РАССЕЯнный (13 августа - 13 сентября 2006)

* * *

Не был я в раю целый век,

Позабыл, как птицы поют,

Позабыл молочный вкус рек

И кисельных горок уют…

Самобранкой выложен стол,

Самоваром встретила Русь.

Я искал тебя и нашел,

Я сегодня вусмерть напьюсь.

Ты пропарь березой меня,

В прорубь окуни поскорей,

Колокольной песней звеня,

Распугай в лесу егерей.

Пусть зверье гуляет и пьет,

Не жалеет радости пусть…

Пусть хотя бы на ночь умрет

Эта сумасшедшая грусть.

А с утра пусть выпадет снег

И накроет хляби дорог.

Не был я в раю целый век,

Но нашел я рай — видит Бог…

* * *

Таких, как я,— всего лишь я на свете.

Все остальные лучше или хуже.

А что ты знаешь обо мне — поэте?

Кому я со стихами в мире нужен?

Тебе одной, ведь ты одна такая.

Все остальные проще, не иначе.

Себя на муки ада обрекая,

Любя меня — из-за меня не плачешь.

Таких, как я,— всего лишь я, но всё же…

Все остальные лучше — нет сомнений,

Не оттого ли с каждым днем дороже

И я, и свет моих стихотворений?..

* * *

Я не хожу за допингом к врачу

И этим жизнь земную продлеваю.

Есть тема, о которой я молчу,

Есть тайна тайн, которую скрываю.

Быть может, время сдернет пелену

И сделает наглядными секреты.

Пока я жив — я доверяю сну,

Я не спешу провозглашать ответы.

Стихи — лишь айсберг, думы — океан,

И жизнь моя насыщенней исканий:

В ней нет границ пространно-странных стран,

Нет площадей и нету расстояний.

Во мне свобода с несвободой жить,

Но слабину стареющего тела

Я не пытаюсь духом обнажить,

Мне эта жизнь еще не надоела.

Я не спешу за допингом к врачу,

Мой допинг — я, владеющий секретом…

Я жив, покуда над землей лечу,

Покуда я играю с этим светом.

* * *

Сохрани меня, Бог,—

Лишь тебе я, не думая, верю —

От напрасных тревог

И беды, что таится за дверью.

Сохрани от печали

И грусть мою сделай короче,

Отвори свои дали,

Возьми меня вдруг среди ночи.

И страданий лиши

Тех, кто любит меня, где б я ни был…

Дай для каждой души

Это счастье — прочувствовать небо

И покой от дорог…

Сделай легкой любую потерю.

Я люблю тебя, Бог,

Лишь тебе я, не думая, верю.

* * *

Мне есть, за что ответить перед Богом.

Ведь видит Бог, что я бываю свят,

Что сотни раз я изменял дорогам,

И сотни раз я приходил назад.

Что я играл с самим собою кровью,

Что не боялся никогда крови…

Я был частичкой — маленькой любовью,

Я стал частицей мировой любви.

Я знаю, как предстану пред Всевышним,

Как Он простит, как Он меня поймет.

Я жил… Я не был на планете лишним,

Всё остальное не беру в расчет.

Издержки есть в любом из начинаний,

Из продолжений и из суеты…

Я, уходя, не взял с собою знаний,

Я взял с собой лишь сказки и мечты.

Я сожалею, в общем, о немногом,

Я не во многом, в общем, виноват.

Мне есть, за что ответить перед Богом,

Ведь видит Бог, что я бываю свят.

* * *

Ангелы — лучшие няни,

В этом сомнения нет:

Они исполняют желанья

И крутят орбиты планет.

Их колыбельные песни

Нравятся детям и мне.

Сказочней и интересней

Жизнь происходит во сне.

Ведь исполненьем желаний

Будет наполнен рассвет.

Ангелы — лучшие няни,

В этом сомнения нет.

* * *

Глобальное потепление,

Новая Атлантида,

Продвинутое поколение,

Градоначальники СПИДа,

Привычная проституция,

Гнетущая профанация,

В костер ученье Конфуция!

Звоните в реанимацию.

Еще не поздно надеяться,

Уже бессильны желания,

Угарный газ не рассеется,

Планету погубят знания,

Надуманные страдания,

Бесплатная мастурбация,

Но, вопреки гаданиям,

Спасет лишь реанимация.

* * *

Я беспечно листвою сорю,

Я учусь беззаботно мечтать.

Хочешь, небо тебе подарю,

То, в котором ты сможешь летать?

Хочешь, кратер наполню водой?

Ты не бойся, ты только скажи…

И беда станет вмиг лебедой,

И закружат над нами стрижи.

Мне не трудно листвою сорить,

Я ж за радость земную плачу,

Я хочу тебе мир подарить

И зажечь в твоем сердце свечу.

Не грусти, мы посмотрим кино,

Вспомним школу и бал выпускной…

Это было не так уж давно,

Это было с тобой и со мной.

Так давай же листвою сорить,

Так давай же по небу летать,

Так давай о любви говорить,

Ведь нам многое нужно сказать…

* * *

То «черный человек»,

То «белая вдова»,

То прошлогодний снег,

То грубые слова

Выводят из себя.

Я как бы не в себе:

Себя в себе губя,

Теряю жизнь в борьбе.

Но снова листопад,

Но снова на коне,

Любой картинке рад,

В любой тону весне.

Так по волнам несет

Меня не первый год;

Сегодня — только лед,

Но завтра — ледоход.

* * *

Сколько смерти в рожке автомата?

Сколько жизней в руках палача?

В чем невинная ложь виновата,

Если рубят наотмашь с плеча?

Я участвовал в битвах титанов,

Я был в стенке «район на район»,

И мне многое кажется странным,

А особенно странен закон.

Для чего существуют молитвы,

Если кровью мы платим за кровь?

Если мир добывается в битвах?

Если топчут ногами любовь?

Если… Впрочем, не так это важно.

Люди — звери. Бог не виноват,

Ибо лучше раздумий бумажных

Верный друг — боевой автомат.

* * *

Я могу «зажигать» до рассвета:

Слишком много фантазий во мне,

Слишком много во мне от поэта,

И, конечно, я верен весне.

Я являюсь для женщин загадкой,

Их ко мне жажда жизни влечет,

Их влечет то, что скрыто тетрадкой,

А не строгий житейский расчет.

Я и повод, и первопричина.

Во мне женщины любят стихи,

Во мне женщины любят мужчину

И, конечно же, любят грехи…

* * *

Лишь только ты, прощая, не прощаешь,

Лишь только ты готова всё простить,

Ты лучше всех на свете меня знаешь,

Ведь только ты умеешь так любить.

