АКОНИТ (26 июля - 26 августа 2007)

* * *

Цезари и фараоны,

Пламень, вода и гранит —

Всё, что возводят в иконы,

Пробовало аконит.

Яд в малых дозах — лекарство.

Тайны лишь время хранит.

Пропуск в бессмертное царство —

Сладкий на вкус аконит.

Дух посвященных в эфире

В колокол знаний звонит.

Есть чудеса в нашем мире?

Есть, если есть аконит.

* * *

C плодами ночного эфира

Ляжет на простыни семя.

Ты для меня — полмира,

Другие полмира — время.

Вот так и живу, скитаясь,

Вот так и скитаюсь… Всё же,

В одной тебе растворяясь,

Не становлюсь моложе.

Ты тоже ко мне привыкла —

Стали слабей уколы…

Меж фазами лунного цикла

Этапы семьи и школы.

Ускоренным шагом — к двери,

Пряча в шарфах улыбки.

Полжизни — одни потери,

Другие полжизни — ошибки.

Но хочешь не хочешь — надо,

Но надо не надо — будем

Видеть в крестах награды

На зависть обычным людям.

И жизнь посвящать дорогам,

И восхвалять постели…

Полсрока — в гостях у Бога,

Другие полсрока — в теле.

* * *

Не колет штык, и пуля не свистит,

И почтальон не носит похоронки.

Прости меня, и Бог тебя простит,

Ведь наши чувства и легки, и тонки.

Я помню всё, особенно твой смех,

И первый страх пред ожиданьем чуда.

Мы разделили пополам весь грех —

Я грешным никогда уже не буду.

Налей вина, а лучше закажи

Янтарный виски с белым шоколадом.

Нелепо растворились миражи,

И слово «всё» летит под грудь снарядом.

Последний взгляд на время без обид,

Как поцелуй, энергии лишенный.

Прости меня, и Бог тебя простит.

Прощающий обязан быть прощенным.

* * *

Грех не в том, что останется быль

После важных, но глупых побед.

Книги выдержат пламя и пыль

В незаконнорожденный рассвет.

Будет так, как захочет судьба,

И другого, увы, пока нет.

Жизнь не смерть — ей дороже борьба

В незаконнорожденный рассвет.

Увольняйте, ведь я — дезертир,

Я не дам для войны своих лет,

Потому что заполнил мой мир

Незаконнорожденный рассвет.

Там, где верят взаимной весне,

Где вопрос обретает ответ,

Пусть беспечно потворствует мне

Незаконнорожденный рассвет.

* * *

Не первый год кряду

Влюбляюсь без страха,

Ломая ограды и требуя траха.

Когда получаю —

То тело, то душу —

Без страсти кончаю,

Без повода рушу.

Такая природа

Людского блаженства.

Вот так год за годом

Ищу совершенство.

Но там, где искрило,

Не светится боле,

Всё лучшее было

В детсаде и в школе.

* * *

Я ничем особо не смущаюсь,

Ко всему давным-давно привык,

Не прощая, с трепетом прощаюсь,

Изменив лишь волчий вой на рык.

Всё — обман, я тоже был обманут:

В этой плате лишней нет цены.

Тех не вспомню, те, быть может, канут

С первой каплей плачущей вины.

Дождь пройдет осенним листопадом,

Золото рассыплется у ног.

Лирика, прошу, останься рядом,

Без тебя я страшно одинок.

А с тобой легки печаль и стужа,

А с тобой прекрасен каждый миг,

А с тобой я всем влюбленным нужен

В переплетах рукописных книг.

* * *

Я вижу то, что хочу,

Но не хочу то, что вижу.

Мои визиты к врачу

Известны даже Парижу.

И в Риме нету давно

Кафе, где ждут менестрели.

Любви цветное кино

Лишь в Амстердаме смотрели.

Берлин простил мне покой,

Мадрид призвал на корриду.

Смотрю на небо с тоской

И чую в тучах обиду.

Прольется дождь поутру —

Так в Петербурге бывает.

Дрожат холсты на ветру,

С беседок крыши срывает.

В кармане лишь миллион

Да два купейных билета.

Я, отбивая поклон,

Тушу о плащ сигарету,

Чтоб взять у храма свечу

И двинуть с нею к Парижу.

Я вижу то, что хочу,

Но не хочу то, что вижу.

* * *

Цепляешь так, что в строчках стынет кровь,

Что хочется уснуть и не проснуться.

Фатальней смерти — жизнь, а не любовь,

Попробуем сквозь слезы улыбнуться?

Плацебо — и вино, и кокаин,

Но каждый раз, перебирая с дозой,

Надеюсь, что спасет новокаин,

И сменит страсть моих поэзий проза.

Ты не такая, с кем я ночевал,

Ты их грешней, а потому святая.

Я жил душой, я телом врачевал,

То падая на землю, то взлетая.

Один лишь миг побудь, не уходи,

Останься за секунду до рассвета.

Еще три жизни где-то впереди,

И где-то позади за лесом лето.

* * *

Слишком глубоко сидишь в душé,

Чтобы понимать, что я один.

Лично мной всё прожито уже,

Но тебя заводит кокаин.

Рассыпаю «деда» по столу,

Он белее снега, спору нет.

Он во всём уделает иглу,

Он надежней крепких сигарет.

Режу картой зеркало стола,

Уложив дорожками «кокос».

То, что ты имеешь два крыла,

Выдает, пожалуй, только нос…

Я в глазах твоих читаю страсть,

И огонь желания внутри.

Ты спешишь меж ног моих упасть —

Не спеши, а в десны «пыль» вотри.

