Пришел, чтоб спасти и спастись

От скуки, страданий и зла.

Такая короткая жизнь,

Что хочется просто тепла.

ПРОСТО (15 января - 25 февраля 2007)

* * *

Просто, так просто казаться культурным,

Просто на простынь упали ноктюрны,

Просто собрали, сожгли и допили,

Просто слепили и просто разбили,

Просто сказали и просто молчали,

Просто хотели и просто кричали,

Просто схватило, зажало, распяло,

Просто умело, но двигалось вяло,

Просто не знали и просто устали,

Просто писали не то, что читали,

Просто на небо выгнали тучи,

Просто столкнули бескрылого с кручи,

Просто однажды лишились погоста,

Просто? Ты думаешь, всё это просто?

Просто трамвай не поехал по рельсам,

Просто никто не скомандовал: «Целься!»,

Просто всё будет, и было когда-то,

Просто мальчишки и просто девчата,

Просто влюбиться и очень непросто,

Просто нельзя без духовного роста,

Просто однажды мы встретимся где-то,

Просто с ума покатилась планета,

Просто прощаюсь и просто прощаю,

Просто дорогу к себе расчищаю.

* * *

Как манит прорубь полным очищением,

Как хочется душою охладиться,

Святая Русь сильна своим крещением

И тем, что никогда не повторится.

И тем, что повторится в день январский,

Презрев ненужность всей житейской прозы,

Смирив и покорив огонь бунтарский,

Воздав любви крещенские морозы.

* * *

Рожденье и смерть, между ними — дефис:

Отчаянно страшные даты.

Стремимся наверх, чтобы сбросили вниз,

Приходим, уходим куда-то.

Беспечное детство и зрелость вослед,

Признанье, потеря до срока —

Скажи, для чего привлекателен свет?

Скажи, почему одиноко?

Закон — не закон, если хочется быть

Счастливым во всём и повсюду,

Всю жизнь я учусь лишь страдать и любить,

Мечусь меж Христом и Иудой.

Не скоро иль скоро? Кто знает ответ?

И что для вселенной «не скоро»?

Кому-то стихи — откровение лет,

Кому-то — печаль приговора.

Но жизнь — не какой-то случайный каприз,

Не прихоть великого Бога…

Рожденье и смерть, и, конечно, дефис

Длиною в живую дорогу.

* * *

Ночь, словно сладкая грусть шоколада,

Чашку окна наполняет беззвучно;

Манит, пугает и вяжет прохлада,

Сон отступает… Легко и не скучно.

Радуюсь каждой звезде и комете…

Много ли нужно? Не так уж и много —

Лишь бы смеялись счастливые дети,

Лишь бы любили и верили в Бога.

Сбросив заботы, над миром летаю,

Словно беспечная, сильная птица…

Скоро рассвет… Засыпая, мечтаю,

Как и во сколько проснется столица.

* * *

Предел моей вечности — путь,

Который я должен пройти,

С которого мне не свернуть.

Напрасно меня не крести

В свою непонятную вязь

Иероглифов спетых времен,

Я верю в одну только связь,

И связь эта — Имя Имен.

Волхвам, да иным колдунам,

Я шлю непорочный привет,

Ведь то, что дозволено нам,

От них скрыто сотнями лет.

Нет искр в болотных лесах,

Нет радости в сумерках битв.

Кукушка сидит на часах

И вторит словами молитв.

Спаси и попробуй — прости,

Пробей стуком сердце и грудь

И к свету себя отпусти,

Предел твоей вечности — путь.

* * *

Дерзость — мое ремесло,

Но осуждать не спеши,

Там, где добро, там и зло

Ищет защиту души.

Творчества странный подъем —

Призрак, которого нет;

Все мы мечтами живем,

Ищем невидимый свет.

Там за границей, вдали,

Каждый получит себя

С горсточкой тела земли,

Веря, надеясь, любя.

Дерзость — мое ремесло,

Жаль, но не в дерзости суть,

Там, где добро, там и зло,

Там невозможно уснуть.

* * *

За порогом — порог,

Кто-то в небо ступеньки сложил…

Я иду к тебе, Бог,

Я до этого вечность прожил.

Я впитал в себя сны,

Научился не чувствовать зла,

От весны до весны:

Искры, пламя, угли и зола.

И по чистым снегам,

По листве обнаженных берез,

По крутым берегам

Я гулял, но я не был тверез.

Я пытался обнять

Всё, о чем говорила зима…

Жизнь умом не понять,

Ибо чувства не знают ума.

За порогом — порог,

За началом — начало начал;

Я пришел к тебе, Бог,

Мой корабль уперся в причал.

Отпусти мне грехи,

Я стихами грехи замолю,

Ты же любишь стихи,

Ты же знаешь, что значит «люблю».

* * *

Во мне — мой Бог,

Я Им с тобой делюсь,

С молитвой строк

В твой космос тороплюсь.

Играет свет,

Так хочется светить;

Сомнений нет,

Но ты должна простить

Жизнь до тебя

И время не со мной…

Ведь я, любя,

Взорвал твой мир весной

И обнажился

С головы до пят…

В том, что влюбился,

Я не виноват.