Ведь только ты меня считаешь Богом,

Во мне порою видя Сатану.

Стихи способны рассказать о многом,

Я их пишу, любя тебя одну.

* * *

Капитан, давнишний мой поклонник,

Долго вез меня на край вселенной,

Говорил, мешая с джином тоник:

«Отдохни от жизни этой бренной…».

Дав с собою только лишь консервы

И воды запас, спустил на сушу.

Море успокаивает нервы,

Горы успокаивают душу.

И уплыл, сказав, что он вернется,

Если доживу, через неделю.

Чувствуя себя первопроходцем,

Я шагал, а рядом птицы пели.

Мне казалось, что в саду Эдема

Нахожусь. О, райское блаженство…

Не хватает только лишь гарема —

В женщинах я вижу совершенство.

Брел я молча по горам и склонам,

Сторонясь ухабов и болота,

Отбивал кустарникам поклоны,

Позабыв о сложностях работы:

О планерках и о перекурах,

О долгах, о прочих неудачах…

Я люблю природу. И натуру

Вряд ли кто мою переиначит.

Вдруг услышал топот, страшно стало.

Отбежал опасливо в сторонку,

Я боялся встретить каннибала —

Слава богу, встретил амазонку.

Милая собой, на вид — не стерва,

Автомат из-за спины достала

И сказала: «Отдавай консервы!».

Вот те на — хорошее начало!

Я ответил: «Забирай, не жалко.

Я любовью сыт твоею буду.

Всё возьми — и пасту, и мочалку,

И мою походную посуду,

И рюкзак, и даже плащ-палатку,

Мы на ней свое устроим ложе…

Нам с тобою будет очень сладко,

Никого нет на земле дороже».

Но она, открыв ножом консервы,

Стала есть их, чавкая при этом.

У меня вдруг зашалили нервы

И пропала страсть играть дуэтом…

Я проснулся — зелья зеленее:

Весь в поту, соображаю слабо,

Но, однако, понял — нет страшнее,

Чем любовь к еде голодной бабы.

* * *

Рифмуя, я режу себя, словно лезвием, строчкой,

И кровь на листы проливают с улыбкой слова.

Такой же, как раньше, я заперт на век в «одиночку»,

Мне большее вряд ли позволит иметь голова.

Судья отказался от платы и от консультаций,

Ушел адвокат, прокурор заблудился в делах…

Я жду не пощады. Я требую — реинкарнаций.

Меня поддержали пророк Магомет и Аллах.

И даже Христос был готов появиться по-новой,

Чтоб с новым Иудой под вечер напиться вина.

Рифмуя слова я страдаю от каждого слова,

Я чувствую, как искушает меня Сатана…

Опять в «одиночку», чтоб не поддаваться влиянью.

Мой выбор непрост, ведь я не привык отступать.

Мое очищение — это мое покаянье.

Себя самого я могу вознести иль распять.

Я в силах решить и поставить последнюю точку.

История смерти для мира, увы, не нова.

Рифмуя, я режу себя, словно лезвием, строчкой,

И кровь на листы проливают с улыбкой слова.

* * *

Ты без меня — нота,

Я без тебя — звук.

Нас соединяет кто-то,

Сплетая объятья из рук.

Ты без меня — цифра,

Я без тебя — слог.

Но кто-то ломает шифры,

Сплетая объятья из ног.

Ты без меня — краска,

Я без тебя — мел.

Но кто-то рисует сказку,

Сплетая объятья из тел.

Ты без меня — вряд ли,

Я без тебя — нет.

Жизнь состоит из спектаклей,

Наш выход — гаси свет.

* * *

Помнишь, как мы были молодыми?

Город на постельном был режиме,

И никто не нарушал режим,

Просто время было молодым…

Что теперь? — Больничные повязки.

Мы ложимся вечером с опаской,

Не спешим, как водится, в кровать…

Просто время не желает спать.

Ну, а завтра мы какими станем?

Город не разбудим утром ранним;

Как же мне с тобой не повезло,

Просто время навсегда ушло.

* * *

Простое полено — наглядно, картинно…

В руках папы Карло не просто бревно.

О, как не хватало тогда Буратино —

Ему, Барабасу, дельцам от кино.

И песня слогами летела из зала,

Легко покоряя советский простор.

Он стал популярней внучкá Ганнибала,

Его вспоминают у нас до сих пор.

Обычный порей — внешне очень картинно…

На рынках у бабушек ажиотаж.

Какой-то Родари привел Чиполлино,

И цены взлетели за облако аж.

Не все итальянцы доступны народу,

А этот в два счета освоил простор.

И стала желанной для многих свобода,

И быстро исчез со стола помидор.

Открытие века — в нем детство короче,

Не нужно напрасно томиться без сна,

Пищит под подушкой малыш Тамагочи:

Насыпь ему быстро в корытце зерна.

Он будет добрее, ведь он электронный,

Он просто пищит, он не чувствует боль,

Ты можешь любить его, но по закону —

Смотри, чтоб питанье не село «на ноль».

Уж очень по-русски: герой-замарашка

С дворнягами речи свои заводил

И лапы им жал, идиот-Чебурашка,

И друг его Гена — дебил-крокодил.

Старуха рехнулась, но крыска-Лариса

Спровадила бабку в вагон голубой,

Та стала Сердючкой — крутою актрисой,

И телом своим украшает «Плейбой».

Кто выручит нас? — Позвоните Гайдару!

Звоните! Скорее звоните! Прошу!

Ведь новый герой должен выйти «на шару»,

Летят самолеты — привет Плохишу!

И яхты плывут, в них плывут футболисты

И «бентли» с «феррари» — огромнейший строй.

Да здравствует мир — безработный и чистый!

Да здравствует новый российский герой!

* * *

В развалинах империй — кокаин,

В осколках революций — анаша.

И для тоски достаточно причин,

И от потерь беззлобствует душа.

Какая удаль в пролитой крови?

Какая прыть в растерзанных телах?

Мы все мечтаем о большой любви,

Нас всех объединяет только страх.

В ответе на вопросы — героин

И опиум, дурманящий народ.

Кровят бинты на венах без причин.

Кто против наркомании, тот пьет.

* * *

Шифруя на лице восторги ночи,

Ты напиши письмо мне, между прочим,

Скажи спасибо за тепло и ласки,

Соври, что оказалась в дивной сказке…

А я совру, что ты одна такая,

Что я иду вслед за тобой по краю,

Что ты меня спасаешь от паденья,

Что любишь все мои стихотворенья…

Ты напиши письмо мне, между прочим,

Шифруя на лице восторги ночи…

* * *

Эту боль, что режет, как ножом,

Потерпи любимая, прошу…

Находясь за дальним рубежом,

Всей душою я к тебе спешу.

