ЕЩЁ (26 февраля - 26 марта 2007)

* * *

Хлебом единым накормлены будем потом.

Каждое утро роса посещает траву,

После дождя в небе радуга встанет мостом

И многоцветьем дополнит небес синеву.

Я еще не устал верить в истину,

Я еще не устал быть собой,

И за гранью последней, неистовой

Начинается новый бой.

Кто-то скажет однажды: «Напрасная жизнь без вранья»,

Не поверив слезам, не заметив, чем пахнут слова;

Слишком много вокруг собралось в этот век воронья,

И дорога наверх навсегда безнадежно нова.

Я еще не нашел откровения,

Я еще не познал суеты,

Но когда отомрут все сомнения,

В мир ворвутся живые мечты.

Сколько стран покоренных в оковах свободу хранит?

Сколько тайн мироздания скрыто в руинах столиц?

Вряд ли память ― всего лишь огонь и холодный гранит,

Ни к чему преклоняться пред знаменем, падая ниц.

Я еще не потерян для вечности,

Я еще остаюсь умирать.

В необъятных просторах беспечности

Вечно есть из чего выбирать.

* * *

Полковнику никто не пишет,

Полковник никого не слышит,

Полковнику «сорвало крышу»,

Прошу вас, говорите тише.

Полковник видит даль снаружи,

Полковнику никто не нужен,

Полковник в голову контужен,

И оттого обезоружен.

Полковник знал земную славу,

Полковнику ввели отраву,

Полковник воевал за право,

Теперь он ― для других забава.

Прошу вас, говорите тише,

Полковник всё равно не слышит,

Полковнику никто не пишет,

Полковнику «сорвало крышу».

* * *

Хорошо, только холодно,

Хорошо, только голодно,

Непривычно без месяца,

Так и тянет повеситься…

Не весна, а страдание,

Не печаль ― ожидание.

То любовь, то смятение,

Боль и опустошение.

* * *

Не разрешу, не поспешу,

Не попрошу, ровно дышу.

Как там дела? Не подвела?

Слишком смела? Вновь расцвела?

Видимость грез, значимость слез.

Если всерьез, я не дорос.

Я не влачу, я не хочу

Видеть свечу, мне бы к врачу.

Данность резка, боль у виска,

Болью броска давит тоска.

Но не спешу и не прошу,

Не разрешу. Ровно дышу.

* * *

Вспомню солнце ― сразу лучик

Бьется радостью в окно,

Путь держать с небесной кручи

Одному ему дано.

Он пробрался осторожно

И коснулся не спеша,

Всё лучу на свете можно,

Ибо он и есть душа.

Ты прими его с улыбкой,

Пригласи в свою постель,

Заиграет нежной скрипкой

Заоконная метель.

Знаешь, в жизни есть мгновенья,

Когда хочется хотеть,

Жить внутри стихотворенья

И, строкой играя, петь,

Отогнав подальше тучи,

Пить воздушное вино…

………………………….

………………………….

Вспомни солнце, чтобы лучик

Забежал в твое окно.

* * *

Мне сообщил телеграф

О повороте лихом:

«Его сиятельство граф

Когда-то был пастухом».

На старом скотном дворе,

Как память, песни слышны

О той прекрасной поре,

О доброте целины,

Где нагуляли бока

Коровы, свиньи и конь.

Всё это так, а пока ―

Играй в деревне гармонь.

Покой курятни поправ,

Глядишь, подхватит петух,

И вспомнит молодость граф,

Где он ― безродный пастух.

P. S.

Его судить не берусь,

Меня за стих не кори.

Не потому ль пала Русь,

Что голь пролезла в цари?

* * *

Ночь льет чернила, утро дарит свет,

Двойной эспрессо прогоняет сон.

Есть имена, в которых звон монет,

И есть, в которых ― колокольный звон…

Я просыпаюсь раньше на чуть-чуть,

Чтобы понять, чтоб рассмотреть в тиши,

Есть в имени твоем хотя бы путь,

И есть ли путь до собственной души?..

* * *

В город пришла весна,

Только весны не видно,

Мир не лишился сна,

Очень за мир обидно.

Нет предвкушенья грез,

Птицы с утра не будят,

Мир победил мороз.

Что с вами стало, люди?

Сам за себя боюсь,

Кисть погружая в краски ―

Может, я тороплюсь?

Мир не приемлет сказки.

Может, и не весна?

Может, весны не будет?

Мир отдан в руки сна.

Что ж, ваше право, люди…

* * *

«Юпитер, злишься? Значит, ты не прав…» —

Так говорила Мавру Ираида.

Он отвечал: «Во мне живет обида

На тех, кто, честь бесчестием поправ,

Пытается лишить меня свободы

И времени, которое в цене.

Пока я жив, я буду на коне,

Мне наплевать на дуновенья моды,

На то, что не искал и не нашел.

Ты знаешь, будет так, а не иначе,

Ответ известен у простой задачи,

Где Мавр сделал дело и ушел...».

* * *

Зелье времени пью, чтоб стареть,

Не старею, как те, кто не пьет,

Не боюсь, что смогу умереть,

Оттого-то дурманит и рвет.

Это ― тело, душа не болит,

Хотя очень не любит покой;

Праздник жизни меня веселит,

Я к нему прикасаюсь строкой.

Еле-еле, глоток за глотком,

Погружаюсь и падаю ниц…

Будет плохо, но это потом,

А пока я не вижу границ.

Есть заначка ― с утра похмелюсь,

Это завтра, коль завтра придет,

Но сегодня я просто напьюсь.

Эй, гарсон, еще двести и лед!..

* * *

Жить без греха запрещено,

Усвой урок сей на «отлично»:

Коль наперед всё прощено,

То всё дозволено цинично.

* * *

Ухожу от наездов шутками,

Прячу в дальний карман понты,

В тесной дружбе я с проститутками,

И с бандитами я на «ты».

Принимают меня с улыбкою,

Внемлют чувствам без лишних слов,

В кабаках за еврейской скрипкою

Льются слезы сорвиголов.

Напиваемся мы «по-черному»,

По-иному не будет, нет.

Ибо там, где есть место вздорному,

Там культура, покой и свет.

* * *

Рано или поздно надоест

Даже самый драгоценный крест.

* * *

Сексуальных фантазий море

Открывает простор кораблю,

И на этом огромном просторе

Я всей плотью бесплотно люблю.

Много ль надо, чтоб было нежно?

Лишь желанье да крепкий сон;

Я лечу по волнам безмятежно,

Рядом с теми, в кого был влюблен.