Случайность встречи,

В сердце — девять грамм,

Погасли свечи,

Рухнул древний храм.

Душа гуляет,

С телом не в ладу,

И позволяет

Танцевать в аду.

…………………

…………………

Тем, что дал Бог,

С тобой одной делюсь,

С молитвой строк

В твой космос тороплюсь.

* * *

Словно током энергия зала

Разогрела застывшую кровь.

Я как будто родился сначала,

Я почувствовал в сердце любовь.

Мой наркотик теперь в постижении

Совершенства полета стиха,

Приводя крылья мельниц в движение,

Раздуваю ветрами меха.

Лихо крутятся лопасти. Небо

Ближе, ближе я телу — не друг,

И как будто бы в теле я не был,

Я не чувствую тяжести рук.

Да и ног я не чувствую боле,

Нет усталости, слабости нет…

Здравствуй, милое русское поле,

Здравствуй, новорожденный рассвет.

Я сегодня начну всё сначала,

В моих венах январская кровь,

И энергия полного зала,

И согретая залом любовь.

* * *

Ты думаешь о вечности,

О радостях без скуки,

Я предаюсь беспечности

И поднимаю руки

Затем, чтоб небо пальцами

Ласкать до возбуждения,

Чтоб звездными скитальцами

Поджечь стихотворения.

Чтоб забросать кометами

Прохожих, как снежками,

Чтобы помочь советами,

Ногами и руками…

Чтоб не было страдания

У всех без исключения,

Чтобы росло желание

От слов до вожделения.

Чтоб было всё до крайности

Смешно и интересно,

Чтоб выпали случайности,

И чтобы было честно.

Из формы — в содержание,

Из клетки — за ограду,

Забыв о воздержании,

Я говорю: «Так надо…».

* * *

Милая, напрасно ты считаешь,

Что стихи тебе я посвятил;

Ты их, может быть, не так читаешь,

С темнотой смешав цвета светил.

Всё, о чем пишу — не просто строки

И не просто странные слова,

Ты и я близки, но одиноки,

Мы друг друга чувствуем едва.

Я тебя придумал и возвысил,

Я добавил в сумрак красок цвет,

По закону неслучайных чисел

Понял, в чем скрывается секрет.

Но секрета ты не разгадаешь,

Как стихи меж строчек ни читай,

Ты напрасно, может быть, читаешь,

Мой совет: летается — летай.

Остальное пусть подскажут свечи,

Остальное — радость без забот.

Ухожу, но говорю: «До встречи

На тропинках сумасшедших нот».

* * *

Заплету в кружева

Расписные пути и дорожки,

По стежку на строку, по строке на придуманный сон.

Где-то трубы трубят, об колено ломаются ложки,

Где-то скрипка грустит — неуверенно, но в унисон.

Рвется в небо душа,

Интересное в небе таится,

Там снега и ветра,

Там дожди, облака и луна;

Там всё то, отчего мне ночами порою не спится,

Там всё то, из чего появилась материя сна.

* * *

Мне мало слов, чтоб передать словами

Свою любовь… Мадмуазель, я с Вами

Душой и телом; жаль, что мы не вместе

Находимся в неповторимом месте.

В Москве дожди, и солнце скрыли тучи,

У Вас рукой подать до Бога с кручи.

Но все равно я чувствую — Вы близко,

Я к Вам лечу, пренебрегая риском.

Я обнимаю Вас мечтой и взглядом,

Итак, мадмуазель, мы снова рядом.

* * *

Страсть — как топливо кораблю,

Как отмычка к любой двери,

Но в тебе я себя люблю,

Зажигаю огонь — гори.

Полетели? Уже летим,

Под ногами опоры нет,

От того, где сейчас хотим,

До того, где начнется свет.

Путь длиною в двенадцать лун,

И не факт, что тобой одной

Я наполню звучанье струн —

Слишком сложно летать со мной.

Протыкаю стрелою грудь,

Говорю, что всю жизнь люблю.

Дай мне топлива, долог путь,

Скорость задана кораблю.

* * *

Заискрилось небо в пустых глазах,

Разбежались тучи во все углы,

Только солнце яркое в образах,

Да на берегах лишь янтарь смолы.

Разогнулась тропка прямым лучом,

Над ущельем вóроны не кружат.

В том, что есть, не прячется что почем,

Не отводят скалы застывший взгляд.

Алой кровью мечены времена,

Только память слёзы любви хранит,

Всходят новой пашнею семена,

Украшают цифры собой гранит.

Вечный пост — не праздник, не пьяный пляс,

Вечный пост — не траур и не покой,

Вечный пост однажды поднимет нас

Над бурлящей пеной и над тоской.

А пока — лишь вспышка в пустых глазах

И желанье выжить в родной стране,

Где распятым солнцем на образах

Символ веры бродит в густом вине.

* * *

Снов кармический секрет

За порогом долгих лет

Прячет кто-то от нее, издевается…

То войдет, то рядом нет,

То кричит, то дарит свет,

Исчезает и во след пробивается.

Вроде всё как дважды два,

Только кругом голова,

И измучалась давно и измаялась.

Прошивают быт слова,

Безутешная вдова

Всё давно пережила и раскаялась.