Всё пройдет, и оживут мечты,

Всё у нас с тобою навсегда,

В этом мире двое — я и ты,

Вместе и беда нам не беда.

Расстояний между нами нет,

Я в объятьях сжал тебя сейчас.

Посмотри в окошко. Видишь свет?

Солнышко соединяет нас.

Находясь за дальним рубежом,

Всей душою я к тебе спешу,

Ну а боль, что режет, как ножом,

Потерпи любимая, прошу…

* * *

Отдайте китайцам Сибирь,

Отдайте японцам Камчатку.

Страны необъятная ширь

Легко отдается за взятку.

* * *

Чем безупречнее пророчество,

Тем очевидней одиночество.

И рвется нить от беспредела

В гармонии души и тела.

И разум, не найдя границы,

Стремится самоустраниться.

Толпа всегда была жестока,

На небо вознося пророка.

* * *

Между мной и тобой — интернет,

Километры глобальной сети.

Для меня эти сети — секрет,

Я попал, и меня не спасти.

Я ищу на экране твой лик:

Буквы, цифры — составлен пароль.

Интернет не случайно возник,

У него не случайная роль.

Я ласкаю стихами тебя

В паутине глобальной сети.

Ты в ответ посылаешь любя:

«Не грусти, милый друг, не грусти…».

* * *

В суете городов, средь потока машин,

Средь сплошного людского потока,

Почему я всегда безнадежно один?

Почему мне всегда одиноко?

Жить стараюсь без зла, держу марку и цвет,

Не завишу от моды и рока,

Почему я всегда иду только на свет?

Почему мне всегда одиноко?

Встречи с прошлым не радуют больше никак.

В настоящем не видя истока,

Почему я всегда ускоряю свой шаг?

Почему мне всегда одиноко?

Слишком много причин не вести вечный бой,

Не ступать за границы порока,

Почему я всегда выбираем судьбой?

Почему мне всегда одиноко?

* * *

Я знаю — Запад породил Восток,

Пророчества припрятав между строк.

Я знаю, как красна бывает кровь

И вечностью воспетая любовь.

Я знаю — время, выйдя из границ,

Напомнит небу перелетных птиц.

Я знаю — не во сне, а наяву

Когда-нибудь до смерти доживу.

Я знаю правду… Правды не боюсь

Лишь оттого, что песней в мир вернусь.

* * *

Хорош Есенин, если Айседора

Сумела разглядеть в безумстве Русь.

Мне не понять полотен Сальвадора,

Его судить за это не берусь.

Уж видно таковой она, Галина,

Предстала на испанской стороне —

Сойдя с небес, заполнила картины,

Подняв Дали заоблачно в цене.

Я ничего развеять не пытаюсь,

От мыслей этих, как ракета, мчусь.

Но вдохновеньем лишь твоим питаюсь,

Любимая березовая Русь.

* * *

О, сколько магии вокруг —

От чисел до арабской вязи.

Спираль, завернутая в круг,

Мир держит на взаимосвязях.

Земля, огонь, бурлит вода…

Но лава, разорвав вулканы,

Под пеплом скроет города,

Цивилизованные страны…

И прав седеющий мудрец:

История всё это знала.

Конец, конечно,— не конец,

А потаенное начало.

* * *

Расскажи мне о ветре и поле,

И о чистом лесном роднике,

Расскажи о подружках по школе,

Об оценках в твоем дневнике.

Расскажи, как сбегали с уроков

С одноклассником рыжим в кино.

Расскажи поскорей о пороках

И о страсти играть в казино.

Расскажи о студентах и вузе,

О походах, сгущенке, ухе…

Расскажи о случайной обузе,

О любой расскажи чепухе.

Я, ничем твой рассказ не нарушив,

Принимать буду сказки всерьез:

Мне не важно — мне нравится слушать

Голос нежный, любимый до слез.

* * *

Когда я слышу на гитарных струнах

У пацанов, поющих во дворе,

Свой текст, я понимаю — возраст юный

Растет и развивается в игре.

Наивных строк аккордное звучанье

Не победило взрослость и печаль,

Они преодолели расстоянье

И продолжают устремляться в даль.

* * *

Несусь по аэродрому…

Меня ждут родные дόма

И помнят еще молодым.

Плюю и на цель, и мимо,

Мне просто необходимо

Остаться еще живым.

Я был средь войны и смуты,

Теперь считаю минуты —

Ляжет на курс самолет.

Никак не найду себе места,

Ждет дома меня невеста,

Почти уже вечность ждет.

Себя привезу невесте,

Надеюсь, не «грузом двести»,

Бескровно пройдя войну.

Там пули летели мимо,

Мне просто необходимо

Встретить живым весну.

* * *

За окном шелест павшей листвы,

Неприятный сентябрь за окном.

Без детей стены дома мертвы,

Детский смех оживляет мой дом.

Я скучаю по детям в тиши,

Поскорей бы вернулись они.

В бесконечном томленьи души

Долго тянутся ночи и дни.

Представляю, как Темка вбежит

И, ботинки швырнув за порог,

Схватит то, что на полках лежит,—

Пусть хватает, мой маленький Бог.

Следом Сенька, продолжив почин,

Спросит: «Папа, а где вертолет?

Почему в доме мало машин?

Те, что ранее были,— не в счет…».

Подождите, я всё вам куплю,

Луна-парк посетим в выходной.

Я же вас больше жизни люблю,

Счастлив я, что вы снова со мной.

* * *

Я живу, и я радуюсь свету,

Солнцу, небу, красивым словам,

Я стихи сочиняю при этом,

Также радуюсь детям и Вам.

Вы, общаясь со мной, подарили

Мне немало счастливых минут —

Вы поэзию боготворили,

Оценив по достоинству труд.

Против лести не зная защиты,

Я Вам верю — сомнения нет,

Но прошу — в окружении свиты

Промолчите, что с Вами поэт.

Слишком много завистливых взглядов,

Вредных женщин и грубых мужчин.

Мне напрасной рекламы не надо,

Я стараюсь держаться один.

* * *

Непостоянен я до постоянства,

Во мне полно любви и хулиганства,

И радости беспечной, и печали…

Я сам из тех, кому с излишком дали

Талант и веру в лучшее на свете —

Я берегу сокровищницы эти.

Храня свой мир, ищу свою дорогу —

За это право благодарен Богу.

Я, снявши крест, с Христом в груди остался,

Не спасовал я и не растерялся,

Напротив,— стал терпимей, как ни странно,

Я не делю религиями страны.