Нет у времени четких рамок,

Есть один лишь терновый венец;

Окруженный вниманием самок,

Я горжусь тем, что сам я — самец.

Много сил и фантазий море

Открывают простор кораблю,

Я тону в необъятном просторе

Вместе с теми, кого я люблю.

* * *

Презентация боли,

Искушение воли,

Отправляюсь в гастроли

По прошествии лет…

Под крестами — могилы,

Лишь душевные силы

Вверх ведут по перилам —

Там меня еще нет.

День такой непогожий,

Я на них не похожий,

Ненамного моложе,

Правда, как посчитать.

Без костей и без кожи,

Мне не надобно в ложе,

Я хочу, как прохожий,

В поднебесье летать…

* * *

Птицы случайностей снова садятся на плечи,

Хочется крайностей от неожиданной встречи.

Чтоб вместо лжи нежились в теплой постели,

Словно во ржи, делая всё, что хотели.

Чтобы с утра не убегать на работу,

Чтоб — не игра, чтобы без денег по счету.

Чтобы могла, чтобы я мог без печали

В створе угла видеть желанные дали.

Чтоб навсегда в сердце остались мгновенья

Таянья льда, радости и вдохновенья.

* * *

Вдохновенно тебе поклоняюсь,

Неустанно к тебе тороплюсь,

Сокровенно признаться стесняюсь,

Потерять очень сильно боюсь.

Жизнь листает страницы по кругу,

Мы не первые в этом кругу…

Мы обязаны счастьем друг другу,

Я тебя для себя берегу.

Солнце утром приходит с востока,

Ты на карте столицы — восток.

Без тебя мне всегда одиноко,

Моя женщина — милый мой Бог.

Я целую тебя и, лаская,

Белым пухом постели стелю,

Ты одна в этом мире такая,

Лишь тебя я безумно люблю.

* * *

С тобою праздник каждый день,

А не Восьмого марта… Всё же

Прими в подарок дребедень

Из этих слов, что ветер сложит.

Прими лучей весенних чушь

С желаньем обрести свободу,

Прими капель, как легкий душ

И как нелетную погоду.

Я посвящу тебе грехи

На всём безумии пространства,

Прими нелепые стихи

Как атрибут во имя пьянства.

Мне подливать строкой не лень,

Я жизнь не мыслю без азарта.

С тобою праздник каждый день,

Включая день Восьмого марта.

* * *

Красивая стерва…

Откуда взять нервы?

Конечно, не первый,

Кто может сгореть.

Страдаю, мечтаю,

Летаю и таю…

Потом наверстаю

И выхвачу плеть

Для ветреной тройки —

Привязанный к койке,

Как после попойки,

Душевно больной…

Просить — не просила,

Но вряд ли б простила,

Попробуй я силой…

Что б стало со мной?

Тюрьма не пугала,

Шутить не пристало,

Печаль наверстала

И вставила крюк…

Закончились нервы,

Я вовсе не первый,

Кто чувствует стерву

Средь прочих подруг.

Соблазном влекомый,

Я вышел из дома,

Дорогой знакомой

Пришел на порог.

Прощай, я не буду

Искать в тебе чудо,

Поверь, не забуду,

Как стал одинок.

* * *

Когда ты шел туда,

Я шел уже обратно,

А кровь мою вода

Впитала безвозвратно.

Я мог бы показать

Тебе свою дорогу

И даже рассказать,

Зачем ты нужен Богу.

Молчу лишь потому,

Что всё и так понятно,

Ведь ты идешь в тюрьму,

А я иду обратно…

* * *

Верю звездам и календарю,

Гороскопу и знакам в пути.

Пьяной страстью к тебе возгорю,

Ты мне чувства с восторгом прости.

Знаешь, как я срываюсь с ума?

Ах, не знаешь — тогда посмотри,

Как растаяла ночью зима,

Как исчезли сомненья внутри.

Ранним утром к тебе прилечу,

Чтоб коврами рассыпать цветы.

Я ищу, я люблю, я хочу,

И при этом не меньше, чем ты…

* * *

Сказал не помню кто и где когда-то:

«Любовь — болезнь. Доказано и снято».

Не удалось мне вирус побороть,

Он поразил и дух, и ум, и плоть.

И с каждым годом пуще, раз за разом,

Я поддаюсь волшебным метастазам.

Судьба моя ни в чем не виновата…

Любовь — болезнь. Доказано и снято.

* * *

Ни себя, ни столетья не жаль.

Я живу, колокольней звеня.

Боль и удаль, хандра и печаль —

Всё во мне заряжает меня.

Под ногами коврами — вся Русь,

Вместо неба — светящийся нимб.

Я признаться себе не боюсь

В том, что счастлив и Богом храним.

* * *

Когда осторожно, тогда осторожно,

Когда невозможно, тогда и возможно,

А всё остальное — подкожно и ложно.

Я верю тебе, потому что нам есть, что терять.

Я верю тебе, потому что играю,

И, жертвой тебя и себя выбирая,

Границы меж адом и раем стирая,

Меж раем и адом учусь, словно ангел, летать.

* * *

Мадам, между нами теперь — километры,

И я иногда представляю ту сказку,

В которой бываю неистовым ветром,

Дарующим самую дерзкую ласку.

Мадам, Ваши руки мне снятся ночами,

Я их, как и прежде, с надеждой целую.

Наш город украшен большими свечами,

И льется с небес в небеса аллилуйя.

Мадам, мы навеки уже неделимы,

Где Вы, там и я, словно тень на дороге,

Без Вас не достигнут святынь пилигримы,

Без Вас все сюжеты просты и убоги.

Мадам, я люблю Вас.

* * *

Странная,

Как будто участь иностранная,

Как будто радость недалекая,

Уставшая и одинокая.

Бывшая,

Давным-давно во мне отжившая,

Давным-давно перегоревшая,

Забытая и поседевшая.

* * *

То крестик, то нолик…

Пойди разберись,

Где видеоролик,

Где фарс, а где жизнь…

То радуюсь свету,

То тьмы не боюсь.

Весна верит лету,

Я верую в Русь.

И, как алкоголик,

Швыряю гроши —

То крестик, то нолик,

То звери, то вши.

Я знаю тропинку

Средь прочих дорог,

Внутри фотоснимка

Скрывается рок.

То нолик, то крестик,

То выход, то вход,

Мы начали вместе

Закат и восход.

Затем я взорвался,

Вкусив плод греха,

И не потерялся

В границах стиха.