Подвела чертой итог,

Пыль непройденных дорог

Утопила в море слез покаяния…

Вряд ли будет с нею строг

Наблюдавший с неба Бог,

Выделяя уголок для свидания.

* * *

Тесна отцовская рубашка,

Как много прожито не так…

Но по ночам приходит Сашка,

Словами разрезая мрак.

Все двадцать лет — вдова поэта,

И вырос сын, и стать не та…

И натяженья ветра нету,

И увядает красота.

Промчалось буйное веселье.

Была ли жизнь? К чему вопрос…

Налей и мне грамм двести зелья

И выдай пачку папирос.

Я на гитаре поиграю,

Рвану гармошку от души…

Нет, мы не станем ближе к раю,

Однако, милая, пляши.

Зачем грустить, вдова поэта,

Напрасным поиском причин?

Горит огонь, свежо от света,

Он лучше всех других мужчин.

К чему размен? Тепла рубашка,

Пусть много прожито не так…

Зато приходит ночью Сашка,

И память разрезает мрак.

* * *

Покой не снится —

Мой покой во мне,

Боль сторонится,

Падая в цене.

Напрасны страхи,

Чужд враждебный дух,

Нет даже плахи,

И охрип петух.

Встаю с восходом

Без упадка сил,

Я год за годом

Веру возносил.

Теперь не верю,

Ибо знаю сам,

Что за потерю

Слава — небесам.

Всё не напрасно,

Всё не просто так,

Там, где прекрасно,

Там и свет, и мрак.

Печаль лоснится,

Падая в цене,

Покой не снится —

Мой покой во мне.

* * *

Не обещал, так ведь сама решила,

Не виноват, но ты приговорила…

В словах — туман, за ним не видно вьюгу.

Самообман давай простим друг другу,

Забыв навек ненужность нашей встречи…

На сердце — снег, а в храме — только свечи.

* * *

Кодируюсь стихами и молюсь,

Спасаюсь, обнажаюсь, тороплюсь,

Вперед, назад, налево, вправо, вниз,

За облака, за тучи, за карниз.

Ищу и каюсь, мучаюсь, молю,

Перекликаюсь, верую, люблю.

* * *

Я думаю — мне меньше вполовину,

Мне не страшны ни горе, ни беда.

Не предал никого, не сдал, не кинул,

Иду туда, куда ведет звезда.

Всё меньше тех, к кому питаю страсти

И чью любовь стараюсь угадать,

Бываю иногда приближен к власти,

Но эта власть — не цель, не благодать.

Мечты — мечтами, снится класс и школа,

И выпускной, и облетевший сад…

Скучаю по задору рок-н-ролла,

Стремлюсь вперед, чтобы прийти назад.

И каждый раз, едва найдя причину,

Малейший повод позабыть года,

Я думаю — мне меньше вполовину,

Мне не страшны ни горе, ни беда.

* * *

Любовь — болезнь. Доказано и снято,

Утрачено и найдено в борьбе,

Вознесено заоблачно куда-то,

Сохранено наперекор судьбе.

Диагноз строг — неизлечим, прикован,

Подвержен новым вирусам… Итак,

Отобран, найден, взят и арестован,

Пал под напором яростных атак.

Воскрес, поднялся, не утратил силы,

Прошел по краю и шагнул за край,

И там, найдя ту, что всегда любила,

Был возвращен на поселенье в рай.

* * *

Так было надо,

Это я решил.

Там, где ограда —

Там покой могил.

Мне очень рано,

Я могу летать,

Не только спьяну

Прыгая в кровать.

Прости, коль хочешь…

Я тебя прощу

И среди прочих

В небо допущу.

Пусть время скажет,

Сбросив лишний сор,

Пусть не накажет

Выстрелом в упор.

Там, где ограда —

Там покой могил.

Так было надо,

Это я решил.

* * *

Не склеить чашки,

Коль душа — в осколки.

Прошли мурашки,

Пыль легла на полки.

Не так желанны

Пламенные речи,

Кругом курганы,

Вороны и свечи.

Мир поделился

На чужих и наших.

Я зря стремился

К самой полной чаше.

В ней время дико,

Тупо смотрит в точку,

Там вместо лика —

Острая заточка.

Душа смеется,

Истекая кровью,

Мне с ней неймется,

Я распят любовью.

Стираю пыль,

А по спине мурашки.

Где миф? Где быль?

А где осколки чашки?

* * *

От креста до Христа — то паденье, то взлет.

Холодеют уста, молча плавится лед,

Тишина тишину заряжает строкой,

Прекращая войну, предлагает покой.

От Христа до креста путь и грешен, и свят.

То, что молвят уста и скрижали хранят,

Нужно просто принять прямо в сердце и в кровь,

И до неба поднять, и поверить в любовь.

* * *

Мороз сошел на нет,

Но холодна планета,

И страшен силуэт

Не начатого лета.

Чернилами вина

Нам счастье предрекали,

Смешалась тишина

С коктейлями в бокале.

Так можем только мы,

У нас такая карма.

Нет в январе зимы,

Нет для снегов плацдарма.

* * *

Завтра снова проснусь,

Стану старше на год,

К небесам потянусь,

Встречу солнцеворот.