Людей я вижу только так, как вижу,

Я никого напрасно не обижу,

Но просто так не расточаю ласки,

Ведь щеки подставляют только в сказке.

Во мне нет злобы… и не из упрямства

Непостоянен я до постоянства.

* * *

Я хочу попробовать прочесть

«Книгу судеб» — есть такая книга.

И судьба, и время тоже есть,

И любовь, и сказка, и интрига…

Каждый, выбирая для себя,

Хочет верить в лучшие моменты,

Любит, свое время не любя,

Ставить над собой эксперименты.

Вот и я, замкнув календари,

Осени предпочитая лето,

В море чувств купаясь до зари,

От себя не требую ответа.

«Книга судеб» в этот миг со мной,

Мне понятны и слова, и ласки.

Вырастают крылья за спиной,

И смотрю на землю без опаски.

Говорю: «А так ли важен слог,

Если интересна эта книга?

Если сам себе я — храм и Бог?

Если нагнетается интрига?».

* * *

Рука в руке — пересеченье линий…

Мне нравится не думать о судьбе.

А за окном окно украсил иней,

Зима спустилась в город по трубе.

И испугала утренних прохожих,

Заставив их поднять воротники.

Мы так на них с тобою не похожи,

Мы так от них с тобою далеки.

И я, твою сейчас сжимая руку,

Смотрю, как город укрывает снег.

Не верю я ни в холод, ни в разлуку —

Пусть их другой боится человек.

Пересеченья всех житейских линий

Подняли нас над вечной суетой.

А за окном окно украсил иней

Загадочною зимней красотой.

* * *

Я слышал о многом,

Но знаю немного.

Мы созданы Богом,

У нас гены Бога.

Любви не обучен,

Но помню с рожденья:

Кто злобен и тучен,

Тому нет спасенья;

Что мир необычен,

Что нет краскам счета…

Я к сказкам привычен,

Привычен и к нотам.

Но я не играю

Словами напрасно.

Идущему к раю

Быть Богом опасно.

Скажу откровенно,

Ни мало, ни много:

Нас кормят не гены,

Нас кормит дорога.

* * *

Звуки, слова и фразы,

Жизнь — будто бы кино…

Снято без дублей, сразу:

Весело, но не смешно.

Грустно от несовершенства,

Радостно от простоты.

За мимолетным блаженством —

Вечность сплошной темноты.

* * *

Одиночество — это когда

Одиноко, но только вдвоем.

Когда порохом пахнет звезда,

Когда узок оконный проем…

* * *

Ты уедешь, я стану гореть

Ностальгией — беззвучным огнем,

И с надеждою буду смотреть

В календарь, где мы снова вдвоем.

* * *

У неба есть душа — она бездонна,

Но небо начинается с земли,

Мы отбиваем небесам поклоны

Дорогами, которые прошли.

Я всё пытаюсь заглянуть повыше,

Но вышину скрывают облака.

Бегу, ведь под ногами только крыши,

И ветерок в ушах свистит слегка.

Мне светит солнце и слепит улыбкой,

Я чувствую волшебное тепло,

И ангел согревает сердце скрипкой,

Я трогаю рукой его крыло.

Я никогда полетов не забуду,

Во мне навечно эта вышина.

Бездонность неба есть бездонность чуда,

Невидимая глазом глубина.

* * *

Забудут всё — и страхи, и ошибки,

И даже то, с чем не был я знаком.

Воспоминанья вызовут улыбки,

Музеем славы станет отчий дом.

Гордиться будут добрые соседи

И от себя приписывать дела…

Старушка спросит: «Больше не приедет?

А я его на Пасху так ждала…».

Я ангелом невидимым предстану

И поиграю ветром во дворе,

И буду, может быть, свободой пьяной

Листать слова в раскрытом букваре.

Я пробегусь по школьным коридорам,

Я глобусы юлою закручу.

Уходит лето… Год учебный скоро,

Но я уже учиться не хочу.

* * *

Скользнув поцелуем по бархату чувственной кожи,

Я будто ныряю в нирвану, как в небо с моста.

Я рву твое платье средь снов, не стесняясь прохожих,

Моя возбужденность бесстыдна, тверда и проста.

Мне нравится гладить твое обнаженное тело

И медленно-медленно снова и снова входить…

Ты тоже становишься вдруг безоглядной и смелой,

Тебе наплевать — кто нас будет за это судить.

Я чувствую близость развязки, я радуюсь ноте,

Которая вылечит головы сразу и всем,

Но люди бегут, как чумные, от праздника плоти,

От места, в котором сегодня открылся Эдем.

* * *

Он спокойствием не был отмечен,

И она не томилась в тоске.

Он был очень игрив и беспечен,

И она доверяла руке.

Время любит загадывать тайно

И укладывать тайны в стихи.

В мире всё происходит случайно,

Не случайны лишь только грехи.

Он ходил, где бывает опасно,

И она себя не берегла.

Он любил ее сильно и страстно,

И она без него не могла.

Время плавилось воском, как свечи,

Разделив суету на двоих.

Они жили от встречи до встречи,

Мир болел, мир молился за них.

Он, по сути, был дерзким и нервным,

И она могла сразу послать…

Он ушел в рай, как водится, первым,

И она не заставила ждать.

* * *

Он не узнал себя в картине:

«Ты, парень, малость поспешил —

Смотрюсь у власти, как в машине,

И нет вокруг меня светил.

Ну что за скипетр? — Просто палка,

Такой народу не указ.

Мой дом — не дом, а коммуналка,

Мне стыдно за иконостас.

А ну-ка, дайте мне Рублева,

Плачу с размахом — не рубли.

Хочу я выглядеть сурово:

Владельцем фабрик и земли,

Газет, турбин и пароходов…

Пусть знаю все: в пылу атак

Я вышел родом из народа,

Надев малиновый пиджак.

Я отсидел свое в кутузке —

Дворце без окон и дверей»,—

Так говорил мне «новый русский»,

По виду на все сто — еврей.

А я подумал — в этой сказке

Боль, отчуждение и страх…

И, выплеснув остатки краски

На холст, сказал: «Пошел ты нах…».

* * *

Я впитывал строчки душою, как губкой,

Сливаясь с пространством единой рекой,

Была нелогична в словах и поступках

Та, ради которой терял я покой…

Она безмятежно срывала запреты,

Она позволяла мне снова и вновь

Над грешной землей возвышаться поэтом.

Она… Кто она? — Безусловно, любовь.

И не было сил, но они появлялись,

Лишая при этом спокойного сна.

Когда мы в безумствах своих признавались,

В наш город всегда приходила весна.