Но ты отступила,

Предчувствуя боль,

И крестик сменила

На правильный ноль.

* * *

Не умирай во мне хотя бы ночью,

Не умирай во мне, тебя прошу,

Ты — лучшая из всех других и прочих,

Твоей душой, как воздухом, дышу.

Да так ли важно прикасаться к телу?

Мне ласк довольно было до тебя,

Ты в жизнь мою, как ангел, залетела,

Теперь живу не видя, но любя.

Не умирай во мне хотя бы ночью,

Не умирай во мне, тебя прошу,

Ты — лучшая из всех других и прочих,

Твоей душой, как воздухом, дышу.

* * *

Уснуть бы ночью безмятежным сном,

А поутру вдвоем с тобой проснуться,

Но нет — года обратно не вернутся,

Как ни пои их водкой и вином.

Была ли ты? Наверное, была.

Я помню наши встречи и разлуки.

Теперь тоска выкручивает руки,

И у виска — немой упрек ствола.

Я заболел… Теперь совсем живой,

Нет даже кожи у души болящей…

Не потому ль дорогой настоящей

Я прохожу земной отрезок свой?

И не уснуть мне безмятежным сном,

И поутру с тобою не проснуться

Лишь потому, что ты должна вернуться

К себе самой весенним ясным днем.

* * *

В будущее — назад,

В прошлое — полный вперед!

Только ли я виноват

В том, что природа берет?

Разве могу приказать,

Нужен ли чувствам приказ?

Если глаза завязать,

Будет ли видно без глаз?

Радуюсь каждому сну,

Каждому слову любви…

Если ты встретишь весну

Раньше меня — позови.

Не помешаю ничуть,

Я обещаю тебе

Розами выложить путь

И раствориться в судьбе.

Прошлое есть впереди,

В прожитом прошлого нет.

Жди меня, милая, жди,

Я принесу тебе свет.

* * *

Сколько душ развратил?

Сколько пробовал тел?

Был ли в ранге светил?

Взял ли всё, что хотел?

Я не знаю ответ,

Но я вижу вопрос.

Ведь, увы, не секрет,

Что давно перерос

Сам себя и стихи,

Для которых рожден…

Что мне эти грехи,

Если жизнь — только сон?

* * *

Как хорошо мне с бывшею женой,

К тому же очень преданного друга,

Я наслаждаюсь сказочной весной

За рамками очерченного круга.

Предательство? Предательства здесь нет.

Кого я предал — друга иль свободу?

Не на дуэль, а в рай идет поэт,

Не изменять, а изменить природу.

Ведь не сестра и даже не вдова,

Ей хочется, а мне чего бояться…

Бокал вина, красивые слова,

Еще глоток — и будем предаваться

Утехам плоти, позабыв про стыд,

Списав стремленье на желанье свыше…

А поутру, конечно, догорит

И на груди моей, устав, задышит,

Или задушит навсегда покой —

Такие вот законы у природы…

Я переполнен странною тоской,

Я всё пытаюсь переделать годы.

Но жизнь — не черновик, а чистовик,

Она не терпит фальши и обмана.

А я ищу сюжет для новых книг

И героинь для нового романа.

Нехорошо, коль с бывшею женой,

К тому ж в период творческого бума…

Да нет, мой друг, всё это не со мной,

Я просто, заскучав, сюжет придумал.

* * *

Штыками в спину тычет календарь,

Я путаю события и даты,

Но помню, что родил меня январь,

А год тогда был шестьдесят девятым.

Хватало всем и водки, и вранья,

В те времена другое было время —

На небе не кружило воронья,

И ноги сами находили стремя.

С тех пор скачу, не чувствуя преград

И дат, что тычут, разбивая сроки

На «до» и «после»… Я не виноват —

Во мне бурлят потоками пороки.

Я всей душой в потоки вовлечен,

Чувств не бывает мало или много.

В две тысячи втором Артем рожден,

Он для меня — послание от Бога.

В две тыщи третьем новый принят знак —

Арсений, милый ангел моей плоти.

Я счастлив в гуще мирных детских драк,

Я счастлив и в быту, и на работе.

Напрасно в спину тычет календарь,

Сооружая датами аллеи,

Я — всюду первый, как и мой январь

С зодиакальным знаком Водолея.

* * *

В стране абортов

Ненависть в законе.

Все грани стерты,

Нож торчит в иконе.

Распятый бытом,

Слезы льет Иуда,

А рядом свита

Ожидает чуда.

* * *

В слепом влечении мы

Обречены на успех,

Блаженство требует тьмы,

Но света требует грех.

Я закрываю глаза,

Чтоб не ослепнуть от бра.

……………………………..

……………………………..

Раскаты молний, гроза

И дождь ненужный с утра.

Вот так бывает порой,

Когда главенствует ртуть.

Я, утомленный игрой,

Хочу навеки уснуть.

И засыпаю навек,

И вижу сны в тишине,

Но в них другой человек

Подходит молча ко мне,

Чтоб попросить прикурить…

Я разжигаю костер,

Я не могу говорить,

Как говорил до сих пор

О том, что сделали мы,

Свободу слова любя.

Блаженство требует тьмы,

Во тьме не видно тебя.

И тех, кто были потом,

И тех, которых не знал…

Ловлю эмоции ртом,

Спешу осилить финал.

Ведь человек этот — я,

Мне раздвоенье дано,

Мой тыл — конечно, семья,

Всё остальное — кино.

* * *

Пропадают слова,

И болит голова

От вселенского страшного шума.

Улыбаюсь едва,

Два умножив на два,—

Тоже мне запредельная сумма!..

Но в четыре не то,

Я — не шут в шапито.

Я до часу успею, нет спору.

Надеваю пальто,

Без раздумий — в авто,

«Живо в рай!» — кинул трешку шоферу.

Не торгуется, гад,

Заработать он рад,

Видно, чует, дворняга, породу.

Жмет, не глядя назад,

По кольцу на Арбат,

На Рублевку и далее — в воду.

Ну куда ты спешил?

Кто тебе разрешил?

Этот рай мне и даром не нужен.

В мире здешних светил

Я б и дня не прожил,

Ты, братишка, как видно, контужен.

Поворачивай в лес,

Не жалей «мерседес»,

Там, в раю, ни к чему нам колеса.

Вдруг водила исчез,

И явился мне бес

И старуха, держащая косу.

Я почуял беду,

Но я в ад не пойду,

Если умер, то умер случайно.