Буду ярче светить,

Поджигая слова,

Чтобы чувствами жить,

Струн касаясь едва.

Завтра я улыбнусь

Всем, кто встретил рассвет.

И тебе, моя Русь,

Дам волшебный совет:

Не грусти без причин,

Без любви не люби,

Ради пьяных мужчин

Ты себя не губи.

У тебя же есть я,

Есть судьба и мечты,

Мы с тобою — семья,

Мы с тобою чисты.

Я и завтра проснусь

Просто так поутру…

Для тебя, моя Русь,

Никогда не умру.

* * *

Странно, что-то не так,

Как мне думалось прежде.

Разогнав полумрак,

Я поверил надежде.

Я не делаю вид,

Не тяну к тебе руки.

Не болит от обид,

Не щемит от разлуки.

* * *

Звонок с перемены… литература,

Химия, физика и физкультура.

Я убегаю с уроков, ты тоже.

В этом с тобою мы очень похожи.

Но до экзаменов вряд ли дотянем,

Вряд ли мы ближе и искренней станем.

* * *

Ты как будто с другой планеты,

Ты, наверно, одна такая,

Я люблю все твои секреты,

Я хожу за тобой, намекая

На желанье вкусить по строчке

Молодого вина в кровати

И поверить блаженству ночки,

Улыбаясь луне некстати.

Ах, какая ты не такая!

Я люблю все твои секреты,

Ты, меня за собой увлекая,

Открываешь свои планеты.

Небо звездами смотрит в лужи,

Радость прячет письмо в конверте,

Ты мне шепчешь: «Смелее, ну же,

Заласкай меня всю до смерти».

И, вином разбавляя страсти,

Поднимаясь, лечу над миром.

Понимаю, что значит «счастье»,

Понимаю, что рядом лира.

Я под утро усну с улыбкой,

До конца разгадав секреты.

Не считай мою мысль ошибкой,

Но ты точно с другой планеты…

* * *

Завтра будет смешно и приятно

Вспоминать и надеяться тайно,

Что вернемся мы в детство обратно,

Как и водится в сказках — случайно.

Будем веровать в Деда Мороза

И в мешок, полный разных игрушек…

Вмиг растает житейская проза

Под напором петард и хлопушек.

Будем шайбу гонять в коридоре,

Будем в окна стрелять из рогаток,

Будем краской писать на заборе

И гордиться наличьем заплаток.

Ведь под ними отнюдь не случайно

Каруселью вращается вечность,

Время знает, где спрятана тайна.

Там, где снами за нами — беспечность.

* * *

Сохранила в себе красоту,

Мне твой возраст не важен давно.

Кто годами измерит мечту?

Да к тому же по жилам вино,

Разливаясь, дурманит глаза,

Руки ищут руки в темноте…

Там за окнами — гром и гроза,

И сомненья в кленовом листе.

Ты прости, я под утро уйду

Потому лишь, что ты хороша,

Потому, что такой не найду,

Потому, что болеет душа.

Мне не хочется, милая, вновь

Привыкать к слишком сытой судьбе,

Голод делает вечной любовь,

Я хочу отражаться в тебе.

Видишь, бродит по жилам вино,

Я вдыхаю твою красоту.

Мне твой возраст не важен давно,

Ибо ты сохранила мечту.

* * *

Строчками в небо стреляю,

Рифмами крашу поля,

Ветром себя представляю

И ворошу тополя.

Ну-ка, расстаньтесь-ка с пухом,

Хватит меня искушать!

Я наделен сильным духом,

Значит, я в силах лишать

Женщин покоя для страсти —

Той, от которой конец.

Я говорю солнцу «здрасьте»

И подвожу под венец.

Лишь бы дожить до разлуки,

Чтоб раствориться в ночи…

Тают сердечные муки

Мягким огарком свечи.

* * *

Не стоит делать много

Там, где нужна крупица.

Без Бога нету Бога,

А есть тела и лица.

Там, за окном,— ненастье

И тайна револьвера.

Для счастья нужно счастье,

А не покой и вера.

* * *

Просто лежу и мечтаю,

Просто мечтаю, лежу,

Просто по небу летаю,

Просто на небо гляжу.

Мне почему-то не спится

В доме, где ангелы спят.

Я не спешу торопиться,

Мне очень нужно назад…

Просто я родом из детства,

Просто по небу хожу,

Просто не действуют средства,

Просто мечтаю, лежу…

* * *

Я был в экстазе,

Я носил венец,

От каждой связи —

На душе рубец.

Лечу галопом

И ищу опять

Себя нон-стопом,

Чтоб в ночи распять

Моих сомнений

Сокровенный путь.

Стихов, творений

И безумства ртуть

Стекает строчкой

Плотной с древа лет,

Чтоб, лопнув почкой,

Лист нашел рассвет.

Рубцы повсюду,

И душа болит,

Но я не буду

Ждать и делать вид,

Что всё так надо,

Что я так хотел —

Нет лучше яда,

Нет прекрасней стрел,

Пронзивших болью,

Подаривших боль…

Я не был голью,

Я всегда — король.

Живу в экстазе

И ношу венец,

От каждой связи —

На душе рубец.