Всё дошло до крайности уже,

Чувствую всей плотью кокаин.

Ты настолько глубоко в душé,

Что и я как будто не один.

* * *

В преддверьи листьев набухают почки,

Смола готова присягнуть стволу,

А яд, которым ты травила строчки,

Сгорел во мне, оставив лишь золу.

Незримая любовь твоя гуманна,

Я чувствую, как плавятся слова.

А с глобуса ветра сметают страны,

Ведь глобус — это просто голова.

Переболев, я получил свободу,

Теперь никто не бросит мне упрек.

............................................................

............................................................

А за углом, презрев собой природу,

Огонь готовит новый уголек.

* * *

Воткнулся в сердце нож по рукоять:

Дышать нет сил. Застыло всё вокруг.

Ну, кто ты — королева или бл...дь?

Кто я — любовник, схимник или друг?

В твоих рассказах нет ни капли лжи,

Я верю в то, что ты сейчас не лжешь.

Мы оба любим строить миражи.

Жаль, не мираж — вошедший в сердце нож.

* * *

Тучи выбирают самолеты,

Чтобы сбросить их куда-то вниз.

Нас с тобой давно придумал кто-то,

Разрешив летать в раю без виз.

Я с улыбкой разгоняюсь в небо,

Ты, как птица, над землей паришь.

Посмотри: под нами — поле хлеба,

Городá: Рязань, Москва, Париж,

Рим, Нью-Йорк, София и Варшава,

Копенгаген, Будапешт, Брюссель,

Лондон, Киев, Бухарест, Оттава…

Где сегодня выберем постель?

Может быть, тебе по нраву крыши,

Ты же пьешь «Кампари»? Я не прав?

Полетим туда, где ветер тише,

Где бесшумно колыханье трав.

Где забудем беды и заботы,

Где доступен нам любой каприз.

.......................................................

.......................................................

Там, где не летают самолеты,

Где их тучи не бросают вниз.

* * *

Я, конечно, вернусь,

Я, конечно, ворвусь в твои сны,

Растворю в тебе грусть

Самой сладкой капелью весны.

Я расставлю слова

В лабиринтах нехоженых строк.

Ты уже не вдова,

Тебя просто преследовал рок.

Я спасу от невзгод

Всех, кто был и кто будет с тобой.

Сумасшествие нот

Называется вещей судьбой.

Растекается грусть,

Разрывая платок тишины.

Я, конечно, вернусь,

Я, как прежде, ворвусь в твои сны.

* * *

Есть в каждом небе солнце и луна,

Есть облака и каменные тучи.

Я поднимаюсь на вершину кручи,

Чтоб оказаться за границей сна.

Я верю в то, что где-то на верхах,

За горизонтом собственной печали,

Давным-давно нас ангелы качали,

Носили рядом с Богом на руках.

.........................................................

.........................................................

Я знаю, что когда-нибудь вернусь

И расскажу о том, как жизнь прекрасна,

О том, что был направлен не напрасно,

О том, что возвратиться тороплюсь

На землю, где есть город и есть ты,

Где всё людское дорого и мило,

Где осенью весна меня любила,

Где оживали все мои мечты.

* * *

Безумие безумием под дых,

Теряется терпение и воля.

Я молодой средь самых молодых,

Я не боюсь уехать на гастроли

И не вернуться в тело до утра,

Смешав коктейлем времена и лица.

Меня сжигает странная игра

Лишь потому, что ты живешь в столице.

Лишь потому, что, получив удар,

Представить голос не могу по строчкам.

Средь ангелов немало бывших пар,

Разбросанных по разным «одиночкам».

Быть может, нас с тобою развели,

Чтоб мы словами чистили дорогу?

Ведь в чистом поле — рожь и ковыли,

Ведь в чистом поле не осталось Бога.

Ты устаешь от вечной суеты

И ночью возвращаешься с работы.

Как пишешь ты, так пишешь только ты.

Я чувствую, как сладки привороты.

С безумием в безумстве плавя снег,

Теряя звуки в яме оркестровой,

Я не «почти что муж», я — человек,

Вкусивший яд истории Петровой.

* * *

Отношения наши построены странно,

Не случайны случайности в песенных строчках.

Мы меняем с тобой и постели, и ванны,

Растворяясь в своих многоточьях и точках.

Презираем любые табу и запреты,

Комплексуем при виде бездушной скрижали,

Ждем весной холода, а зимой ищем лето,

Чтобы осень листвой разбросала медали.

Ты целуешь меня по привычке в ладони,

Я смотрю на тебя и прошу продолженья…

Мы стоим целый вечер с тобой на балконе,

Наблюдая поток кругового движенья.

А затем вдруг меняем постели на ванны

И находим спасенье в объятьях и точках.

Отношения наши построены странно,

Как случайные проблески в песенных строчках.

* * *

Не тот огонь, но, как и прежде, манит

И разжигает нежные слова.

Пусть время нас опять с тобой обманет,

Ты дорога мне, не моя вдова.

* * *

Велик соблазн покончить с собой

Во время надоевшей войны.

Пока еще не кончился бой,

Открою тропку в вечные сны.

Я устаю от горечи слов

И от того, что бьюсь об заклад.

Мой выбор, безусловно, не нов,

В моем кармане прячется яд.

Я жил, пока любили меня.

Теперь нет сил, болит голова,

Всё меньше с каждым вздохом огня,

Больнее боли — только слова.

Прощайте, ухожу в никуда,

Прости стихи, крылатый мой конь.

Уже впитала капли вода,

Уже стакан сжимает ладонь.

...................................................

...................................................

Велик соблазн покончить с собой

Во время надоевшей войны,

Пока еще не кончился бой,

Открыть дорогу в вечные сны.