Дайте место в саду,

Знайте — даже в бреду

Я не выдам под пытками тайны.

* * *

Рублю обиды пополам

И воздаю хвалу делам,

Я в этой жизни слишком долго был ребенком.

Мне нет покоя в суете:

Не та, не эта и не те,

Возьми «пузырь» и отведи меня в сторонку.

Со мной быстрей договорись,

Я слишком экономлю жизнь,

Лишь время может быть достойной стороною.

Целую, мучаюсь, молю,

Пронзаю, мучаю, люблю —

Как хорошо, что ты останешься со мною.

Воздав, как водится, делам,

Порезав скуку пополам,

Возьмешь, поднимешь до известного предела.

Ты так природно хороша,

Что телу не нужна душа,

Но, к сожаленью, без души мертвеет тело.

Разбей бутылку невзначай

И пригласи к себе на чай,

Как приглашает без билета проводница.

Тебе я многое прощу

И до утра не отпущу,

Но поутру мы въедем, милая, в столицу.

Итак, другого не дано —

Кино, кабак и казино,

А дальше будет иль не будет? Будет звонко!

Мне нет покоя в суете:

Не та, не эти и не те.

Я, так и быть, останусь для тебя ребенком.

* * *

Ну вот и мой окончен век.

Пылится повесть на столе —

Ненастоящий человек,

Зарытый заживо в золе.

Остатки чувств, осколки фраз —

Быть может, не было весны?

Погас огонь любимых глаз,

Забыты сказочные сны.

И ухожу, чтобы уйти,

Чтоб быть гораздо выше слов.

Прости мне, солнышко, прости,

Я к расставанию готов.

Другая жизнь, другой полет,

Испачкан кровью белый снег,

Застрелен тот, кто не умрет —

Ненастоящий человек.

* * *

Плата за радости — ноль.

Что ж, я и этим горжусь.

Мною доиграна роль,

Больше за роль не держусь.

Помню, однако, аншлаг

И вдохновенное «Бис!».

Многое было не так

За пеленою кулис.

Многое будет не то.

В городе мертвый сезон:

Прячутся люди в авто,

Быстро желтеет газон.

Труппе предложен контракт

С суммой в пятнадцать нулей.

Я отрицаю контакт.

Бармен, абсента налей.

Выпьем за славную роль,

Больше за роль не держусь.

Вышли, как водится, в ноль.

Что ж, я и этим горжусь.

* * *

Шипами роз исколота душа,

А в голове — сплошные лепестки.

Я помню, как была ты хороша,

Я знаю, что не будем мы близки.

Лишь потому, что всё — самообман,

Замешанный на вирусах в крови,

Пускай другой твой обнимает стан,

Пусть травится пороками любви.

Пусть режет душу и лелеет плоть —

Жизнь без тебя прекрасней во сто крат,

Меня уже ничем не уколоть,

Я не вернусь в розарий твой назад.

* * *

Андрей Алякин — искренний во всём,

Весь незнакомый, и открытый весь,

Я захожу строкою в каждый дом

Лишь потому, что ожидаем здесь.

Точнее, там, где с радостью печаль,

Где ищут и находят иногда,

Где ничего для прошлого не жаль,

Где Солнце — одинокая звезда.

Я проливаю свет на темный мир,

Я помогаю сделать легким страх,

Я, кое-где зачитанный до дыр,—

На книжных полках в разных городах.

* * *

Одиночество — это свобода,

Наивысшая форма блаженства,

И чем жестче с тобою природа,

Тем прекрасней твое совершенство.

Улыбаюсь при встрече с пороком,

Отдаваясь порой без остатка,

Заряжаюсь полученным током —

Как наркотик мне эта зарядка.

Нет игры, нету страсти без риска,

Ставкой — жизнь, ставлю смело без страха.

Близко, близко, конечно же, близко

От меня и корона, и плаха.

И печаль моего совершенства,

И безумие в поисках Бога…

Одиночество — это блаженство,

Не бывает его слишком много.

* * *

Это мой путь, и не нужно печали,

Знаки на грудь, ордена и медали…

Я без всего и за всё отвечаю.

Милая, дай мне пирожных и чаю.

Милая, дай мне возможность напиться,

Сердце мое явной страстью искрится.

Чувствуешь тайну? — Открой же ворота,

Я — это я, а не призрачный кто-то.

* * *

Не везет мне в карты —

Повезет в другом,

Истина азарта

Кроется кругом.

А круглее круга

Только белый шар…

Как мы друг без друга?

Чем живет пожар?

Где они, поленья?

Кто пришлет ответ?

Нету вдохновенья,

И расстройства нет.

Есть огонь азарта,

Есть мои мечты…

Лишь заброшу карты,

И вернешься ты.

* * *

Всё это — лирика, зря приезжала.

То, что хотела, не рассказала,

То, что копила, не поделила,

Не подарила, не предложила.

Странные сказки и странные речи.

Всё, что хотела, забыла при встрече,

Зря привозила спички и свечи,

Без толку прожит лирический вечер.

Взмыл самолет, словно птица из стали.

Всё, что хотела, застыло в печали,

Ближе не стали и дальше не стали,

Просто не то и не там мы искали.

* * *

Ты видишь, как беспечно тает снег,

Как белизна пороками чернится,

Ведь я давным-давно не человек,

А гордая, но раненая птица.

Ты знаешь, я уже не прилечу,

Не накормлю любовью, будто хлебом,

Но я всё помню, помню и хочу

Быть для тебя землей, водой и небом.

Распятым телом, сломанным крылом

Клянусь тебе в любви и ожидаю

Свидание под музыку с вином —

Ты слышишь, как я скрипкою рыдаю?

* * *

С плеч долой голова,

С кем порой не бывает?

Чувства давят слова,

Слов давно не хватает.

Почему и зачем?

Для чего и откуда?

До наивности нем

В ожидании чуда,

Что промолвишь сама

И предложишь невинно

Дружно спрыгнуть с ума,

Не заметив витрины

И рекламных щитов

Разноцветные лица,

Разведенных мостов:

Петербург — не столица.

Здесь возможно и вплавь,

Если тряска достала,

Ты себя предоставь

Обводному каналу

И доверься на миг

Бело-синему флагу…

Зарождается крик,

Льется сон на бумагу,

Чувства давят слова,

Слов давно не хватает,

С плеч долой голова,

С кем порой не бывает?

* * *

Что будет, коль погибнет Бог

И дьявол мир покинет бренный?

Какой от жизни выйдет прок

Без составляющих вселенной?

