ДО ВЕСНЫ

(сентябрь 2005 -апрель 2006)

Я не слышал еще, как молчат мои песни,

Я не знаю, кому петь, когда тебя нет.

Мое сердце болит так, что кажется, треснет,

Проступает в душе светлый твой силуэт.

Я не знаю, как быть, но я верю в спасенье.

Я надеюсь, разлука не вечна, что вновь

Ты услышишь и песни, и стихотворенья,

И почувствуешь — в сердце приходит любовь.

СТИХИ — ЭТО ИГРА С САМИМ СОБОЙ

(интервью)

— Одна из тем Ваших стихов — это любовь. И любовь не только к женщине, но и к жизни, к миру, к Богу, к себе. Что для Вас значит любовь?

— Любовь — это всë. Я всю жизнь живу в любви — может быть, поэтому меня так и бросает из стороны в сторону. Это единственное чувство, которое несет свет. Истинная любовь всегда должна оставаться белым пятном в жизни, поэтому каждое новое чувство и отношения не должны быть похожи на предыдущие. Они должны давать новые ощу-щения. Я раньше думал, что любовь между мужчиной и женщиной — это трагедия со счастливым началом. К сожалению, той искренности, которая присуща этому чувству, ненадолго хватает.

Любовь — понятие масштабное. Прежде всего — это Бог, те несколько граммов ду-ши, которые живут в каждом из нас. Доказано, что, когда человек умирает, тело стано-вится легче именно на эту величину. Но плотность ее у всех разная, и зависит она от спо-собности любить. Чем выше плотность, тем сильнее запущен сюжет любви.

Кроме того, любовь для меня — единственный способ познания мира. Если вспом-нить легенду об Адаме и Еве, то яблоко, предложенное Евой, как раз было инструментом познания мира. Первый искус — она откусила яблоко, второй — он. Потом появилось слово «искусство» — слова ведь рождаются не случайно. Если бы они не попробовали яблоко, то продолжали бы ходить по Эдемскому саду, взявшись за руки, но так и остав-шись животными. А искушение позволило им испытать страдание. Из страдания роди-лась душа.

Существует еще один аспект любви — любовь к себе. Во второй заповеди сказано: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Православная же церковь усекла эту фразу, оставив лишь первую ее часть. Но любовь к ближнему невозможна без любви к себе. Любовь к себе — вот истинная основа основ. Любовь — это всë, кроме жестокости и смерти. Даже ненависть.

— Это Ваша теория?

— Это не теория, это жизнь. Это мое видение мира, но завтра оно может измениться.

— А каким Вы видите мир?

— Мой мир постоянно борется. Если все будут белыми монахами, то развитие оста-новится. Мир живет в состоянии постоянной борьбы света и тьмы, белого и черного. И эта борьба рождает эволюцию. Чем сильнее враг, тем сильнее ты — это парадокс разви-тия. То есть враги нас стимулируют к росту. Но врагами могут быть не только темные силы — это и обычные трудности быта, работы, жизни как таковой.

— Значит, людям нужны страдания?

— Конечно. Но бывают надуманные, ложные страдания. Настоящие страдания за-ставляют душу работать. Это — непрерывный процесс, ведь основной двигатель про-гресса — голод. Нужно всë время быть голодным. Как только человек насыщается, он становится пассивным и теряет интерес к жизни, иссякает жажда поиска. И тут появляет-ся категория безвременья. Поиск никак не может быть ограничен временем. Поиск — это и есть безвременье. В поисках Бога человек идет между временем и вечностью, и с каж-дым шагом по земле мы, как ни странно, становимся ближе к Богу.

— Вы верите в Бога?

— Бог есть, и в этом смысл счастья и смысл жизни. Сегодня я вне всех религий, мне в них тесно. Потому что Бог не может существовать только в рамках какой-то одной из них. Он не может быть только Магометом или только Христом. У него девяносто девять имен, суть которых одна. Бог один на всех. Что касается атеизма, то я считаю его пятой мировой религией — религией непризнания Бога. Даже атеисты приходят к вере в Бога через свое неверие. Ведь атеистов в окопах не бывает, на войне любой человек становит-ся верующим.

— Почему Вы в своих стихах так много обращаетесь к теме Бога и Сатаны? С чем это связано?

— А к какой теме мне обращаться, если я всю жизнь ищу Бога и задаю себе мучи-тельные вопросы? Тайна тайн или имя имен. Имя имен — это имя Бога. Сначала было Слово — это и было имя Бога. Тайна всех тайн — странное словосочетание. Но за всем всë равно скрывается Бог. Даже за Сатаной.

— Что для Вас стихи? Вы поднимаете разные темы, задаете разные вопросы, порой сложные и противоречивые. Вы знаете больше, чем другие?

— Я знаю столько, сколько и все. Но мне интересны глобальные темы. Написание стихов для меня — это поставленные вопросы, поиск себя. Многие пишут стихи в надежде произвести на кого-то впечатление, а я ищу ответы на вечные вопросы.

Я никогда не подбираю слова, я записываю поток мыслей. Мне самому интересно, что получится в результате. Спустя какое-то время я обращаюсь к своим стихам как к пророчествам. Стихи — это игра с самим собой, настоящая и искренняя.

— А у Вас есть кумиры в поэзии?

— Уже нет. Раньше были, но меня восхищало не то, что они делали, а то, что они под своими словами подписывались собственной жизнью. Я считаю, что Пушкин мог бы ро-диться в любой другой стране. А вот Есенин — только в России, он своей судьбой пока-зал боль русского народа, как и Высоцкий. Тот был натянутой струной, он пел на надры-ве и умер в надрыве. Характерно, что русская лирика заклинательна и близка по тональ-ности к молитве. Есенин, Ахматова, Цветаева, Мандельштам, даже Пастернак — сплошь были трагическими личностями. Они все несли в себе национальную боль, ужас и надежду. Вообще, русская поэзия изначально родилась как плач. Народу было плохо, и он начинал петь о светлом, что хотел бы видеть. Так складывались песни.

Российская поэзия вырастает на страдании, на восторге, на победе. Пока люди будут жить подлинными, а не унифицированными телевизионными страстями, то и поэзия бу-дет жить — даже в форме наскальной живописи.

— Как Вы считаете, сейчас живо понятие «русская поэзия»?

— Нет. Стране это не нужно. Страна, конечно, рождает великих людей, но их не вид-но. Люди, ищущие дорогу к себе, пишут в стол. Общество о великих поэтах узнает толь-ко после их смерти.

— А что для Вас вечность и время?

— Вечность — это то, что принадлежит Богу, а время — это срок, отведенный жизни на земле. Вечность — это единица измерения времени, а время — единица измерения вечности. Просто мы с земли смотрим на Бога и говорим, что его время — это вечность. Он смотрит на нас сверху и говорит: а у вас вечность — это время. Но если в нас живет частица Бога, то в нашем времени есть частица его вечности.

— А перед чем Вы не можете устоять?

— Я себя не неволю. Если меня куда-то тянет, я туда иду. Мне интересно говорить об имени имен и тайне тайн. Для меня это и есть ключ к разгадке языков. Язык отражает состояние развития нации, и если найти к нему ключ, то можно стать пророком. Истинные поэты ищут код.

Как только я найду код, то смогу понять, что и как будет и где же Бог. Неспроста сказано, что в начале было Слово. Слово было в начале, и оно будет в конце. Найти это Слово — задача любого человека, который исследует себя.

— Многие Ваши стихи о России. Вы — патриот?

— Да. Ведь что такое «Россия»? Это «Росс и Я». Я и ищу Росс. Я родился в этой стране, в ней и умру. Россия у меня ассоциируется с женщиной. А где женщина, там лю-бовь. Россия мне многое дала: научила, напоила, накормила.

— Почему Вы обратились к образу Гамлета?

— Гамлет для меня — это мировой образ поэта, и к Шекспиру он не имеет никакого отношения. Мой Гамлет вечно выбирает между Черным и Белым, между Богом и Дьяво-лом, Долгом и Соблазном. Мой Гамлет обезличен: он лишь площадка, на которой сходят-ся Бог и Сатана. Сатана убивает Бога, но тут же начинает жалеть о содеянном, что, согла-ситесь, крайне нехарактерно для Сатаны.

— В поединке побеждает разум или душа?

— Никто. Душа и разум идут вместе. Но разум гаснет, а тело уходит в землю. Душа уходит наверх и дает новую жизнь. Это — замкнутый круг. Если говорить о том, кто ли-дирует в борьбе, то, наверное, разум. Хотя никто не побеждает — «ничья» в поединке.

— Если бы у Вас была возможность сказать несколько слов всему человечеству, то что бы Вы сказали?

— Люди, любите себя и Бога. Не упрощайте мир вокруг себя, не топчите небо и не мутите воду. Судить будут по вашему стыду. Совесть — это и есть суд. Не должен убий-ца надевать рясу священника, а священник брать в руки оружие.

Есть стихи, которые можно писать, а есть стихи, которые писать нужно. Но это не-просто. Я знаю многих людей, которые мучаются, но пишут, не будучи при этом поэтами по профессии. И я горжусь дружбой с ними, потому что под всеми своими словами они подписываются собственной жизнью и за каждое слово отвечают.

Человек проверяется по тому вопросу, который он себе задает. Это не типично рус-ские вопросы «кто виноват?» и «что делать?». Для меня важнее другие вопросы — «за-чем?» и «как?». Те, кто задает себе первый — идут по правильному пути и выбирают со-держание, а те, кто второй,— выбирают форму, оставаясь пустыми внутри.

(опубликовано в журнале «Архидом»)

ДО ВЕСНЫ

СТИХОТВОРЕНИЯ

* * *

Я с тобою кольцом обручен,

Мне с тобою на небо дорога,

Ибо тем, кто любим и влюблен,

Суждено прочитать следы Бога.

* * *

В мире нелогичном есть потоки света,

Думая о личном, я ищу приметы.

Солнца луч играет с тучей в небосводе,

Кто любил, тот знает об иной свободе.

О свободе ветра и незримых силах,

Тех, что побеждают время и могилы,

О крестах распятий и о воскресеньи,

Все мы, люди,— братья, всем дано прощенье.

Белым снегом пуха в облаках дорога.

Все маршруты духа нас приводят к Богу.

А дороги света — все к любви приводят,

Тот, кто верит в это,— ищет и находит.

* * *

Век двадцать первый наступил,

Но в нем опять пылают страсти.

Идет борьба различных сил,

Борьба безвластия и власти.

Минуты отделяют свет

От мрака беспробудной ночи.

Бог — неразгаданный секрет,

Но путь к разгадке стал короче.

* * *

Я представил, что будто я — ветер,

Я отбросил неведомый страх,

Я спешу к самой лучшей на свете,

Разгоняясь в тибетских горах.

Я несу собой силу в порыве,

Я желаю войти в тебя весь.

Есть энергия в этом мотиве,

И азарт, и поэзия есть.

* * *

Я календарь перелистну,

Взгляну туда, где будем вместе

Встречать красавицу-весну

Подобно ангелу-невесте.

И крыльев взмах дарует мне

Миг поэтической свободы,

Я в унисон живой струне

Наполню этим светом годы.

Наполню радостью весну,

Мы будем вечностью хранимы.

………………………………….

………………………………….

Я календарь перелистну,

Мне это знать необходимо.

* * *

Я не художник, но и мне

Нужны всегда холсты и краски,

Чтоб растворяться в вышине,

Чтоб подниматься без опаски.

Я так люблю небесный цвет

И облаков полет незримый.

В моих картинах только свет,

Свет для влюбленных и любимых.

Не музыкант я, но и мне

Нужны чарующие взлеты,

Чтоб растворяться в вышине,

Рассыпав по кровати ноты.

Чтоб музыкой моей души

Наполнить сказочное тело

Той, для которой я спешил

Тьму ночи разукрасить белым.

Я не поэт, но и во мне

Живут слова и бродят строки,

Чтоб растворились в вышине

Мои житейские пороки.

Я на дуэль приду один,

Поверив в честность пистолета,

И на холсте своих картин,

На звуках сказочных вершин

Сольюсь с тобой, Мой Ангел Света.

* * *

Эх, вы, кони мои! Сквозь осенние дни

Вы несете меня прямо в небо.

И подковы звенят, и мелькают огни —

Никогда пьян от скачки я не был.

Знаю, рай меня ждет, лишь проеду я мост,

Там есть яблоки с белым наливом…

Я за пазуху их наберу в полный рост,

Наберу это сладкое диво.

Нет запретов, когда уготован мне путь

С резвой тройкой на Землю, в Рассею.

Там любовь, что сдавила мне горло и грудь,

Я стихами по миру рассею.

Золотыми колосьями хлеба поля

Словно в осень оденут планету.

Я люблю тебя, жизнь, и мой рай — где Земля,

Где живет чувство светлое это.

Эх, вы, кони мои, выносите меня,

Вы несите меня так, чтоб снова

Из подков вылетали фонтаны огня,

И летели на счастье подковы.

* * *

Два ангела, два моих чудных созданья

Ведут по дорогам меня много лет.

Я вижу их знаки, я верю в их знанья,

Я знаю, они мне дают только свет.

И свет этот ярок. От света блаженство

По дням моей жизни струится ручьем.

Слова обретают в строке совершенство,

И я не жалею давно ни о чем.

Я встретил любовь и хочу в ней остаться.

Я выбрал безвременье выжженных строк,

И я не спешу с этой жизнью прощаться,

Я знаю, что жизнь мне отмерил мой Бог.

Два ангела призваны мне на подмогу,

Чтоб искренность с нежностью я воспевал.

Я знаю — идущий осилит дорогу,

Любая дорога — начало начал:

К познанью ума, воспитанию духа,

Умению радость хранить от тревог,

И сердце свое слышать с помощью слуха,

Читая себя самого между строк.

Я верю в себя и в волшебные крылья

Небесных созданий — они надо мной,

Два ангела — символ добра и всесилья,

Полета души над рутиной земной.

* * *

Между нами открыты границы:

Нет ни гор, ни лесов и ни рек.

Эта ночь бесконечно продлится,

Бесконечно продлится наш век.

Ведь любовь — этой жизни основа,

Без любви и без воздуха — смерть.

Оттого-то стихи меня снова

Запускают в свою круговерть.

Знаешь, милая, нам с тобой важно

Сохранить и огонь, и мечту.

Я шагаю по строчкам отважно,

Познавая твою красоту.

Эта ночь для меня вне закона,

Я сжимаю в руке телефон.

Мои чувства легки и бездонны,

Мои чувства прогнали мой сон.

Сны, иллюзии — нужно ли это?

Я реальностью песен храним.

Ты во мне разглядела поэта,

Я в тебе — свой светящийся нимб.

* * *

Сегодняшний день ничего не меняет,

Сегодняшний день будет светом всегда,

И даже тогда, когда ночь наступает,

На небе мечтой проступает звезда.

Коль ты видишь звезды, коль хочешь их видеть,

То чувствуешь небо там, где оно есть.

Любовью нельзя человека обидеть,

Нельзя до конца книгу жизни прочесть.

Листая страницы, меняешь сознанье.

Лишь искренность песен — код к нужным словам.

Ты должен искать и нести свои знанья,

Ты должен болеть и лечить душу сам.

Я ангелам верю, они мне помогут

Однажды прийти и ворота открыть.

И вновь за воротами выбрать дорогу

С возможностью жизнь еще больше любить.

Любовь — моя Вера, Надежда, молитва.

Любовь — ветер, парус и путь кораблю.

Любовь — это счастье на лезвии бритвы,

Чем глубже я режу, тем больше люблю.

Сегодняшний день ничего не изменит,

Ведь завтрашний день даст вопрос и ответ,

Как жизнь дает свет тем, кто свет этот ценит,

А что в нашей жизни важнее, чем свет?

* * *

Мне хотелось снимать кино,

Я хотел режиссировать в нем.

Как актер я сложился давно,

Ведь давно я играю с огнем.

Мои страсти нельзя повторить —

Я без дублей по жизни иду,

Я кричу от желанья любить,

Я молчу, если чую беду.

Но сегодня я понял, что мне

Режиссером, конечно, не стать,

Ведь нельзя быть лишь телом в огне,

Ведь нельзя лишь душою летать.

Мне дана в жизни главная роль.

Суть — везде оставаться собой.

Не смеяться, когда несешь боль.

Не сдаваться, когда идешь в бой.

…………………………………..

…………………………………..

Режиссер с удивленным лицом,

Лишь почувствовав фальшь, скажет: «Стоп.

Ты — предатель, а я с подлецом

Не могу ускоряться в галоп.

Ибо вылетишь ты из седла

Своих дней без забот и тревог.

Ведь судьба тебя к Богу вела,

А ты просто не понял, где Бог».

* * *

Я прошу меня не отпевать,

Я уже не смогу умереть.

Я сумел научиться летать,

И молчать научился, и петь.

Что мне смерть, коли вечность во мне

Сквозь часы моих грешных шагов

Пробивается, и в вышине

Я дышу ровным ритмом слогов.

Мои мысли, как воздух, чисты.

Никому не желаю я зла.

И пропала боязнь высоты,

И обыденность мимо прошла.

Кто был дружен со мной, тот поймет,

Как я жизнь и свободу любил,

Как любил и паденье, и взлет,

Мало кто так, наверное, жил.

Мало кто получал эту ртуть,

Эти крылья, и небо, и свет.

Я живой. Буду жить. Этот путь

Только мой. Я по жизни — поэт.

Коли так, то к чему горевать?

Ведь я с вами, вас буду любить.

И не нужно меня отпевать,

Ведь стихи мои не умертвить.

* * *

Осенние листья. В них спрятано золото снов.

Вступивши на радугу, я окружил себя небом.

Я сбросил тяжелое бремя житейских оков,

И я наслаждаюсь колосьями, ставшими хлебом.

И я накормлю этим хлебом себя и идущих со мной.

Я верую в Бога и ангелов сказочно белых.

Любимая Русь, повенчаемся этой весной?

Ты чувствуешь силу стихов безрассудных и смелых?

Ты чувствуешь силу мужчины? Раз чувствуешь, верь —

Расчеты и игры в любом направленьи опасны.

Открывши мне тело, открой же и в душу мне дверь,

Я буду любить тебя вечно — безумно и страстно.

* * *

Я выдуман напрочь тобою, любимый мой Бог.

Я счастлив дышать этим воздухом чистой планеты.

Я чувствую звезды на небе житейских дорог,

Спасибо тебе за волшебное качество это.

И Имя Имен я найду. Безусловно, найду.

Я многих спасу и за многое в жизни отвечу.

Ведь важно не видеть, не чувствовать телом беду:

Душа полетает и тело больное подлечит.

Мое совершенство достигнет желанных высот,

Я выйду из сердца затем, чтобы в сердце ворваться.

Я снами живу, я теряюсь в созвучии нот,

И я не хочу, не хочу, не хочу просыпаться.

* * *

Мне поймать бы золотую рыбку

В свои сети — я б ее просил:

Для начала — подари улыбку

Той, ради которой жив и жил.

И, конечно, буду жить, покуда

Она дарит мне волшебный свет.

(Я другую так любить не буду,

Ведь другой такой в помине нет.)

Во-вторых, мне, рыбка золотая,

Обещай, что с нею навсегда

Мы займем шалашик в кущах рая,

Там, где будет нам светить звезда.

Мне не нужно третьего желанья,

Я его могу исполнить сам,

Не тревожа дерева познанья,

Доверяя только небесам.

* * *

Мне уже тридцать семь.

Я живу почти вечность в столице.

За моею спиной километры различных тревог,

Километры отсмотренных снов,

Мне уж век как не спится

В этих вечных исканиях рифм и в сложении строк.

Я отнюдь не один,

Кто прошел сквозь огонь и не сдался,

Кто, поставив на кон, угадал для рожденья число,

Кто, творя во грехе, сам в своих же грехах потерялся,

Кто без устали пел, убивая в самом себе зло.

Я, конечно, не свят,

Но храню в себе нежно святыни,

Бог порой — на порог, а порой просто силы дает.

Я по «встречке» несусь в своей несовершенной машине,

Веря, что, если что —

Он от смерти, конечно, спасет.

Как спасал до сих пор,

Как любил и как баловал лаской,

Целовал меня в лоб, выводил из затмений на свет.

Мне уже тридцать семь.

Жизнь в России похожа на сказку,

Ведь Россия мне муза, а я для России — поэт.

ИМЯ ИМЕН

Имя Имен — вечность Бога и время того, кто придумал всё это.

Имя Имен — как сплетение солнечных дней и терновость венца.

Имя Имен — разделение света и свет, ослепивший планету.

Имя Имен — это Дух, это Сын и Отец. Это многоименная сущность творца.

Имя Имен — ты услышь в себе голос, найди прямо в сердце дорогу.

Имя Имен — сколько всё же вокруг бестолково стоящих зеркал.

Имя Имен — девяносто девятое имя, и все — одному только Богу.

Имя Имен — откровение свыше тому, кто Всевышнего в сердце своем отыскал.

Имя Имен — мы, смешав языки в свои речи, все реки времен замутили.

Имя Имен — я плыву, и потоком меня мимо скал на равнину несет.

Имя Имен — если б каялись мы, то, наверное, может быть, меньше грешили.

Имя Имен — всё простит и, почувствовав искренность, искрами пламя зажжет.

Имя Имен — на душе моей солнце любви, ветер страсти и небо надежды.

Имя Имен — глубоко, высоко, широко, всеобъемлюще, наверняка.

Имя Имен — это есть, это будет всегда, это было и прежде.

Имя Имен — эта связь нерушима, незрима и очень тонка.

Имя Имен — и Иисус, и пророк Магомет, и, конечно же, Будда.

Имя Имен — камень, дерево, воздух, огонь и сухая трава.

Имя Имен — ожиданье чудес и одно бесконечное чудо.

Имя Имен — медитация сложных молитв и простые слова.

ВЕЧНЫЙ ПОСТ

Дай мне силы, Господи, встать с колен.

Помоги найти нужные слова,

Ведь сегодня я покидаю плен,

И с душой прощается голова.

Сбились с толку ищущие в ночи.

Потерялись тени средь бела дня.

Вечный пост — вы слышите, русичи,

Как крестом дорог Бог крестил меня.

Как татары жгут грусть моих степей,

Как смолой наполнены их котлы.

Слезы с неба… Эх, наливай и пей,

Выметай тоску сединой метлы.

И пусть лихом мечены времена —

Дела нет мне, Господи, до сирот.

Русь не вытоптать, не испить до дна,

Не залить свинцом, не порвать ей рот.

И в окно Европу не увидать.

Храм — не срам, а нам не впервые так,

Не впервые нам на своем стоять,

Коль весь мир война — покажу кулак.

И не всяко лыко в строку воткну,

И не с каждым съем свой соленый пуд.

Дай мне силы, Господи, я рискну,

Я рискну и выполню этот труд.