* * *

О многом знаешь,

Многое простишь,

Не унываешь,

Но всегда грустишь,

Считая годы

Без любви и мук.

Смысл непогоды —

В зависти подруг.

Однако всё же

Очень нужно жить,

Чтоб быть моложе,

Чтоб во снах кружить.

Себе прощаешь,

И другим простишь,

Не унываешь,

Но всегда грустишь.

* * *

Потерявши, храним,

Поднимаясь волной…

Может, что-то за ним?

Может, кто-то за мной?

Сокровенный вопрос

Мне ответ нагадал.

Может, медленно рос?

Может, истину ждал?

Мне бы взять и помочь

Солнцу выжить сейчас.

Может, в Питере ночь?

Может, пламень погас?

Оставаясь простым,

Выдал фору летам.

Может, не был святым?

Может, был, но не там?

* * *

Лишь потому, что однажды рискнули,

Мы заслужили с тобою по пуле.

Хочешь не хочешь, но жизнь — это маленький тир,

Можешь не можешь, я буду спасать этот мир.

Тот, кто стреляет без остановки,

Видимо, где-то набрался сноровки,

Чувствую сердцем его наведенный прицел,

Странно, что я до сих пор бессознательно цел.

Нет ничего ненаглядней природы,

Я сохранил в себе детские годы,

Жажду полета по тропкам невидимых строк.

Я всё могу. Ты же знаешь, как я одинок.

Ангелы могут со мной быть наивными,

Мудрыми, смелыми и позитивными,

Ангелы могут прощать, если стоит прощать,

И освещать там, где нужно мой путь освещать.

Не потому ль не страшны эти пули?

Не потому ль мы с тобою рискнули?

Не потому ли всю жизнь безоглядно везет?

Не потому ли мне дорог небесный полет?

* * *

Время под кайфом писало куплеты,

Время сменило зиму на лето,

Время хотело ускорить себя в кураже.

Время мечтало спутать сюжеты,

Время тайком намекало на это,

Время скрестилось с безвременьем на вираже.

Так бы и жить — без вреда и наркоза…

Жаль, но под утро закончилась доза,

Время очнулось и вдруг постарело на век.

И оценив, что такое угроза,

Время завяло, как чайная роза,

Только и памяти — грязь да растаявший снег…

* * *

Просто не просто, и просто всё просто уже,

Время повисло на тонкой струне в неглиже.

Радости, горечи, странности — всё в круговерть;

Вроде не жил, но прожил, впереди — только смерть.

Нет, не боюсь, я не в силах природу менять,

То, что дано, у меня всё равно не отнять.

Счастлив, и с нежностью верую новому дню,

Жадно душой прислоняюсь к любому огню.

Время повисло на тонкой струне в неглиже,

Просто не просто, и просто всё просто уже.

* * *

Слезы, кровь и, конечно же, пот —

Всё оплачено высшей ценой.

Знаю, выпало много хлопот

В этой жизни не только со мной.

Не сломали года — это факт,

Ты, как прежде, азарта полна;

День рожденья — обычный антракт,

Передышка порою нужна.

Да и кто сварит нам холодец,

Кто сготовит с бараниной плов?

И к тому же скучает отец

Без тебя и без ласковых слов.

Мама, в жизни всё стало не так,

Объяснений событиям нет.

Обесценились вера и флаг

Под напором купюр и монет.

Не об этом сегодня слова,

Я хочу, чтобы слышала ты

О любови сыновней сперва,

О признаньи твоей красоты.

Нет, тебя не состарили дни,

Ты, как прежде, азарта полна.

С каждым годом — всё больше родни,

С каждым внуком смелее весна.

Мы желаем тебе долгих лет,

И пускай ничего не болит,

Чтобы радовал утром рассвет,

Чтобы не было в сердце обид.

Знаю, выпало много хлопот

В этой жизни не только со мной,

Слезы, кровь и, конечно же, пот —

Всё оплачено высшей ценой.

* * *

Ничего не случилось —

Просто вдарил мороз,

Будто снежная милость

Колет иглами роз

В нос и в уши, повсюду,

Где ничем не прикрыт.

Путь к теплу, словно к чуду,

Белым настом накрыт.

Всё равно улыбаюсь

И шучу над собой.

Прикоснуться пытаюсь

Я к железу губой,

Чтоб потом очень долго

Мучил болью язык:

Все поступки без толка

Совершать я привык.

И зима исключенья

Не придаст моим снам,

В тройке стихотворенья

Я кричу скакунам:

«Эй, ямщик, дай-ка прыти

И поехали в „Яр“,

В гущу драк и событий,

Под аккорды гитар.

Выпьем водки с порога,

Славя силу зимы,

Ведь немного, немного

Сумасшедшие мы».

* * *

Мечется в сумерках пламя,

Святостью дышат места;

Ищут спасенье в исламе

Те, кто устал от креста.

Вера сильна у порога

Вечности высохших слез.

Люди придумали Бога,

Не понимая всерьез

То, что Творец существует

Мыслям шальным вопреки,

Заповедь не повествует,

Как ты ее ни секи.

Каждый по совести судит,

Обогащая свой пласт;

Лучше, чем было, не будет,

Хуже никто не предаст.