Шалаш превращался в дворцы Вифлеема,

А тыква — в карету с упряжкой коней…

Какою запретною может быть тема,

Когда разговоры заходят о ней?

О ком? — О любви без конца и начала.

Вся жизнь — это сказки незримый полет.

Любви не бывает ни много, ни мало,

Уж если пришла она, то не уйдет.

* * *

С плеч голова и за туман сомненья,

Лихая удаль на бумагу прет.

Я жив, пока живут стихотворенья,

Пока во мне желанье не умрет.

Кем я любим? — Не сосчитать на пальцах,

Не хватит рук, а может быть, и ног.

Жизнь, как узор, как нить цветная в пяльцах,

Как истина в тисках горячих строк.

Вот и с тобой я не считаю суток,

Не лезу в рамки, тесен мне оклад…

К чужому горю, как и прежде, чуток,

Любому взлету, как обычно, рад.

Проходит жизнь и, ритмы ускоряя,

Нас заставляет просто не спешить.

Я, никому себя не доверяя,

Вдруг понимаю, что я должен жить.

* * *

В душу входит грусть с тоской, как отрава…

Ни налево мне теперь, ни направо,

Да и прямо и назад хода нету,

Мне никто не подпоет песню эту.

Одиночеством пропитано небо,

А вокруг меня поля с теплым хлебом,

В центре я стою — невинен и странен.

Вот такой, как есть, простой россиянин.

Я, РАССЕЯнный стихами по миру,

В мир пускаю вдохновенье и лиру,

Поднимая руки, с солнцем играю,

Не дорогу, а судьбу выбираю.

Ни налево мне теперь, ни направо,

В душу входит грусть с тоской, как отрава…

* * *

Не гасите свечу,

Успокойте ветра,

Я за всё заплачу,

Доживя до утра.

Я устрою вам пир

На две тысячи лет…

Обнадежу весь мир —

Мир, которого нет.

Лишь один только шаг —

И другая игра,

В ней обычный пустяк

Станет сердцем костра.

Я же, веки закрыв,

Краем губ прошепчу:

«Дайте ветру порыв,

Погасите свечу…».

* * *

Подсаженный на героин,

Не стал героем — стал наркоманом.

Один, среди льдин один…

Целая жизнь с «порошком» и «планом».

Кажется, был рожден

Со шприцом и смертельной «ломкой».

Сон, бесконечный сон…

Опиум вперемешку с «соломкой».

* * *

Эмоция — в реинкарнацию,

Традиция — в фальсификацию,

Поддамся на провокацию

В три тысячи сотый раз.

Обман — не обман, а трение,

Стирает остатки сомнения,

Но нет во мне сожаления,

Есть яркое пламя глаз…

Я буду внутри — сгораемым,

Всевидящим, обожаемым,

Прощающим, но не прощаемым —

Я буду одним из вас.

* * *

Всего лишь ночь длиною в жизнь,

И пепел поутру…

Держись, прошу тебя, держись,

Ведь завтра я умру

Лишь для тебя… Покинув твой

Не рай, не ад, а мир.

И, в омут прыгнув с головой,

Сотру себя до дыр.

Кто виноват? — Никто, поверь.

Земная круговерть…

Всего лишь ночь. За нею — дверь.

И жизнь длиною в смерть.

* * *

Вот и лето прошло,

И запахло холодной зимой…

Осень павшей листвой нам укрыла земные дороги.

Дождь стучится в стекло — это время вернулось домой,

Промочив по пути свои длинные стройные ноги.

В дом вернулись друзья,

Снова вместе мы будем летать

По придуманным снам и, читая стихи до рассвета,

Будем с теплым вином о морях и мечтах вспоминать,

И о том, что придет, и не раз, наше лучшее лето…

* * *

В воздухе висят слова,

Их сачком ловлю,

И кружится голова,

И опять люблю.

Раскрутивши карусель

В плавный звукоряд,

Я тяну в свою постель

Всех, кто будет рад.

Лунный глаз в мое окно

Проливает свет,

Кажется, живу давно —

Двести тысяч лет.

Кажется, вчера рожден

На закате дня.

Будоражит новый сон

Голого меня.

И кружится голова,

И опять люблю

Те волшебные слова,

Что в себе ловлю.

* * *

От этих «пробок» я давно схожу с ума,

Сижу в машине — для меня она тюрьма:

Орет приемник и мобильник сел «на ноль»,

Не знаю, кто мне предложил такую роль.

Вокруг гудят в клаксоны нервные авто,

Я понимаю, всё не так и всё не то…

Куранты бьют — меня пугает этот бой,

Что будет через год, скажи, Москва, с тобой?

* * *

Мы созданы для счастья — это факт,

И по-другому быть уже не может.

Стучат сердца друг другу четко в такт.

«За всё спасибо»,— говорю я. Всё же

Мне легче умереть, чем разлюбить

Тебя, моя небесная отрада…

Как оно будет — так тому и быть,

Нам лишнего давным-давно не надо.

* * *

Понты отбросив, позабыв о мести,

Презрев и кабаки, и казино,

Я радуюсь, когда мы снова вместе

С друзьями на природе пьем вино.

Когда шашлык дурманит ароматом,

И запах плова радует живот,

Когда стихи, украсив русским матом,

Читаем, отвлекаясь от забот.

Мы все давным-давно всё получили,

А кто-то даже больше, чем хотел…

Мы вспоминаем то, как раньше жили,

Как каждый был и суетлив, и смел.

Как мяч гоняли по площадке школьной,

Как мы дрались с соседскою шпаной,

Как нас манил огонь первопрестольной

Своей непостижимой крутизной.

Теперь доступно всё, и всё понятно,

И мы давно с кумирами на «ты».

Но хочется, однако же, обратно,

Туда, где зарождаются мечты.

* * *

Как тяжело, когда не видно света,

Когда земля уходит из-под ног,

Когда вопросов больше, чем ответов,

И думаешь — куда же смотрит Бог?

Когда нелепой кажется улыбка,

Когда концовка пьесы не видна…

Жизнь для других — досадная ошибка,

Летят ножи, кровоточит спина…

* * *

Обычный листопад, а сколько чувства

Романтики нам осень принесла!

Я вдохновляюсь божеством искусства,

Забросив и заботы, и дела.

Мне нравится гонять листву по парку

И с ветром отрываться от земли.

Еще не холод, но уже не жарко,

Еще не всё сказали, что могли,

Еще не все с тобой изведал страны

(Меня, как прежде, тянет на Восток).

Я думаю о счастье постоянно,

Я знаю, что с тобой не одинок.