* * *

Вальс иероглифов твоих

На моей спине,

Как пергамент о двоих,

Преданных весне,

Где, мученьям вопреки,

Боль сошла на нет.

Мы сейчас опять близки,

Сделав пируэт.

Я танцую и без слов

Ритм ловлю в ночи

На поверхности столов…

Милая, молчи,

Даже если рвется ткань,

Поцарапав в кровь,

Ты меня сильнее рань,

Режь мою любовь.

Вальс не вальс, какая ночь

Выдалась сейчас!

Умереть луна не прочь

В этот ранний час.

Лишь иероглиф на спине

Отразит восход,

Пусть останутся в окне

Знаки звездных нот.

Лучше губы прикуси,

Только не неволь:

До, ре, ми, фа, соль, си

И диез-бемоль.

* * *

Солнце вернулось в столицу —

Сразу вокруг потеплело,

Светом наполнились лица,

Тянет на юное тело.

Словно набрался я водки,

Словно травы обкурился —

Только увидел колготки,

Сразу безумно влюбился.

Юная, стройная стерва

С чувствами в прятки играет;

Я, безусловно, не первый,

Но не она выбирает.

Всё от весны и от света,

Всё от травы и от водки.

Ну-ка, впустите поэта

В лоно желаний, колготки.

Не доводя до насилия,

Выдайте дозу экстаза!

Это — весна и идиллия,

Здесь и развратно, и сразу.

* * *

Не буду покупать любовь,

Я слишком многого хочу.

Не потому ли вновь и вновь

Сюжеты снов тебе кручу,

Как пленку крутит Дом кино

Для тех, кто сам купил билет

И, отворив в ночи окно,

Растаял в сказке детских лет.

Всё просто, если захотеть,

Но тяжело себя сдержать,

И, песнь сложив, ее допеть,

И никому не подражать.

Я сам из тех, кто рвется в бой,

Чтобы погибнуть в том бою.

Всё тяжелее мне с собой,

Всё реже я тебе пою.

Не потому ли вновь и вновь

Сюжеты снов своих кручу?

Я не хочу купить любовь,

Я просто большего хочу.

* * *

Думала, значит, хотела,

Верила, значит, решила;

Как я люблю твое тело

Знает незримая сила.

Руки тебя поднимают

Над талой грязью дороги,

Силы мои понимают,

Как хороши эти ноги.

Шею мою ненароком

Губы твои целовали,

Как пораженные током,

Силы в ответ бастовали.

Прямо в пустующем парке,

Где-то у дальней беседки,

Было и сладко, и жарко

Силам, ломающим ветки.

Ты мне на ухо шептала,

Благодарила и пела

Силу, с которой летало

Взятое силою тело…

* * *

Не трус я, вроде,— всё равно боюсь

Предательства, войны и беспредела.

Душа ранимей, чем земное тело,

Но не душою я, а телом бьюсь.

* * *

Случайные пули попали в мишени,

Все те, кто рискнули, погибли на сцене.

Застыли ничьи, мне обидно до жути,

Когда не ручьи, а болотные мути.

Когда вместо чувства — обычные краски,

Какое искусство без духа и ласки?

Обидно всем сердцем, что вера пропала,

Но, впрочем, до смерти грустить не пристало.

Покуда мы живы, мы преданы свету,

Пусть наши мотивы спасают планету,

Пусть наша любовь украшает экраны,

Пускай вновь и вновь мир становится странным.

А Русь, будет время, опять возродится,

Ведь Русь — это семя и гордая птица.

И ветер свободы, и радость, и сила…

Нужны еще годы, чтоб заколосило

Огромное поле вселенского хлеба.

Кто чувствует волю, тот чувствует небо.

* * *

Я вправе быть, я не могу не быть.

На каждый зов я плотью откликаюсь,

Не прохожу, не жду, не отрекаюсь,

Не запрещаю думать и любить.

Крапленой картой действуют слова,

Как масло нож, они пронзают душу,

Я созидаю и беззвучно рушу,

Со мною бесполезна голова.

Твой выбор будет сделан за тебя,

Давным-давно проложена дорога,

Суди себя то весело, то строго,

То злясь, то ненавидя, то любя.

Финал известен, и не только мне,

Я, обнажаясь, сбрасываю муки,

Я наполняю небесами руки,

Идя навстречу мартовской весне.

Я всё могу, я вправе просто быть,

Надеяться и видеть, и порочить,

И увлекать, и гладить, и пророчить,

И находить, и верить, и любить…

* * *

Налей себе чаю, останься со мной,

Давай насладимся пришедшей весной,

И медом дополним небес аромат —

Налей себе чаю, я так тебе рад.

* * *

Как спалось? Неужто снилось лето?

Море, солнце и песчаный пляж…

Ни к чему вопросы и ответы,

Когда есть желанье и кураж.

Мы с тобой вдвоем на этом пляже

Будем лучше и счастливей всех,

И хоть пляж тот не нудистский даже,

Неизбежно первородный грех

Увлечет обоих нас в пучину

Моря страсти с омутом без дна.

Ты меня не знала как мужчину

До полета утреннего сна…

Ты проснулась от дневного света,

От весны, дарящей ледоход,

Оттого, что скоро будет лето,

Оттого, что всё произойдет.

* * *

Ты — моя и альфа, и омега,

Я прошу, так стань навек судьбой,

Вылепи мне ангела из снега,

Мое сердце заморозь собой,

Чтоб никто не мог своей весною

Растопить творение. В ночи

Стань веселой нимфою лесною,

Спрячь от сердца моего ключи.

Жарким летом пригласи в прохладу

И водою напои меня…

Никакой другой взамен не надо,

Мое сердце для других — броня.

Вот и осень золотым свеченьем

Радует и будоражит кровь;

Для меня не просто развлеченье —

Мое сердце бережет любовь.

Ведь любовь — и альфа, и омега,

Верховодит всей моей судьбой.

Вылепи мне ангела из снега,

Мое сердце заморозь собой.

* * *

Красивою птицей

Без крыльев и платья

Мне милая снится.

Сжимаю в объятья

Любимое тело,

То нежно, то грубо,

То робко, то смело,

То в шею, то в губы…

Пылающим взглядом

Скольжу по постели —

Желанная рядом,

Желанная в теле.

Сжимаю в объятья

Красивую птицу

Без крыльев и платья…

Но это лишь снится.

* * *

Нежный плед из зеленых побегов

Вместо грязного талого снега

Я под ноги твои постелю.