Засучи мне, Господи, рукава,

Дай мне посох в руки, и я пойду.

И твоих молитв честные слова

Отведут навек от меня беду.

Буду бить челом — да не в глаз, не в бровь,

Ни о чем другом думы не проси.

Очень больно мне — на Руси любовь

Испокон сродни только ереси.

Испокон в поклон, но всему черед,

Я пришел, и пост на века возьму.

Новый день грядет, а солнцеворот

Освещает святостью Колыму.

Эй, монахи, с Лены и до Невы,

Матерь вам — Сибирь и отец — Урал,

Вечный пост покажет вам, кто же вы,

Кто душою жил, кто молитвам внял.

Дай мне силы, Господи, встать с колен.

Помоги найти нужные слова,

Ведь сегодня я покидаю плен,

И с душой прощается голова.

* * *

Мне приснилось, что я не проснусь.

Так во сне вот возьму и умру.

Но я вспомнил тебя, твою грусть

И, воскресший, вскочил поутру.

Побежал по неровным листам,

Тем, что золотом пали с небес.

Безусловно, я должен быть Там…

Не сейчас. Я ж не просто воскрес.

Я вернулся к любимой, чтоб жить

В ее мире, душе и стихах.

Она мне продолжает светить,

С нею вместе отбросил я страх.

С нею вместе на небо вернусь,

Когда мы завершим круг земной.

Без любви не останется Русь,

Ее свет и во мне, и со мной.

Значит, я никогда не умру.

Сны — лишь сны, а отнюдь не гроза.

Завтра вновь я проснусь поутру

И, обняв, поцелую в глаза.

ДИАЛОГ ПОЭТА И САТАНЫ

Сатана

Ну вот, еще один, сорвавший крест.

Я рад тебя приветствовать.

Поэт

И что же?

Не трать слова.

Сатана

А кто тебе поможет?

Поэт

Неужто тот, кто быстро надоест?

Ты мне, наверно, хочешь предложить

Порочных девок, денег и машины,

Азарта, фарта…

Сатана

Да. Ведь ты — мужчина.

И должен предложеньем дорожить.

Я в благодарность сделаю карьеру

Тебе такую…

Поэт

…Кругом голова.

А ты к стихам мне подберешь слова,

Чтобы воспеть в них и Любовь, и Веру,

Надежду?

Сатана

Ну, зачем же усложнять

И без того закрученные страсти?

Поэт

Я был и буду только в Божьей власти.

Боюсь, тебе, рогатый, не понять.

Я крест с себя сорвал лишь для того…

Сатана

…Чтоб отыскать на небесах дорогу?

Поэт

Любая из дорог приводит к Богу.

Сатана

Или ко мне, коль не найдут Его.

Ты — странный тип, загадка для меня,

Тебя мне искушать так интересно.

Ты до предела искренний и честный,

Ты — порожденье рифмы и огня.

Твои поступки многим не понять,

Я сам порой тебя не понимаю.

Расслабься, ведь тебя я принимаю

И не хочу души твоей менять.

Поэт

А ты способен изменить мой путь?

Я не поддамся на твои уловки,

Ты — режиссер: и опытный, и ловкий…

Сатана

Давай, давай хвали. Еще чуть-чуть…

Мне нравятся нелестные напевы.

Твой слог красив. Твоя рука точна.

И видно сразу, что тебе дана

Связь с музой, а точнее, с королевой

Всех муз земных, и, проливая свет,

Ты освящаешь, не греша, как люди.

В твоих руках романтика орудий,

Ты метишь в сердце — шансов выжить нет.

………………………………………………..

………………………………………………..

А мы вдвоем такое создадим,

Что от разврата затрясутся стены.

Поэт

Конечно, безусловно, непременно.

Я буду…

Сатана

…Будешь цел и невредим.

Поэт

Барыш от дела делим пополам?

Сатана

Конечно пополам, к чему сомненья?

Поэт

Ты предлагаешь перевоплощенье?

Сатана

А ты снял крест, чтобы принять ислам?

Поэт

Ислам, буддизм и всё, что славит власть

Единого Творца.

Сатана

Его так много?

Поэт

Не может быть на свете много Бога,

Ведь Бог есть всё.

Сатана

И всё должно пропасть.

…………………………

…………………………

Ты, снявший крест, решил исправить тьму?

Спасти и заглушить стихами стоны?

Поэт

Я признаю и четки, и иконы.

Сатана

А что не признаешь? — Я не пойму.

Поэт

Жестокость, смерть, неверие и зло.

Религия — любовь к себе и к Богу.

Я, снявши крест, открыл душе дорогу

К живому…

Сатана

…Мертвым так не повезло.

………………………………

………………………………

Так значит, ты отверг мой бизнес-план.

А жаль, могли нажить с тобой, дружище…

Поэт

Да, нет, спасибо,— буду лучше нищим.

Сатана

Не будешь, ведь талант тебе был дан.

И ты его так нежно бережешь,

Что даже мне порою не под силу

Так охранять…

Поэт

…Иль загонять в могилу?

Иль гнусно выдавать за правду ложь?

Сатана

Ты стал, как Он — подчеркнуто жесток.

Поэт

А ты пытался стать добрей?

Сатана

Отчасти.

Поэт

Не лги себе.

Сатана

Я рвусь, поверь, на части.

Поэт

Ах ты, овечка… Дай мне шерсти клок.

…………………………………………..

…………………………………………..

Любовь — не жалость. Свет — совсем не мрак.

Тебя простят, когда поймешь всё это.

Поймешь Христа, поймешь грехи планеты

И разожмешь, в конце концов, кулак.

* * *

Здесь тупиком кончается дорога,

Здесь мраком дышит обнищавший край,

Здесь идолом соломенного Бога

Пытаются создать нетленный рай.

И я здесь тоже, может быть, случайно.

И я здесь тоже вовсе не пророк.

И я здесь открывать пытаюсь тайны.

Но тайна тайн — мой сокровенный Бог.

Кому он нужен в зачерствевшем хлебе?

Кому он сможет в горестях помочь?

Кому он звезды знаками на небе

Откроет свет в Вальпургиеву ночь?

Я верю, что не зря здесь появился,

Я верю тем, кто смотрит мне в глаза,

Я верю, где родился — там сгодился,

И в то, что козырь бьет всегда туза.

Пусть тупиком закончится дорога.

Пусть за стеною — новая стена.

Пусть всё пройдет, но всё же вера в Бога

Спасет тебя, родная сторона.

ЖЕРТВАМ РЕПРЕССИЙ

Мы не выбираем ни время рождений, ни страны.

И горе всем вам, пережившие буйство тирана,

И счастье, прожившие жизнь, после главной победы

Познавшие всё: и паденья, и взлеты, и беды.

Воспряла страна? Нет, страна нелогична, как прежде.

Мы русские — в Вере, в Любви и, конечно, в Надежде

Черпаем энергию с силой нести это бремя,

И жить, и мечтать, и ценить отведенное время.

Пусть камни разбросаны всюду режимом советским,

Не каждый из этих камней должен быть соловецким,

Но память жива, и покуда мы помним об этом,

Жива и Россия, и славная наша планета.

……………………………………………………

…………………………………………………….

Мы не выбираем ни время рождений, ни страны,

Но Бог нас храни от явления новых тиранов.

* * *

Тайна Тайн или Имя Имен…

Тьма со светом играет в войну,

Отражаясь на стыках времен,

Оставаясь в телесном плену.

Кто здесь враг, кто здесь друг — не понять,

Ум с душою — то вместе, то врозь.

Очень просто решиться распять,

Очень сложно забить первый гвоздь.

Белым снегом укроет зима

Почерневшую сущность земли.

И под утро, сорвавшись с ума,

Поплывут облаков корабли.

Поплывут неизвестно куда.

Годы крутят на небе спираль.

Бестолковая сущность труда —

Власть и деньги, тоска и печаль.

Тайна Тайн или Имя Имен…

С каждым шагом короче маршрут.

Кто поверил в себя, тот спасен,

Кто не верит, того и распнут.

* * *

Господин офицер, не грустите в тиши,

Нет России былой, и вины вашей нет,

Лучше выпейте горькой за вечность души

И приставьте к виску наградной пистолет.

Царь отрекся от трона — он станет святым,

Ведь в Ипатьевском доме не спит комиссар.

Дым отечества — грусть. Да и честь — только дым.

Охватил всю страну страшный пьяный угар.

В Зимнем тешит себя голытьба по углам.

Господин офицер, ждет ваш палец курок.

Не оставлено здесь права выбора вам —

Девять граммов в стволе с пульсом рвутся в висок.

А когда-то кадетом на белом коне

Вы спешили сердца юных дам покорять.

Вы летели вперед, вы горели в огне,

И любая из них к вам хотела в кровать.

Жизнь — всего лишь игра. Нынче время «зеро»,

Красный следом за ним, но ты не лицемер.

Ты же знаешь, что золото — не серебро,

Нажимай на курок, господин офицер.

* * *

«Из грязи в князи» — так в России говорят,

А если честно, то так раньше говорили.

Другое время, и других боготворят,

Другие нравы, и теперь другие были.

О, это сказка — отыскать своих лохов,

И наказать, и развести их по понятьям.

О, это счастье — быть крутым среди братков,

Как хороши татуированные братья.

Из голубых экранов прет голубизна,

А я бухаю от получки до получки.

Культуры требует настойчиво жена,

А вся культура — это вера в культ Сердючки.

В футбол играют офицеры ЦСКА —

Пятнадцать негров и талантище Карвали.

И жаль, что «Челси» не чукотское пока,

Пока его у Ромы не конфисковали.

Но делу — время. Разберется президент,

Не даст украсть богатства своего народа.

Уж нет бандита, а зачем, когда есть мент,

Способный точно гарантировать свободу?

В моей стране не ходят люди в казино,

И днем с огнем не отыскать вам автоматов.

В кинотеатрах только русское кино,

И не ругается никто теперь уж матом.

«Из грязи в князи» — так в России говорят,

А если честно, то так раньше говорили.

Другое время, и других боготворят,

Другие нравы, и теперь другие были.

* * *

Язык — могучая река,

В нем есть и талый снег,

И горный запах родника,

И лет безумных бег.

Есть мед и деготь, перец, соль,

Есть радость и печаль,

Выздоровление и боль,

Есть близость в нем и даль.

В нем отражение побед

И поражений страх,

И целина, и белый свет,

И сумрак в лагерях.

Язык хранит в себе покой,

И мат, и легкий слог.

Он то лавиной, то рекой,

То дьявол он, то Бог.

Он — осень, лето. Он — зима.

Он и весна в цвету.

Он — жизнь в конвертике письма.

Он — крики в пустоту.

Он то лиричен, то жесток,

То север он, то юг.

Он — запад в корне. Он — восток.

Он — враг. Он — близкий друг.

Он — возрожденный Третий Рим,

И он — масонский знак.

Он — обнажение и грим,

Ладонь он и кулак.

С ним через долгие века

Проходит человек.

Он — полнокровная река.

Он — речь, река всех рек.

* * *

Было Слово в начале. И словом был Бог.

Только это всё было сначала,

А затем человечество пылью дорог

Языки со словами смешало.

И пришло расслоение классов и рас

Сквозь убийства, распутства, интриги.

Слово — Бог, но ему тяжело среди нас,

Слишком много имен и религий.

Есть в молитвах прощенье, а в церкви — печаль.

Есть в мечети и в сурах смиренье.

В синагоге — желание, в мантре есть даль,

Только это не Бог, к сожаленью.

Он един, а ему все пытаются дать

И пошить новых платьев фасоны.

Бог живет в человеке. Его благодать

Передать не сумеют иконы.

Ведь любое из слов — это слово любви.

Быть собой — не искус, а искусство.

Здесь не нужно бояться ни слез, ни крови,

И не нужно скрывать свои чувства.

Как ты с Богом — и также Бог будет с тобой.

Если веришь — по вере награда.

А не веришь, тогда примиреньем с собой

Тебе станет исчадие ада.

Ты люби себя просто, без лишних зеркал,

Не пытайся обманывать Бога.

Ибо в слове к себе есть начало начал

Всем твоим предстоящим дорогам.

* * *

Впитавшая горе земля:

Узбекистан, махалля,

Бедность, мечеть и Аллах,

Землетрясение, страх,

Пепел и снова рассвет,

Голос муллы, минарет,

Там за горами — Афган,

Здесь восстает Андижан.

Беженцы, кровь, пустота,

Гордость и вновь нищета.

* * *

Спасибо, Бог, за то, что ты даешь

Мне счастье жить, любить и сочинять.

За правду мира и людскую ложь,

За крылья и умение летать.

За то, что было, то, что предстоит

Почувствовать, увидеть, перенесть,

За то, что заболело и болит,

За то, что будет, и за то, что есть.

Спасибо, Бог, за радость бытия,

За вечность, за победу красоты,

За то, что в этом мире ты и я,

За то, что в этом мире я и ты.

* * *

Скороговоркой, чтобы свой прославить век,

Поэты не случайно говорят.

И не случайно видят первый снег

Там, где другие люди видят яд.

Спешат поэты в жизни всё успеть,

Из времени безвременье кроя.

Им тяжело — они умеют петь,

Не зажимая собственное «я».

Поэты пишут сразу в чистовик,

Черновиков у жизни просто нет.

И оттого так беззаботен лик

На зеркале безумия планет.

Поэтов любит Бог — они не спят.

Им дорог падший лист и первый снег.

Они бегут и на бегу кричат

Скороговоркой, чтобы свой прославить век.

ДИАЛОГ БОГА И ПОЭТА

Бог

Я рад тебя приветствовать, и пусть

Тебя отныне не пугают адом.

Ты можешь вдоволь наслаждаться садом,

Искать плоды и прятать свою грусть.

Все яблоки я разрешаю есть,

Делиться ими с лучшею земною.

Будь телом с ней, душою будь со мною.

Будь искренен, мне ненавистна лесть.

Поэт

Я искренен и счастлив только тем,

Что к Вам пришел.

Бог

Другого не бывает.

Поэт

Живой живет, а мертвый умирает,

На суд идет…

Бог

Нет, всё не так совсем.

Ведь ты пришел, и суд мой миновал.

Ад на земле, всё остальное — сказки.

Напрасно люди там сгущают краски.

И ты при жизни всё прекрасно знал.

Ты вышел из религий, как из стада…

Поэт

Всё слишком усложняли пастухи.

Я верил в Вас, Вам посвящал стихи

И не просил ни денег, ни пощады.

Да и сейчас я об одном молю —

Оставить всё как есть.

Бог

Будь верен музам.

Люби и не считай любовь обузой.

Как любишь ты, так я тебя люблю.

* * *

Великая тайна огня и воды

На теле вселенских дорог.

Плывут облака — это божьи следы,

По небу гуляет лишь Бог.

Нам, людям живущим, понять суждено

Умом лишь ничтожную суть.

Лишь малую толику — хлеб и вино,

В себе Бога не обмануть.

Он любит природу, он — тайна воды,

Он — тайна в тебе и во мне.

Ведь души людей — это божьи следы,

Он в яви и он в вещем сне.

Верь ангелам — это единственный путь.

Звезда Вифлеема, свети

Сквозь клетку, стянувшую ребрами грудь,

На всем протяженьи пути.

Ведь Бог — он огонь и вода, небеса,

Земля. Он есть в каждом из нас.

Ты чувствуешь всюду его чудеса,

Живи же с ним — здесь и сейчас.

* * *

И в потоках воды, и в плену тишины

Ты не чувствуй беды, ты не чувствуй вины,

Ибо Бог награждает печалью не всех,

Переживший печаль искупает свой грех.

Не смешно быть смешным, не смешно быть святым.

Есть зола и жара, есть дрова и есть дым.

Бог костром лечит души заблудших, чтоб вновь

Оживить и наполнить надеждой любовь.

Тот, кто верит, тот знает и знанья хранит.

Кто играет с огнем, тот в огне и сгорит.

ГОРНАЯ ЛЕГЕНДА

Из уст в уста передает молва,

До наших дней не умолкают споры.

В коварстве — смерть, но ведь любовь жива,

И будет вечной, пока помнят горы,

Как молодой пастух, бедняк Али,

И девушка, красивая принцесса,

На верность клятву небу принесли.

Аллах — свидетель, но вмешались бесы.

Отец просватал молодую дочь

За старца из богатого аула.

До свадьбы оставалась только ночь,

Но эта ночь жизнь гор перевернула.

Принцесса Кон пришла в ту ночь к Али,

Прекрасная и гордая невеста,

Лишь слезы по щекам ее текли,

Печаль и грусть в душе искали место.

Но, помня клятву — вместе до конца —

Они решили сделать всё красиво,

Чтобы луна подобием венца

Их вечность освещала над обрывом.

Вина глотнув, он сделал шаг вперед

Уверенно, отчаянно и смело,

Но был не долог пастуха полет,

Об камни билось молодое тело.

Она, увидев, чем любимый стал,

Со страха отступила от обрыва.

…………………………………….

…………………………………….

И целый месяц весь аул гулял.

Отец был счастлив. Был старик счастливым.

Недолго прожил в браке тот старик,

И этому мы не найдем причину.

……………………………………..

……………………………………..

Но замок с той поры средь гор возник,

Украсив Аликонскую долину.

В коварстве — смерть, но ведь любовь жива,

И будет вечной, пока помнят горы.

И будут жить красивые слова,

Рождая и рассеивая споры.

* * *

Постелите постель пухом мне тополиным,

Я, как юный апрель, по дорогам целинным

Погоню талых рек отрешенные воды

И согрею свой век самой теплой свободой.

Я одену леса в зелень новых нарядов,

Оживлю небеса всеобъемлющим взглядом.

Сок российских берез не прольется отныне,

Не впитают соль слез ни поля, ни пустыни.

Под защиту возьму я братьев своих меньших

И стихами сквозь тьму освещу лица женщин,

Тех, кто ищет любовь и лелеет надежду.

Я спою вновь и вновь… Как всегда и как прежде

Уложу всех в кровать, одеялом укрою,

И смогу пожелать добрых снов и покоя.

* * *

Я сегодня устал быть послушным и милым.

Всё, о чем я мечтал, мне отныне по силам.

Я могу разогнать и сомненья, и тучи.

Кто-то может летать, только я могу круче.

И осадком слова, и в стакане заварка,

Но болит голова после выпитой чарки.

И немеет десна после доз кокаина,

Как родная страна от пророчества сына.

Льют косые дожди по щекам моих песен,

Всё у нас впереди… Я беспечен и честен.

Кто в огне видит дым, тот пройдет мимо чуда.

Лгать себе и другим никогда я не буду.

Я сегодня устал быть послушным и милым.

Всё, о чем я мечтал, мне отныне по силам.

* * *

На улице тают пломбиры, и падают шапки в цене.

Я выбрал в помощницы лиру, мы счастливы с нею вполне.

Я выгляжу внешне нескладно. Простите мне — чуточку пьян,

Мы выпили водки в парадном и об пол разбили стакан,

Затем мы купили конфеты, кормили у школы детей,

Стихи я читал до рассвета, в душе становилось теплей.

Гоняли мы солнечных зайцев, кормили цветами со стен,

Немного порезали пальцы, содрали «зеленку» с колен,

Ведь все мы до старости дети, особенно днем по весне,

Нас радуют шалости эти, и падают шапки в цене.

* * *

Я часто бываю счастливым — настолько, насколько могу.

Не пью я ни водку, ни пиво. Любимой ни капли не лгу.

Не часто себя заставляю с утра на работу вставать,

По жизни я дурку валяю, а что мне ее не валять?

Я часто бываю красивым — настолько, насколько могу.

В глазах своих пряча огниво, искрю и смеюсь на бегу.

Не часто себя заставляю стихами дороги стелить,

По жизни я дурку валяю, а что мне ее не валить?

Так что ж мне действительно нужно? Я дам тебе честный ответ:

С тобой поделенный и ужин, и завтрак, и даже обед.

* * *

Я устал уставать от ненужных тревог,

Я устал от напрасной опеки.

Я нашел в себе силы найти тебя, Бог.

Я прошу, поднимите мне веки.

Отпустите слова в уготованный рай,

Отпустите грехи на свободу,

Поднимите мне веки — шагните за край,

Не мутите напраслиной воду.

Вам воздастся добром, вам прибудет сполна,

Вам дадут и надежду, и силу.

Поднимите мне веки, налейте вина,

Буду с вами я добрым и милым.

Я не буду — клянусь — уставать от дорог,

Я уйду от ненужной опеки,

Я вам буду светить, ведь во мне живет Бог,

Лишь прошу — поднимите мне веки.

* * *

Я долго не был на проспекте Навои,

За эти годы всё в Ташкенте изменилось.

Мы говорим по-русски — значит, мы свои,

Хотя с Союзом нашим горе приключилось.

Я — иностранец здесь, но здесь я не чужой,

Меня встречает Роберт как родного брата

И угощает пловом, шашлыком, шурпой.

Я наслаждаюсь виноградом и гранатом.

Налей мне водочки, мой азиатский кент,

Я выпью полную и покурю кальяна.

Я выпью горькую за сладкий мой Ташкент,

За Мавеке, за Микольянца-корефана.

И не беда, что разгромили «Аладдин»,

Парк Мавеке его заменит этой ночью.

Встречай меня, Ташкент,— вернулся блудный сын.

Давай-ка, Роберт, сделай этот тост короче.

Налей мне водочки, мой азиатский кент,

Я выпью полную и покурю кальяна.

Я выпью горькую за сладкий мой Ташкент,

За Мавеке, за Микольянца-корефана.

Приехал барин и цыгане с варьете,

Всё как в Союзе с азиатским колоритом.

Другое время, только люди всё же те,

Какими были, ничего не позабыто.

Налей мне водочки, мой азиатский кент,

Я выпью полную и покурю кальяна.

Я выпью горькую за сладкий мой Ташкент,

За Мавеке, за Микольянца-корефана.

* * *

Я уйду и скажу, что не всё суета.

Жизнь — совсем не кольцо Соломона.

Не пытайся примерить одежды Христа,

Не пытайся быть в рамках иконы.

За грехи отвечать будешь ты всё равно,

Но грехи освещают и светят.

Нужно брать, если это от Бога дано,

Важно чувствовать радости эти.

В покаянии есть ощущение зла,

Так что каяться нужно не всюду.

Если сердце стучит во все колокола,

Бог простит, наградив тебя чудом.

Свет любви и надежды — чарующий свет.

Он сквозь тьму освещает дорогу.

Ничего необычного в слабостях нет —

Всё известно и людям, и Богу.

Всё известно, но только не всё суета,

И нет правды в словах Соломона.

Я уйду, воспевая святые места,

Я уйду навсегда из загона.

* * *

Вновь в квадрате окна ночь сменяется ночью.