Но нежность подарив тебе с лихвою

(Ту нежность, что в самом себе коплю),

Я упаду к твоим ногам листвою,

Тремя словами — Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.

* * *

Природа — часть меня, я — часть природы,

Я крепко связан с ней душой и телом,

И эту связь усиливают годы

Немыслимым, по сути, беспределом.

Я был рожден внезапною стихией

В порыве страсти, на краю Вселенной.

Во мне ветра шальные и лихие,

Во мне нет жизни ровной и степенной.

В морях речей достаточно сомнений,

Сомнений нет у тех, кто ровно дышит,

А я живу судьбой стихотворений,

Моя рука их вдохновенно пишет.

Я Богу поклоняюсь — Он повсюду,

Он существует вне течений моды,

Он там, где я сейчас и завтра буду,

Он — часть меня, я — часть его природы.

* * *

Без лишних, дух дурманящих истерик,

Без кодов в чистой, как ручей, тетради

Я бьюсь о небо — отворите двери,

Откройте мне калитку, бога ради!

Одним глазком хочу увидеть тайну

Того, что называется сюжетом.

Всё в нашей жизни вовсе не случайно,

И всё случайно, может быть, при этом.

Пропитанный соблазнами порока,

Я бьюсь о небо, но не вижу двери,

Нельзя прийти к познанью раньше срока.

За мудростью — и горечь, и потери…

* * *

Всё есть для того, чтоб писать,

Тебя лишь, любимая, нет.

С тоскою смотрю на кровать,

Хранящую главный секрет.

С невидимым ритмом стихов

Ночной разговор до утра,

Беспечную правду грехов

И утренний возглас: «Пора!».

Как я не любил уходить,

Как ты не спешила вставать

Затем, чтоб меня проводить,—

Всё помнит, бесспорно, кровать…

Смотрю на нее и молчу.

Ты где-то сейчас далеко,

Я мысленно кадры кручу,

Тебя представляя легко

Идущей навстречу судьбе,

В ту ночь, где мы снова вдвоем,

Где я обещаю тебе,

Что мы до утра не уснем…

* * *

Хотелось на всю жизнь наговориться,

Хотелось всё успеть на век вперед.

Ты далеко, мне без тебя не спится,

И время слишком медленно идет.

Хотелось выйти за границы света,

Хотелось видеть сквозь любой бетон.

Я без тебя скучаю до рассвета,

С надеждою смотря на телефон.

* * *

Согревает золотистым хвостом

Осень тихие дворы поутру.

Интересно, что же будет потом,

Кто продолжит вслед за мною игру?

Сколько песен сможет он написать?

И кому их будет петь до утра?

Счастья нет, когда боишься летать,

Только губит тело эта игра.

Дух, размолотый в муку,— не мука,

Из нее не выпечь хлеб поутру.

И летит на землю с веток тоска,

И я молча продолжаю игру.

Ты, любимая, давай, не грусти,

Обнимая мое тело с утра.

За листву меня и осень прости,

Это просто непростая игра.

* * *

Романтично, когда в барабане всего одна пуля,

И бутылка вина недопитой стоит на столе,

И небрежно пиджак черной птицей разлегся на стуле,

И стихи потерялись в седой от печали золе.

Крутану от себя — в этот раз я уже не промажу…

Нервно пальцы дрожат, и стучит учащенно висок.

Интересно, как скоро в миру обнаружат пропажу?

Скоро станет известно… Итак… Я спускаю курок…

Повезло, ибо пуля одна в эту ночь в барабане —

Ей не очень хотелось сближаться с моей головой,

И зола — не зола, и надежды томятся в стакане…

Я живой. Я живой. Я живой. Я живой. Я живой.

* * *

Я с себя вериги не снимаю,

Выше неба рýки поднимаю,

Наполняя светом песен грудь.

Ничего давно не понимаю,

Я живу и небесам внимаю,

Верю в то, что бесконечен путь.

Золотом украшена столица,

Листопаду не остановиться,

Льют дожди, и хочется летать.

Это ж надо было так влюбиться,

Так безумно взять и закружиться…

Разве это можно предсказать?

* * *

Пусть дни наперед сочтены,

Известны и дата, и срок...

Я знаю, что в праздник весны

Меня заберет к себе Бог.

Какая по счету весна?

Нет времени вёсны считать…

Мой мир отряхнулся от сна,

Ему больше миром не стать.

Пройдет еще тысяча лет,

А может, и больше пройдет —

На землю вернется поэт

И землю для Бога спасет.

* * *

Вот и со мной на «ты»,

Вот и меня зовут

В мир, где мои мечты

Искренне оживут.

Будет не так жесток

Тот, непонятный свет.

С запада на восток

Тянется силуэт.

Странно, но голова

Здесь не нужна совсем,

Бог признает слова,

Не запрещая тем.

Вечность не обмануть,

Смерти за небом нет,

Млечный не долог Путь

К жизни иных планет.

Худшие дни не прошли

За седину обид.

Память родной земли

Сердце мое хранит.

Пламень во мне не гас,

Не выжигал чудес.

Я просто в последний раз

На вас посмотрел с небес.

* * *

Не понят — не твоя ли в том вина?

Из серых дней сложился звукоряд,

А мне давно мелодия нужна —

Я не вернусь, любимая, назад…

Нет, не к тебе, а к прожитым часам

Вдали от света твоих чудных глаз

Мне нравится гулять по небесам

И чувствовать, как дорог каждый час.

Средь облаков гуляю и дышу,

Смотрю, как зарождаются ветра,

Я обо всем подробно напишу

И прочитаю, может быть, с утра.

Ну а пока, ты спи и не грусти,

Я никому не дам нарушить сна.

Лишь в сон меня тихонечко впусти…

Не понят я — твоя ли в том вина?

* * *

Смысла нет пребывать с собой в ссоре,

Всё давно наверху решено:

Режиссер растворится в актере,

Ибо классикой станет кино.

Так и верь, милый друг, в режиссера,

Слушай голос — он не подведет,

И не трать себя без толку в ссорах:

Чему быть, то и произойдет…

* * *

Без немыслимой страсти

Время рвется на части.

Пламя мы не сдержали —

Тихо тонем в печали.

Без небесного света

Умирает планета.

Рвутся обручи круга —

Мы теряем друг друга…

* * *

Нелогично, но быстро всё меняется в мире,

Неизменна лишь вечность, потаенная в лире.

На восток и на запад нас уводят дороги,

Солнце светит, но только согревает не многих.

Тайны спрятаны днями, словно письма в конверте,

Убегая от смерти, приближаемся к смерти.