Слишком долго по миру я бегал,

И заклятьем теперь, оберегом

Я клянусь тебе в том, что люблю

Этот мир и тебя в этом мире.

Не теряются строчки в эфире,

Открывая простор кораблю.

Наш шалаш в коммунальной квартире

Очень нравится музам и лире,

Потому что тебя в нем люблю.

* * *

Устал от прозы,

Но сберег коленки.

Всё чаще — в позы,

Реже ставят к стенке…

Порой не то

В сомнениях находят,

И рвут пальто,

И по мастям разводят.

Ночь до утра —

«Дорожка» кокаина.

Налей, сестра,

Смешай с абсентом вина.

Хочу в кровать,

Но опасаюсь ласки.

Тебе плевать

На ужас этой сказки?

Ветрам молюсь,

Они на волю рвутся,

А я боюсь

Уснуть и не проснуться.

* * *

Романтика без обязательств

Сильнее любых обстоятельств.

* * *

Многолетняя прелюдия

Стала вдруг одним мгновением.

Я палю во все орудия,

Опьяненный вдохновением.

Нет ни имени, ни отчества

У горящего желания,

Позабыто одиночество

Под напором ожидания.

* * *

Бьемся за жизнь отчаянно,

В гуще интриг теряемся,

Чаянно иль нечаянно,

Но мы всегда ошибаемся,

Думая — всё изменится

В мире одним волшебником,

Просто волшебник ленится

Или сидит за учебником,

Пишет его для племени

Крупномасштабно, планово…

Жаль, но не хватит времени

Всё перестроить заново.

Он иногда ошибается,

Чаянно или нечаянно,

Пусть вот теперь улыбается,

Видя, как мы отчаянно

Бьемся за жизнь и радости,

Перенося страдания

Ради вселенской сладости

С древа плодов познания.

* * *

Еще не всё тебе я посвятил

И не дошел к заветному «люблю»,

Но, чувствуя твой лик среди светил,

Хожу, как ходит ангел во хмелю.

Земли едва коснувшись, вновь лечу

По улицам московским в поздний час,

Живу, покуда нежности хочу

И ясности твоих красивых глаз.

Возьми меня и отнеси к реке,

Той самой, что стремится в океан.

Пересеченье линий на руке —

Фарватер к тайнам всех заморских стран.

Я не способен сдерживать напор

Волны и ветра собственной души,

Весна сомненья вывела во двор

И расстреляла в утренней тиши.

Я стал сильнее, и смелее стал,

Теперь хожу от счастья во хмелю.

Еще не все я версты наверстал

И не сказал священного «люблю».

* * *

Просто могу разорвать твои платья,

Снова хочу и в чулках, и в гостиной…

Нет, ничего не способен понять я

Кроме того, что являюсь мужчиной.

Просто ты будешь послушной и странной,

Снова мы будем повсюду без страха…

Вместо одежды бесценной, но рваной,

Есть для тебя в гардеробе рубаха.

Просто порву твои стильные платья,

Снова имею такие причуды…

Нет, ничего не хочу понимать я,

Да и другим никогда я не буду.

* * *

Утро, время вставать,

Солнце дарит сквозь окна улыбку

И щекочет лучом, будто манит с собой в небеса;

Где-то Моцарт звучит: явно слышу и альты, и скрипку,

И всё то, без чего не живут на земле чудеса.

Ты сейчас далеко, но не важно — ты рядом со мною,

В мире памяти снов и реальности прожитых лет,

Расстоянье меж нами измерено пулей шальною,

Для неё ничего невозможного, в общем-то, нет.

Я пришпорю коней, их ускорю, чего б ни случилось,

Пусть, себя не жалея, помчатся по радуге вниз —

Чтоб увидеть тебя, чтобы небо тобой озарилось,

Пусть мне солнце простит безобидный, но милый каприз.

* * *

Будут черти — было бы болото.

Каждый раз от взмаха топора

Падает невидимое что-то

И кошмаром рубит до утра.

Нет в войне романтики и счастья,

Нет в убийстве радости побед,

Кровь за кровь, напасти за напасти,

И ни разу, чтобы свет за свет.

Жизнь в любви — тяжелая работа,

Без любви — почти напрасный труд.

Будут черти — было бы болото,

Было б тело, а топор найдут…

* * *

Пойдем, посидим в ресторане,

А хочешь — поедем в кино,

Увидим любовь на экране.

Я не был с тобою давно.

Хочу целоваться украдкой

И тихо на ухо шептать

О том, что хранилось тетрадкой,

О том, чего хочет кровать.

Я тоже мечтаю об этом,

Но только, скрывая, молчу.

Ты знаешь меня лишь поэтом,

Поедем, я прозы хочу.

* * *

А вот возьму и прилечу,

Внезапно, без предупрежденья,

Лишь потому, что я хочу

Поднять твой градус настроенья,

Чтобы разжечь в душе костер

И раззадорить лаской тело…

………………………………

………………………………

Скажи — ты хочешь до сих пор,

Как до меня меня хотела?

* * *

Терпенья нет, палю из всех стволов,

Без страха и упрека тороплюсь.

Хочу тебя, и не стесняюсь слов,

И одержимым страстью становлюсь.

Едва представив, вновь схожу с ума,

Преодолев невидимую высь.

Что делать? Догадаешься сама,

Но берегись, родная, берегись.

Энергией наполню и взорву,

И упаду с тобою, чтоб взлететь.

Лови меня во снах и наяву,

Всё сложится, лишь стоит захотеть.

* * *

Звоню — гудки, я двигаюсь неловко,

Догадываюсь: фитнес, тренировка…

Скучаю и впадаю тут же в стресс,

А ты качаешь ноги, спину, пресс.

Ревную, вспоминаю, не сержусь.

Я — не волшебник, я пока учусь,

Пишу стихи, ем, набираю вес

И жду в тоске любви по SMS.

Страдаю, но за это не вини,

Я мучаюсь. Закончишь — позвони.

* * *

Сердце стучит — эта музыка вечна,

Хочется в небо взлететь самолетом,

Хочется плавать акулой беспечной,

Лишь бы не быть подчиненным заботам.

Видимо, время умеет включаться,

Мы же для вечности — милые дети.

Я продолжаю с мечтами встречаться

И остаюсь самым светлым на свете.

Жизнь не боится загадочной смерти,

Если наполнена огненной жаждой.

Музыку слышно в сплошной круговерти,

Волны пульсируют в каждом и в каждой.