Я очнулся от сна, чтоб тропинками строчек

Погулять по листам ненаписанных песен.

Жизнь дарована нам, мир вокруг интересен.

В нем прекрасны цвета. Я люблю эти ночи.

Моя песня проста — в ней полно многоточий.

Я могу домолчать, докричаться, дослушать,

Досказать, долетать и спуститься к вам в душу.

Я могу занырнуть за границы сознанья

Для того, чтоб вернуть и усилить желанья.

Ночь в квадрате окна сменит день на рассвете.

Я очнулся от сна и теперь счастлив этим.

* * *

Я не знаю, что завтра… Я не помню вчера.

Будет вечером завтрак или ужин с утра?

Я проснусь или лягу? Умер я? Я воскрес?

Подойти иль «дать тягу» с этой тропки чудес?

Не играю словами, но играю в слова.

Мы на «ты» были с вами? Нет? Болит голова?

Я умом заигрался и ушел от забот?

Я с тобою встречался? Мы не виделись год?

Эти глупые речи и пороки прости.

Улыбнись мне при встрече и печаль отпусти.

Я ж не знаю, что завтра… Я ж не помню вчера.

Будет вечером завтрак? Будет ужин с утра?

* * *

Жизнь без любви — всего лишь связка слов.

Нет ничего прекрасней откровенья,

Познания, признания, прощенья,

Рождения и радости стихов.

Сойди с ума и мир останови,

Вокруг себя создай орбиты света,

Ты — солнце, ты — звезда и ты — планета,

Ты сам источник собственной любви.

Твой Бог в тебе, и он тебе простит

Лишь искренность в любом твоем начале.

Ошибки будут и всегда бывали,

Кто не живет, тот в жизни не грешит.

Тот и не любит никого в себе,

А значит, что в себе не видит Бога,

А значит тупиком его дорога

Закончится в отчаянной борьбе.

* * *

Взросление духа — движение,

Километр за километром.

Я нахожу для себя спасение,

Я становлюсь безудержным ветром.

Буря эмоций играет в сердце,

Разум теряет от скорости силу,

Я не боюсь приближения смерти,

Ветер нельзя уложить в могилу.

* * *

Мой Бог! Я у порога, я в пути,

Я в поисках вопросов и ответов,

Я нахожу, что должен был найти,

Я растворяюсь под волшебным светом.

Ты даришь мне способность сделать шаг,

Ты открываешь предо мной дорогу.

Силен и я, когда силен мой враг,

За каждый бой я благодарен Богу.

За каждый миг волшебной тишины,

За соль, вино и караваи хлеба.

И никому, я знаю, не даны

Возможности топтать ногами небо.

Мой Бог! Храню тебя я, и всегда

Я верю в данное предназначенье,

Ведь надо мной горит твоя звезда,

Я чувствую внутри себя свеченье.

Я чувствую и радость, и печаль,

Восходы солнца и его закаты,

Мне ничего из прошлого не жаль,

И я ни перед кем не виноватый.

И я… Я у порога, я в пути,

Я в поисках вопросов и ответов.

Я нахожу, что должен быть найти,

Я растворяюсь под волшебным светом.

* * *

Пора. Он не властен над ней,

И выстрел тому подтвержденье.

Ямщик, не гоните коней.

Дантес, не просите прощенья.

Прощенья не будет, и нет.

Отныне убийца поэта…

………………………….

………………………….

А строчек чарующий свет —

Рождение нового света.

На Мойке грустит Натали,

Смеются, как ангелы, дети.

В любви нашей милой земли

Есть рифмы незримые эти.

И будут рождаться стихи,

И, стрелки пуская по кругу,

Мы будем любые грехи

Прощать и себе, и друг другу.

Куда бы поэт ни попал,

Застрелят его непременно.

Но смерть есть начало начал

И выход навеки из плена.

Пора. Он не властен над ней,

И выстрел тому подтвержденье.

Ямщик, не гоните коней.

Дантес, не просите прощенья.

* * *

Я белым снегом постелю твою кровать,

Укрою землю самой лучшей из перин.

С тобою рядом мне легко осознавать,

Что эту ночь я буду снова не один.

И в зеркалах, как отражение,— печаль,

Нелепый облик нарисованной тоски.

Но я живу, и я смотрю с улыбкой в даль,

И я не верю в близость гробовой доски.

Спаси меня, я постелю тебе кровать.

Мы будем вместе и сейчас, и навсегда.

А если ты вдруг не захочешь ночью спать,

То колыбельную споет моя звезда.

Возьми меня, и обними, и подними

Над суетой, над этой мертвой тишиной.

Ведь я дышу тобой, живу тобой, пойми,

Не поворачивайся в эту ночь спиной.

Лицо в лицо, глаза в глаза, в руке рука,

И лишь два слова самых важных: «Я люблю…».

Уходит до утра и на века тоска,

А я кровать нам белым снегом постелю.

* * *

Господь верит только в него — в Имя Имен.

Верю и я в это единое слово.

Пройден тоннель, утром закончился сон,

Я возвращаюсь на Землю, чтоб снова и снова

В себе и в тебе искать эти божьи следы,

Эти места, где он был и кормил своим хлебом,

Рыбой, вином, где спасал от невзгод и беды,

Где не давал никому вытоптать небо.

Хочешь со мной? Я без вопросов возьму

Всех, кто живет, кто пойдет и пройдет по ступеням.

Жизнью своей я обязан лишь только Ему.

Славы тебе, распятия и воскресения.

* * *

В чистом поле душистый клевер,

Трехберезовый хоровод,

Тени смотрят лицом на север,

А в сережках душа поет.

Стать поэтом не хватит срока,

Хоть живи до тысячи лет.

Хорошо, когда одиноко —

За себя лишь держать ответ.

Став живым, доживу до смерти,

Глянув в омут, не упаду.

Я пришлю вам привет в конверте,

Отведу на века беду.

Что ты, милая, не иначе,

И не так, да и не к чему.

Хочешь, дождиком я поплачу,

Хочешь, тучи с небес сниму.

Мое солнце так ярко светит,

Мои ветры струной звенят.

И мне хочется быть в ответе

За себя и за детский сад,

За душистый июньский клевер,

За березовый хоровод.

Если тени лицом на север,

Значит, с юга тепло идет.

* * *

Недорисованные лица на снегу

И снежных баб уверенная прыть…

Но чем тебе сейчас я помогу?

Ведь не могу я осень позабыть.

А за морозом вслед придет весна,

Ручьями в сердце промывая путь.

Сюжет любви — есть он, и есть она,

И чувства те, что болью давят грудь.

* * *

Поставьте памятник луне — ведь желтым глазом одиночеств

Она диктует вам и мне запутанную вязь пророчеств.

Я тишиной заворожен, я наслаждаюсь вдохновеньем,

Я моделирую свой сон и очищаюсь от сомнений.

Я думаю о том, что вы похожи на меня во многом.

Есть в натяженьи тетивы длина полета по дорогам,

Как есть в натянутой струне и вен, и нервов натяженье.

Поставьте памятник луне — ведь жить нельзя без вдохновенья.

* * *

Куда ни гляну — всюду небо,

Куда ни крикну — всюду шум,

Иду туда, где раньше не был,

Прочь от себя и мрачных дум.

Я верю в светлое начало,

Я верю ветру и снегам.

Стоит корабль у причала

Спиной к скалистым берегам.

Мы поплывем над облаками,

Мы станем частью облаков.

Душа моя поет стихами

И сплетена вся из стихов.

Куда ни гляну — всюду неба

Бездонно чистый океан.

Иду туда, где раньше не был —

В страну своих волшебных стран.

* * *

Мы любим случайно, и мы ненавидим случайно.

От вспышки до марева — очень короткий разбег.

Наш мир совершенен, но есть в этом мире и тайны,

Понять эти тайны не может живой человек.

За что я люблю? На вопрос не найдете ответа.

Коль можешь ответить, то это уже — не любовь.

Вращают сюжеты безумную нашу планету,

Всё было когда-то, и всё повторяется вновь.

За что ненавижу? Наверное, я не отвечу,

Но знаю, что очень до этого сильно любил.

И буду любить, и наполню романтикой встречу,

Но только не здесь, ведь тебя я в себе погубил.

Мы любим случайно, и мы ненавидим случайно.

От вспышки до марева — очень короткий разбег.

Наш мир совершенен, но есть в этом мире и тайны,

Понять эти тайны не может живой человек.

* * *

Я нужен всем и никому не нужен

Таким, каков на самом деле есть.

Я Вам прислал стихи свои на ужин,

Но Вы, увы, их не смогли прочесть.

Мадам, к чему напрасное томленье

И слов красивых в строчках кружева.

Я должен жить, и, вопреки сомненьям,

Я Вас люблю… Вновь кругом голова

От мысли, что я с Вами полетаю,

Вас научу, ведь понял я давно,

Я знаю, отчего снежинки тают,

Едва впорхнув в открытое окно.

И Вы впорхнули, не успев поверить

В мою надежность, искренность, и Вам

Я открываю форточки и двери,

И окна к моим самым лучшим снам.

Я нужен Вам и нужен тем, кто рядом —

Сейчас, потом, через десятки лет.

Но я отравлен самым страшным ядом,

И в сердце мне нацелен пистолет.

Мне можно верить — я предельно честен

И в помыслах, и в шутках, и в делах.

Мне хорошо, когда бываем вместе,

Когда мы врозь — ко мне приходит страх,

Что нужен всем и никому не нужен

Таким, каков на самом деле есть.

Я Вам прислал стихи свои на ужин,

Но Вы, увы, их не смогли прочесть.

* * *

На земле нарисую дождем

Твой портрет, мать моих сыновей.

Я смотрю на пейзаж за окном,

На стриптиз оголенных ветвей.

Грустно мне, что работа берет

Мои силы, и время, и свет.

С достиженьем ненужных высот

Во мне гибнет романтик-поэт.

Слава здесь — это лишь атрибут.

Я смотрю в лица властных господ:

В дверь входя — дифирамбы поют,

Уходя — проклинают мой род.

Жизнь — игра. Я по жизни в игре,

Но мне страшно, ведь выхода нет.

Я рисую дождем во дворе

Твой до боли родной силуэт.

* * *

Забинтуй мне туманом глаза

И слезой размочи сухость строк.

Пусть соленая эта слеза

Бесконечностью сделает срок,

Отведенный мне жить на земле.

Я не смертен, ведь смерть — ерунда.

Тот, кто ищет спасенья в золе,

Не согреет себя никогда.

Наложи перекрестье дорог

На мою неприкрытую грудь.

В босоногую преданность строк

Я вложу хулиганскую суть.

Гром, гроза и дождя перелив

Поутру мне омоют лицо.

Мне так нравится этот мотив

И луны золотое кольцо.

Забинтуй мне туманом глаза

И слезой размочи сухость строк.

Пусть соленая эта слеза

Бесконечностью сделает срок.

* * *

Белым снегом зима заметет

Обнаженные осенью раны.

Всё пройдет, всё, конечно, пройдет,

Всё проходит, как это ни странно.

Я не верую в мертвый сезон,

Не бывает его у природы,

А усеянный листьями склон —

Это лишь измененье погоды.

Солнце сыплет лучами тепло,

И смеется ручьями поляна.

То, что было, наверно, прошло,

Всё проходит, как это ни странно.

* * *

Каким бы ни был бесконечным океан,

Придется всё ж когда-то возвратиться,

Храня в себе картинки разных стран,

Различные по ауре столицы.

Туманный Лондон, радостный Париж,

Рим, Ватикан, и Будапешт, и Прага.

Со мной на фото рядом ты стоишь,

А я графитом пачкаю бумагу.

Мы говорим на разных языках,

Но отчего-то всё и так понятно.

Ведь нет секрета в наших тайниках,

И знаем мы, что путь держать обратно.

Пока плывем — нет дела до часов,

Горят недели в нас безумной страстью.

От первых звуков до прощальных слов

Мы будем жить и наслаждаться счастьем.

Мы разошлись, как в море корабли,

И с вами я был откровенно слабым.

А с вами мы беспечно ночи жгли,

А с вами мы болтались по ухабам.

Вас я придумал. Я придумал всех.

И, наполняя время ярким светом,

Мне нравится ручьев весенний смех,

Записанный, как память, на кассету.

Каким бы ни был мой полночный путь,

Всегда спешу я утром просыпаться,

А вечером спешу быстрей уснуть,

Мне нравится средь снов своих купаться.

* * *

Неужели скоро Новый год?

Боже мой, как быстро время мчится!

Втянутый в сплошной круговорот,

Не могу никак остановиться.

Всё лечу куда-то… Но куда?

Кто ответит на вопрос обычный?

Из жары июльской — в холода,

И обратно — в климат мне привычный.

А ведь так мечтаю до утра

Рисовать фломастером картины,

Но пора, пора, пора, пора.

Чтоб уйти, всегда найду причины.

Чтоб остаться — с этим тяжело,

Впрочем, нет… Попробую сегодня

Веселиться всем делам назло

Радостью беспечно новогодней.

Ведь со мною сможет закружить

Этой ночью елка-балерина.

Буду с ней без устали делить

Солнечные дольки мандарина.

Цап-царапки спрячет Васька-кот,

Замурлыча и прищурив очи.

Неужели это Новый год?

Или это новый воздух ночи?

………………………………….

………………………………….

Нужно жить, храня в себе мечты,

И на счастье бить об пол посуду.

Молод ты, насколько можешь ты

Верить в то, что существует чудо.

* * *

Мадам, но почему же всё не так,

И Вы мне не вторая половина?

Однако предлагаю Вам «косяк».

Иль встанем на «дорожку» с кокаином?

И свет в глазах до боли мной любим,

Я наслаждаюсь страстью и азартом.

Покурим и потом поговорим,

Иль поиграем на одежду в карты?

Я не хочу тащить тебя в кровать —

Неинтересно, и с утра туманно.

Давайте лучше будем танцевать,

Иль я добуду Вам марихуану?

Вам нравится, вы шепчете «дурак»,

Но это всё наивно и картинно.

Мадам, но почему же всё не так,

И Вы мне не вторая половина?

* * *

Прямо с неба, танцуя, кружась, заплетаясь в картинки,

Словно листья, на землю стремятся улечься снежинки.

И становится чудной и белой от чуда дорога.

Так давай же сегодня с тобой погуляем немного.

Мы спешим, и, спеша, мы стихи свои делаем прозой.

А как хочется вечером встретиться с Дедом Морозом,

Чтоб пожать ему руку, чтоб выпить заветную чарку,

Чтоб, как в детстве, в мешке отыскать себе кучу подарков.

Спеть про елочку песню, сплясать и побаловать лаской

Тех, кто верит, надеется, любит, кто радует сказкой.

И пусть снами на землю стремятся улечься снежинки,

Прямо с неба, танцуя, кружась, заплетаясь в картинки.

* * *

Поджав свой хвост, уставший пес бредет во двор.

Наш мир не прост, но в нем душа найдет простор.

И, убежав от суеты, от лишних дел,

Я отыщу свои мосты и белый мел.

Я нарисую на стене свои года,

Я очень медленно взрослел, но не беда,

Я всё успею, важно мне не пропустить

Того, кого я должен буду полюбить.

Любовь дается тем, кто сможет удержать

В себе огонь, ведь от себя не убежать.

Нет места в мире… Пуст без чувства разговор,

И старый пес, поджавши хвост, идет во двор.

* * *

Гололед на земле, гололед, белым снегом укрылась столица.

Скоро в наших домах Новый год оживит наши грустные лица.

И шампанское брызнет ручьем, и хлопушки взорвутся по-детски,

И мы песни споем за столом, как любили их петь по-советски.

«Голубой огонек» сквозь экран будет греть нам мелодией уши,

Каждый будет веселием пьян, и не будет средь нас равнодушных.

Мы подарим подарки и вновь загадаем, конечно, желанья,

Чтоб жила в нашей жизни любовь, чтобы не было зла и прощаний.

…………………………………………………………………………..

…………………………………………………………………………..

Скоро в наших домах Новый год оживит наши грустные лица.

Гололед на земле, гололед, белым снегом укрылась столица.

* * *

Не пугайте небо облаками,

Не пугайте тучами дожди.

В нашей жизни важно жить мечтами,

Важно видеть солнце впереди.

Мы гуляем по дорогам света,

Отражая этот свет в глазах.

От заката к новому рассвету

Нас ведет, конечно же, не страх.

Нас влечет желанье верить чуду,

Нас влечет желанье чудом жить,

Я другим, конечно же, не буду,

Я с другими не смогу дружить.

Я смотрю на небо облаками,

Тучами приветствую дожди,

Украшая снами и мечтами

Всё, что ожидает впереди.

* * *

Ангел белый мой, ты далеко.

Без тебя в Москве мне нелегко.

Без тебя, родная, одичал,

От всего, что делаю, устал.

Дома пусто и на сердце скука,

Ну когда ж закончится разлука?

* * *

Не говорите мне, что умер месяц,

Что почернела в трауре луна,

Что мир лишился радости и сна,

Что за зимою не придет весна.

Не говорите мне, что гаснет солнце,

Что нет тепла и ждут нас холода,

Что станут непроглядными года,

Что мы уйдем отсюда в никуда.

* * *

Я не люблю, когда меня разводят.

Когда считают, будто я глупей.

Я не подвластен власти и погоде,

Я говорю, коль хочешь выпить — пей.

Коль хочешь денег — поменяй работу,

Покоя хочешь — вовремя ложись.

Ты сам, играя, выбираешь ноты,

Ты сам, рискуя, ускоряешь жизнь.

Я не люблю цинизма в отношеньях.

Дороже правды — искренность в глазах.

Прощающим даруется прощенье,

Всех остальных на финише ждет страх.

Бояться смерти — значит ошибаться.

Не верить в Бога — значит не любить.

На ближнего не стоит обижаться

И по щекам его не стоит бить.

Я не люблю, когда меня дурачат.

Не верю в фатализм и суету.

Ведь в поисках ответов на задачи

Приходится идти сквозь темноту.

Но всё же свет нас выведет из мрака,

И, звездами украсив небосвод,

Мы сами станем звездами, однако

Не быстро это всё произойдет.

Я не люблю, когда меня разводят.

Я сам, коль надо будет, разведусь,

И вновь сойдусь при солнечной погоде,

Чтоб защитить тебя, родная Русь.

* * *

Я позвоню тебе с неба, когда сумею взлететь.

Я слишком долго там не был, но я умею терпеть.

Я, вдохновленный свободой, я, окрыленный мечтой,

Сольюсь навек с небосводом незримою высотой.

Я позвоню тебе с неба, и ты примчишься ко мне.

Давно с тобою я не был в чудесной этой стране.

Давай чуть-чуть полетаем, на облаках посидим,

Мы знаем то, что мы знаем, мы не стоим, а летим.

Я позвоню тебе ночью, и мы продлим этот сон,

Ведь не поставлена точка, покуда есть телефон.

Прости того, кем я не был, каким уже не бывать,

Я позвоню тебе с неба и приглашу полетать.

* * *

Я знаю этот город вот уж тыщу лет.

Я прожил в нем почти четыре с половиной.

У Ярославля от меня секретов нет,

Но я вернуться вновь всегда найду причину.

Чтоб по Свободе беззаботно погулять,

У Театра Волкова себе придумать роли,

Чтобы на Кирова спокойно постоять,

Чтоб написать стихи за столиком в «Бристоле».

А вот и Ваксман — он ничуть не похудел,

И верю в то, что постареет он не скоро,

Из-за меня он нынче бросит кучу дел,

Мы с ним зажжем сегодня на столах «Актера».

Болит с похмелья, как и раньше, голова,

Но счастлив я, и поутру еще добавлю.

Любовь мою не смогут передать слова,

Давайте лучше мы пройдем по Ярославлю.

* * *

Верните ангелов обратно,

Им плохо без моей страны.

А мне без них здесь непонятно,

Что ждать: зимы или весны?

Я слишком путаюсь в дорогах,

Теряю силы, но иду.

Живу одной лишь верой в Бога,

Сознаньем отводя беду.

Верните ангелов на плечи,

Им плохо без моих стихов.

А мне без них не в радость встречи

С лавиной сладостных грехов.

Я слишком неразборчив в людях,

Я откровеньем обнажен.

В ответ из тысячи орудий

Потоком рока поражен.

Верните ангелов обратно,

Им плохо без моей страны.

А мне без них здесь непонятно,

Что ждать: зимы или весны?

* * *

Когда дважды два станет снова четыре,

Когда домовой осмелеет в квартире,

Мы станем зависеть не только от точек,

Но и от того, что впихнем между строчек.

Мы будем любить и себя, и соседей,

А также всех тех, кто к нам в гости приедет,

Микшировать станем и в кубке, и в кружке,

Любить одеяло, матрац и подушки.

Мы будем стараться казаться надежней,

Друг друга прощать — там, где это возможно,

Неся на плечах наше сложное бремя,

А с неба на нас будет сыпаться время

И таять снежинками в нашей квартире,

Ведь дважды по два станет снова четыре.

* * *

Я раскрутил рулетку своих дней,

Я сам крупье, и дилер, и игрок.

Фортуна есть, я думаю о ней.

Несется шарик в поле со всех ног.

Есть красное, есть черное, есть ноль,

Есть числа, есть колонки… Не всегда

Я ставлю и проигрываю боль,

Я наполняю сплинами года.

Пусть кто-то скажет — погубил азарт,

Но в этой страсти есть душевный пыл.

Не часто моим спутником был фарт,

Не часто, но ведь главное, что был.

И я взлетал над вечной суетой,

И никогда не оставался в ней,

Я наслаждался этой высотой,

Я сам крутил рулетку своих дней.

* * *

Ангелы вернулись, и опять

Я живу, дышу, ищу дорогу

К самому себе, к себе и к Богу,

Я ищу покой и благодать.

Шелест крыльев слыша в тишине,

Чувствую я их прикосновенье.

Погружаюсь в это наважденье

И плыву на сладостной волне.

Ангелы вернулись, чтобы вновь

Светом озарить земные дали,

Чтобы заменить мои печали

На Надежду, Веру и Любовь.

* * *

Я брожу по нотам

Кружевом строки.

Любят не за что-то,

Любят вопреки.

Песни мои смело

Освещают даль.

Любят не за тело,

Любят за печаль.

Не живу работой,

Как-то не с руки.

Любят не за что-то,

Любят вопреки.

Не в богатстве дело,

И не в силе сталь.

Любят не за тело,

Любят за печаль.

Сердцем разум губят,

Рушат ритм строки.

Любят, любят, любят,

Любят вопреки.

* * *

Ветер, как лезвие бритвы,

Режет открытую грудь.

Веря в себя и в молитвы,

Я продолжаю свой путь.

Каждое утро с порога

День начинается мой.

С верой в себя, с верой в Бога,

Вновь я иду по прямой.

Сбить меня с толку не просто,

Ибо во мне толку нет.