* * *

Стань безнадежно-любимой

В лучиках белого света,

Сбросив помады и гримы,

Пусть заискрится планета.

Стань беззаботной и нежной

В выцветшем небе столицы.

Песней твоей безмятежной

Пусть вдохновятся все птицы.

* * *

Ухожу, не говоря ни слова,

Да и что я выскажу словами?

Всё, конечно, с кем-то будет снова,

Но, увы, конечно же, не с Вами.

Бывшая, какая прелесть ночи

Без тебя и без твоих упреков!..

Завтра утром вылетаю в Сочи,

Послезавтра — в города Востока.

Так по миру с карточкой кредитной,

Не страшны дефолты за границей.

Ты не шли мне фото с челобитной —

Ничего уже не повторится.

Никому не позволяю снова,

Прекращаю каждый раз без страха.

.............................................................

.............................................................

Ну, чего ты ждешь? Неужто слова?

Хорошо: три слова — «шла б ты на х...».

* * *

А дальше — просто пустота

И красота воспоминаний:

Где «крыша рухнула» с моста,

Там пепел прогоревших знаний.

Давать труднее, чем вбирать

В себя кусками и по крохам.

Я не умею умирать,

Я улыбаюсь, если плохо.

.............................................

.............................................

Я, улыбнувшись в тишину,

Спокойно обниму подушку

И через семь секунд усну,

Представив новую подружку.

* * *

Как просто не стать человеком в плену одиночества.

Я так не люблю, когда сложно по имени-отчеству.

Любые стихи для себя — сотворенье пророчества.

Любая иллюзия — вера и верность пророчеству.

Мне нравится всё, что пишется или не пишется

Не ради похвал и не ради желания справиться

Со всеми, кто может услышать и может ослышаться,

Со всеми, чья память от песенных строчек кровавится.

.............................................................................................

.............................................................................................

И девочка Маша к кресту своих сказок привязана,

Ей хочется с лаской отдаться в хорошие руки.

Но, милая, ангелу запрещено и приказано

Пройти по земле, спрятав крылья, чтоб чувствовать муки.

Не став человеком в плену своего одиночества

Средь тех, кто склоняет, чтоб звали по имени-отчеству.

..................................................................................................

..................................................................................................

Ведь только стихи для себя — сотворенье пророчества.

Ведь только иллюзия — вера и верность пророчеству.

* * *

На улице дождик — не выгнать «феррари».

Я целое лето жду только субботы,

Я молча «дрейфую» на Балчуге в баре,

Заполнив собой телефонные соты.

Нет страшных грехов, есть немного иные.

Иду без разведки на штурм каравана.

Клонирован модой, я жгу выходные

В компании девушек с телеэкрана.

Меня узнают и зовут как поэта

Всю ночь напролет туфли, юбки и блузки

Попробовать «первый» в тиши туалета,

С губами, целующими по-французски,

Плодящими похоть в похмельном угаре.

Я, счет закрывая, не требуя сдачи,

Бросаю у бара подружку-«феррари»

И еду в такси отсыпаться на дачу.

* * *

Примитивный оргазм от бездушных движений,

Как круги по воде похотливых желаний.

Ты, не зная, забыла весь спектр наваждений —

С ожиданием встреч, с пустотой расставаний.

Упрощенное небо дарует лишь тучи.

Телу легче дышать целый век у экрана.

Слишком поздно, чтоб сделать хоть чуточку круче.

Для другого такого же — чуточку рано.

* * *

И вроде не может быть очень серьезно,

Но, гладя тебя, понимаю, что буду

Любить твое небо, которое звездно,

Смотреть на таро, как на редкое чудо.

Ты в прошлом была сожжена при народе.

Твой стон по ночам подтверждает догадки.

Среди остальных ты такая же, вроде,

Но нет, ты способна развеять осадки.

За прошлые жизни лишь время в ответе.

Спасибо тебе, я люблю твои руки.

Пока есть такие — есть жизнь на планете.

Пока ты со мной — я не сдохну со скуки.

* * *

Я завтра оплачу твои долги

И разберусь с предателями жестко.

Ты только в себе душу сбереги,

Моя бескомпромиссная березка.

Лаская взглядом твой девичий стан,

Я становлюсь желаннее свободы.

Придет весна, не будет больше ран,

И выйдет сок из бесполезной моды,

И заржавеют в рощах топоры,

И сгинут браконьеры в одночасье.

Лишь потерпи до утренней поры.

Любимая, ты заслужила счастье.

* * *

Уйдите все. Я не хочу смотреть

На то, как доживает век эпоха.

В стакане — яд и право умереть,

Что, может быть, сейчас не так уж плохо.

Уйдите все. Пора менять миры.

Мой разум больше не источник света.

Все истины, как истины стары,

От правды задыхается планета.

Уйдите все. Я остаюсь один.

Никто не нужен из костей и плоти.

Лишь только Бог — достойный господин,

От остальных печаль меня колотит.

Уйдите все.

* * *

Сердце в ходиках бьется «тик-так».

Я смотрю на тебя без улыбки.

Что-то сделано было не так,

Мы не все осознали ошибки.

Так бывает порой. Иногда

Вспоминаю о сладком июле.

Боже мой, между нами — года,

Как попавшие «в яблочко» пули.

Я тебе всё что хочешь прощу,

Помогу без суда и упрека,

Но обратно тебя не пущу,

Как бы ни было мне одиноко.

* * *

Храним беду, как не храним любовь,

Лелея в сердце траурные даты.

Черним портреты, будоражим кровь

Событьями, ушедшими куда-то.