Манит запретная тема,

Путает масть сатана,

Нет никакого Эдема,

Радость печали полна.

Молча выходят из храма,

Зная, что в нем — пустота,

Новые люди ислама,

Сбросивши тяжесть креста.

* * *

Каббалисты туманят мозги,

Усложняя в пути простоту,

Но при этом не видят ни зги,

Но при этом плодят пустоту.

Мировая религия? — Чушь!

Сущность стада — идти на убой,

А в слиянии плотности душ —

Нежеланье быть просто собой.

* * *

Ты запомни меня другим,

Без пороков средь прочего зла.

Не уйдя под предлогом благим,

Ты без всяких предлогов ушла.

Я не очень-то сильно грущу,

Как-то вовремя пламень остыл.

Нет, обратно тебя не пущу.

Если честно — я просто забыл,

В чем твой страстно влекущий секрет,

Если можно секретом назвать

Суматоху исканий и бед

И согретую фальшью кровать.

Не скучаю, нет в памяти зла,

Я теперь стал отчасти другим.

Хорошо, что ты просто ушла,

Что предлог был не очень благим.

* * *

Крепко накрест закрыты могилы,

Под землею царит тишина,

Только ангелам там не по силам,

Им иная свобода нужна.

Листопадом года хороводит,

Белый снег землю красит, как мел,

Тихо ангелы в небо уходят

Из когда-то освоенных тел.

Грустно льется поток из оконца,

С ледоходом проснулась Нева;

Держат ангелы путь прямо к солнцу,

Между нами — небес синева.

* * *

Видимо, очень скоро,

С приходом больших перемен,

Я испишу все заборы

Уездного города N

Именем странной дамы,

Ведь если она поймет

Иероглифы скрытой рекламы,

Тогда, спору нет,— придет,

Расскажет про Сашу Блока,

Про Майка и «Зоопарк»,

Про скромного парня с Востока,

Про девственность Жанны д′Арк,

Про новости мира моды,

Про музыку рваных вен,

Про то, что не портят годы

Уездного города N.

* * *

Каждый раз — как в последний раз,

Я вхожу в состояние комы,

Рассыпаю осколки фраз,

Направляя все мысли к дому.

Что собрал я и что скопил,

Кроме памяти и искусства?

Не жалею последних сил,

Проявляя и славя чувства.

За потоком — другой поток,

Нет для времени суматохи;

Стрелки крутят обрывки строк,

Призывая на помощь вздохи,

Собирая осколки фраз,

Всё знакомо и незнакомо…

Каждый раз, как в последний раз,

Я вхожу в состояние комы.

* * *

Судить самоубийц никто не вправе.

Их выбор — только их, им отвечать

Пред тем, кто в паспорта на переправе

С улыбкой ставит круглую печать

И направляет в дальнюю дорогу,

Кого куда, ему заботы нет…

С грехами пополам на встречу к Богу,

Без блата, без подарков, без монет.

Его таможня знает свое дело,

Его собаки не теряют нюх:

Земле на память оставляют тело,

А небу направляют только дух.

* * *

Я заранее вышел из дому,

Я надел себе крылья на плечи.

Мы с тобою пока не знакомы,

В столь знакомый до радости вечер.

Сыплет снегом зима на дорогу,

Звезды светят на небе, как свечи;

Начинаю мечтать понемногу

О желанной и радостной встрече.

Ты меня, не увидев, узнаешь,

Что я рядом с тобой в этот вечер,

Ведь ты тоже по небу летаешь,

Зажигая волшебные свечи.

* * *

Может быть, получится игра,

Может быть, напрасно начинать,

Может быть, расстанемся с утра,

Может быть, не станем пожинать

То, о чем другим и не мечтать,

То, о чем с другими не начну,

То, за что начнешь себя хлестать,

Чтобы наверстать свою весну.

Знаешь, ты подумай, не спеши,

Слишком много неба над тобой,

Слишком много у меня души,

Много шансов стать твоей судьбой.

Плата непомерно высока,

Не один держать придется пост,

Но когда исчезнут облака,

Ты сама дополнишь чашу звезд.

* * *

Знаю, в Темке живет херувим,

Знаю, в Сеньке архангел живет,

Александра невидимый нимб

Округляет любимой живот.

Диво дивное день ото дня,

Чудо чудное радует глаз,

Поднимая на небо меня,

На невидимый взглядом Парнас.

Я живу среди маленьких звезд,

Вдалеке от вселенских страстей;

Смысл жизни достаточно прост:

Для меня счастье — в счастье детей.

* * *

Говорят, будто в сонме событий

Бьются ангелы с бесами жестко,

Прерываются черные нити

На белеющем теле березки.

И свинцовые тучи похмелья,

Как неистовый плач пулемета,

Выливают кровавое зелье

Сквозь открытые в небо ворота.

* * *

Не слыша, тебя я считал госпожою,

Но слово сказала — и стала чужою…

* * *

Колыхание кофточки в танце

И твое откровенное мини

Разбудили во мне иностранца

Заграничной волшебностью линий.

Не хочу понимать всё по-русски,

Чтоб словами не чувствовать звуки,

Вот возьму и помну строгость блузки,

Взяв желанные прелести в руки.