Я без икон и погостов

Вижу божественный свет.

Ангелы машут крылами

С неба и в небо зовут,

Я в благодарность делами

Шлю им на небо салют.

Дьявол меня искушает,

Меня ему не искусить,

Коль о любви он не знает,

Во мне ему Богом не быть.

Я верю в себя, и стихами

Отмечен мой радостный путь.

Отмечен он также грехами,

Но это всего лишь чуть-чуть.

Ведь каждое утро с порога

Я снова пойду по прямой,

Затем, чтобы в поисках Бога

Мне с Богом вернуться домой.

* * *

Пусть будет печаль короткой,

Пусть будут слепыми дожди,

Пусть будут веселыми нотки,

Звучащие в вашей груди.

Пусть будет летной погода,

Пусть будут вещими сны,

Пусть будут счастливыми годы,

Рожденные песней весны.

Пусть будет любить вас удача,

Пусть будут любить вас друзья,

Пусть будут вам, так иль иначе,

Стихи посвящать, как и я.

* * *

Раньше плакали по поэтам,

Ныне плачет страна по бандитам,

Видно, сходит с ума планета.

Видно, лирика позабыта.

И в романтике смысла не много,

И другая любовь народа,

И с потерею веры в Бога

На духовность проходит мода.

Мы меняем себя при этом,

Мы — заложники фальши и быта.

Раньше плакали по поэтам,

Ныне плачут, увы, по бандитам.

* * *

Ты чиста, как вода в роднике.

Я тону в синеве твоих глаз.

Я держу твое фото в руке,

Я гадаю: а с кем ты сейчас?

Может, ты позабыла меня?

Может, пьешь дорогое вино?

Нет ни страсти в тебе, ни огня?

Всё в тебе прогорело давно?

Я не в силах себя изменить,

И забыть я тебя не могу.

Нам с тобою сегодня не быть,

Не идти в эту ночь сквозь пургу.

Я держу твое фото в руке,

Я гадаю: а с кем ты сейчас?

Ты чиста, как вода в роднике,

Я тону в синеве твоих глаз.

* * *

Время пролетает мимо нас,

Оставляя только лишь седины.

Лишь вчера входил я в первый класс,

На асфальте рисовал картины.

Мяч гонял и летом, и зимой,

И курил украдкой сигареты.

Вечерами не спешил домой,

А отец ругал меня за это.

Помню, как гитара ворвалась

В мою жизнь и в жизнь соседей тоже.

По подъезду музыка лилась,

Будоража волосы и кожу.

Помню, как ты улыбнулась мне.

Не забуду я твоей улыбки.

Тает снег… С капелью по весне

На душе всегда играют скрипки.

Вспоминаю взвод и батальон,

И девятой роты командира.

Годы службы пронеслись, как сон,

Подарив поэзии сатиру.

Перестройка многое дала,

Но забрать сумела многих тоже.

Деньги — зло, жить тяжело без зла,

Коль добро дороже и дороже…

Можно всё купить и всё продать,

Наварить, попасться, обмануться.

Стоит только раз себя предать,

Время шансов вам не даст вернуться.

Помня это, я всегда, спеша,

Убегаю от корыстных сказок.

И, мечтами детскими дыша,

Я себе не изменил ни разу.

* * *

Очень важно русскому поэту

Чувствовать, как бьется пульс весны,

Как зима спешит на смену лету,

И как осень прячет в листьях сны.

Русь моя! Россия иль Рассея,

Край святых, любимый Богом край.

Ни Христу, ни даже Моисею

Не открылся наш запретный рай.

Здесь распятых больше половины,

Здесь пророки в каждой стороне,

Здесь мужчина должен быть мужчиной

В лагере, в быту и на войне.

Должен быть романтиком, покуда

Родина его — страна берез.

Он живет в ней, свято веря в чудо,

Веря сказкам по-мужски, всерьез.

Женщины, сокровище Рассеи,

В вашей красоте — краса земли.

И любовью вашей мир засеян,

И повсюду семена взошли.

Улыбаюсь вам и посвящаю

Светлых чувств открытые слова.

И хожу за песнями по краю,

И всю жизнь кружится голова.

Очень важно русскому поэту

Чувствовать, как бьется пульс весны,

Как зима спешит на смену лету,

И как осень прячет в листьях сны.

* * *

В итоге пьесы должен быть финал

И занавес, и крики, и цветы.

Потом на вечность опустеет зал,

Храня в себе все тайны темноты.

На сцене декорации стоят.

Они мертвы и слеп в гримерных свет.

Вот так нектары иссушают в яд,

Вот так поэмы превращают в бред.

Хороший режиссер всё воскресит,

Взяв вечером волшебный эликсир.

Запалом чувств внезапно оживит

На три часа с антрактом мертвый мир.

Ну а потом последует финал

И занавес, и крики, и цветы,

И вновь на вечность опустеет зал,

Храня в себе все тайны темноты.

* * *

Миром правят давно хулиганы,

Отрешившись от мути и лжи,

Обнажившие души, как раны,

Они встали на век под ножи.

Они режут себя, но при этом

Излучают чарующий свет.

Был Владимир Высоцкий поэтом,

И Есенин был тоже поэт.

На Руси песня плачем зовется,

Но без песен черствеет душа.

Пусть молитвами стон отзовется,

Разгорится свеча не спеша.

К алтарю в Рождество наши свечи

Наших душ теплоту донесут,

И, быть может, согреется вечер,

И не страшным окажется суд.

Мы с тобой погадаем на святки,

Будем утро встречать за столом.

Под судьбу мы подгоним догадки

И, конечно же, песни споем,

Те, которые нам год за годом

Сочиняет, спасая от ран,

Почитаемый русским народом

Многоликий поэт-хулиган.

* * *

Прости мне, Бог, за то, что я мечусь

Меж дней мне отведенных на земле,

За то, что я люблю тебя и Русь,

Что слов патроны не храню в стволе.

За мой талант делить мир пополам —

На добрых, злых, на светлое и мрак.

От этого я мучаюсь, но сам

Без компромиссов лезу в гущу драк.

Прости мне, Бог, что тесноты боюсь,

За то, что нет форматов для меня.

Не чуя боли, лбом об стенку бьюсь,

Не чуя страха, лезу в центр огня.

Сгореть легко, но не гореть — тоска,

Так и бегу по скатертям дорог,

Соединяя страсти и века,

Прости же мне грехи земные, Бог.

* * *

Не верю тем, кто призывает к вере,

Навязывая розгами любовь.

Тем, кто игриво открывает двери,

Пытаясь оправдать и крест, и кровь.

Вы знали Бога? Что же с ним случилось?

Покинул вас? А может, был не он?

У вас при виде Бога сердце билось?

А позволял биение закон?

Быть в стаде проще, чем уйти из стада.

Быть пастухом сложнее, чем не быть.

Чтоб избежать в себе исчадья ада,

Об этом аде нужно позабыть.

А тот, кто кличет на погост потери,

На силу страха делает упор,

Испачкав кровью косяки и двери,

Спешит свободу вывести во двор,

Чтоб расстрелять и истребить навеки

Всё то, что данный век определил.

Но вспять никто не в силах двинуть реки,

Никто из тех, кто веру сочинил.

Не верю им, и вас прошу, не верьте,

Живите так, как хочется, и пусть

Мы все подвластны времени и смерти,

К нам всем порой приходит в гости грусть.

Есть в этой грусти обращенье к Богу,

И грусть твою твой Бог благословит,

Ступай смелей навстречу всем дорогам.

Душа болит? Не зря она болит.

* * *

Кто-то скажет — играл в казино,

Кто-то скажет — сгубил кокаин,

Также — водка, коньяк и вино,

Девки, марки спортивных машин…

Он не знал, куда деть свою прыть,

Так и прыгал по жизни, чудак,

Ведь его так хотели любить,

Только он не давался никак.

Кто-то скажет, другой повторит

И добавит еще от себя:

У него, мол, давно «не стоит»…

Никогда «не стоял» на тебя.

Никогда ни о чем не жалел

И не пил ни коньяк, ни вино,

Избегать, как чуму, беспредел

Чувством долга мне было дано.

Что еще? Был я Ником Ялой,

И Алякиным тоже я был.

Был, и буду вонзаться стрелой

До тех пор, пока пульс не застыл.

МОЛИТВА

Свет! Мой Бог! Всей душою кричу

И молюсь в своем сердце при том.

Обращаюсь я к вам, как к врачу,

Болен сын мой, Алякин Артем.

Помогите. Спасите. Молю.

Он как ангел, лишившийся сил.

Я его больше жизни люблю,

Как и вас, я люблю, и любил.

(И, конечно же, буду любить,

В этом точно сомнения нет.

Неразрывная, прочная нить

Веры в Бога выводит на свет.)

Свет! Мой Бог! Вы — один господин,

Нет других, и не будет вовек.

Я — ваш раб, и я — блудный ваш сын,

Я и смертный, земной человек.

И грешу я, и каюсь потом.

Но сегодня вас, Боже, молю,

Помоги, болен сын мой, Артем,

Я его больше жизни люблю.

ДИАЛОГ БОГА И САТАНЫ

Бог

О, эти люди! Сколько в них тревог!

Сатана

И веры в то, что им легко внушаю.

Я создаю и снова разрушаю.

Они наивны…

Бог

Ты не очень строг?

Сатана

Напротив, я скорее мягкотел.

Бог

Ты не смеши меня.

Сатана

В пылу азарта

Я открываю им глаза и карты.

Они ж в логичном видят беспредел

И верят пастухам, в стада сбиваясь,

И книгам, от которых только зло.

Бог

С тобой, я вижу, людям повезло.

Сатана

Конечно. По секрету вам признаюсь:

Они во мне порою видят вас.

Бог

Не обольщайся.

Сатана

Докажу сейчас,

И, доказав, конечно же, покаюсь.

Бог

А ты способен?

Сатана

В общем, иногда.

Хотя не помню, но, наверно, было.

Бог

История момент не сохранила?

Сатана

Историю меняют господа,

Шагнувшие во власть, пройдя по трупам,

Умывшись кровью…

Бог

…Как ты любишь жуть.

Сатана

Иной, увы, пока не создан путь.

Бог

А создавать его, конечно, глупо?

Сатана

К несчастью, переделывать людей,

Создатель мира, не моя задача.

Бог

Как трогательно, я сейчас заплачу.

Ты просто гений, а не лицедей.

Злой гений…

Сатана

Это, кажется, хвала?

Спасибо, папа. Мой талант по праву

Ты оценил. И я, вкусивши славу,

Готов пойти на новые дела.

Бог

А так бы не пошел, лишившись сил?

Сатана

Пошел иль не пошел? Не знаю всё же.

Теперь с рекламой стою я дороже.

Сам Бог меня сегодня оценил.

Бог

Смотри, а то не долго и попасть…

Сатана

…В немилость?

Я давно в ней пребываю.

Далек от мысли вновь ходить по раю,

Зато в людском аду имею власть.

За деньги люди души продают,

Я покупаю оптом и частями,

Меняю, управляю их страстями,

Но призываю всех прийти на суд.

Я сделал женщин крайними во всем,

Они, страдая, мучаются в родах,

Они страдают переменой моды,

На их плечах и пьющий муж, и дом.

Они крепки, хотя давно устали.

Бог

Так помоги.

Сатана

Пока желанья нет,

Но лишь едва забрезжит в душах свет,

Я сразу призываю их к морали.

Бог

И как мораль?

Сатана

Достаточно крепка.

Они боятся преступать законы,

Едва шагнув — скорей бегут к иконам,

Прощенья ожидая свысока.

Какая глупость верить в этот бред!

Всё меньше тех, с которыми приятно,

Которые плюют на грязь и пятна…

Бог

…Которых любит дьявол.

Сатана

Нет, поэт.

С романтикой сегодня дефицит.

Одна попса, смешавшая всех в кучу,

И в этой куче все друг друга дрючат

И выставляют дурь свою на вид.

Бог

Не ты ль хотел? Не ты ли научил?

Сатана

Я направлял их в нужное теченье.

Бог

Свое ученье ставишь под сомненье?

Сатана

Не ставлю.

Бог

От чего же приуныл?

Сатана

Я думаю…

Бог

…Покаяться?

Сатана

О, нет.

Всё правильно, и я в ладу с собою.

Готовлюсь я опять сегодня к бою.

Я — мрак. А мрак всегда покроет свет.

Бог

Попробуй. Ты навечно обречен

Играть с азартом, но напрасно. Всё же

В любой стране добро всегда дороже,

В любой стране ты будешь побежден.

* * *

Теперь бесполезны слова,

Всё в жизни когда-то проходит.

И падает наземь листва,

И снами года хороводит.

Как было? — Придумай сама.

Плохое забудется вскоре,

И снегом укроет зима,

И счастьем укроется горе.

Ручьями земля запоет,

К нам птицы обратно вернутся,

И сны оживит гололед,

И будет хотеться проснуться.

Давай же, запомни слова,

Что мы говорили в тот вечер.

И пусть зеленеет листва,

И пусть повторяются встречи.

* * *

До свиданья, нет, уже прощай.

Мне порядком это надоело,

Я искал в тебе ворота в рай,

А нашел, пожалуй, только тело.

Всем вам нужно, видимо, одно —

Безраздельно властвовать мужчиной.

По-другому — только лишь в кино,

В книгах, у художников в картинах.

Женщинам я верю до поры.

До поры я искренне играю.

Но у нас с тобою нет игры,

Без игры мы не достигнем рая.

До свиданья, нет, уже прощай.

Мне порядком это надоело,

Я искал в тебе ворота в рай,

А нашел, пожалуй, только тело.

* * *

Пройду по краю и встану в ряд,

Сил наберусь и опять пройду.

Никто не знает — кто виноват

В том, что я рай свой ищу в аду.

В порывах ветра немыслим штиль,

Без парусов не уплыть вперед.

Я отмотал сотни тысяч миль,

И вновь меня океан влечет.

В теченьях рифм — то мороз, то жар,

А в смене лиц, сквозь покой и сон,

Нет-нет да вспыхнет такой пожар,

Что выжигает всю душу он.

И нет в ошибках большой беды,

Мой мир придуман игрою слов,

Но на словах божьи есть следы,

Течет река между берегов.

И в этой речи ищу я код.

Когда-нибудь я его найду.

Набравшись сил, продолжаю ход

По кущам рая в земном аду.

* * *

Как хорошо, что есть на свете ты

И дети — мое счастье и отрада.

Ты воплотила в жизнь мои мечты,

Живя с тобой, мне никого не надо.

Я устаю, но в этой суете

Душа моя всегда стремится к дому,

Как к маяку в кромешной темноте,

Как к берегу безумно дорогому.

Ты — самая красивая из всех

Живущих женщин на большой планете.

Так пусть же в нашем доме будет смех,

Пусть радуются жизни наши дети.

* * *

Между нами всё меньше любви,

Между нами сплошная печаль,

И душа постоянно в крови,

И себя безнадежно мне жаль.

Всё имея, ценить не могу.

Это — рифмы. И ты ни при чем.

Я по пояс в январском снегу,

Мы с тобой друг от друга плывем.

Кто быстрее? А в этом ли суть?

В жизни всё же важней результат.

В жизни главное — не утонуть,

И не главное — кто виноват.

Виноватых, конечно же, нет.

А себя с каждым разом мне жаль.

Там, где должен был литься лишь свет,

Льется только тоска и печаль.

* * *

Дни проходят, оставив слова,

Обнажается горечь утраты.

Я не прав? Или ты не права?

Нет, мы оба с тобой виноваты.

Как могло быть — не станет теперь.

Жизнь идет… Быть не может иначе.

Я закрыл для себя эту дверь.

Там, за дверью, ты, может быть, плачешь.

Есть в слезах очищенье души,

Есть в страданьях рождение силы.

Иногда, оставаясь в тиши,

Понимаешь, что зря торопилась.

Зря пыталась любить суету,

Зря спешила быть всеми желанной.

Я искал в тебе только мечту —

Код к своим поэтическим странам.

Дни проходят, оставив слова,

Обнажается горечь утраты.

Я не прав? Или ты не права?

Нет, мы оба с тобой виноваты.

* * *

Хочу, чтоб Вы летали в облаках,

Спускаясь наземь только за цветами.

Хочу, чтоб никогда не мучил страх,

Чтоб жили Вы и снами, и мечтами.

Что сделать я для этого готов?

И много, и, наверное, немного.

Желаю Вам, чтобы потоком слов

В себе самой Вы не убили Бога.

Желаю Вам хранить души тепло,

Чтоб не слепило Вас лучами света,

Чтоб никогда Вы не познали зло,

Которым переполнена планета.

И пусть на протяженьи долгих лет

Вам ангелы с небес даруют знаки,

Способные Вас отвести от бед.

Желаю Вам всего,

Андрей Алякин.

* * *

Цепи долгого сна неразрывны и прочны.

Я пришел в створ окна, я сегодня порочный.

Оттого-то, не зная дороги сквозь двери,

Я в себе распинаю боль утрат и потери.

Сны — не вечны, а вечер день рождает для чуда,

Я, назначив вам встречи, обязательно буду.

Буду весел, и вновь будем мы веселиться,

Я зажгу в вас любовь, и любовь заискрится.

И шампанское лить будем мы по паркету,

И, как глобус, крутить будем нашу планету.

И сойдем мы с ума, и в безумии сказки

Белым снегом зима нам смешает все краски.

Детский мир оживет, и запрыгают звери,

И войдет новый год в отворенные двери.

Мы забудем себя и проблемы с работой.

Важно верить любя, важно чувствовать ноты,

Чтобы лучше играть, чтобы жить не играя,

Чтобы вдруг не проспать приглашенье из рая.

* * *

Любовь без ревности наивна,

Без ревности любовь мертва.

Пустые, глупые слова,

О том, что ревность примитивна.

Не за нее ль шли на дуэль

На шпагах или пистолетах?

Ведь ревность — это честь поэта,

Душа поэта — это цель.

И в нетерпимости времен

Живет огонь вселенской страсти.

Любовь и ревность — символ власти

Того, кто с Именем Имен.

А в безразличии к любви

Есть холод сникшего желанья,

Боязнь уйти за грань познанья,

Боязнь испачкаться в крови.

Коль ты не любишь, не кричи,

Не беспокой себя напрасно.

Жизнь созерцателя прекрасна

И снов наполнена в ночи.

О том, что ревность примитивна —

Пустые, глупые слова.

Без ревности любовь мертва.

Любовь без ревности наивна.

* * *

А мог ли Пушкин, выстрелив в Дантеса,

Убить его? Наверное, не мог.

Ведь он — поэт, властитель рифм и строк.

Он — не убийца. Пушкин — лишь повеса.

Жестокий век? Но век здесь ни при чем,

И царь здесь тоже ни при чем, поверьте:

Признание приходит после смерти,

Открыв все тайны музыки ключом.

Бог дал при жизни ощущенье слова —

Оружия сильнее не найти.

И не было лекарства, чтоб спасти

И на дуэль его отправить снова.

Поэт живет, мешая жить другим.

Его не понимают. Как отрава,

Поэта губят суета и слава.

Он только мертвый может быть любим.

А мог ли Пушкин, выстрелив в Дантеса,

Убить его? Конечно же, не мог.

Ведь он поэт — властитель рифм и строк.

Он — не убийца. Пушкин — лишь повеса.

* * *

Я нарисую небо на полу

И встану на руках.

Я в сердце сохраню навек стрелу,

Отбросив ложный страх.

Убит любовью страстной наповал,

Но смерть мне не страшна.

Я в жизни слишком часто умирал,

Подайте мне вина.

Я выпью и с ума сойду опять,

Гуляя на руках —

Как хорошо и верить, и мечтать

В волшебных облаках.

* * *

Далеко от меня медный Будда.

Ангел мой, да и ты далеко.

И тебе, и себе лгать не буду —

Мне, мой Свет, без тебя нелегко.

Вспоминаю улыбку и слезы

Твоих светло-чарующих глаз.

Жизнь моя без тебя — это проза

И обыденность правильных фраз.

Я открою тебе свои страны

Тихих песен, чарующих строк.

В них есть розы, ромашки, тюльпаны,

Есть какой пожелаешь цветок.

Есть и крылья, и небо, и чудо,

Есть и буря, и ветер, и страсть,

Есть Христос, Магомет, есть и Будда,

Подаривший поэзии власть.

Я мечтаю о новых полетах

Над прекрасной осенней страной,

Над гармонией, сложенной в ноты,

Ангел мой, полетаешь со мной?

Я шучу, но и в шутке строкою

Сквозь границы тепло свое шлю,

Оставайся же, муза, такою,

Вот такою — какою люблю.

* * *

Волшебная осень — романтика снов до рассвета,

А что еще нужно, чтоб двигалась наша планета?

Я листья, как дни золотые, в охапки сгребаю

И, раненный в сердце любовью, я не погибаю.

Я просто иду, глядя в осень, как в зеркало неба.

Еще никогда в жизни счастлив и светел так не был.

Еще никогда не любил я на грани экстрима,

И сил во мне больше, чем было бы необходимо

Простому мужчине, который идет по дорогам,

Усыпанным этой листвой. Но я выбран был Богом

Затем, чтоб найти и воспеть это чудо планеты —

Осень, волшебную осень и золото света.

* * *

Следом за осенью снова наступит весна.

В небе отчетливо светится Имя Имен.

Я пробудился навечно от зимнего сна,

Я загорелся в ночи, и не нужен мне сон.

Темное небо и звезд золотые глаза —

Полная чаша святой и волшебной воды.

Млечный мой путь омывает святая слеза,

С ней я смогу избежать суеты и беды.

Я остаюсь — эта истина выше небес.

Ангелы в сердце направили мощный удар,

Свет и тепло его греет в преддверьи чудес,

Всех, кто пришел, кто почувствовал этот пожар.

* * *

Долгий телефонный разговор

Снял с души моей сомнений груз.

Привези мне чистый воздух гор

И воды неповторимый вкус.

Далеко сейчас ты. В тишине,

Может, вдруг мечтой увлечена,

И мечта, быть может, обо мне,

Как нужна мне эта тишина.

Милая, запомни этот час.

Привези в подарок тишину.

Привези мне солнце твоих глаз

И души поющую весну.

Я давно тебя не обнимал,

Не сжимал в объятьях нежный стан,

Я бы многое сейчас отдал,

Чтоб стереть границы наших стран.

Но с таможней бесполезен спор,

Не найдут они запретный груз —

Чудотворный чистый воздух гор

И воды неповторимый вкус.

* * *

Солнышко мое, ты хочешь спать?

Я ответ твой знаю наперед.

За окном зима. В твою кровать

Я несусь сквозь снег и гололед.

Будем мы с тобою говорить

Обо всём и, в общем, ни о чем.

Всё, что я могу — могу любить,

Как там дальше? Лучше подождем.