Крестами память метит небосвод,

А за оградой четные гвоздики.

От наших слез немало талых вод

Направлено, чтобы усилить крики.

Всё видит Бог, взирая свысока.

Покуда жизнь искрится в теплом теле,

Людей съедает смертная тоска.

Зачем и почему? На самом деле,

Memento mori сказано не нам,

А тем, кто знает все свои ответы,

Кто, умирая, предается снам,

Кто никогда не примет черной меты,

Кто в сердце носит только лишь любовь,

Кто не лелеет траурные даты,

Кто продолжает верить вновь и вновь,

Что Бог простит и впустит в рай когда-то.

* * *

На белый танец пригласила,

Затем мы ехали на чай…

Затем ты тихо попросила:

«Светильник, милый, не включай…».

И ночь была мокра от пота,

И утро встретили в обед.

Затем звонил всё время кто-то,

Но нас с тобой как будто нет.

Затем мы пили чай зеленый

С чуть-чуть прокисшим молоком.

В окладах прятались иконы,

Ты поклонялась им тайком.

Затем я вышел, чтоб остаться

В воспоминаниях навек.

Я не могу с тобой встречаться,

Ведь я — свободный человек.

Я культивирую влеченья

Азартом всех запретных тем,

И смысл любого приключенья

Во мне пульсирует затем.

* * *

Устаю от звонков и назначенных встреч,

От навязчивых дам, от наигранных вздохов.

Понимаю — себя очень нужно беречь,

Только не берегу, что, конечно же, плохо.

Очень мало друзей, очень много врагов.

Как всегда, для родных оставляю минуты.

Если пью, то не вижу крутых берегов,

Если в небо лечу, то не чувствую путы.

Для меня одного где-то светит звезда,

И проложен мой путь средь космической пыли…

....................................................................................

....................................................................................

Устаю, может быть, от себя иногда,

Но прощаю себе то, что мне не простили.

* * *

Пепел ляжет на снег,

Рядом лягут сгоревшие спички.

Лед сожмет руки рек,

А мороз переставит кавычки.

Кем я был? Кем я стал

В этой вечной борьбе за минуты?

Для чего пьедестал,

Если страсть подвели парашюты?

Я ушел от себя,

Чтоб вернуться с невиданной силой.

Никого не любя,

Ты открылась мне доброй и милой.

А потом была ночь —

Тело трепетно мучило тело.

Но, не в силах помочь,

Даже ты, как болезнь, отболела.

Уходя, я сказал: «Не вернусь,

Но давай без истерик.

Мне мила моя Русь,

Мне не нужно фальшивых Америк».

Мой талант пропадет

Среди прочих неизданных книжек.

Лед мне руки сожмет,

Опасаясь интриг и интрижек.

Лед прикажет: «Уйди

С троп невидимых сладостных звуков».

....................................................................

....................................................................

Вот и жизнь позади,

Вот и дети ведут в гости внуков.

Пепел брошен на снег,

Рядом — три прогоревшие спички.

Жил да был человек —

Много чисел, тире и кавычки.

* * *

Три пули где-то рядом просвистели,

Попортив стен единый колорит.

Сегодня я был целый миг в прицеле,

Но, слава богу, Бог благоволит.

А киллер промахнулся не случайно,

Он метил в крылья, но не рассчитал.

Как выжил я — пусть это будет тайной,

Не всё решает рвущий плоть металл.

Заказ не снят, прибудет очень скоро

Еще один посланник сатаны.

Он тоже не исполнит приговора,

Покуда мои ангелы сильны.

Меня никто ничем не остановит

И не возьмет ни на секунду в плен....

Звоните в ЖЭК, пусть маляры готовят

Всё то, что нужно для покраски стен.

* * *

Вечность совершенствует нас

С каждой жизнью, с каждой строкой.

Я являюсь каплей сейчас,

Завтра ночью стану рекой.

Подниму тебя в облака,

Покажу красу без прикрас.

Это будет завтра. Пока

Вечность совершенствует нас.

* * *

Сжигать мосты — давным-давно не мода.

Как тяжело и глупо год за годом,

Безумству веря, прыгать с неба в воду,

Ведь в омуте любви не видно брода.

Чтоб утонуть, достаточно проснуться,

Чтоб не понять и просто захлебнуться,

Всего-то нужно — сжечь мосты без страха.

И будь что будет, и летит все на х...

* * *

С каждым приходом грустней,

Все предсказания врут.

Жизнь оказалась вкусней

Самых изысканных блюд.

Завтракал в детстве костром

Мой пионер у реки.

Солнышко, тучи и гром,

Дружба любви вопреки.

Чайного цвета глаза,

Губы, хмельные на вкус.

Тихо катилась слеза

И предвещала искус.

Мы целовались в тиши,

Руки не знали покой.

Сколько же было души

Целую ночь за рекой.

Помню, не помня обид,

Девственно взятое «нет».

Позже мы сделали вид,

Что пропустили обед.

Первый же яблочный суп

Не был началом начал.

Я не искал больше губ,

Я лишь безумно кричал.

Струны менял, как чумной,

Строя ладам в унисон.

Все, кто остался со мной,

Помнят тот праведный сон.

Кто не поверил — ушел

В тишь слухового окна.

Секс — это лишь рок-н-ролл

С полным стаканом вина.

Полдник прервал тихий час,

Выдав с печеньем кефир.

Деньги валились из касс

Прямо в открывшийся мир.

Рим, Копенгаген, Париж,

Вечно соленый прибой…

Нет на земле больше крыш,

Где б мы не спали с тобой.

Ужинать вредно. Помочь

Можно, лишь выдержав пост.