* * *

Есть в грусти моей ощущенье

Ненужности и суеты,

Я страшно боюсь не паденья,

Я страшно боюсь высоты,

Которая стала доступна,

Которая где-то внутри…

Преступно, преступно, преступно;

Внушает: зажегся — гори…

Горю и, себя не жалея,

Пытаюсь других не жалеть.

На темную выйдя аллею,

Орать начинаю и петь.

Я рву нелуженую глотку,

Мотив мой до боли знаком…

Мир, чувствуя каждую нотку,

Меня обожает тайком.

* * *

Очень важно успеть опоздать

На неначатый карнавал…

Я могу ничего не дать,

Я и так слишком много дал.

На расплесканный адреналин

Разномастный летит народ,

Только я, как всегда, один —

Созерцающие не в счет.

Я вливаю в себя тоску,

Не пугает меня «передоз».

Пистолет, поднесенный к виску,

Поднимает больной вопрос:

Быть? Не быть? — Я давно решил,

Ибо часто в себя стрелял…

Душу ранами обнажил

И по строчкам проковылял.

Босоногим ворвался в свет,

А из света нет хода в тьму.

Я — поэт. Я — живой поэт,

Я вас искренностью возьму.

Очень важно успеть опоздать.

Я успел, я давно опоздал

И отдал то, что должен отдать,—

Начинайте свой карнавал…

* * *

Первым выстрелом — наповал,

И не нужно вдогонку стрел…

Я отчаянно рисковал,

Я отчаянно шел в прицел.

Не заставили долго ждать:

Лишь коснулась земли заря,

Тут же начали преграждать

Отходные пути егеря.

И собаки, унюхав след,

Пьяной сворой ко мне рвались,

Я хотел увидеть рассвет,

Я отчаянно дрался за жизнь.

Раскидав сытых псов «на раз»,

Думал — выйду и сух, и цел,

Но сощурил охотник глаз

И навел на меня прицел…

Первым выстрелом — наповал.

Новичку, как всегда, везет.

Я отчаянно рисковал,

Но и риск иногда не в счет.

* * *

На кресте капли первой росы,

На губах детский вкус молока.

Миром правит не Бог, а часы.

С его ведома? — Наверняка.

* * *

Скоро старость, надо б успеть

Умереть совсем молодым.

Сочинить, записать и спеть,

И рассеять над миром дым.

Семена, что прорвут шелуху,

Силу страсти доверят ветрам,

И поднимутся на духу,

И даруют соблазн кострам.

Я словами сушу дрова,

И безумствую, и шучу…

Закружилась от чувств голова?

Приходи, я сильней закручу

И сюжет, и желание жечь,

И всё то, в чем твоя беда…

Мы освоим русскую речь,

Заблудившись в ней навсегда.

Путь до старости недалек:

Вспышка спички, огонь и дым…

Укорачивая свой срок,

Я спешу умереть молодым.

* * *

Время меняется,

Время не спит,

Всё забывается

Или болит.

Встречи с разлуками,

Как карусель.

Всплески за муками,

Ночь и постель.

Утро похмельное,

День, но опять

Всё неподдельное

Тянет в кровать.

Весело прячется

В норах народ,

Вроде дурачится,

Вроде не пьет.

Но не хватает

В кранах воды,

Не предвещает

Время беды.

Время не учит,

Время не ждет,

Падает с кручи

Вниз самолет.

И зарождается

Новый испуг.

Переплетаются

Линии рук.

В них растворяется

Горечь обид.

Время меняется,

Время не спит.

* * *

Скука в сердце ножом,

Позовите мне гром,

Я, увидев грозу,

Вытру небу слезу.

И за молнией вслед

Разряжу пистолет

В стену, в пол, в потолок,

В рай, где я одинок.

Испугалась? — Прости,

И прими, и впусти

В мир, который не ждет,

В мир, который поймет,

И, отсеявши ложь,

Из груди вынет нож.

* * *

Кленовым листом ты укрой от меня свою негу.

Я избран тобой, я молча шагаю по снегу,

По чистому снегу, не пряча от неба следы,

Я был, и я не был, спасая весь мир от беды.

Запомнили гвозди? — Найдите знаменья в одежде,

Но только отныне не будет безумно, как прежде,

Ведь, негу прикрыв, я, твою воскрешая невинность,

Вознес выше неба святую свою беспричинность.

* * *

Напиши на конверте

Вместо адреса — «РУСЬ».

Я забуду о смерти,

Я возьму и вернусь…

Разобрав баррикаду

Из сомнительных фраз,

Я шагну за ограду,

Разделившую нас.

Ты поверь,— это просто,

Улыбнись лишь в ответ,

Нет меж нами погоста,

Расстояния нет.

Я живу в своих строках,

Я себя пережил,

Выйдя словом из сроков,

Из крестов и могил.

Нет немыслимой смерти,

Позови — я вернусь,

Написав на конверте

Вместо адреса — «РУСЬ».

* * *

Рвется пешка отчаянно в дамки

Сквозь поля черно-белого цвета,

Очень хочется сделаться самкой,

Посвященной в любые секреты.

Вседозволенность, неуловимость…

Прочь с доски, беспородное племя!

Нет добра, коль нелепа терпимость,

Есть дорога, пронзившая время.

Но не терпит игра постоянства:

Благородная, статная дамка

Вдруг поймет, покоривши пространство,

Что одна она в поле — не самка.

* * *

Моцарт смотрел вниз,

Сальери смотрел ввысь.

За секретом — сюрприз.

В ком? — Пойди разберись…

И не дано понять,

Не потеряв сна,

Кого сумеет поднять,

Кого опустить весна?

Пушкин искал страсть,

Дантесу хотелось жить.

От выстрела не упасть,

От выстрела можно кружить

Над временем и весной,

Над сонмом людских снов…

Прошу, помолчи со мной

Молчаньем моих слов.

* * *

Бабье лето придет без спроса,

Осень встретит багрянцем чудо,

И ответами на вопросы

О любви я доволен буду.

Ты простишь мне мою беспечность

И часы, что разбил в прихожей…

К нам опять возвратилась вечность,

Мы опять на себя похожи.

Твое платье хранит все тайны,

Ты раскроешься на рассвете…

Всё случится меж нами случайно,

Мы с тобою не просто дети…

Хочешь сказку мою дослушать?

В ней подробности есть про «это»,

Выходи поскорей из душа,

Поиграй со мной в бабье лето.

* * *

Я бегу, вдохновленный строкой,

Мимо станций, событий и лиц.

Страсть, азарт, тишина и покой —

Жизнь во мне не имеет границ.

Растворяется снами печаль,

Дождь смывает с асфальта песок,

Меня манит небесная даль

И апрельский березовый сок.