* * *

Хочу подарить тебе мир,

В котором не знают закона,

В котором свобода — икона,

Хочу подарить тебе мир.

Желаю тебя нарядить

В одежды, что созданы Евой,

И сделать в ночи королевой,

Желаю тебя нарядить.

Мечтаю тебя заласкать,

Чтоб страстью свобода вздохнула,

Чтоб ты беззаботно уснула,

Мечтаю тебя заласкать.

* * *

Благодарен Богу за тебя,

За терпенье, радость, красоту.

Я живу, надеясь и любя

Самую волшебную мечту.

Наши дети — ангелы для нас

И для всех, кто любит их, как мы;

В глубине твоих бездонных глаз

Есть огонь, спасающий от тьмы.

Милая, давным-давно с тобой,

Точно знаю, что не первый век.

Ты была мне послана судьбой,

Самый мой любимый человек.

* * *

Я люблю шелест звезд над столицей,

Когда в парке троллейбусы спят,

Когда мне почему-то не спится,

Оттого что не я виноват

В этих чувствах, которые душат,

Наполняя глаза красотой,

Наполняя мелодией уши,

И мне кажется, что я святой.

Так и есть, нет ни капли сомненья.

Ты, наверное, тоже не спишь,

Доверяя ночи откровенья,

С ангелочком своим говоришь.

Просишь малость — любви и удачи

Для себя и для тех, кто с тобой.

Ангел знает решенье задачи,

Он каприз исполняет любой.

Это чудно и так безмятежно…

Мы с тобою одни в тишине,

Я вхожу в тебя грубо и нежно,

Ты во всем подчиняешься мне.

Вот и утро. Проснулись трамваи,

И троллейбусы тоже не спят,

Звезды, лица за солнцем скрывая,

Обещают вернуться назад.

Лишь едва разгуляется вечер,

Ночь зажжет над землей фонари,

И мы будем невинны при встрече,

И развратны до самой зари.

* * *

Никакой причины, никакой морали,

Просто у мужчины только две педали:

Газ, когда взлетает, и на торможенье.

Скорость нарастает, гаснет притяженье.

Сочетанье это не таит угрозы,

Лишь процент — поэты, остальные — проза.

Лишь процент — таланты, остальные — судьи.

Светят бриллианты над пучиной судеб.

Первым — пули в сердце, остальным — пороги,

Три минуты смерти, сорок дней дороги.

Радуюсь полету и свечусь двояко:

Распознали ноту — значит, будет драка.

Ни за что мужчину женщины «пилили»,

Лучше б без причины, выпив, закусили.

Так оно бывает, так и не иначе,

Вьюга завывает — где-то вдовы плачут.

* * *

Бурные желания в тебе,

Бурные фантазии во мне…

Время захромало при ходьбе,

Время заглянуло к нам извне.

* * *

Всё — случай: живи не живи.

Ничто не давало надежды

И не предвещало любви,

Пока мы не сняли одежды.

Пока поцелуем хмельным

Ты в сердце меня не кольнула,

И время вдруг стало шальным,

И где-то березка всплакнула.

* * *

Истина ужасная

В том, что жизнь — прекрасная.

* * *

Первый день не пишу,

Потому что есть море и ветер,

Я хожу и дышу,

Я — счастливый жилец на планете.

Много ль надо в миру,

Если мир — это солнце и море?

Я уже не умру,

Ты со мной не узнаешь о горе,

О падении вниз...

Всё осталось за тучами где-то...

Здесь растет кипарис,

Здесь — столица российского лета.

Здесь мечтами дышу,

Пополняя запас кислорода,

Здесь стихи не пишу,

Потому что есть ты и свобода.

* * *

Бог насилье бездушьем считает;

Злобу, нежные женские слезы —

Он всё видит, и Он не прощает

Никому никакие угрозы.

Деньги, власть — это лишь атрибуты.

Человек должен быть человеком,

Несмотря на вериги и путы,

Несмотря на терзание веком.

Мы приходим, и снова — обратно.

Зло дерется с добром ради славы,

Но кому в этой схватке приятно?

Кто крепчает, вкусивши отравы?

Мы — не звери, мы — всё-таки люди,

Нам знакомы улыбки и слезы.

Бог всё видит, и он не забудет

Никакие, поверьте, угрозы.

* * *

Пришел, чтоб спасти и спастись

От скуки, страданий и зла.

Такая короткая жизнь,

Что хочется только тепла.

Такая беспечная ночь,

Что хочется небо поджечь.

Мы сможем друг другу помочь,

Коль будем друг друга беречь.

Ты гладишь меня по спине,

Я чувствую запах волос,

Твой пыл растворился во мне

Осадком невидимых слез,

Звенящим мотивом любви,

Пылающим жаром огня…

Что было? — Не важно, живи

И радуй себя и меня.

* * *

Самолет — это вестник разлуки,

Он уносит меня от тебя.

Два часа неминуемой скуки,

Два часа я сижу, теребя

Память ночи и дня на просторе,

Солнца, радости, чаек вдали…

Представляю спокойное море

И плывущие в нем корабли.

Представляю, как где-то дельфины

Резвой стаей куда-то спешат,

Как в садах зацвели мандарины,

Как очнулся хмельной виноград.

Скоро лето, и значит, что скоро

Отойдет побережье от сна,

И — решенье на краске заборов,

В два слагаемых: он плюс она.

Так всегда, сколько помню и верю,

Я стараюсь лишь память беречь.

Самолет дарит нам не потери,

Самолет дарит радости встреч

И разлук. Есть приятность в разлуке,

В притягательной сладости мук.

Я вернусь, чтоб, поднявши на руки,

Сделать крылья из собственных рук.

Вот тогда мы с тобой безмятежно

Совершим самый дальний полет

Над землей и над морем безбрежным:

Ты же знаешь, что я — самолет.

* * *

Еще словно взмах и удар мимо цели,

Еще потому, что не всё мы успели,

Еще так и будет с конца и с начала,

Еще нам всегда будет времени мало,

Еще ухожу, чтоб доделать работу,

Еще угадай из семи одну ноту,

Еще будет лучше, чем было до встречи,

Еще не зажглись в небесах наши свечи,

Еще каждый раз, когда требует тело,

Еще неуверенно, резко и смело,

Еще будет так, как, наверное, будет,

Еще потому, что мы — смертные люди,

Еще в самый омут спешу окунуться,

Еще ухожу, чтобы завтра вернуться,

Еще не закон, но уже не причина,

Еще я хочу, потому что — мужчина,

Еще, чтобы всё повторилось сначала,

Еще, чтобы время продлилось и встало.