Я не куплю эту ночь

С небом мишленовских звезд.

Впрочем, десертом в постель

Баловать буду, любя.

Смерть — бесполезная цель,

Если в ней нету тебя.

Мне без тебя всё грустней —

Ты же мой Бог, а не Брут.

Жизнь, безусловно, вкусней

Самых изысканных блюд.

* * *

Я пронес алкоголь за воздушный альков.

Ты не знала, как боль вяжет крепче оков.

Я «заехал в туза», чтоб разжечь в тебе страсть.

Боже, эти глаза не дадут мне пропасть.

Я простил тебе «фак» всех, кто был до меня.

Всё отныне не так, всё во власти огня.

Еще много причуд покорят наши сны.

Время выбрало блуд продолженьем весны.

Нет дороги назад тем, кто вышел за край,

Ведь оставившим ад открывается рай.

* * *

Я стараюсь прочесть

Все запретные темы.

Смерть, как водится, есть

Часть иммунной системы.

Где смывается грим,

Там бушует цунами.

Смерть приходит к другим,

Смерть случится не с нами.

Глупых пуль рикошет

Метит в сердце случайно.

Смерть — последний ответ

И последняя тайна,

Берегущая честь

От позорного слога,

Смерть, как водится, есть

Выбор Господа Бога.

* * *

Средь тысяч едущих машин

Своих никак не отыщу.

Визг тормозов и шелест шин.

Грущу я без тебя, грущу.

Там, на Балканах, солнца свет,

А здесь — то сумрак, то туман.

Тебя в Москве уж вечность нет —

Вокруг один самообман.

Проложен шинами маршрут.

Как там дела? Как мы растем?

Я слышу, в трубку мне орут

Санек, и Сенька, и Артем.

Приеду, вырвавшись едва

Из крепких рук рутинных дел.

Гульнем по Бургасу, братва,

Устроив полный беспредел.

Пока ж средь тысячи машин

Свои никак не отыщу.

Визг тормозов и шелест шин.

Грущу, о, как же я грущу.

* * *

Статистику жизни опишут другие

Любители лирики и ностальгии,

Пока же давай без банальных истерик

Себя посвятим покоренью Америк.

Мы будем скользить по тоннелям Ла-Манша

И тратить «бабло» из российского транша.

Нас «чайник» доставит в Гонконг на рассвете,

Там радостно встретим китайцев, как дети,

Покрасим им яйца паленой глазурью

И вместе с триадой обкуримся дурью.

Проснемся внезапно в районе Сайгона,

Там, в джунглях, нас примет в объятия крона.

Под кроной догонимся висками с колой

И снова окажемся где-то за школой.

................................................................

................................................................

Полеты фантазий допишут другие

Любители лирики и ностальгии.

* * *

Летают тайны низко,

Охотников не счесть,

Жизнь тяжела без риска,

Риск будет, был и есть.

Страстям ли на потребу,

Иль ради миражей —

Рукой подать до неба

С последних этажей.

Не удержать свободу,

Не разгадать любовь.

Мудрея год от году,

Мы умираем вновь.

Хоть ключ от тайны близко,

Но кода не прочесть.

Жизнь тяжела без риска,

Риск будет, был и есть.

Одни уходят в небо,

Другие — в никуда.

Я, к счастью, мертвым не был,

Я не считал года.

Всё может измениться —

Сомнений в этом нет.

Храни меня, столица,

Еще две тыщи лет.

Уже развязка близко,

Сберечь бы дух и честь.

Жизнь тяжела без риска,

Риск будет, был и есть.

* * *

Тянет на дно,

Манит в кювет.

Через окно

Выхода нет.

Жаль, не забит

Профиль мечты.

Мелко рябит

Флаг с высоты.

Я не один,

Взявший рубеж.

Опыт седин

Рядом и меж

Манящих ног,

Пламенных глаз.

Где ты, мой Бог?

Видишь ли нас?

* * *

Струйка крови во рту —

Сладострастие, радость без боли.

Я ступил за черту —

Нам отныне неведомы роли.

Растворяюсь в тебе,

Разрывая оковы печали.

Благодарен судьбе

И богам, что без снов обвенчали.

* * *

Волос твоих неповторимый свет

Струится по плечам и даже ниже.

Ты говоришь о том, что много лет

Мечтаешь о Марселе и Париже.

Я погружу тебя во все моря

И океаны, полные веселья.

Ты знаешь, где рождается заря

И где луна не мучает с похмелья?

Мы будем пить шампанское из рек

С клубничными от страсти берегами.

Я покажу тебе, как тает снег

И как природа дорожит снегами.

Нас ждет манящий Шамбалой Тибет.

Ты удивишься, если встретишь Будду?

Волос твоих неповторимый свет

Влечет меня к тебе, как будто к чуду.

Ты, словно ангел, мир боготворишь,

А мир хорош во всём, на самом деле.

Мы поутру отправимся в Париж,

А вечер проведем с тобой в Марселе.

* * *

Бес-Сон-Ницца, мне нет без Ниццы сна.

Ночь клонится, как ветвь, в пролет окна,

И кажется лазурным силуэт.

Всё свяжется в красивейший сюжет

С бессонницей и брызгами чудес.

Бес-Сон-Ницца… Какой я, к черту, бес?

* * *

Скучаешь? Я скучаю тоже

И понимаю: в рамках круга

Нас память делает моложе,

Мы вряд ли сможем друг без друга.

Уж лето клонится к закату,

Уж в окнах осень золотится.

Мы всё спешим с тобой куда-то

И верим — лето возвратится.