Бог посмотрит и подскажет нам,

В этой жизни — всё ему решать.

Солнышко мое, ты веришь снам?

Иль, быть может, ты не хочешь спать?

* * *

Любимая, ты почему грустишь?

Скажи: быть может, я тому причина?

Давай, поговори со мной, малыш,

Как женщина поговори с мужчиной.

Я допускаю: можем лечь в кровать,

Мы можем до утра в ней кувыркаться.

Да и работу можем мы проспать,

Там и без нас сумеют разобраться.

А может, от меня устала ты?

Быть может, отдохнуть одной охота?

Быть может, свои мысли и мечты

Я отложу подальше до субботы?

Я не хочу навязывать себя,

Меня порой бывает очень много,

Но я люблю, я говорю любя

Порой лирично, а порою строго.

Любимая, ты почему грустишь?

Скажи: быть может, я тому причина?

Давай, поговори со мной, малыш,

Как женщина поговори с мужчиной.

* * *

Ты скажешь мне: это — ломка,

Что виноват кокаин.

А я в ответ крикну громко:

«Родная, я же один!».

Ты улетела куда-то

В одну из сказочных стран,

А я, строкою распятый,

Смотрю на полный стакан.

Я пить, конечно, не буду,

Не буду нюхать совсем:

Жизнь в ожидании чуда

Важнее всех прочих тем.

И нет ни ломки, ни стресса,

Есть грусть, печаль и тоска.

В душе слагается месса,

По нотам бродит рука.

* * *

В старом парке за окном не гаснет свет,

На себе я взгляды фонарей ловлю,

Скоро вечность, как тебя со мною нет,

Скоро вечность с той поры, как я люблю.

Эта осень по-московски хороша:

В листьях падающих золото горит.

Им стихами в унисон моя душа

Твое имя и любовь боготворит.

* * *

Мой Бог, я пришел спозаранку

Затем, чтоб тебя разбудить,

Затем, чтоб покушать овсянку,

Затем, чтобы рядом побыть.

Прошу, отложи свое платье,

Не надо… Тебе говорю:

«Ты неповторима в халате»,

Я страстью безумной горю.

Мой Бог, еще час до работы,

Давай мне овсянку, прошу,

И сок твой, поверь,— это что-то…

Я слету бокал осушу.

Нет-нет, ни к чему удивляться,

Такой я безумный дружок.

Мне нравится к вам заявляться

Под утро… Ведь вы же — мой Бог.

* * *

Давай помиримся навсегда,

Давай не будем друг друга мучить,

Ведь нас с тобой познакомил случай,

Он свел с тобою нас навсегда.

Давай не будем с тобой грустить:

В те дни, когда мы не будем рядом,

Мы будем в мыслях гулять по саду,

Давай не будем с тобой грустить,

Давай закроем на миг глаза,

Жизнь хороша, как в волшебной сказке,

В ней место есть и словам, и ласкам,

Лишь стоит только открыть глаза.

Лишь стоит только увидеть свет

И загореться всем сердцем светом.

Нам хорошо и зимой, и летом,

Лишь стоит только увидеть свет.

* * *

Теперь надрывны стали разговоры,

И мы спешим — нам есть куда спешить,

Ведь Вам пора вести переговоры,

Я не могу Вас этого лишить.

Мадмуазель! Ужель погасли страсти?

Вы перестали мной одним гореть.

Быть может, я — причина всех напастей,

И лучше, может быть, мне умереть?

Ваш бизнес стал непоправимо сложен,

Я Вам мешаю — это не отнять.

Вы отстаете от других, быть может,

Но в этой гонке нужно масть менять.

Года проходят… Губит суматоха,

И жажда денег обрезает срок.

Вам хочется ко мне, когда Вам плохо,

Когда проблемы просто валят с ног.

Когда всё хорошо, к чему разборы?

Вас ждут заказы — Вам без них не жить,

И Вам пора вести переговоры,

Я не могу Вас этого лишить.

* * *

Давай запомним осень и листву,

Я был с тобой, а ты была со мной,

Летали мы во сне и наяву,

Ты помнишь шелест крыльев за спиной?

Как ангелы нам освещали путь,

Как звездами светился небосклон,

И как стихами распирало грудь,

И как листвой сорил беспечный клен?

Давай запомним зиму и мороз,

Я был с тобой, а ты была со мной,

Летали мы и в шутку, и всерьез,

Ты помнишь шелест крыльев за спиной?

Как ангелы смеялись в тишине,

Как звездами искрился первый снег,

И как хотелось быть тебе во мне,

И как безумен был мой вечный бег?

Давай весны запомним перезвон,

Я был с тобой, а ты была со мной,

Летали мы, и был прекрасен сон

И шелест крыльев за твоей спиной.

Пусть ангелы и впредь с тобой летят,

Пусть звезды будут яркими в пути,

Пусть боги все грехи тебе простят,

И ты меня, пожалуйста, прости.

* * *

Люди в поисках Бога живут и, порой,

Заблуждаясь, себе примеряют вериги,

И обычный курган называют горой,

Меж собой затевая при этом интриги.

Если в поисках света зарыты сомненья,

Значит, это не свет, а всего лишь подобье.

Значит, жизнь не нужна, и дороже мученья

И слова, что напишут потом на надгробье.

Не ищете же Бога — ведь он не терялся,

Он как был, так и есть. Его вечность повсюду.

Он не раз нам с тобой на пути попадался,

И мы, славя любовь, свято верили чуду.

Он меня вдохновлял так, что сердце болело,

Диктовал мне стихи, сна при этом лишая,

И над грешной землей он носил мое тело.

И давал мне возможность вкушать плоды рая.

Бог — во мне, если я открываю ворота

И впускаю в себя свежий ветер свободы,

Я живу, не старея, ведь смысл работы —

Сохранить в себе детства беспечные годы.

* * *

«Абонент не доступен» — это почти приговор.

«Абонент заблокирован» средь перевалов и гор.

Я остался один на один со своей тишиной,

И мобильный молчит, но я знаю — ты рядом со мной.

Я с тобой говорю, и я счастлив с тобой говорить,

Нам разлука дана, чтобы больше друг друга любить.

Испытание временем — способ о светлом мечтать,

Я лечу к тебе, милая, чтобы с тобой полетать.

Чтоб с тобой помечтать, а потом это всё совершить,

Воплотить сказку в жизнь, и затем эту сказку прожить,

Всё не просто, любимая… Но не спеши усложнять,

Я пришел в твою жизнь для того, чтобы вместе летать.

* * *

Ты летишь и, наверно, не спишь,

Как и я этой ночью не сплю.

Мое Солнце! Мой Свет! Мой Малыш!

Я люблю тебя, просто люблю.

Вот конец и разлуке настал,

Завтра утром тебя обниму.

Долго я тебя, милая, ждал,

Как дождался — и сам не пойму.

В этой жизни реальность проста —

Нужно радость беречь и хранить.

Я люблю! Ведь ты именно та.

Невозможно тебя не любить.

Ты вернулась — мне хочется вновь,

И опять, и опять повторять:

«Ты прекрасна! Прекрасна любовь!

Ангел мой, так давай же летать».

* * *

Я выдумал небо, а ты подарила мне свет

И яркое солнце моих непридуманных снов.

Любой мой вопрос на бумаге находит ответ,

Я просто живу этой магией сказочных слов.

Я скоро взлечу, загоревшись на небе звездой,

Я буду светить, освещая стихами планету,

Я справлюсь с любой — и с твоей, и с земною бедой,

Я выполню миссию — стану мессией-поэтом.

* * *

Обнажая боль разлуки, грянет гром в ночи,

Открывая в сердце стуки, потеряй ключи.

Дождь прольется, только жажду им не утолить,

Так бывало, так бывает, так и будем жить.

Не играй со мною в игры и забудь кошмар,

Я приму любую муку, как святейший дар.

Колосится поле новью и поет душа,

Мы летим над облаками, чистотой дыша.

Мы летим, не замечая бытовых проблем,

И кровать табу снимает с запрещенных тем.

Я хожу по краю неба, между облаков,

Я люблю тебя всем телом и душой стихов.

* * *

Я болею, и вирусы вновь

Вместе с памятью сны теребят.

Значит, это была не любовь?

Значит, это во мне бродит яд?

Я отравлен, но вынужден жить,

Чтоб в мученьях спасенье искать.

Тяжело всё стереть и забыть,

Невозможно такое стирать.

Я отдал тебе всё, что хотел,

Я отдал тебе больше, чем мог,

А теперь тяжело заболел,

Оттого что себя не берег.

* * *

Я не чувствую больше твой свет,

Ты не греешь ни душу, ни тело.

Ведь ты — солнце, которого нет,

Да и солнцем ты быть не умела.

Ты решила меня изменить?

Ты меня странным образом судишь.

Твое солнце не может светить,

Да и солнцем ты больше не будешь.

В моем небе немало высот,

И не всякую сразу достанешь.

Ты — не солнце, и свет твой не тот,

Да и солнцем ты больше не станешь.

Я не чувствую больше твой свет,

Ты не греешь ни душу, ни тело.

Ведь ты — солнце, которого нет,

Да и солнцем ты быть не умела.

* * *

Для тебя я был одним из всех,

Ты была одной из очень многих,

С кем делил я с наслажденьем грех

И о ком я думал как о Боге.

Что нас ждет? Мы дальше будем жить,

Удивляясь временам и лицам.

Не вернуть назад, не повторить,

Ничего не может повториться.

Только память сохранит теперь

Самое хорошее, и всюду,

Открывая в неизвестность дверь,

Я тебя искать глазами буду.

Ты была всего одной из тех,

Той одной из бесконечно многих,

С кем делил я с наслажденьем грех

И о ком я думал как о Боге.

* * *

Как легко говорить «навсегда»,

Тяжелей оставаться навеки.

Жизнь идет, притупляют года

То, что страстью горит в человеке.

И смотрю я на тех, кто любил,

И на тех, с кем сливался грехами…

Странно это, но нет больше сил,

Нет желанья делиться стихами.

Ты прости меня, милая. Что ж,

Время всё расставляет по полкам.

Ты огня во мне не разожжешь,

Да и нету особого толку.

Я тебе обещал — «навсегда»,

К сожалению, это ошибка.

Не печалься и вспомни года,

Улыбнись мне тогдашней улыбкой.

И прости — ведь всё можно простить

И остаться друзьями навеки,

И любить, слышишь, можно любить

То, что было и есть в человеке.

Наша память как фотоальбом,

И порою, страницы листая,

Я живу не реальностью — сном,

Я над временем птицей летаю.

Я боюсь говорить «навсегда»,

Хотя знаю, что это навеки,

Не сумеют ни дни, ни года

Уничтожить любовь в человеке.

* * *

О, как ты прелестна при этих свечах,

Мне рядом с тобой не темно,

Я буду купаться в волшебных лучах

И пить дорогое вино.

Мы будем делить золотой виноград,

Бросая конфеты под стол.

На небе, себе заказав звездопад,

Плясать до утра рок-н-ролл.

Под утро, устав, упадем на полу,

Забыв про бессонную ночь,

Я буду любить тебя в каждом углу,

Чтоб сделать красавицу-дочь.

* * *

Что хочет сделать с миром Бог? Не знаю,

Ведь это явно не понять умом.

Я каждый день вопросом начинаю

И каждый вечер завершаю сном.

Нам, людям, просто — мы в потоках света

Пытаемся свою пристроить тьму.

У Бога все вопросы и ответы

Всегда известны только лишь ему.

Мы — брошенное в пламя страсти семя.

Он смотрит с неба, улыбаясь нам,

Он отмеряет облаками время

И раздает сомненья временам.

Его игра не ведает границы,

И Он играет миром и войной,

И Он меняет имена и лица,

Он вне меня и Он всегда со мной.

Я каждый день вопросом начинаю

И каждый вечер завершаю сном.

Что хочет сделать с миром Бог? Не знаю.

Мне эту тайну не понять умом.

* * *

Тебя так долго не было со мной,

Я умирал в мучительной тревоге,

Казалось, свет был отделен стеной,

А мир во тьме был жутким и убогим.

Я умирал, не в силах превозмочь

Сложившейся по глупости разлуки,

И вслед за мраком дня садистка-ночь

Лишала сна, навязывая муки

Бессонницы. Теперь печаль прошла.

Мы снова вместе, радуемся свету,

Отогревая души и тела,

И допеваем то, что не допето.

Что мною не дописано тебе,

Что мною не досказано отчасти,

Люблю тебя, ведь ты в моей судьбе

Собой являешь воплощенье счастья.

* * *

Не застрелен и толком не вызван никем на дуэль,

И в романтике слога никто не услышал бунтарства.

Я гоню свой корабль, наполненный ветром, на мель,

Я хочу разбудить это мертвенно-сонное царство.

Всё вокруг суета. Отчего-то и я суечусь,

И не ради корысти спешу по утрам на работу,

Обещаю вернуться за парту, но я не вернусь,

Помешает вернуться меня раздирающий кто-то.

Он знаком… Незнаком… Он когда-то меня обманул.

Я и сам понимаю — хотелось тогда обмануться,

Мне казалось, что сладостен вечно зовущий разгул,

Мне хотелось, как в омут, всем телом в него окунуться.

Я упал и ногами почти дотянулся до дна,

Я почувствовал, как на бумаге неискренни ноты,

И когда мою жизнь озарила лучами весна,

Я не вынес огня, а лишь фальшью заполнил пустоты.

Не застрелен и толком не вызван никем на дуэль,

И в романтике слога никто не услышал бунтарства…

Я гоню свой корабль, наполненный ветром, на мель,

Только я не смогу разбудить это сонное царство.

* * *

Снова сердце болит и неровностью стука тревожит.

Замирают часы, а потом убегают вперед.

Но я молод душой, хоть и выгляжу взрослым, быть может,

Я живу в этом мире, и мир во мне тоже живет.

Я люблю и порой отрываюсь от грешной планеты.

Разогнав облака, я руками касаюсь небес.

Обо мне говорят — он безумен. Безумны поэты,

И в безумии этом возможно явленье чудес.

Чудеса существуют, они вдохновляют, и снова

Я спешу удивляться, а значит, спешу удивлять.

Нет оружья сильнее, сильнее и значимей слова,

Словом можно убить, воскресить, словом можно предать,

Словом можно воспеть. Мои песни гуляют по свету,

Я стихами живу, я стихами дышу и молюсь,

Я горжусь, что меня называют российским поэтом,

Я люблю свое время, люблю свою добрую Русь.

* * *

Украсят строки нужные слова,

Наполнятся энергией страницы,

Чтоб каждый раз кружилась голова,

Чтобы душа взмывала в небо птицей.

Кто я такой? Ответить не могу.

Я, как и вы,— живущий на планете,

Я, как и вы, стою на берегу,

А там, внизу, в реке, играют дети.

Они пускают к морю корабли

Из школьных разрисованных тетрадок,

Пекут картошку, разводя угли,

Их мир невинен и безумно сладок.

Они подскажут нужные слова,

А я ворвусь стихами на страницы,

Чтоб каждый раз кружилась голова,

А вам, скажите, нравится кружиться?

Кто я такой? Ответить не могу,

Я, как и вы,— живущий на планете,

Я, как и вы, за временем бегу,

Стараясь быть лишь за себя в ответе.

И в эту ночь: не важно, как зовут,

Раз встретились — на это есть причина.

Меня и вас простят и подождут —

Всего лишь танец женщины с мужчиной.

Я вам открою новые слова,

И я наполню магией страницы,

Чтоб каждый раз кружилась голова,

Чтобы душа взмывала в небо птицей.

* * *

Вот ходил по земле человек,

Чем-то жил и кого-то любил,

Ждал, когда же сойдет талый снег,

Солнца ждал, если дождь моросил.

На работу спешил по утрам,

Поздним вечером — сразу к семье,

Не болел, не ходил к докторам,

Не сидел на тюремной скамье.

Дети выросли. Он тосковал,

Всё пытался деньгами помочь,

Но однажды уснул и не встал,

Тихо умер в январскую ночь.

Поутру вдруг ударил мороз,

И замел все следы белый снег,

А во мне бьется пульсом вопрос:

Для чего ты ходил, человек?

* * *

Милый Бог! На земле — суета,

Люди просто не любят, не верят

Со времен, как предали Христа,

До времен поклонения Зверю.

Что случилось и кто виноват?

Есть вопросы, но нету ответа.

Не пугает исчадием ад,

Будто в ад превратилась планета.

Ради денег стреляют в упор.

Много жертв. Мы — страна беспредела.

Мы ведем о душе разговор,

А спасаем не душу, а тело.

Милый Бог! Кто сумеет помочь?

Кто спасет? Да и нужно ль спасенье?

Я смотрю в непроглядную ночь,

Я кричу свои стихотворенья.

Знаю, слышишь, и верю, придешь.

Мне б успеть тебя только дождаться.

Я живу, я сражаюсь, но всё ж

Нелегко мне живым оставаться

В этом мареве страшных потерь,

В лабиринтах житейской дороги.

Но я верил, и верю теперь,

Что ты где-то стоишь на пороге.

* * *

Важно видеть в женщине мечту,

Видеть в ней источник вдохновенья,

Воспевая, верить в красоту,

Красота приводит к очищенью.

Мир спасен, покуда есть любовь,

А любовь приходит к нам от Бога,

Мы Его встречаем вновь и вновь,

Не бывает Бога слишком много.

Я люблю, и я боготворю

Женщин, вдохновляющих планету.

Я им посвящаю и дарю

Всё, что есть на сердце у поэта.

И я вижу в женщине мечту,

Вижу в ней источник вдохновенья,

Воспевая, верю в красоту,

Красота приводит к очищенью.

* * *

Пусть не стоит труда

Ваша праздная милость.

Что со мной? — Ерунда,

Ничего не случилось.

Просто сердце болит

Оттого, что не спится,

И неровно стучит,

И на небо стремится.

Я ничуть не устал,

Энергичен, как прежде,

Вновь спешу на вокзал

В своей яркой одежде.

Меня ждут поезда,

Так по жизни сложилось.

Что со мной? — Ерунда,

Ничего не случилось.

* * *

Измученный и службой, и постом,

Ответь мне, меня мучает вопрос:

Ты носишь крест, а думал ли о том,

Что на подобном был распят Христос?

Орудье пытки — символ или знак?

Есть в поклоненьи рабство и позор.

Ты вспомни: всех, кто думает не так,

Встречал не собеседник, а костер.

А что есть церковь? Может, Божий храм?

Неужто это всё придумал Бог?

И Библию прислал по факсу нам?

И неугодных заточил в острог?

Бог — есть любовь к себе в себе самом,

Не нужно усложнять и упрощать.

Мы каждый день последний раз живем,

А значит, нам самим себя прощать,

Наказывать и радовать, любя.

Долой стада, умолкли пастухи.

Кого любить? Кого, кроме себя?

Кому, как не себе, прощать грехи?

* * *

Во мне сидит неведомая сила,

Во мне живет и Сатана, и Бог.

Я осужден, и ждет меня могила,

Я обречен на плен крылатых строк.

Я между темнотой и ярким светом,

Я ненавидим так же, как любим,

Я покорен соблазнами планеты,

Я и огонь, и пепел я, и дым.

Я сам из тех, кто заодно был с теми,

Я видел небо, но ходил по дну,

Я изучал любовь, живя в гареме,

Я воспевал в стихах всегда одну.

Я часто счастлив. Я всегда в сомненьях.

Я славлю осень. Я не сплю весной.

Я растворяюсь всей душой в мгновениях.

Я молод. Я покрылся сединой.

Я осужден, и ждет меня могила,

Я обречен на плен крылатых строк.

Во мне сидит неведомая сила,

Во мне живут и Сатана, и Бог.

* * *

Напрасно на Артемку я кричу.

Виною нервы и усталость тоже:

Нет времени, а надо бы к врачу,

Теперь лишь врач, наверное, поможет.

Я выдохся, и мне не по себе

От быта, от работы и дороги,

Ведь всё, что есть — добыто мной в борьбе,

Меня всегда кормили ум и ноги.

Прости, Артем, без злобы я кричу.

Виною нервы и усталость тоже.

Нет времени, а надо бы к врачу,

Теперь лишь врач, наверное, поможет.

* * *

Отдайте спирт в окопы, старшина,

Его не нужно до утра копить,

Гуляет смерть, кругом идет война,

Для многих «завтра» может и не быть.

Как пьяных любит Бог я сам вчера

Узнал, едва в атаку поднялись.

Летело в небо дерзкое «Ура!»,

И Бог решил ничью не трогать жизнь,

Зато врагов прибрал к себе сполна.

Теперь они другие видят сны.

Отдайте спирт в окопы, старшина,

Не дайте нам замерзнуть средь войны.

* * *

Ты ощущаешь под ногами твердь?

Ты «звёзды» получил, пройдя по дну,

Ты, направляя молодых на смерть,

Внушал, что направляешь на войну,

В которой нет убийств и нет потерь.

Скажи мне, генерал, как ты живешь?

Небось, не закрываешь на ночь дверь?

Не закрываешь? Как ты нагло врешь!

* * *

Снова стрелки без устали мчатся,

Разделяя пространствами нас.

Мне с тобой нелегко расставаться

Ни на день, ни на ночь, ни на час.

Ведь с тобой я по небу летаю,

Без тебя задыхаюсь в тиши.

Я стихами на снег проливаюсь

Во спасенье поющей души.

Мои нервы, как струны гитары,

Натянулись и ладно звенят.

Я люблю. Я сжигаем пожаром.

Я пожаром согрет и объят.

Как ты, милая? Сны тебе снятся?

И мне снятся. Сны снятся про нас.

Нам с тобою нельзя расставаться

Ни на день, ни на ночь, ни на час.

* * *

Лишь искренность записанных мной строк

Хранит всё то, что в моей жизни есть.

Я счастлив жить, ведь мне судьею — Бог.

Мой свет горит, пока не меркнет честь.

Ни бытом, ни сумой не запугать,

И воздух чист, и предан я словам,

Я знаю всё, что должен был узнать,

Что я хотел — я всё поведал вам.

Судьба моих скитаний и дорог

Пусть не волнует — это я прошел.

И не судите — меня судит Бог,

Ведь я к нему в самом себе пришел.

* * *

Я люблю это море и Сочи

С незабытых советских времен

За беспечно-шашлычные ночи

И за послеобеденный сон.

При отсутствии сервиса даже,

Нам Анталия — не конкурент.

С ностальгией стою я на пляже,

Мне так дорог текущий момент.

Память крутит загадочно пленки.

Сколько вод с той поры утекло?

Стали мамами наши девчонки,

А былое быльем поросло.

Но я выйду на берег средь ночи,

Чтобы вспомнить, как выглядит сон.

Я люблю это море и Сочи

С незабытых советских времен.

* * *

Нас всех пьянит земная круговерть,

И мы спешим, куда — не знаем сами.