Пусть пощечина будет не звонкой,

Свечи стоят игры, нет сомненья;

Ты была, и ты будешь девчонкой,

Только вот не моей, к сожаленью.

После столь интересного танца

С красотой и гармонией линий,

Ты узнала во мне иностранца,

Я не понял, что было под мини.

* * *

В SMS-ках лица не видно,

В интернете не видно роста,

Несмотря на прогресс — обидно,

Несмотря на тоску — не просто.

Но глаза твои — не маджинта,

На любые цвета похожи,

Я плутаю в сетях лабиринта,

Да и ты там плутаешь тоже.

Будет утро, и день когда-то,

И обед в ресторане где-то…

Я стихи напишу без мата,

Я и с матом могу про это.

И в глазах не найдя маджинты,

Улыбнусь, глядя в счет за блюдо.

Если хочешь, взорву лабиринты,

Если сможешь, я тоже буду.

* * *

Сказка — не сказка, ласка — не ласка,

Следом за бредом выйдет развязка,

Лихо пометит, но не ответит

Солнце, которое больше не светит.

И не взорвется, и не начнется,

И никогда ничего не вернется.

Глупая сказка, странная ласка,

Сорвана с глаз вековая повязка.

Радостью света бредит планета,

Я продолжаю исканья поэта.

Рифмами — строчки, листьями — почки,

Я выхожу из своей «одиночки».

Выдумав ласку в новую сказку,

Переломив об колено указку.

* * *

Вот тебе и сатира,

Вот тебе и культура:

Навзничь упала лира,

В сердце — стрела Амура,

Раненной птицей на пол.

И на полу застыла,

Чтобы никто не лапал,

Чтоб не ударил с тыла.

Молча накрыл рубахой,

Встал на защиту рядом.

Ну-ка, идите на х..,

Не предлагайте яда.

Не умерла покуда,

И не умрет, поверьте,

Если я с нею буду,

То сберегу от смерти.

Вот уже вздохи слышу,

Вот уж и сердце бьется —

Тише, прошу вас, тише,

Скоро душа вернется,

Скоро вернутся силы,

Только не надо фальши.

Нас тишина воскресила,

Мы улетаем дальше.

* * *

Расплескалась вина,

И луна не видна,

За границей окна

Дарит сны тишина.

Укрывая печаль

В белоснежную шаль,

Молча вьюжит февраль,

Но мне землю не жаль.

Всё когда-то пройдет,

Всё опять оживет,

И водой станет лед,

И душа запоет.

А пока — тишина

В двух бокалах вина,

И пропала луна

За границей окна.

* * *

Слышал голос, расстроился крайне,

Не таким мне казался Есенин.

Как опасно доверие тайне,

Как не нужно раскрытие тени.

Там, в страницах, другая эпоха

И другие ветра на просторе;

Не беда, что читал он плохо,

Не такое уж это и горе.

Ибо стало ничуть не меньше

Ни любви, ни огня, ни страсти,

Ни знакомых с ним лично женщин,

И знакомых с ним лишь отчасти,

Повторяющих ночью строки,

Приносящих земную славу…

Время вряд ли хранит пороки,

А тем более крики «Браво!».

Выхожу в рампы свет из тени

И волнуюсь при этом крайне.

Я — Алякин, я — не Есенин,

Но я тоже допущен к тайне.

Да и голос мой нынче хрупок,

Только верь мне, сомнений нету,

Это трудный всегда поступок —

Обнажаясь, спасать планету.

* * *

Для меня себя хранила,

Берегла покой в ночи,

Представляла и любила,

И готовила ключи.

Чисто окна натирала,

Пылесосила ковры,

Долго шторы выбирала,

Не жалела мишуры.

Всё случилось очень скоро,

Я пришел среди весны,

И без лишних разговоров

Разукрасил ярко сны.

Оказалось, не напрасно

Ты ждала, себя храня,

Стала сказочно прекрасной

Ты, обретшая меня.

* * *

Смех и слезы похожи,

Ибо разницы нет

Между днем непогожим

И дарующим свет.

Люди путают даты,

Но скучают без дат.

Не они виноваты,

Мало кто виноват

В том, что смех дарит слезы,

А в слезах спрятан смех,

И жара, и морозы,

И провал, и успех.

Быть не может иначе:

Без добра и без зла.

Синусоидой скачет

Настроенья шкала.

* * *

Наша память сплетает нам руки,

Кружит головы, манит назад,

И берет ночью сны на поруки,

И я этому искренне рад.

Голос твой тебя вновь воскрешает

Стройной девочкой… Время молю:

Пусть никто этим снам не мешает,

Я люблю ее, просто люблю.

И сейчас, сбросив мне SMS-ку,

Ты надежду мечтою зажгла,

Ты вернулась внезапно и резко,

Ты опять в мою вечность вошла.

* * *

Ты даже не знаешь, что ты потеряла,

Я толком не понял, что я приобрел.

Пока ты дорогу к себе расчищала,

Я по бездорожью уверенно шел.

Как жаль, что от нас не зависит пространство,

Мы даже не боги на грешной земле,

Мы даже не в силах хранить постоянство,

Ведь всё, что доступно — лишь пули в стволе.