Ведь только время не считает

Потерь минут — минуты вечны,

Снег выпадет и вновь растает

Под небом, всюду бесконечным.

Всё, безусловно, возвратится,

Чтоб мы с тобою, став моложе,

Сумели заново родиться

В «Скучаешь? Я скучаю тоже».

* * *

Как ты, северный брат,

Проживаешь в разлуке моменты?

Вот вернешься назад,

Я тебя предложу в президенты

Новорижской страны,

Самой ближней к платформе «Кострово».

Дни разлук сочтены,

Заскучали в улусах коровы.

Вновь на Балчуге нам

Ставят минусы в счет GQ бара.

Забывает Вьетнам

И Андрюха с флаконом «анчара».

Там в Италии свет

От улыбчивых глаз Михаила.

...................................................

...................................................

Без тебя счастья нет,

Возвращайся скорее, друг милый.

* * *

Я пережил лиричность и покой.

Не нужно быть и дерзким, и упрямым,

Мой ручеек стал быстрою рекой,

Способной затопить любую яму.

Кругами время ходит по воде

И, отмеряя стрелками разлуки,

Молчанием потворствует беде,

Безмолвием приумножает муки.

Я научился управлять собой

В любой невероятной круговерти.

И если завтра вновь начнется бой,

То буду биться, как всегда, до смерти.

Сегодня ночью — полная луна,

Горит очаг, нам не страшны метели.

Любимая, вселенская весна,

Я только твой, я лишь в твоей постели

Беспечно, словно ангел, обнажен

И, как Геракл, полон силой страсти.

Ты — лучшая из всех небесных жен,

По воле Ра стоящая у власти.

Валькирия, в красу твоих волос

Я погружаю золотые гребни.

Всё в этой жизни — вправду и всерьез,

Всё на волне, причем на самом гребне.

Мой ветерок с тобою — ураган.

Миролюбиво поднимаю воды

Лишь потому, что с детства хулиган,

Лишь потому, что мной не правят годы.

* * *

Мир вокруг меня меняет краски,

Сентябрит листвою старый клен,

Я с тобой целуюсь без опаски,

Ведь «люблю» сильнее, чем «влюблен».

Ты стихам моим внимаешь смело,

Отражаясь в поднебесье строк.

Я, смеясь, твое лаская тело,

Оставляю руку между ног.

Жарко… На пороге — бабье лето,

Вечностью любимая пора.

Ты, сорвав с меня прикид поэта,

Опьяни собою до утра.

Старый клен, прости любовь, дружище,

Вот такой я ветреный чудак.

Ты ж, листву бросая, словно тыщи,

Сентябришь и осветляешь мрак.

Мы с тобой почти что век знакомы.

С нею я знаком всего лишь час.

Провожу красивую до дому,

Утону в бездонном море глаз.

* * *

Шантаж — не шантаж, угроза угрозе — нелепа,

Любой абордаж — попытка воскреснуть из склепа.

Да член тебе в рот, косая, кривая старуха,

Любой приворот не страшен для крепкого духом.

Покуда стоят за мною небесные силы,

Нектаром мне яд, и рано готовить могилы.

* * *

Гой еси, на Руси, как святых ни коси,

Как ни неси ереси, все равно — гой еси.

И покуда есть Русь, обнажайся, не трусь.

Я лишь Солнцу молюсь. За себя не боюсь.

С вод УРАЛА — УРА. Ближе к свету ГОРА,

Я, почувствовав РА, стал частицей КОСТРА.

Гой еси, на Руси не серчай — выноси,

Ни о чём не проси, видит Бог, гой еси.

* * *

Ничего невозможного нет,

Завтра в городе выпадет снег,

Чуть замедлит движение рек

Наш безудержно мчащийся век.

Ничего невозможного нет,

В мир ворвется хмельная весна,

Рухнет вниз ледяная стена,

Растворится в бокалах вина.

Ничего невозможного нет…

Летний дождь лишь омоет жару,

Мы, начав, не закончим игру,

Я в тебе никогда не умру...

Ничего невозможного нет,

Наша осень — не наша печаль,

Осыпается листьями даль,

Созревает на юге миндаль.

Ничего невозможного нет.

* * *

Она сильнее, чем она, когда один,

Бокал вина, ширь полотна и пыль с гардин.

Она не знает, кто она, однако пусть

Цветет весна и святость сна чарует грусть.

* * *

Прошу интим не предлагать,

Иль предлагать, но без любви.

Я разучился нагло лгать,

Так много проще — c’est la vie.

Напрасно думать о душе

И шарить взглядом между ног.

Лечиться поздно мне уже —

Я безнадежно одинок.

Ты смотришь мимо и молчишь

В надежде выиграть игру.

Напрасно тратишься, малыш,—

Не будем вместе поутру

Ни летом жарким, ни зимой.

Поверь, давным-давно решил.

И, проводя тебя домой,

Я даже мыслью не грешил.

Я разучился нагло лгать,

Так много проще — c’est la vie.

Прошу интим не предлагать,

Иль предлагать, но без любви.

* * *

Я знаю, о чем ты мечтаешь.

Я тоже мечтаю об этом.

Летаешь? Ты так же летаешь

В погоне за радужным светом.

Вдруг небо становится ближе —

Над Лондоном нету ни тучки.

Ты бродишь одна по Парижу,

Скупая прикольные штучки.

В Брюсселе созрела капуста,

Ее засолили до срока.

В горах Эфиопии пусто

Без нежности и без порока.

Отправься туда на рассвете.

Я знаю, ты быстро летаешь

И таешь при радужном свете.

О, как же ты чувственно таешь.

* * *

В застывшей пробке вдохновенья нет,

Но есть оно на встречной полосе.