Я мешаю в себе времена.

Спутав карты, прошу пересдать.

В моем мире есть только она,

Без нее мне в себе не создать

Золотой листопад в феврале,

Звезды те, что под сердце легли,

Жизнь небесную здесь, на Земле,

И земную вдали от Земли.

* * *

Задолго до рожденья слова,

До пробужденья ото сна,

Земля была святой и новой,

Бог помнит эти времена.

Но осквернили землю люди,

Природу покорить решив,

Земля святой уже не будет,

Не будет человек красив.

Его рожденье — честь природы,

А жизнь и смерть — природе вред.

Рассудок побеждают годы —

Спокойное теченье лет.

* * *

Я вижу счастье в свете Ваших глаз,

Дождь за окошком моросит немного —

Природа плачет, радуясь за Вас,

И золотом листвы блестит дорога.

А я желаю радости в пути,

Чтоб Ваш корабль семейный не штормило,

Чтобы хотелось Вам домой идти,

Ведь только там набраться можно силы.

Любовь нести сквозь годы нелегко,

Но дай Вам бог не потерять запала:

Летайте, и летайте высоко,

Чувств не бывает много или мало.

* * *

Остывают раны после битвы,

И не так кружится голова,

И слова, служившие молитвой,

Лишь слова, слова, слова, слова…

Поле боя поросло травою,

Пересохло устье той реки —

Той реки, с водицей ключевою,

Где когда-то жили кулики…

Кровь татар давно сроднилась с жилой,

Так давно, что трудно доказать,—

По любви, иль просто взяли силой,

Кто отец России, а кто мать…

Всё не важно — не нужны молитвы,

Не нужны напрасные слова;

Поросло бурьяном поле битвы,

Не кружится больше голова.

* * *

Дышит звездами мой адресат

На другой половине Вселенной,

Туда строчками чувства летят,

Прямо в кровь попадая мгновенно.

И зима замедленье часов

Ускоряет невидимым взглядом,

Приподняв купол снежных лесов

Над осенним, безлиственным садом.

Я ответа не жду и в ответ

Получаю приток вдохновенья.

Кто она? — Разгадайте секрет,

Ощутите ее дуновенья.

Пусть предтечей спешащих часов

Возвышаются, будто бы рядом,

Купола августовских лесов

Над осенним, пустеющим садом.

* * *

Время иных измерений —

Всплеск аксиом и сомнений.

Падает с неба звезда…

От самоудовлетворений

До взрывов и переселений,

До дня рокового суда.

Но только не остановиться

Ни в деревнях, ни в столицах,

От Бога не убежать,

Не убежать и не скрыться,

Повсюду звериные лица…

Живо! Все на пол! Лежать!

Время не терпит сомнений,

Слабости и поражений,

Сухо отдав приказ,

Не требующий повторений,

Не делающий исключений,

Погубит бесстрашных нас.

* * *

Правда не врет,

Время не ждет,

Наоборот,

Значит — вперед.

Ложь хороша,

Бьет не спеша,

И без гроша

Только душа.

Кто не один,

Тот господин,

А для седин

Нету причин.

Снова к врачу

Ноги влачу,

Я заплачý

И полечу

От пустоты,

От суеты,

В край, где мечты,

Где только ты.

* * *

Вот бы летать и не чувствовать тела,

Вот бы бежать и не чувствовать ноги,

Вот бы любить и не видеть предела,

Вот бы идти и не знать о дороге.

Каждое утро я радуюсь свету,

Каждое утро я слышу мотивы,

Каждое утро — вопросы, ответы,

Каждое утро таит перспективы.

И я летаю, не чувствуя тела,

И я бегу, я не чувствую ноги,

И я люблю, я не вижу предела,

И я иду, я не знаю дороги.

* * *

Всё меняется — годы бегут.

Кормит море своих и чужих,

Рыбаков дома любят и ждут,

Стариков почти нет среди них.

Море помнит того старика,

Разве можно такое забыть?

Смотрит молча старик свысока,

Рыбаком ему больше не быть…

И апостольски-праведный взгляд

Вдохновляет в морях рыбаков —

Они с рыбой вернутся назад

И накормят своих стариков.

* * *

Сыплет лес мне багрянец под ноги,

Я бегу и не вижу дороги,

Не успев написать и прочесть.

Ты же есть у меня… Слышишь? — Есть.

Для меня нет заборов закона,

Я молюсь — где любовь, там икона,

Там романтикой небо кормлю.

Я люблю тебя… Слышишь? — Люблю.

Год за двадцать, а может, за тридцать,

Я никак не могу налюбиться,

Поменяться никак не могу.

Я бегу к тебе… Слышишь? — Бегу.

* * *

Когда вокруг кипят моря,

С цепей срывая якоря,

И корабли теряют курсы на ходу,

Когда бушует океан,

Сметая очертанья стран,

Закрой окно и не впускай в свой дом беду.

Пройдут и смерчи, и шторма,

За осенью придет зима,

А за весною, снова лето и жара…

Причины нет, мой друг, грустить —

Мы просто продолжаем жить,

Мы просыпаемся по-прежнему с утра.

* * *

Я устаю смотреть на сцену,

На ней ничто не веселит.

Душа за Родину болит,

Пусть мой народ меня простит —

Он заплатил большую цену

За то, чтоб так существовать,

Имея всё и не имея,

То разрываясь, то немея,

Во власти и без власти змея

Себя бесстыдно пропивать.

Я не нашел пока зеркал.

Сижу, смотрю с тоской на сцену,

Где покрывает ложь измену,

Где всё свою имеет цену,

Где нет начала у начал.

* * *

Уезжаешь надолго — уезжай навсегда,

Без тебя нету толку мерить днями года.

Улыбнись, на прощанье помаши мне рукой,

Все твои обещанья я наполню тоской.

Дорисую штрихами романтичность дорог,

Там, где нужно,— стихами, где не нужно — без строк.

Ты уехала, вроде… Я, простившись, простил,

Только боль не проходит, чтоб я ни говорил…

* * *

С Новым годом! Да здравствует год —

Год моей сумасшедшей любви.

Кружат листья снежинками нот,

Бродят вольные песни в крови…

Как подарок — полет в небесах

И волшебные сны до утра…

Улетучились горечь и страх —

Растворились в объятьях костра.

Птицы нам неустанно поют,

И душа, словно птица, поет.

Фонари ночью елки зажгут,

Мы прожили с тобой целый год.

* * *

На карусели нот

Ставить нельзя печать,

Завтрашний день придет,

Если о нем мечтать.

Жизнь состоит из снов,

Радостей и огня.

Завтрашний день готов

Встретить ее и меня.