Нет времени… Но вдруг внезапно смерть

Нам говорит: «Застынь под небесами».

Смерть ближнего жестока, и всегда

Ее принять мы сердцем не готовы.

Мы жили рядом долгие года,

Стесняясь согревать друг друга словом.

Мы всё боялись где-то опоздать,

А опоздали там, где не спешили.

Как тяжело сейчас осознавать:

Я — на земле, а он — уже в могиле.

Нас всех пьянит земная круговерть,

И мы спешим, куда — не знаем сами.

Нет времени… Но вдруг внезапно смерть

Нам говорит: «Застынь под небесами».

* * *

Все мы в этой жизни гости… Всё же

Всем когда-то нужно уходить.

Я вчера был на вчера моложе,

И боялся лишнего спросить.

И боялся перебрать с закуской,

Понимал, что пить нельзя в гостях,

Понимал, но я ж по сути русский,

Русским людям ненавистен страх.

Не боюсь, гуляю и пророчу,

И сегодня снова я напьюсь,

Подерусь с врагами, между прочим,

Какова она без драки — Русь?

* * *

Взгляну назад — узнать, что впереди,

Есть в прошлом настоящего начало,

Веди меня, судьба, прошу, веди,

Мне этой жизни, безусловно, мало.

Я всё хочу успеть и всё пройти,

Я знаю, как извилиста дорога,

Свети, моя звезда, прошу, свети,

Мне в этой жизни света нужно много.

Святые чувства сохранив, хочу

Любовью жить. Любовь — всему начало.

И я лечу, я над землей лечу,

Мне в этой жизни даже неба мало.

* * *

Я вовремя безвременье избрал,

Я встал над предстоящей суетой,

Не будь стихов, наверное б, упал,

Отравленный несбыточной мечтой.

Ко мне неравнодушны — это так.

Разнообразьем жизнь и хороша,

Но крепнет, проходя сквозь шквал атак,

Казалось бы ослабшая душа.

Меня давно не забивает быт,

Я вырвался. Я вынырнул, чтоб вновь

Сказать, что я ни капли не убит,

Меня спасли надежда и любовь.

И вера, ибо верою силен,

И я еще на многое готов,

Я не вернусь в ваш красочный загон,

Не тратьте понапрасну лживых слов.

* * *

Оттого, что во мне нету прозы,

Ибо прозу в себе я убил,

Я оставил Вам красную розу —

Знак того, что люблю и любил.

Вы, конечно, вольны в рассужденьях,

Но хочу я Вам честно сказать —

Вы являли собой вдохновенье,

Рядом с Вами хотелось летать.

Что теперь? Нет, я Вам не отвечу,

Я не вижу чарующих глаз,

Я провел в одиночестве вечер,

Но весь вечер — все мысли о Вас.

Оттого, что во мне нету прозы,

Ибо прозу в себе я убил,

Я оставил Вам красную розу —

Знак того, что люблю и любил.

* * *

За мечты я б полжизни отдал,

Только кто ж половину возьмет?

Я, гадая, себе нагадал

Небо, девушку и самолет.

И погода сегодня ясна,

Дали нам разрешенье на взлет,

В моем сердце буянит весна,

Небо, девушка и самолет.

Мы летим над прекрасной страной,

И на сказку похож наш полет.

Счастлив я, ведь сегодня со мной

Небо, девушка и самолет.

Жаль, что скоро на землю опять,

Там работа обычная ждет,

Но не дам я из сердца забрать

Небо, девушку и самолет.

* * *

Он нечасто приходит ко мне,

Но он топчет в душе моей снег.

Он сомнения топит в вине,

Кто он, черный, как ночь, человек?

Отчего он приносит тоску?

Почему он не любит рассвет?

Он с улыбкой подносит к виску

Свой холодный, как лед, пистолет.

Предлагает в рулетку сыграть,

Окропить во дворе талый снег.

Не могу я никак разгадать,

Кто он, черный, как ночь, человек?

Для кого столько грусти в глазах?

У кого безнадежны дела?

Я не трус, и, отбросив свой страх,

Улыбаюсь ему в зеркала.

Он нечасто приходит ко мне,

Но он топчет в душе моей снег,

Он сомнения топит в вине.

Кто он, черный, как ночь, человек?

* * *

Вам кажется, что я сейчас смеюсь?

Над кем же? Неужели над собой?

Я непременно ночью застрелюсь,

Перепугав весь двор своей стрельбой.

К чему слова, ведь я не понят здесь?

Наверно, раньше времени рожден.

Не надо фальши, прогоните спесь,

Сотрите пыль с намоленных икон.

Вам непривычно — среди вас поэт,

Фигляр, пророк, паяц и просто шут.

Ну, кто из вас зарядит пистолет?

Откуда секундантов мне пришлют?

Слабо стреляться? Нет. Я не боюсь.

Я сам из тех, кто лезет на рожон,

Коль нет рожна, я просто застрелюсь,

Не дожидаясь нужных мне времен.

Во времена ворвется строчек свет,

И новый мальчик, свой ускорив срок,

Заявит миру гордо: «Жив поэт»,

И продырявит выстрелом висок.

* * *

Вы прекрасны, как осень, мадам!

Так давайте же зиму взорвем,

Если верить пленительным снам,

Мой апрель станет Вам сентябрем.

Не мадам Вы, а мадмуазель?

Вы не замужем? — Мне наплевать!

Я дарю Вам ночную капель,

С Вас же требую только кровать.

И налейте в бокалы вино,

Попросите конфет в номера,

Я не спал с Вами очень давно,

Ведь расстались мы только вчера.

У меня еще есть кокаин,

Дайте зеркало, прочь суету,

Вы одна и я тоже один,

Мы сейчас обретем красоту.

Мой апрель станет Вам сентябрем,

Вы же любите этот апрель,

Так давайте же зиму взорвем,

Моя милая мадмуазель.

* * *

Мне памятник при жизни возведен.

Не знаю, что с ним будет после смерти,

Ведь я творю, ведомый круговертью,

Не оставляю времени на сон.

Я здесь и там, попробуй-ка, найди,

Мои дороги спрятаны от взоров,

Я был и буду в центре разговоров,

Покуда время счет ведет в груди.

Азарт во мне. Азарт внутри меня,

Но ставкой — жизнь, иначе — смысла нету

Коптить, топтать и истязать планету.

Нет смысла жить без страсти и огня.

Я памятник себе воздвиг, и он —

Не каменный, не медный, не чугунный,

Он пламенный, он трепетный, он юный,

И я в него, а он в меня влюблен.

Любя себя, я воспеваю свет

И познаю сокровища планеты,

Мой памятник — живая плоть поэта,

Вам странно? — А я всё-таки ПОЭТ.

* * *

Не дать бы себе умереть,

Хотя бы в последний раз,

Еще есть силы лететь,

Еще огонь не погас.

Воздуха бы глотнуть,

На облаке полежать,

И в небесах уснуть,

И над землей полетать.

Не дам себе умереть,

Каких бы ни стоило сил.

Я научился петь,

Я Богу себя подарил.

* * *

Свобода есть, когда свободы нет.

Я мысленно от дум освобожден,

Я зажигаю над планетой свет,

Я по слогам читаю вязь времен.

Я создаю громадную артель,

В ней есть рабы, и есть в ней господа.

Хотите, я нашлю на них метель

И холодом разрушу города?

Смерть Атлантиды вас не удивит?

Тогда средь льдов дороги к свету нет,

Я не открою тайну пирамид,

А вы не разгадаете секрет.

Нужны пророки? Что, вам мало ран?

Ну что ж, я уступить и их готов.

В нагрузку к ним приставлен мной тиран,

Он очень падок до священных слов.

Он покорит и всем подарит плен,

Наполнив вакханалиями ночь,

И только Русь не преклонит колен,

Я только ей одной хочу помочь.

Я воздаю за смелость по стыду,

Лишь пьяные не забывают стыд,

Их искренность не подлежит суду,

Они не прячут горечи обид.

Но я в игре, мне нравится играть,

Я каждый раз, читая вязь времен,

Пытаюсь самого себя понять,

Пойму себя — понятен станет Он.

* * *

Я таким уродился, и мне поздно умнеть,

Никогда не стремился без причины краснеть,

Не носил разных масок, чтобы правильно жить,

Но безумием красок я могу дорожить.

Мне по сердцу метели и багряность листа,

И веселость капели, и жары маета,

Я гуляю по миру, я страдаю в тиши,

Я храню в себе лиру и невинность души.

Я таким уродился, и другим мне не стать,

Я нигде не учился, но умею летать.

* * *

Я двигаюсь по жизни торопясь,

Чтоб всё успеть, я должен торопиться,

Душа внутри меня летает птицей,

И я бегу, не замечая грязь.

Грязь под ногами не мешает мне,

Да и возможна ль без нее дорога?

Боюсь неволи и боюсь острога,

Всё остальное выдержу вполне.

Мой страх не в том, что, сдавшись, упаду,

Что испугают воровские лица,

Нет, я боюсь, боюсь остановиться,

Лишь в остановках вижу я беду.

Со временем я спорю и борюсь,

У нас давно идет соревнованье,

Теряя силы, обретаю знанья

И верующим в Бога становлюсь.

Я двигаюсь по жизни торопясь,

Чтоб всё успеть, я должен торопиться,

Душа внутри меня летает птицей,

Стихами я храню с душою связь.

* * *

Слишком зима длинна,

Слишком испачкан снег.

Смотрит в окно луна,

Мой отмеряя век.

Бьют за стеной часы.

Я не умею спать,

Мысли мои босы,

И холодна кровать.

Сердце в груди стучит,

Память сменяет сны,

Всё, что во мне сидит,

Не доживет до весны.

Жаль, а ведь я бы мог

Долго гулять и петь,

Жить, не жалея ног,

Поздно себя жалеть.

Воет метель за окном,

Вязнут лучи в снегу,

Мне бы забыться сном…

Видно, уже не смогу.

День суетой палим,

Стрелки со мной честны,

Только мы врозь бежим,

Мне не догнать весны.

Слишком зима длинна,

Слишком испачкан снег,

Узок пролет окна,

Короток прожитый век.

* * *

Кто-то меня поймет,

Кто-то меня простит,

Утром растает лед

И мелочность всех обид.

Я ведь к себе не строг,

Могу и другим простить…

Всё, чем я одинок,

Сводится к слову «любить».

Зла во мне не отыскать,

Утром я вновь вернусь

С тем, чтобы рассказать,

Как величава Русь.

Соком своих берез

Встретит она весну.

Только не нужно слез,

Слезы клонят ко сну.

А мне еще нужен взлет,

Сердце мое не спит,

Ведь кто-то меня поймет,

А кто-то поймет и простит.

* * *

Во поле березка стояла,

Все ветра шальные любила,

Соком по весне угощала

И красу в сережках хранила,

И любовью бредили почки,

Набираясь жизни при этом,

И неповторимые строчки

Диктовала русским поэтам,

От жары всей кроной спасала,

Так бы до сих пор и шумела,

Но ведь людям этого мало,

Тяжело жить людям без дела.

Пьяные в порыве веселья

Иль со зла, что уж всё пропили,

Мужики, ведомые зельем,

На дрова березку срубили.

Но не стало лучше, чем было,

А тоскливей, муторней стало,

Не вернуть назад — нету силы —

Ту, что в чистом поле стояла.

……………………………….

……………………………….

Во поле березка стояла,

Все ветра шальные любила,

Соком по весне угощала

И красу в сережках хранила.

* * *

Я проснулся и вдруг поутру

Попросил: «На вопросы ответь:

Хочешь, я никогда не умру?

Или лучше сейчас умереть?».

Ты задумалась, болью в глазах

Отразились зеркально черты,

Но я понял, что это не страх,

А боязнь не достигнуть мечты.

Рядом с чудом не видно чудес,

Расстояния мерит молва.

Как же лучше — со мной или без?

Что важнее, душа иль слова?

Ты не знаешь… А я поутру

Достаю: «На вопросы ответь:

Хочешь, я никогда не умру?

Или лучше сейчас умереть?».

* * *

Душе не безразлична высота,

И горе тем, кто думает иначе.

Но вряд ли б мы понять смогли Христа,

Спасаясь только за Стеною плача.

Учение хранит в себе стихи,

Иисус Христос не Богом был — поэтом,

Он, жизнью заплативши за грехи,

Уйдя наверх, нас озаряет светом.

А если б не был предан Он кресту?

Что было бы? Чего б мы не познали?

Закон: для тех, кто выбрал высоту,

Жизнь на земле полным-полна печали.

Поэт при жизни — это не поэт,

Никто не видит истины пожара.

Лишь шаг с земли поэту дарит свет,

Нет лучше смерти для него пиара.

Душе не безразлична высота,

И горе тем, кто думает иначе.

Но вряд ли б мы понять смогли Христа,

Спасаясь только за Стеною плача.

* * *

Не самый невезучий вроде,

Судьба подарки часто шлет,

Но там, где я — там жизнь проходит,

Где нет меня — там жизнь идет.

Быть может, мнительность, но всё же

Я верю в истинность примет,

Где я — там продают дороже,

Где нет меня — продажи нет.

И дальше — больше с каждым мигом

Я обнимаю небеса,

Где я — там вольности интригам,

Где нет меня — там чудеса.

Мне часто хочется напиться

Или принять убойный яд,

Где я — там раненые птицы,

Где нет — там ангелы летят.

На счастье бью об пол посуду,

Надеясь, что пройдут года,

И я сорвусь, сорвусь отсюда,

Чтоб хоть на век попасть туда.

* * *

Не выбираем мы себе ролей,

С пеленок ясно, кем родился ты:

Шуты всегда умнее королей,

Но виноваты в этом не шуты.

Сын генерала — будет генерал,

Его в бою до смерти не забьют,

И как бы шут сейчас ни танцевал,

Он всё равно до смерти только шут.

Но он свободен в выборе ролей,

Ему плевать на званья и посты,

Шуты во многом чище королей,

Но виноваты в этом не шуты.

И смысл в том, что ничего всерьез,

Ведь их за правду никогда не бьют,

И как бы шут ни доводил до слез,

Он всё равно всего лишь только шут.

* * *

Жизнь прекрасна, и прекрасно жить,

Есть в потоках чувств разряды света,

Есть желанье жечь и моросить,

А стихи? Стихи всегда с поэтом.

Я живу, мне нравится дышать,

Нравится любить и быть любимым,

Улыбаться, верить, сочинять.

А года? Года пусть мчатся мимо.

* * *

Я уже не буду горевать

По тому, как тает снег весною,

И себя не буду волновать

Тем, что в жизни было не со мною.

Я — романтик, и меня влечет

Песнь живая с красками, и всюду

Видится мне только ледоход,

И другого видеть я не буду.

Птицы трели звонко запоют,

Я люблю хранить на сердце трели,

Кровь играет, и ручьи бегут

Прямо в лето водами капели.

Скоро я забуду холода,

Осень буду ждать и листопады.

И искать на картах города

И дома, в которых встречам рады.

* * *

А ты знаешь, как солнце смеется?

Как поют поутру соловьи?

И как сердце в груди громко бьется

От любви? Настоящей любви.

Знаешь, как перезвоном капели

Будоражит сознанье она?

Как вчера здесь гуляли метели?

Как сегодня гуляет весна?

Изумрудом трава ровно ляжет

Словно платье, на тело земли,

И закружит всех нас, закуражит,

Чтоб безумьем мы ночи зажгли.

Знаешь, как мы умеем срываться?

Как умеем с луною играть?

Нам не нужно от счастья скрываться,

А тем более — счастье скрывать.

Ведь мы знаем, как солнце смеется,

Как поют поутру соловьи,

И как сердце в груди громко бьется

От любви. Настоящей любви.

* * *

Я по городу на «лексусе» промчусь,

К сожаленью, не добро, а зависть сея.

Вот такой народ, родная Русь.

Вот такой народ, моя Рассея.

Нам бы в мире жить да созидать,

Хватит всем раздолья, соли, хлеба.

Русь хранит покой и благодать,

Ширь лесов, полей, морей и неба.

Только почему-то всё не так,

Как должно и как могло быть. Всё же

Русь, как прежде,— только лишь кабак.

На кого, Рассея, ты похожа?

Стонешь, плачешь и вселяешь грусть

От Москвы-реки до Енисея.

Но люблю тебя, родная Русь,

Я дышу тобой, моя Рассея.

* * *

От любви я буквально млею

И стараюсь стихи прочесть:

Утро вечера мудренее,

Но и в вечере что-то есть.

Словно таинство — близость ночи,

Я грешу, и, свечой горя,

Я ищу тебя среди прочих

В сетках лунного календаря.

Будет всё: и вино, и пиво,

И ворованные цветы…

Очень важно любить красиво,

Мне не важно, что замужем ты.

Мне не важно, что ты отчасти

Не способна на жертвы. Пусть

Будет ночь и моменты страсти,

Наслажденье, стихи и грусть.

* * *

Вот и пришла весна,

Как первородный грех.

Из моего окна,

Да и из прочих всех,

Видно, как всё вокруг

Движется и течет,

И замыкает круг,

И за собой влечет.

Хочется громко петь,

Хочется помолчать,

Хочется улететь,

Хочется помечтать.

Я понимаю речь

Первой травы и птиц,

Знаю, смогу сберечь,

Знаю, что нет границ

У моего окна

И у других окон.

Здравствуй, моя весна,

Мой совершенный сон.

* * *

Ну как мне можно запретить писать?

Ну кто мне скажет: «Лучше не пиши»?

Я не могу любить и не летать,

Я без стихов не чувствую души.

И каждый раз, себя рождая вновь,

Иду к себе, не опуская глаз,

Во мне стихами закипает кровь,

И на листы летят обрывки фраз.

Я не рифмую — дорог мне поток.

Как есть, так будет. Врать я не могу.

Ведь буря страсти — это точно Бог.

Его слова от фальши берегу.

В себе самом стараясь разглядеть

То, что дано увидеть и познать,

Я не могу не видеть и не петь,

Не чувствовать, не слышать, не писать.

* * *

Выпито всё вино,

Сыгран последний кон,

И за окном темно,

И не звонит телефон.

Я открываю дверь,

Я выхожу во двор,

Думаю, с кем теперь

Затеять свой разговор?

Только одна луна,

Небо, весна и сны.

Жалко, что нет вина,

Есть лишь печаль вины.

Поздно и не сейчас…

Нужно дожить до утра,

Можно не прятать глаз —

Это моя игра.

Сыгран последний кон,

Нету в колоде слов,

Я нарисую сон

Стрелками от часов.

* * *

Ты закрутил рулетку,

Всё проиграл и ушел,

Заглючили все розетки,

И умер в душе рок-н-ролл.

Удача была так близко,

Что можно руками схватить,

Но вычеркнутому из списка

Засаду не отменить.

Не нужно искать пистолета,

Азарт появится вновь,

И завтра в тебе поэта

Разбудит твоя любовь.

Жизнь важнее удачи

На столах казино.

Душа стихами заплачет,

Когда засохнет вино.

По-трезвому не разобраться,

Рассудком себя не понять,

Так не спеши стреляться

И не спеши стрелять.

* * *

Я проснулся с утра, первым делом почувствовав тело,

Не болит голова, и не стыдно ничуть за вчера.

Философия снов — легкий камень, но, странное дело,—

Зло творится в миру при отсутствии в мире добра.

Человек по природе достаточно, в общем, продуман,

И ломает его не природа — другой человек.

Я проснулся с утра, и с утра погрузился я в думы,

А куда мне спешить? Меня так утомляет мой бег.

Я не встану с кровати, и я не пойду на работу,

Буду молча лежать, представляя, что там, за стеной.

Но и там не шумят. Боже мой, ведь сегодня — суббота,

А суббота у нас по закону — всегда выходной.

* * *

О, как привычна эта суета.

Покой мне снится — я пугаюсь праха,

Давным-давно оплачены счета

И чаевые розданы с размахом.

Я сам из тех, кто вечно на бегу,

Из тех, кто не считает километры,

Я счастлив оттого, что я могу

Дать фору в скорости любым порывам ветра.

Здоровье тает, но не в этом суть.

Нет жалости к себе и нету страха.

Я так живу. Такой я выбрал путь.

Вы осуждаете? — Тогда идите на х…!

* * *

Я по-детски радуюсь ручьям,

Лбом прильнув к закрытому окну.

Дали визы солнечным лучам

И пустили оттепель в страну.

Вновь травы зеленый коридор

Всех влюбленных согрешить влечет,

И моргает глазом светофор,

Разрешая только лишь «вперед».

Я смотрю и думаю: пора

Мне забыть о тормозах теперь.

Я иду гулять и до утра

Оставляю незакрытой дверь.

Я не знаю, сколько мне гулять.

Мама, не волнуйся — я вернусь.

Я люблю, и я могу летать

Над тобою и с тобою, Русь.

Ты навек судьбою мне дана,

Я люблю красу твоих волос,

Здравствуй, моя милая весна,

С возвращением в страну берез.

Счастье, что теперь ты навсегда

Будешь жить, воспетая в стихах,

Позади остались холода,

Позади забвенье, боль и страх.

* * *

Позади метели февраля,

С днем весны, любимая моя!

Солнце светит, небеса чисты,

В целом мире двое — я и ты.

Будоражат ледоходы кровь,

С днем весны тебя, моя любовь!

Нам не нужно лишних слов и фраз —

Никого нет в мире кроме нас.

Мир очнулся, сбросив путы сна,

С днем любви тебя, моя весна!

* * *

Ткань времени прозрачна и тонка,

Но сквозь нее не суждено прорваться.

С романтики последнего звонка

До первого желанья расставаться

Дорóга до безумия проста,

До простоты наивна и приятна,

Я, в речку жизни прыгая с моста,

Тогда не знал, что не вернусь обратно.

Обратно — пережить свои стихи,

С надрывом и порывами азарта,

Тогда я делал ставку на грехи,

Но каждый раз был бит козырной картой.

Теперь уже мой опыт губит страсть,

И деньги есть, их даже слишком много.

Имея всё, я не имею власть

Над временем, ведь эта власть у Бога.

* * *

Чувства давят на грудь,

Да и сны стали очень тревожны.

Можно всех обмануть,

Но себя обмануть невозможно.

И любовь выше неба,

И небо давно по колено,

Был я, или я не был,

Но мне уже мало вселенной.

Путь по звездам не прост,

Так легко ошибиться в дороге.

Очевиден мой рост,

Когда я размышляю о Боге.

Я себя не виню,

Ни о чем никогда не жалею,

И вчерашнему дню

Выстилаю стихами аллею.

Ведь я начал свой путь,

Я уверен в своем постоянстве,

Моя главная суть —

Сохраненье движенья в пространстве.

Себе трудно соврать,

Я желаю свободы и света

Всем, кто может летать

И гонять, словно мячик, планету.