* * *

Нет совершенных женщин и мужчин.

Не оттого ль любовь сильна повсюду,

Где вдруг искра без видимых причин

Зажжет сердца необъяснимым чудом?

* * *

Я при встрече не стану

Целовать твои руки,

Бередить в себе рану,

Вызывать в тебе муки.

Всё когда-то проходит.

Безусловно, и это,

Как вино, перебродит,

Став частичкою света.

Ведь простое не сложно,

И на солнце есть пятна.

Было всё невозможно,

Это, в общем, понятно.

* * *

Давай я тебя приглашу

Куда-нибудь в дальние страны,

Туда, где бурлят океаны,

Давай я тебя приглашу.

Давай я тебя приглашу

Туда, где другие рассветы,

Где время не верит в приметы,

Давай я тебя приглашу.

* * *

Шаг за шагом, давно невмочь

Беззаботно сидеть в тиши,

Мне не важно, где день, где ночь,

Я несу небу часть души.

Запустив над землей салют,

Смех и слезы, вино и кровь,

Мои песни костры поют,

Выжигая клеймом любовь.

По ошибке? Конечно, да.

Там, где нужно? Наверно, нет.

Ток, запущенный в провода,—

Датский принц, давший миру свет.

Поцелуйте меня в уста,

Разрешите шагнуть за край,

Без креста, но с лицом Христа

Я в аду выбираю рай.

Нет религий, есть только Бог,

Нету веры сильней души,

Среди тысяч других дорог

По своей сам к себе спеши.

Будь смелее, сомненья прочь,

Это счастье — прожить, любя,

Если сиднем сидеть невмочь,

Если хочешь познать себя.

* * *

Уже не боюсь, но в волнах страстей не тону,

Уже не напьюсь, но если предложат — рискну…

Уже не до дам, но всё же затею игру,

Уже не отдам, но сброшу покой поутру.

Уже не спешу, но скорость, как прежде, люблю,

Уже не дышу, но Бога о жизни молю.

* * *

Разомкнулись все звенья цепи,

Всё вокруг стало ярче навек.

Тише, милая, ляг и поспи,

Отдохни, мой родной человек.

Слишком долго ждала — я пришел,

Пусть отныне не гаснут огни.

На подушке — волос твоих шелк.

Отдохни, ангел мой, отдохни.

* * *

Слова в проброс

И ненароком взгляд.

Смешно до слез,

Не потому ль и рад

Случайной встрече

В суете дорог?

Мы время лечим,

Не ища тревог.

Всё так, как было,

Здесь другого нет,

И не бродило,

И не лило свет…

Есть счастье всё же,

Там, где без измен.

И ты дороже,

И мечты взамен

Придумкам страсти

В омуте потерь.

Дороже «здрасьте»,

Чем игра в «не верь».

* * *

Танцующей походкой от бедра,

И на ногах — любимые чулки…

Картина столь желанная с утра,

Семь тысяч весен мы с тобой близки.

Ты знаешь, как мне нравится мечтать

И сыпать пух с безумных тополей,

Тут даже мертвый может бодро встать,

Пролив на пол оставшийся елей.

Кто ты такая? Я ответ не дам,

Но, для меня собой являя цель,

Ты часто — непреступная мадам,

Ты часто — вдруг доступная модель…

Я, привыкать пытаясь, не могу

Понять, в чем дело, сбросив чары сна.

В ночи к тебе и за тобой бегу,

Моя семь тысяч первая весна.

* * *

То взлет, а то паденье сразу вниз,

По дну хожу и проклинаю тучи —

Так надо, пусть божественный каприз

Меня до смерти мýкой жизни учит.

Так надо, и обиды ни к чему,

Не кредитует Бог любимцев всё же.

Любой душе воздастся по уму,

А битых ценят во сто крат дороже.

Им всё прощают, им благоволят,

И ценят риски, и хранят тревогу.

В своей игре пусть каждый будет свят,

Пусть до конца пройдет свою дорогу.

* * *

Кто называет ветер сквозняком,

Тот не оценит чувственность природы,

Кто ограничил небо потолком,

Тот изначально был лишен свободы.

* * *

Утро из окон зевает,

Город встречает рассвет,

Всё это часто бывает —

Вот уже тысячу лет.

Скоро проснется столица,

К тени добавится свет,

Всё это вновь повторится

И через тысячу лет.

* * *

Словно небо упало

С самой низкой высотки,

На полу — одеяло,

Сапоги и колготки.

Камни из ожерелья

Не хранят запах тела.

Я страдаю с похмелья,

Я слоняюсь без дела.

Ничего здесь не свято,

Всё здесь необратимо,

Ты исчезла куда-то

Без стыда и интима.

* * *

Молчишь, почему-то молчишь.

Играешь, а может быть, спишь.

Не знаю и знаю ответ:

Ты лучше других — спору нет.

Мне нужно, чтоб знала вдали,

Как много и мало земли,

Как много и мало небес

Для всех, кто живет для чудес.

Но ты почему-то молчишь,

Играешь… А может быть, спишь?

* * *

Волны гашу.

Пули в стволе.

Я не спешу;

Пух на столе,

И за окном

Воет метель,

Пахнет вином,

Стынет постель.

Вижу печаль,

Чувствую страх.

Время не жаль,

Всё это — прах.

Не говори

Фальши, молю…

Хочешь — гори,

Нет — застрелю.

* * *

Салют в честь того, что я есть

И был в твоей жизни всегда.

Люблю за наивность и лесть,

За то, что почти что звезда.

Как водится, в мире живых

О смерти нередко поют,

Среди бесконечных кривых

Прямой мною выбран маршрут.

Не веришь? Пойди, посмотри,

Как утро рождает рассвет,

Как с брызгами солнца внутри

Доступней становится свет.

Мы будем с тобой танцевать

На крышах известных столиц.

Прошу, перестань горевать

На фоне весенних зарниц.

Предчувствуя сердцем беду,

К тебе я был послан судьбой.

И я никуда не уйду —

Останусь навеки с тобой.

Пусть чайник свистит на плите —

Он оды кастрюлям поет.

Я предан твоей чистоте,

Во мне ничего не умрет.

И чайник поет без причин,

И медом течет молоко…

Я — лучший из тыщи мужчин,

Со мной тебе будет легко.

Пойдем — нас куда-то зовут,

Там весело наверняка.

Салют? Значит, будет салют,

На небе без вспышек — тоска.