Переключу на дальний ближний свет:

Коль погибать — так пусть ослепнут все.

Мгновенья жизни сложатся в затор.

За будущем из поминальных свеч

Останется невидимый укор:

«Как жаль, а ведь могли его сберечь!..».

* * *

Зашел далеко и боюсь не вернуться.

Мне есть что терять в этой странной стране,

Где кони, не слушаясь плети, несутся,

Где, если дается, дается вдвойне.

Поэт здесь не просто поэт-осужденный

На грусть с одиночеством в плотном ряду.

Хранимый, хранящий, святой и прощенный,

Являющий свет, отводящий беду.

Но слава приходит всегда после смерти,

Пророчества льются сквозь годы из строк.

Где гой, где изгой — не понять в круговерти,

Одно безусловно: за всем смотрит Бог.

Творцы или твари — мы все его дети,

Нам всем дали силы, но кажется мне,

Что я за себя и за лиру в ответе,

А также за всё, что творится в стране.

* * *

Горят костры за облаками

И превращаются в рассвет.

Я небо трогаю руками,

Я свой в стране, которой нет.

Ночь до утра слагает сказки,

Их больше тысячи одной.

Валькирия, я помню ласки

В стране на карте неземной.

Я небо трогаю руками,

И просыпается рассвет

В моей стране за облаками.

Моей страны на карте нет.

* * *

Всё пройдет.

До рассвета есть спички и, кажется, есть сигареты.

Жизнь — не мед,

Но кидает и крутит дорогой не только меня.

Гололед.

Ну и что? Я давно отрицаю как класс неживые предметы.

Занесет,

Захрипит, застучит, зазвенит колокольчик и треснет броня.

Берегись

Только тех, кто любовь ни тебе, ни себе не простили.

Собрались,

Поскулили, в едином порыве рванули затвор.

Прорвались,

Проступает пятном нотка грусти в исходном посыле.

Это жизнь —

В ней салфеткою дня не прикрыть наш ночной разговор.

* * *

Скучно, стало скучно без меня,

Некому стихи читать у клена.

Дыма не бывает без огня,

Без любви не может быть влюбленных.

Помнишь, ты сказала: «Уходи,

Я сама себя спасу от скуки».

Что теперь? Бесцветные дожди

Тянут к горлу водяные руки.

Да и клен, бедняга, облетел,

С ним такое осенью творится…

Мы с тобою не жалели тел.

Помнишь, знаешь, что не повторится.

Оттого и скучно без меня,

Да и мне невесело без клена.

Дыма не бывает без огня,

Без любви не может быть влюбленных.

* * *

Око леса. Выйти б мне живым —

Ранен в грудь ударом ножевым.

От березок в роще свет лучится.

Надо же средь бела дня случиться

Драке с теми, кто с огнем играет.

Жаль, судьба врагов не выбирает,

Но, однако ж, открывает кто-то

Убиенным прямо в рай ворота.

Ранен в грудь ударом ножевым.

Око леса. Выйти б мне живым.

* * *

Вдруг приснился прошлой ночью Сашка,

Он читал стихи мне до утра.

Прыгал колокольчик под рубашкой,

И гитара источала «Ра».

Я просил его не торопиться,

Я закрыл все окна на запор.

Ничего в квартире не случится,

Да к тому ж уже рожден Егор.

Он запел мне о «прямой дороге»

И том, как врут календари,

Но, порвав струну, сказал о Боге,

Отпустившем Сашку до зари.

Мне сегодня вдруг приснилась Янка,

Рыжая валькирия степей.

До утра вокруг кипела пьянка,

Но она просила: «Ты не пей.

Много песен за хребтом Урала

Собралось в кармический букет.

Я спою их. Жаль, что жизни мало,

Слишком ясен тот и этот свет».

Не было депрессий, песнь искрила

И была понятна и проста.

Но под утро Янка попросила

Проводить с букетом до моста.

«Бог просил вернуться до рассвета,

Слышишь, птица райская зовет?

Ты храни, храни в себе поэта.

Русь жива, пока поэт живет».

Сны мои все вещие отчасти,

Я себя надеждами кормлю.

Ибо верю в неземное счастье

И в страну, которую люблю.

* * *

Хождение по краю

Всю жизнь меня влечет.

Я с временем играю,

Без денег, но на счет.

С порывом ветра споря,

На стрелки не смотрю.

Нет никакого горя,

Что, как свеча, сгорю.

Жизнь не имеет смысла,

Когда в ней смысла нет.

Вставляя в даты числа,

Мне время дышит вслед.

И жжет углями пятки,

И плавит в лужи снег.

Но мчусь я без оглядки,

Лишь ускоряя бег.

Храня в себе беспечность,

Перешагну за край.

А там, глядишь, и вечность,

И ангелы, и рай.

* * *

Так ли уж много мужчин?

Были ли это мужчины?

Нет для печали причин,

Есть для надежды причины.

Пить и курить не спеши,

Лучше зажги в доме свечи.

Чувствуя пламень души,

Ангелы сядут на плечи.

В море — простор кораблю.

Ветер — сквозь воды и соли.

Слово простое «люблю»

Вызвенит в сердце Ассоли.

Следом появится Грэй

В жизни, без всякой причины.

Ну, отвечай мне скорей:

Были ли в прошлом мужчины?

* * *

Согласись на любовь без измен.

Поздно в жизни, ломая, менять.

Слишком много построено стен,

Слишком долго другим объяснять.

Да и нужно ли что-то теперь,

Кроме встреч в недалекой тиши?

Там, где есть непроглядная дверь,

Ласка тела и трепет души?