* * *

Я иду по пути возрождения,

Я читаю себя по слогам,

Я плыву на волнах очищения

К неизвестным пока берегам.

Но в словах, на пути обозначенных,

Есть энергия силы черпать,

Было много бездарно потрачено,

Тяжело будет мне умирать.

А вы знаете, что одиночество —

Это творческий потенциал?

И прямая дорога к пророчествам,

И тропинка на небо меж скал?

Не боюсь ни хулы, ни падения,

И предательства я не боюсь,

На пути к своему возрождению

Пропаду я и вновь появлюсь.

ИСПОВЕДЬ ТРАКТОРИСТА

В тот вечер всё могло бы измениться,

Душа рвалась навстречу торжеству,

Я продал всё — корову и пшеницу,

И я поехал покорять Москву.

Наш товарняк рванул вперед с размаху

И расшугал уснувших было птиц,

Бродяга-ветер раздувал рубаху

Мечтами о сокровищах столиц.

Друг-машинист мой спирт водой разбавил,

А я не пил — я был от счастья пьян,

Он песни пел — гнусавил и картавил,

И рвал на части старый свой баян.

Неделя незаметно пролетела,

И рельсы привели нас на вокзал,

От долгой тряски голова болела,

Но я себя крепиться заставлял.

Привет, Москва, воспетая поэтом!

Передо мною все твои понты,

А это кто мне машет пистолетом?

Конечно же, вокзальные менты.

Проверил паспорт лейтенант угрюмо:

— Заросший… Ты не очень-то похож.

Я посажу тебя, а ты подумай

Иль заплати налог с «небритых рож».

Мне проще было отвалить две «кати»,

Уж очень лейтенант настойчив был,

Куда идти? Я вспомнил об Арбате,

Там на Арбате Окуджава жил.

Арбат, Арбат… — но и в метро нет сладу,

За террориста приняли меня.

И вновь ментам за чуткость я в награду

Кидал наличность, мелочью звеня.

— Оставь себе немного — мы ж не звери,—

Уже сержант душевно мне твердил,

И аккуратно выставил за двери,

И дверь спецчасти изнутри закрыл.

А мне уж не хотелось улыбаться,

Нахлынули хандра, тоска, печаль.

С мечтой о счастье трудно расставаться,

Да и корову, и пшеницу жаль.

И я побрел назад на «Три вокзала»,

Мой машинист еще не всё допил,

И у меня шматок домашний сала

И чеснока зубец в кармане был.

Уж видно такова она, столица,

Мне нечего на зеркало пенять…

Я должен, я обязан был побриться

Пред тем, как пред столицей представать.

Ну ничего, я заведу корову

И выращу зерно — сомнений нет,

И я приеду, я приеду снова,

Взяв вместо денег три станка «Жиллет».

И я побреюсь прямо в паровозе,

Нагреет воду кореш-машинист,

Я воспою Москву в стихах и прозе,

Как истинный российский тракторист.

* * *

Похотливая девушка Таня

Очень часто и много пила,

И любила она после бани

Коньячок похлебать из горла.

И любила пивка выпить с рыбкой,

И любила без рыбки «ерша»,

И боялись беззубой улыбки

Пьяной Тани ее кореша.

А Танюха была похотлива,

Лишь едва в бошку вдарится хмель,

И не важно — от водки ль, от пива,

Но тянуло девицу в постель.

С визгом прыгала Таня на друга,

На того, кто не смог отползти,

И имела его без испуга,

И нельзя было парня спасти.

А потом, проблевавшись, Татьяна

Шла бутылки на деньги менять,

Чтобы вечер с другого романа

И с другим кавалером начать.

* * *

Ну вот, и я познал радикулит.

Ну вот, и у меня болит спина:

Коль я не сплю, то и весь дом не спит,

Не спят на небе звезды и луна.

А как уснешь, когда терзает боль?

И ни согнуть меня, ни разогнуть.

Зато я дома, и такая роль

Есть у меня — я не даю уснуть

Ни звездам, ни домашним, ни луне,

И даже телевизор не уснет.

Вот он висит, приделанный к стене,

А в нем какой-то бездарь мне поет.

Не спит со мной ни диктор, ни актер,

Я по каналам шастаю в ночи.

Зато в мой дом навряд ли влезет вор,

Имеющий отмычки и ключи.

Но всё же есть в болезни благодать.

Одно лишь плохо — всё-таки болит.

И рано утром надо бы вставать,

И днем не вспоминать радикулит.

* * *

Здесь небо, преклонившее колени

Пред липами в морозном феврале,

Здесь связь времен, времен и поколений,

Здесь сказочное русское шале,

Здесь по весне куда прекрасней рая,

Здесь остров украшает чудный сруб,

Здесь как родных вас встретят — я-то знаю,

И вы узнайте «Волга Кантри Клуб».

* * *

А ты давным-давно уже не та,

Мне больно видеть, как ты отцветаешь,

Как пропадает стать и красота,

Что ты не та — еще не понимаешь?

Я помню свою первую дуэль,

И белый снег, и капли алой крови…

Я дрался за тебя, моя Рашель,

Но ты, узнав, нахмурила лишь брови.

Обидчик был немедленно прощен,

А твой отец прогнал меня из сада,

И ты не стала лучшею из жен,

Ты стала для него исчадьем ада.

Он говорил, что зря я не убил

Его тогда, но я боялся срока.

Рашель, Рашель, тебя я не простил,

Мне без тебя так было одиноко.

А ты давным-давно уже не та,

Мне больно видеть, как ты отцветаешь,

Как пропадает стать и красота,

Что ты не та — еще не понимаешь?

Но всё проходит, и печаль прошла,

И я прошел, в себе самом сгорая,

Всё позади — такие вот дела,

Рашель, Рашель, или по-русски Рая.

* * *

Я посвятил Вам лучшие из дней,

Вы подарили мне невинность вскоре,

И с заревом пылающих огней

Мы окунулись в страсть, как рыбы в море.

Мы, как дельфины, плавали в волнах

С шампанским и весенними цветами,

Я Вас носил, мой жемчуг, на руках

И наслаждался снами и мечтами.

Недолго длилось наше рандеву,

Устали Вы от прелестей постели,

Сказав, что не во сне, а наяву

У Вас «задержка» вот уж две недели.

Что делать? Я как честный джентльмен,

Вам обещал жениться на рассвете,

Вы проклинали мой беспутный член,

Вы говорили — ни к чему нам дети.

Что папа Вас не пустит на порог,

Узнав, с кем Вы на море кувыркались,

Что нужен Вам профессорский сынок,

Ну почему мы не предохранялись?

Я был в печали, но в полночный час

Мир перестал казаться злым и серым…

«Пришли они» и от убийства нас

Спасли без суеты и акушеров.

Вы прыгали от счастья до небес,

Меня тащили искупаться в море,

Но с той поры запал во мне исчез,

И я исчез из жизни Вашей вскоре.

Я подарил Вам лучшие из дней,

Вы мне взамен невинность подарили,

Но за игрой невидимых теней

В себе самой саму себя убили.

И где теперь профессорский сынок?

Теперь в цене и в моде коммерсанты,

И мало тех, кто жаждет Ваших ног,

И Вам никто не дарит бриллианты.

И Вы готовы всё вернуть назад,

Но ничего назад не возвратится,

Вы знаете, что я не виноват —

И знаете, что страсть не возродится.

Я посвятил Вам лучшие из дней,

Вы подарили мне невинность вскоре,

Но с заревом пылающих огней

Всё кануло в лета, как камни в море.

* * *

Он знал о том, что расставанье скоро,

И что пойдет на край всех высших мер,

Что не вернется в сердце Айседора,

И будет сделан выбор в «Англетер».

Болезнь смертельна, и нельзя влюбляться,

Нельзя влюблять, тем более любить,

С любимыми опасно расставаться,

Опасно, если очень нужно жить.

А жизнь в покое вряд ли сердце тронет,

Без вдохновенья жизнь пустым-пуста,

Летающий по небу не утонет,

Но может он не вынести креста.

Не будь ее — и не было б поэта,

А нет поэта — некого любить.

Вновь за весной придет на землю лето,

А следом осень, чтобы погрустить.

Зима нам белый снег подарит скоро,

С улыбкою в потоке серых дней…

Сергей Есенин встретит Айседору,

Чтобы потом навек расстаться с ней.

И с ней, и с жизнью — такова природа,

Ее никто не сможет изменить,

Но есть стихи, любимые народом,

И есть в стихах связующая нить.

Я знаю, что расстанемся не скоро,

Что не пойду на край всех высших мер.

В моих стихах нет музы — Айседоры,

И нет в Москве отеля «Англетер».

* * *

Снег идет, весна никак не хочет

Набирать привычный оборот.

Трудно днем, еще труднее ночью,

Ну когда ж начнется ледоход?

Нет тебя, хотя ты где-то рядом,

Может быть, скучаешь обо мне?

Я давным-давно отравлен ядом,

Да и дело вовсе не в весне.

Отчего всё в жизни нелогично?

Мы друг друга мучаем любя.

И в потоках площадей столичных

Я ищу глазами лишь тебя.

* * *

Ты себя не оскорбляй напрасно,

Я не мог порочную любить,

Жизнь идет, и жизнь всегда прекрасна,

Мы живем, и дальше будем жить.

Я с тобой не встречусь на рассвете,

Так сложилось — виноватых нет.

Ты оставишь в память о поэте —

Лишь стихи, в которых жил поэт.

Милая, прошу тебя, не надо

Понапрасну чувства ворошить.

Прожитое было нам наградой,

Вдохновеньем, чтобы дальше жить.

* * *

Резать по живому тяжело,

Это знают даже не врачи.

Отчего нам так не повезло?

И о чем кричат в саду грачи?

Их я здесь не видел много дней,

И откуда бедолагам знать

Обо мне, о чувствах и о ней —

Той, с которой больше не летать.

Им известны теплые края,

Они прочь от холода летят,

А о том, что есть метель и я,

Птицы даже слушать не хотят.

Ну и пусть — их дело лишь летать,

Дело — спать и видеть сны в ночи,

А потом кричать, кричать, кричать

Ни о чём. Уж таковы грачи.

И кому из нас не повезло?

Знаю точно — точно, что не мне.

Резать по живому тяжело,

Но иначе не прийти к весне.

* * *

Мои музы гуляют в сортирах,

Мои боги сидят в зеркалах,

Я владею секретами мира,

Зажимая мобильник в руках.

Меня многие воспринимают,

Не скрывая притом интерес,

И с большим интересом читают

Зарифмованных дум SMS.

Я спешу в туалет, чтобы снова

На мобильник обрушить поток,

Облаченный в красивое слово,

Заключенный в объятия строк.

Точно знаю — меня понимают,

И примеры порою берут,

Видел я, как стихи сочиняет

Среди ночи московский якут.

Его муза гуляет в сортирах,

Его боги сидят в зеркалах,

Он владеет секретами мира,

Зажимая мобильник в руках.

* * *

История света, история мира,

Вопросы, ответы и мусор эфира

Меня утомили, мне хочется спать.

А нужно ль, скажите, мне всё это знать?

Я собран из праха, я соткан из дыма,

Во мне нету страха, я просто шел мимо,

Меня фейерверками не запугать.

А нужно ль, скажите, мне всё это знать?

Разбитые стекла, пустые витрины,

Бумага промокла, пропали картины,

Нет ценностей в мире, всех можно продать.

А нужно ль, скажите, мне всё это знать?

Мы катимся к черту, мы стерли кумиров,

Мы — разного сорта, мы все — люди мира,

Мы можем любить, мы не любим страдать.

А нужно ль, скажите, мне всё это знать?

* * *

Каждый день мной прожит не напрасно —

Я живу, дышу и я молюсь

За себя и за других несчастных,

Кто безумно любит свою Русь.

Старый клен встречает у порога,

Я в листве его купаться рад,

Видел в жизни он, конечно, много,

Я делюсь стихами с ним, как брат.

У реки, где ивушка склонилась,

Я воды колодезной напьюсь.

Она скажет: «Милый, я молилась

За тебя и за святую Русь».

Недалече красная рябина

Снегирям накрыла зимний стол,

И она во мне признала сына,

Я спешу обнять ее за ствол.

В дивной роще средь березок белых

Хороводным танцем закружусь,

Поцелуй мой робкий, неумелый

В каждой из берез разбудит грусть.

Дуб-отец глазами улыбнется

И не будет ни за что журить,

Рядом с ним спокойно сердце бьется —

Он всегда сумеет защитить.

Каждый день мной прожит не напрасно —

Я живу, дышу и я молюсь

За себя и за других несчастных,

Кто безумно любит свою Русь.

* * *

Я верю вам, и вы поверьте мне —

Нет ничего прекраснее полета,

Ведь я летаю музыкой по нотам,

Капелью по натянутой струне.

В моей душе всегда звенит весна,

Я никогда не прекращаю пенья,

И, в небеса взбираясь по ступеням,

Лучом свечу в створ вашего окна.

Вы верьте мне, и я поверю вам —

Ведь искренность в желании влюбляться

Дает возможность до луны добраться,

Дает возможность силу дать словам.

Вы знаете, как крылья хороши,

Как необъятно время и границы?

Понять полет частично могут птицы,

Полет совместный тела и души.

Я верю вам, и вы поверьте мне —

Нет ничего прекраснее полета,

Ведь я летаю музыкой по нотам,

Капелью по натянутой струне.

* * *

Дедушкой был Ганнибал — верный сподвижник Петра,

Сам он поэтом гулял по Мойке буквально вчера,

На африканский азарт русская пала печаль,

И обесснеженный март снес краткодневный февраль.

Он не дожил до весны — осень впитала сполна

Золото, рифмы и сны с привкусом горьким вина.

С грустью в глаза посмотреть может познавший любовь,

Память ничем не стереть, а на снегу — только кровь.

Выстрел у Черной реки, строк оживляющий зов…

Рвутся сквозь путы тоски стрелки застывших часов.

Он никогда не придет ни к вам, ни к своей Натали,

Но каждый день его ждет душа обнаженной земли.

* * *

Мы здесь не одни.

Я верую в это буквально.

Я верую в то, что вдали, за границами глаз

Такие же люди живут, и порою печально

Они говорят, и мечтают, и смотрят на нас.

Я сон потерял.

Я забросил дела и работу.

Во мне загорелось желание тайну раскрыть:

Там кто-то живет… Меня видит неведомый кто-то,

При нем не могу я ни спать, ни лежать, ни любить.

Что делать?

Вопрос этот русский меня озадачил.

Я продал квартиру, часы, чемодан, пылесос,

Машину, диван и уехал на лето на дачу,

Затем, чтоб найти наконец-то ответ на вопрос.

Я даже не пил,

Не курил и не нюхал «кокоса».

Решенье пришло от которого плющит и прет.

Я выждал момент, для того, чтоб однажды без спроса

Угнать у соседа по даче его звездолет.

Я долго блуждал

В лабиринтах враждебного мира.

И я отыскал наконец-то средь чуждых планет

И город, и дом, и такую же точно квартиру,

Такую же точно, какой у меня уже нет.

И что удивительно —

Встретились те же соседи,

Такая же точно собака виляла хвостом.

Я думал — вот-вот окончательно «крыша поедет»,

Но мне не хотелось попасть в иноземный дурдом.

Но страсть посмотреть

На того, кто в квартире похожей,

Желание выпить и высказать тайны ему

Во мне пробудило азарт, и со вздыбленной кожей,

Я шел к его двери. Зачем? — Не понять самому.

Я долго звонил,

А соседка в ответ, чуть не плача,

Сказала сквозь дверь, что хозяина нового нет.

— А старый? — А старый весною уехал на дачу.

— Он малость рехнулся,— кричал из-за двери сосед.

И я побежал

По бульварам к чужой электричке,

Такая же станция. Тот же маршрут, что у нас.

И в тамбуре так же стреляют курильщики спички,

И так же пытаются матом разбавить рассказ.

Ну, вот моя дача,

И чья-то жена у порога,

Она так похожа на ту, с кем я годы прожил.

Она мне кричит: «Ты вернулся назад — слава богу!

Скажи мне, где ты целый день без меня проводил?»

А здесь у соседа

Угнали под утро машину.

Я понял — назад возвращаться мне повода нет.

Я понял, что тот незнакомо-знакомый мужчина

С моей настоящей женою сейчас тет-а-тет…

Ему по душе и покой,

И Земля как планета.

Так пусть остается, а я за него «оторвусь»,

Ведь я разгадал, кто с того на меня смотрит света,

А значит, и тот догадался, что я не вернусь.

Я не одинок.

И я знаю об этом реально.

Я знаю о том, что вдали, за границами глаз

Такие же люди живут, и порою печально

Они говорят, и мечтают, и смотрят на нас.

* * *

Я не знаю, кто первый, взорвавший стихами планету,

Кто однажды придал светлым чувствам движенье и такт,

Только трещина мира проходит сквозь сердце поэтов,

Можно верить-не верить, но это действительно так.

Время не пожалеет. Скорее, оно пожелает

Всем воздать после смерти, чтоб в памятник спрятать печаль,

И огонь прогорит, да и снег, безусловно, растает,

И круги разорвет и закрутит кругами спираль.

На оборванных струнах и Сашка, и дядя Володя,

И беспечная Янка, и Игорь, и… не перечесть.

Лишь погаснут одни, им другие на смену приходят,

Чтобы жизнью своей заплатить без остатка за честь.

Этот странный пожар изнутри освещает дорогу.

Посмотрите в глаза — в них краса обнаженных небес,

Прочитайте стихи, и вы будете приняты Богом,

И вам станет понятной связь Бога и этих чудес.

Поклонись до земли и пригни перед словом колени.

Эволюция слога — всего лишь обычная ложь.

Чем ты раньше решишь отказать себе в праве быть тенью,

Тем быстрей в этом суетном мире себя обретешь.

Я не знаю, кто первый. Я знаю, что наша планета

Никогда не уснет, никогда не закроет окно,

Ибо трещина мира проходит сквозь сердце поэтов,

И спасение мира поэзией Богом дано.

* * *

Всё у нас, у русских, как и прежде,

Нас умом, как прежде, не понять,

Не в лаптях, не в нищенской одежде

Через слово вспоминаем мать.

Ничего у нас не поменялось,

Хоть снаружи выглядим не так.

Как и прежде, нами движет жалость,

И Иван по-прежнему — дурак.

Льстим себе и у себя воруем,

Мы до смерти будем воровать,

Ведь страну богатую такую

Невозможно всю к рукам прибрать.

Мы жалеем нищих и убогих,

Защищаем мелочность и честь,

Как и прежде, губят нас дороги,

Где у нас вообще дороги есть?

Мы давно утратили сознанье,

Колорит народный и фольклор,

Нам предметом служит к подражанью

Хулиган, бандит, банкир иль вор.

Эх, Россия… Опыт твой печален,

Всё равно я званием горжусь.

Я в тебя влюбленный россиянин,

Ты моя, березовая Русь.

Ведь дается мне, кроме затрещин,

Кроме ссадин, леденящих кровь,

Теплота красивых русских женщин

И необъяснимая любовь.

Я иду, не ведая печали,

Не во мне одном печаль и грусть,

Пусть понять смогу я Русь едва ли,

Пусть не понят буду. Ну и пусть.

Всё у нас, у русских, как и прежде,

Нас умом как прежде, не понять,

Не в лаптях, не в нищенской одежде

Через слово вспоминаем мать.

* * *

Где бы ни был я, что б я ни делал,

Я всегда возвращаюсь к тебе,

К твоему совершенному телу,

На двоих разделенной судьбе.

У тебя незавидная доля —

Ждать, когда я с работы вернусь,

Но ты ждешь меня, милая Оля,

Моя самая светлая Русь.

Ты прости — иногда я срываюсь,

Но потом с тяжким грузом вины

Я не сплю, я ворочаюсь, каюсь,

И тебе не даю видеть сны.

Но,

Где б я ни был и что бы ни делал,

Я всегда возвращаюсь к тебе,

К твоему совершенному телу,

На двоих разделенной судьбе.

* * *

Остановиться можно на подъеме,

На спуске остановок просто нет.

Я никогда не находился в коме,

Я был рожден для счастья и побед.

И голоса во мне — моя свобода.

Нет музыки прекрасней, чем душа.

Во мне бурлят всех чувств хмельные воды,

То торопясь, то вовсе не спеша.

Привет тебе, мой вечно юный голос,

Ручей и море, лес и океан.

Мой молодой, налитый солнцем колос,

Мой эликсир от всех сердечных ран.

Я буду жить, я не подвержен коме,

Мой выдох — лишь желанье вылить свет.

Остановиться можно на подъеме,

На спуске остановок просто нет.

* * *

Разбили лед, и ожила река,

Всё побежало, закрутив теченья,

И вдохновила первая строка

На длинное, как ночь, стихотворенье.

Бегут в моря осенние ручьи,

В них солнышко свои купает ноги,

Подснежники в лесу — они ничьи,

Их подарили нам с тобою боги.

Они стоят красивые в снегу,

Есть в этом первоцвете вкус свободы,

Я их лишить свободы не могу,

Мне наплевать на дуновенья моды.

И я не дам другим их оборвать,

Я дорожу весенними цветами,

Мне завтра рано утром не вставать,

Не возвышаться над рекой мостами.

Ведь в ледоход не ходят корабли,

Не покоряют радужные страны,

Весна пришла, и мало ей земли,

И неба мало, и открыты краны,

И льется эта чистая вода,

Смывающая зимние сомненья,

И хочется продолжить иногда

Короткое, как ночь, стихотворенье.

* * *

История не любит повторять,

Хотя способна в чем-то повториться.

Для этого лишь нужно поменять

И времена, и города, и лица.

Вот мальчик — внешне непригляден он,

Он невысок, не знает такт и меру,

Но он — не кто иной — Наполеон,

И завтра быстро сделает карьеру.

И будет мир покорствовать у ног

И наслаждаться радостями плена,

Но послезавтра заточит в острог

Его земля по имени Елена.

О, Жозефина, радость ни к чему,

Он Вас любил, и Вы его любили,

Его огонь Вы видели в дыму,

Вы этот дым в самой себе хранили.

Он отравил Вас, и в потоке лет,

Пройдя сквозь бед раскрашенные лица,

Вы не вкусили радости побед,

Так и не став его императрицей.

История отчасти не нова,

Она способна повториться снова,

Лишь сменятся века и острова,

И, может быть, доступней станет слово.

Ну а пока играющий в войну

Мальчишка видит лик Наполеона,

Не скажет он под пытками в плену,

Где спрятана французская корона.

* * *

Я вижу солнца радостные глазки,

Мне хочется дышать, любить, творить,

И создавать, и верить в сны и сказки,

И до утра с собою говорить.

Когда не сплю — живу и наслаждаюсь,

Едва усну — летаю и кружусь,

Я за грехи свои пред Богом каюсь,

А за святыни воспеваю Русь.