Ненадолго — на час или два,

Раз в неделю, а может быть, в три

Возбуждают сознанье слова?

Ты с улыбкой на время смотри.

* * *

Не знаю, как. Не знаю, почему

Твой взгляд с экрана пробуждает силу.

По белому завидую ему

Лишь потому, что ты его любила.

Ширинку джинсов лихо расстегнув

И обнажив красивую улыбку,

Смотрю в лицо и слышу твое «уф».

В душе рояль ведет к оргазму скрипку.

Струна струны касается, звеня,

И где-то там, с той стороны экрана,

Ты в извращенцы запиши меня.

Я не боюсь, и мне по барабану

Придуманные, может быть, грехи,

Зажженные огнем желанья свечи.

Я просто верю в нежные стихи

И в невозможность столь желанной встречи.

* * *

Выйди из тени.

Видишь, как сладок искус.

Встань на колени,

Пробуя голод на вкус.

Похоть? Не важно.

Главное, чтобы любя.

Чувствуешь, влажно?

Значит, достигла себя,

Выйдя из тени,

Мимо реальности сна.

Встав на колени,

Искрой взметнулась весна.

* * *

Ты мне снишься ночами

В самых страстных сюжетах.

Зал украшен свечами,

И мы делаем «это».

Необычные позы,

Откровенные ласки —

Никакой пошлой прозы,

Лишь желанные сказки.

В них мы делаем «это».

Зал украшен свечами.

Уж не первое лето

Ты мне снишься ночами.

* * *

Как бесшабашная звезда

В галактике моей постели,

Ты мне кричала в ухо «да» —

Я растворялся в твоем теле.

Ногтей заточенная сталь

Мою полосовала спину.

Я погружался словно в даль,

Подмяв подушки и перину.

Слов было нам не разобрать,

Мы наполняли время криком.

Тогда я научился брать

С цинизмом, трепетом и шиком…

Прошло с тех пор немало лет,

Угасли звезды и кометы.

И страсти между нами нет,

И даже искр влеченья нету.

Я вспоминаю иногда,

Когда не сплю иль сплю нечутко,

Твое безбашенное «да»,

Меня лишившее рассудка.

* * *

Ты не требуешь слов объясненья,

Ты без слов понимаешь сама,

Что под утро придет проясненье

Неба, крыши и даже ума.

Для души расстояния нету,

Тантра тоже не знает границ,

Два часа медитируем где-то

Между крыльями ангельских птиц.

Энергетикой дышат просторы,

Свежий воздух хмельнее вина.

Под ногами — озера и горы,

Под ногами — снегов пелена.

Возвращаемся с первой росою,

С нами даже травинки нежны.

Ты идешь безнадежно босою

Прямо в сердце альпийской весны.

И, не требуя слов объясненья,

Ибо всё понимаешь сама,

Ты вселяешь в меня вдохновенье,

Буйство плоти и ясность ума.

* * *

Ангел падший, покурив «травы»,

Понял суть небесной синевы.

Ангел старый, проглотив «колеса»,

Понял суть вселенского вопроса.

Ангел молодой, понюхав «кокса»,

Понял суть земного парадокса.

Бог был к ним радушен и не строг,

Он имеет право, он же — Бог.

* * *

Самая развратная в столице,

Без тебя, как и с тобой, не спится.

До рассвета расточаю силы,

Ты меня серьезно зацепила.

Странно это. Может быть, и странно,

Но в тебе мне нравится путана.

* * *

Слова там, где звуки,

Молитвами строки.

За вечные муки

В ответе пророки.

Нелепое рвется,

Как яблоко с древа.

Мне в небе неймется.

Моя королева,

Жалея, желаю,

Желая, жалею

И тлею, пылая,

Пылаю и тлею.

* * *

Путь за границу рядом —

Он в пузыречке с ядом,

И надо лишь решиться

Вериг души лишиться.

Что будет дальше? Честно,

Безумно интересно.

Из тех, кто в путь пустился,

Никто не возвратился.

* * *

Прости, если чем-то обидел,

Я дружбой с тобой дорожу,

Я многое видя — не видел.

Теперь ухожу. Ухожу.

Не будет стихов на рассвете,

И писем не будет с утра.

Мы — дети. Мы — малые дети.

Однако прощаюсь — пора.

Я песней любви обесточен,

Но каждой строкой дорожу.

По самому краю обочин

На небо свое ухожу.

* * *

Жизнь состоит из множества минут.

Из криво — в косо, чтобы снова прямо.

Таков мой путь — другого не дадут:

Любой подъем ждет непременно яма.

За каждым из кюветов спрятан крест,

Но, к сожаленью, нет другой дороги.

Я в выборе благопристойных мест,

Мозги калеча, не жалею ноги.

Ища свою последнюю черту,

Лишь голосу любви и неба внемлю,

Лишь обретя душою высоту,

Ненужность тела выброшу под землю.

Таков мой путь — другого не дано,

Все факты положительно упрямы.

Костры, как звезды, сложены давно

На всём пути с Голгофы и до ямы.

За выпавшим кюветом спрятан крест,

Но, к счастью, в жизни нет другой дороги,

Ведь в каждом из открытых мною мест

Бог знает обо мне, а я о Боге.

* * *

Собираю тебя из имен

И из жизней, что прожил не зря.

На посту только Время Времен

С красной датою календаря.

Ты — вторая по силе в ночи,

Но ты первая в утренний час.

В ослепительном знаке свечи

Есть огонь, прожигающий нас.

Наш урок — это выдержать рок,

Даже если наступит предел.

Там на небе, за звездами — Бог,

Здесь без Бога не делают дел.