Нельзя и невозможно жить без света,

Без нимба и без детской простоты.

Я так люблю искать в себе поэта,

Я — раб своей душевной красоты.

Высокопарность слов в обойме прочих

Навряд ли я делами затемню,

Ведь темнота молчит под властью ночи,

А белый свет подвластен только дню.

Но я в себе цвета не совмещаю,

Такой, как есть, и мне другим не стать.

Я вам стихи с улыбкой посвящаю,

И впредь с улыбкой буду посвящать.

* * *

Давным-давно не человек тусовки,

Я сам себя от «звезд» отгородил,

Я не люблю ужимки и уловки,

И лесть, и фальшь, и негу «высших» сил.

Они живут, непонятые миром,

Точнее, не хотят его понять,

А я живу, оберегая лиру,

Я не пытаюсь лирой торговать.

Торг не уместен. Я порой застенчив,

Порою груб, порой излишне смел,

Зато я понимаю души женщин

И не стремлюсь к завоеванью тел.

Во мне стихи, взошедшие до срока,

Во мне любви блуждающая ртуть,

Во мне есть всё — от страсти до порока,

И святость есть. Судьбу не обмануть.

А потому — я дорожу свободой,

Нет времени себе и ближним лгать,

Я интересно проживаю годы,

И не хочу тусовку напрягать.

……………………………….

……………………………….

Я всё имею без услуг тусовки,

Я всё в себе придумал и открыл,

Мне ни к чему ужимки и уловки,

И лесть, и фальшь, и нега «высших» сил.

* * *

Ты себя понапрасну не мучай,

Не дано разгадать нам секрет,

Жизнью правит не логика — случай,

В жизни логики попросту нет.

Улыбается Бог нашим планам

И всё делает наоборот,

Может, поздно, а может быть, рано,

Всё, однако же, произойдет.

В этой химии есть совершенство,

Ее формулой не объяснить,

Так цени же момент и блаженство,

Завтра этого может не быть.

Что нам завтра? — Сегодня прекрасно,

И прекрасно всё было вчера,

Думать — вредно, не думать — опасно,

Где закончится эта игра?

Не игра? Что тогда? Просто случай?

Неразгаданный нами секрет.

Ты себя понапрасну не мучай,

Всё равно в чувствах логики нет.

* * *

Вечер сладким вином рассмешит,

Анекдотом побалует ночка,

Захмелеет мой враг и простит,

И отбросит в канаву заточку.

Да и я не храню больше зла

На его бестолковые речи,

Боль обиды из сердца ушла,

И, надеюсь, ее я не встречу.

Хорошо, когда нету обид,

Когда в ссоре поставлена точка,

Когда вечер стихами смешит

И безумием балует ночка.

* * *

Не снимайте пальто и калоши,

Проходите, садитесь за стол.

Мой коньяк, безусловно, хороший,

Я его в Duty Free приобрел.

Не рубли я потратил — валюту,

Есть лимончик, и есть шоколад,

Подарите хотя бы минуту —

Мы пойдем прогуляемся в сад.

До чего ж Вы сегодня красивы,

До чего ж я сегодня смешон,

И в саду моем много крапивы,

А из лиственных только лишь клен.

Там, под кленом, на лавочке старой

Мы допьем иностранный коньяк,

Я спою Вам стихи под гитару,

И я сделаю что-то не так…

И я быть перестану хорошим,

Что, в мечтах далеко я зашел?

Всё равно не снимайте калоши,

И присядьте хотя бы за стол.

* * *

А вы не бойтесь медных труб,

Воды, огня, иных напастей,

Кто не умеет ждать, тот глуп,

Тот не познает в жизни счастья.

Любовь безумием сильна,

Сильна возвышенностью слога,

Она порочна, как весна,

Но святость в ней идет от Бога.

Не надо, строя корабли,

Пытаться плыть против теченья,

Во всех краях большой земли

Любовь диктует настроенье.

И от себя не убежать,

И не связать словами руки,

Опасно чувствам возражать,

Не слыша голоса и звуки.

Опасно тратить и менять,

Разменивать талант напрасно,

Отдаться нужно и принять:

Всё, что от Бога — не опасно.

Напротив, уголками губ

Ты улыбнись и стань открытым,

Кто не умеет жить — тот глуп,

Тот до рожденья был убитым.

* * *

Я смотрю на землю из окна,

Я люблю пятнадцатый этаж.

Красоте дистанция нужна,

А не близость, суета и блажь.

Я, как Бог, смотрю с улыбкой вниз,

И до неба мне рукой подать.

Рядом кошка влезла на карниз,

Легкий взмах — и кошки не видать.

Далеко, однако, ей лететь,

Я успею даже прикурить

И успею пару строк пропеть,

Чтоб еще такого натворить?

Можно двор картошкой закидать,

Зная, что она не прорастет,

Но за это в морду могут дать,

И дают уже не первый год.

Может быть, водой кого облить?

Там внизу людей полным-полно.

Мокрым будет некуда спешить

И играть противно в домино.

Я ищу, чем поразвлечь народ,

Избалован он у нас, и мне

Нелегко служить за годом год,

Я живу, я гибну на войне.

P. S.

Богом быть, конечно, тяжело.

Роль такая избранным дана,

Я смотрю на землю сквозь стекло —

Красоте дистанция нужна.

* * *

Я повернусь спиной к туману,

И я познаю совершенство.

О, как наивно строить планы!

Лишь в настоящем есть блаженство.

Мы все умрем. К чему, страдая,

Травить себя боязнью праха?

Живи, творя и созидая,

Лишь в настоящем нету страха.

* * *

Однажды летом в парке, на скамье,

Вы пили водку прямо из горла,

А я в тот вечер не спешил к семье,

Был траур в доме — кошка умерла.

Я предложил Вам кошку помянуть,

И к Вашей водке я достал коньяк,

Вы со слезами пали мне на грудь,

Как падает обкуренный маньяк.

Напрягшись, я стакан допил до дна,

Блаженно мышцы мне расслабил хмель.

Вы мне сказали: «Ты сейчас одна,

И я один — проследуем в постель…»

Задумался я — что-то тут не так,

На бабу я и пьяный непохож,

И в Ваше пузо ткнулся мой кулак,

И я приставил к горлу финский нож.

Ты прохрипел: «Мучача! Извини,

Я перепутал — хочешь, сверху будь?

И брось „пуржить“ — мы здесь с тобой одни,

Ведь ты пришел не кошку помянуть?».

Я сделался до безобразья груб,

«Рвануло шифер» — мой «чердак» ослаб,

Я долго бил его холеный труп

За кошку и за всех российских баб.

Ну, что за жизнь безумная у нас?

Нет мужика, чтоб просто помянуть,

Куда не глянешь — пьющий пидарас,

Не просто пьет, а норовит воткнуть.

Мне жалко кошку, что и говорить,

Я быстро, уложив коньяк в пакет,

Решил котенка нового купить,

И молоко, и банки с «Кити-Кэт».

* * *

Вчера мне зачитали приговор

И разрешили жить среди людей,

И объявили всем, что я не вор,

Что не ворую песен и идей.

Мой адвокат был крайне удивлен

Тому, как оправдал меня судья,

Что делать? — Не по мне, видать, закон,

Неясно, где закон и кто в нем я?

Так иль иначе — жизнь во мне кипит.

Я радуюсь, меня чарует свет,

«Не осужден» не значит «не убит»,

Дуэлью должен быть судим поэт.

Слова я пропускаю сквозь себя,

Но честь важнее — все сомненья прочь.

Я верю, самого себя любя,

Не разделяя жизнь на день и ночь.

* * *

Не ищите на солнце пятна,

Не пытайтесь замазать свет,

Вам не поздно еще обратно,

Ведь для вас смысла жизни нет.

Не считайте на небе звезды,

Не пытайтесь найти маршрут,

Вам вчера еще было поздно,

Вас сегодня уже не ждут.

Не считайте, не нужно счета,

Не пытайтесь, и пыток нет.

Для кого-то любовь — работа,

Для кого-то — парад планет.

Что для вас любовь? — Я не знаю.

А как мне любовь? — Не скажу.

Ибо просто хожу по краю,

Ибо раем своим дорожу.

И не вижу на солнце пятна,

Их на солнце не может быть,

Вам же нужно уйти обратно,

Чтоб обратную связь забыть.

Вам бы нужно дожить до смерти,

Омут жизненный миновать,

Ведь пришли вы не жить, поверьте,

Вы пришли сюда умирать.

* * *

Весна, затменье солнца, и во мне

Не так, как прежде, различимы звуки.

Я задыхаюсь в сонной тишине,

Но я не мыслю жизнь без этой муки.

Нет сил допеть, но силы есть сложить.

Я счастлив наслаждаться перебором,

Ведь главное, что есть желанье жить,

А смерть придет… Так это же не скоро.

Я сохраню любви мотив простой,

Нет смысла усложнять его словами,

Никто из нас, конечно, не святой,

И я не свят — ведь я общаюсь с вами.

Я удивляю вас, и я делюсь

Энергией, деньгами, и порою

Я пьяным до безумья становлюсь,

Я становлюсь то камнем, то горою.

Оставив вас, я подхожу к стене

И от бессилья опускаю руки,

И солнце затмевается во мне,

И умолкают голоса и звуки.

* * *

От всего устаешь, ко всему привыкаешь и вновь

Ищешь то, от чего уставать будешь снова и снова,

Называешь последней свою молодую любовь,

Обнажая до пят совершенную истину слова.

Устаешь от себя, устаешь от себя уставать,

Хоть сценарий не нов, в нем присутствуют новые ноты,

Время в пропасть бежит, от него смысла нет отставать,

Распихав по карманам записки, дела и заботы.

Я люблю уставать. Силы есть, есть загадочный блеск

Непоследней весны, непоследнего жаркого лета.

Сердце болью трещит. Как мне дорог болезненный треск,

Оттого что растет эта трещина — нежность поэта.

* * *

Еще вчера я так безумно счастлив не был,

Еще вчера петлей служила мне строка,

Сегодня утром — солнца свет наполнил небо,

И побежали, словно кони, облака.

Как мало нужно мне — всего лишь воздух свежий,

Всего лишь ясность и бездонность глубины,

И облака, как дни недели на манеже,

Пусть бесконечно в моем небе крутят сны.

А выход солнца — всё же чудное явленье,

И ценность света в том, что счастье мне дано.

Долой хандру, долой тоскливость настроенья,

Входи, весна, через открытое окно.

А я раскрою настежь форточки и двери

Души и тела — я спасен, я снова жив,

Я стал сильнее оттого, что страх потерян,

Пока есть солнце, будет солнечным мотив.

* * *

Всё как всегда — привычно, неизменно…

Мы все во власти низменных страстей,

Выходим как на бойню, на арену,

И отделяем мясо от костей.

Мерилом — деньги, в них азарт с искусом

Переступить запретную черту,

Рожденный зверем быть не должен трусом,

Рожденный птицей верит в высоту.

Гораздо хуже — змей с душой цыпленка,

Не жалящий, но сеющий беду,

Или мужик в обличии девчонки…

Смешалось всё в Эдеме, как в аду.

Не верю вам, прошу, снимите маски,

Оставьте чёрту радости страстей

И посмотрите в омут без опаски,

Ведь вам еще воспитывать детей.

Чему вы их научите во мраке?

Ложь давит ложь — назад дороги нет,

Нет друга в мире преданней собаки,

Нет преданней врага, чем пистолет.

Но лучше так — открыто и без страха,

Или со страхом, но — глаза в глаза,

Мы все когда-то ляжем в землю прахом,

Всех нас однажды воскресит слеза.

Всё это будет. Чувствам незнакомым

Мы предаемся — стоит ли спешить

В гостях у жизни? Мы в гостях как дома,

И в этом доме нужно жизнь прожить.

* * *

Написано уже немало строчек,

И есть готовность и способность жить…

Я вместо многоточий ставлю точку,

Я не хочу в беспамятстве кружить.

Я верю, что источник светлых сказок

Во мне самом при жизни не умрет,

Я самому себе не лгал ни разу,

Душа во мне страдает, но поет.

И мысль порой наивна и беспечна,

В ней нет корысти, сожалений нет,

В ней есть желанье, ощущая вечность,

В самом себе из искр делать свет.

* * *

И новая весна пришла с небес,

И крылья появились за спиной,

И хочется уйти подальше в лес,

В тот самый лес, где бредил я весной,

Где осень говорила мне слова

На золотом кленовом языке,

Где от любви кружилась голова,

Где я страдал в неистовой тоске.

И от зимы остался талый снег,

И холодам не скоро наступать,

И я, любимый Богом человек,

Не тороплюсь от жизни уставать.

От жизни, у которой есть весна,

Надежда, вера, счастье и полет.

Я растворяюсь в очертаньях сна,

И этот сон к себе меня влечет —

И голоса, звучащие с небес,

И шелест крыльев за моей спиной,

И этот не придуманный мной лес,

Эдемский лес с эдемскою весной.

ОДНАЖДЫ В РОССИИ

ПЬЕСА

ПЬЕСА В ПЯТИ ДЕЙСТВИЯХ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Базаров

Черт

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Москва. Осень 1998 года. Офис компании «Отцы и дети», 11-й этаж. После наезда чеченских бандитов всё перевернуто вверх дном. Генеральный директор компании Базаров ходит по комнате и размышляет.

Базаров

Я вынужден покончить с этим светом,

Притом что жизнь люблю и жить хочу.

Но чем же я бандитам заплачу?

Хоть всё продай, а суммы этой нету!

Уж проще взять и выпрыгнуть в окно,

Этаж высок — я разобьюсь, бесспорно…

В окно офиса стучится Черт. Базаров открывает окно, и Черт садится на подоконник.

Черт

Тебе визит покажется мой вздорным,

Ты выслушай меня — ведь всё равно:

Решишь уйти — успеешь без сомненья,

Ко мне же в ад, дружище, попадешь.

Базаров

Ты кто такой?

Черт

А что, не узнаешь?

Рога, копыта, хвост и оперенье?

Век неприкаян — шансов не дадут

Тебе по-новой насладиться светом.

Ты должен денег? — Помогу советом…

Базаров

Боюсь, что пряник твой похож на кнут.

Черт

А у тебя есть выбор? Или ты

Забыл о том, как говорят чеченцы?

Ты — мазохист? В горах у них — Освенцим,

Заранее не жги мои мосты.

Базаров

Ну и чего ты можешь мне сказать?

Я должен столько, что язык немеет,

Их счетчик крут…

Черт

Твой разум сатанеет,

А разум должен ясностью сверкать.

Советую — продай всё то, что есть:

Недвижимость, костюмы и машину…

Базаров

Я этим не покрою половину…

Черт

Покроешь, сохранив при этом честь.

Поверь же мне и сделай. Значит так:

Есть детский дом, там очень плохо детям,

Вложи туда…

Базаров

То есть пусти на ветер…

Ты что, считаешь, я — совсем дурак?

Черт

Попробуй, а потом поговорим.

Ты всё равно иначе потеряешь.

Базаров

Что ж, я рискну.

Черт

Рискуй, коль доверяешь.

Базаров

Вся жизнь — игра, к чему жалеть мне грим?

На деньги, вложенные в детский дом, решено построить детскую площадку, при строительстве которой обнаруживается большой клад золотых монет. Часть клада достается Базарову. Этих денег с лихвой хватает на погашение долга и покупку доли в строящемся торговом центре.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Москва. Осень 2000 года. Базаров находится в новом офисе, к нему на прием приходит Черт.

Базаров

Как это не прискорбно, рад тебе.

Причем всегда с восторгом вспоминаю,

Как ты помог мне.

Черт

От блаженства таю.

И вновь хочу помочь тебе в борьбе.

Базаров

Я не борюсь. Я всем вполне доволен.

Черт

Нет, денег мало — нужно понимать,

Ты должен в жизни олигархом стать,

Чтоб ощущать и полноту, и волю.

Давай-ка, продавай всё, и в игру

С тобой, дружище, поиграем снова.

Ты веришь мне?

Базаров

Достаточно лишь слова.

Черт

Вот и отлично. Завтра поутру,

Едва продашь все акции партнерам,

Направь наличность в баксах и рублях

В дом престарелых.

Базаров

Это полный крах…

Черт

Да не волнуйся — всё вернется скоро.

Базаров

Бредовее я плана не слыхал.

Черт

И не услышишь.

Базаров

Я не сомневаюсь.

Не удивляюсь и, поверь, не каюсь.

Что мы с тобой…

Черт

…Какой же ты нахал!

Базаров перечисляет деньги на счет дома престарелых. Вскоре одна из бабушек умирает и оставляет завещание, по которому Базаров получает большую коллекцию редких и очень дорогих картин известного русского художника. Продажа этих картин на аукционе делает Базарова одним из самых богатых людей современной России.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Проходит еще три года. Жизнь Базарова похожа на сплошную круговерть. Он много работает и много отдыхает. В один из выходных дней в загородный дом Базарова приходит его старый знакомый — Черт.

Черт

Ну, как дела, правитель и магнат?

Устал от жизни или от работы?

Базаров

Всё хорошо. Почти что как по нотам.

Тебе спасибо, мой рогатый брат.

Я твой должник — проси и помогу…

Черт

Поможешь мне? И чем?

Базаров

Душой и телом.

Деньгами…

Черт

Что ж, звучит довольно смело,

Но очень уж похоже на «пургу».

Я сам пришел опять тебе помочь.

Ты одинок и без любви страдаешь,

Ведь не любовь — всё то, что покупаешь

На час, на два иль даже на всю ночь.

Базаров

Да ладно… Я беру всегда крутых

И дорогих: таких, что всё умеют,

И понимают, и меня лелеют…

Черт

Всех пробовал, и толстых, и худых?

Базаров

Да.

Черт

Вижу, ты ценитель и талант,

Твой кошелек на всё готов для члена.

Но это не любовь…

Базаров

А что, измена?

Черт

Чем не похож графит на бриллиант?

Не знаешь? Суть одна, а свет иной.

Так вот, графит — и есть плоть проститутки,

Ты вечность с ней меняешь на минутки.

А бриллиант — он дышит лишь весной,

И эти грани не покроет пыль,

И не сотрут порывы новой моды.

Любовь — тепло и свет любой погоды.

Базаров

Зачем ты мне втираешь эту быль?

Черт

Не быль всё это, я помочь хочу

Найти любовь и сделать жизнь весною.

Базаров

Ты — Бог, но притворился Сатаною.

Что слышу я? Пора и мне к врачу.

Черт

Нет, не к врачу. Оденься поскромней,

Сними с себя «Армани» и «Версаче»,

Понты отбрось. Чтоб, так или иначе,

Не видно было, кто ты.

Базаров

Сразу к ней?

Черт

Не сразу. Тебя сердце приведет.

Базаров

А где искать ее? На дискотеке?

Черт

Да нет, средь книг. Средь книг, в библиотеке.

Базаров

Ты старомоден. Век давно не тот —

Сегодня не читают.

Черт

Это ложь.

Читали и читают на планете.

Базаров

Не проще ли полазить в интернете?

Черт

Любовь ты в интернете не найдешь.

Базаров знакомится в библиотеке со скромной молодой девушкой, которая называет себя Незнакомкой. Между ними возникает взаимное чувство. Они долгое время встречаются и, в конце концов, Базаров делает Незнакомке предложение. Незнакомка соглашается выйти за него замуж через год.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

В доме Базарова снова появляется Черт.

Базаров

Входи, входи. Всегда я видеть рад

Тебя, дружище, и зимой, и летом.

Я так люблю, что стал почти поэтом.

Есть в жизни смысл, и есть в делах заряд.

Я жду, когда минует этот год,

Женюсь на ней, у нас родятся дети…

Черт

Давай пока отбросим мысли эти —

Есть новый план.

Базаров

Что, новый поворот?

Черт

Конечно, новый — ты пойдешь во власть,

И будешь честно избран ты народом…

Базаров

Я не хочу быть в Думе, быть уродом…

Черт

Не будешь им, коль обуздаешь страсть,

Коль будешь видеть в каждом из людей

Не зверя, а родного человека.

Твори добро, ведь в этом — счастье века,

А не в трибунной жалости идей.

Согласен?

Базаров

Ты меня не подводил

Под монастырь за все года ни разу.

Черт

Я оценил, дружище, эту фразу.

И Бог ее б, наверно, оценил.

Итак, начнем с тобой опять с нуля —

Все деньги, что скопил за эти годы,

Верни, как есть, российскому народу.

Базаров

Ты что, сдурел?

Черт

Все деньги, до рубля!

Причем, раздай их только тем, кто их

Не просит, но кому необходимо,

Не проходи пенсионеров мимо,

Не забывай при этом про больных,

И никому не говори, кто ты.

Они и так, поверь мне, разберутся,

И в час необходимый соберутся,

И станут явью все твои мечты.

Через год на выборах в Государственную думу партия «Отцы и дети» во главе с ее лидером Базаровым набирает абсолютное большинство. Вскоре выясняется, что Незнакомка — дочь одного из самых влиятельных чиновников России. Мотивы ее походов в библиотеку были аналогичны исканиям Базарова. Она тоже искала любовь и нашла ее.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Утро после первой брачной ночи. Базаров выходит на прогулку в парк. Появляется Черт.

Базаров

Как хорошо, что ты на свете есть!

Ты дал мне всё, о чем мечтать я смею.

Имею всё, что я хотеть умею,

При этом сохранил и ум, и честь…

Черт

Не нужно слов — я всё без слов пойму,

Но ты не заблуждайся — я корыстен.

Я — порожденье и явленье истин,

Я подчинен сознанью и уму.

И я пришел проститься навсегда.

Базаров

Мне было хорошо с тобой, дружище,

Я счастлив, я любим, и я не нищий.

На небосклоне Родины — звезда.

Но есть вопрос — и я прошу, ответь…

Черт

Отвечу… Для чего всё это надо

Мне — порожденью Сатаны и ада?

Зачем тебе не дал я умереть?

Наш мир жесток, и он живет войной

Сил белых и, конечно, черной силы,

Души небесной с телом и могилой,

Рожденными морозом и весной.

Так вот, баланс нарушен был, тогда

И ангелов на время стало меньше:

Они спасали души падших женщин,

И те их обманули, как всегда…

Чтоб сохранить Россию и борьбу,

Я выполнял мне чуждую работу…

Базаров

Во славу Бога…

Черт

Ты не путай ноты.

Имею я, увы, свою судьбу.

И я закончил начатый мной труд.

Теперь живи, а ангелы вернутся,

И новые бои у нас начнутся

За ваши души, и на страшный суд

Идти придется всем вам, люди света.

Там разберутся, кто из вас коптил,

Кто молодил, кто старил, кто любил

И без того любимую планету.

Черт исчезает. Базаров в задумчивости смотрит на небо.