Стреляй в меня, ну же, я весь в твоей власти,

Мне хочется в небо пустить свою кровь,

Мне хочется смерти и хочется страсти,

Сильнее наркотика эта любовь.

И я отдаю себя гордо и смело,

Ты с этим оружием так хороша…

Я чувствую взглядом желанное тело,

Я чувствую, как улетела душа.

* * *

Доверяя лишь пуле-дуре,

Вдоль обрыва себя веду.

Где же место в литературе?

После смерти его найду.

Оживут и слова, и строки,

Перестанет быть бредом бред,

Позабудут мои пороки,

Гордо молвя: «Он был поэт,

Каких нет в двадцать первом веке,

Жаль, что многого не успел…

Вот кто вспять повернул бы реки,

Если только бы захотел.

Если б не было столько дури,

Если б мир не был слеп и зол —

Вряд ли место в литературе

Он тогда бы себе нашел».

* * *

От моей задорности

Весело чертятам,

Нет во мне покорности,

Я ругаюсь матом.

Нимб сжимает голову,

Крылья давят плечи…

Хочется веселого,

Так, чтоб гасли свечи.

* * *

Твои чулки и подвязки —

Суть эротической сказки,

В которой странною ролью

И мазохистскою болью

Пропитан воздух свободы.

На зов звериной природы

Выходят мысли потоком,

Всё заливается соком.

И, с ананасом вприкуску,

Я предлагаю «французку»:

Во рту не кляп, а ракета,

Не видно даже просвета

Сквозь темный бархат повязки…

Ты жаждешь боли от ласки.

А я устал, я страдаю,

Я вновь тебя покидаю,

Чтоб завтра вечером снова…

Ты доживешь? Ты готова

Быть в эротической сказке?

Дай знак — чулки и подвязки

Надень и выйди из света.

Мы будем жить до рассвета,

Мы будем мазаться кровью,

И наслаждаться любовью,

И непонятною лаской,

И самой лучшею сказкой.

* * *

Мой запах есть в запахе этого времени,

Ведь в тех, с кем я спал, от меня есть по семени,

И с тем, кто дышал моим стихотворением,

Возможно, мы схожи удовлетворением.

За городом снег тает медленней, кажется;

Всё то, что мной прожито, не перескажется,

Поскольку мое лишь со мною останется,

Чтоб снова случайно взлететь и пораниться.

Но я есть в тебе как не просто событие,

Не просто удар, и не просто соитие,

Не просто — оставивший капельку семени;

Мой запах есть в запахе тела и времени.

* * *

Жена… Он и Она —

Осень, лето, весна

За зимой между строк.

Он всегда одинок.

Им обоим — цветы

И покой пустоты.

Где тут просто игра:

До утра? Иль с утра?

Сон, который без сна —

Он, Она и жена.

* * *

Совершенно безумный сюжет —

Это наше с тобою кино.

В странном мире, которого нет,

Мы уже существуем давно.

Знаю всё, что мне делать нельзя,

И поэтому делаю вновь,

По границе сознанья скользя,

Без сознанья впускаю любовь.

Нет стыда, ничего больше нет —

Только ты, только я, только мы.

Над землей легкий дым сигарет,

Как веселье во время чумы.

Наплевать на невыпитый чай,

Я без чая рулетку кручу,

Ты мне шепчешь: «Постой, не кончай…».

Не кончаю, поскольку хочу,

Чтоб продлилось всё это кино,

Ну хотя бы на тысячу лет.

Мы с тобой существуем давно

В странном мире, которого нет.

* * *

Похотливость — в любом,

Похотливость — в любой,

Бьюсь о трудности лбом,

Оставаясь с тобой.

Ты внимаешь рукам,

Ты внимаешь любя;

Пот течет по щекам,

Я желаю тебя.

Похоть крутит стрелу,

Бьет курантами бой

И втыкает иглу,

Вышивая тобой.

Не забыть, не уйти,

Не шагнуть за предел,

Если сможешь — прости

Притяжение тел.

* * *

Сколько слов не найдет адресат?

Кто позвал? Кто еще виноват?

Неужели в пролете окна

Скрыла солнце хмельная весна?

Чем манил тебя, Саша, просвет?

Или небу был нужен поэт?

Без тебя опустел отчий край,

Да и ты, не допущенный в рай,

Знал и знаешь, в чем спрятан секрет.

И не важно, какой это свет.

Бог есть здесь и, конечно, есть там,

Он не может быть предан крестам,

Полумесяцам, всаженным в кровь,

Бог — не идол, Бог — только любовь.

…………………………………………

И, увы, за границей окна

Тебя не обогрела весна.

Ты не стал, потому что ты был,

Ты не верил, ты просто любил.

Всё прощается, даже печаль,

Тем, кто видит за вечностью даль.

……………………………………..

Чем манил тебя, Саша, просвет?

Или Богу был нужен поэт?

* * *

Зло сменяет добро,

Чернота — серебро,

Но я жив, и я счастлив. Однако,

Заточивши перо,

Сунул бесу в ребро,

Чтобы знал, как зимуется ракам.

* * *

Как спалось тебе, принцесса,

На сиденье «мерседеса»?

Что приснилось по дороге?

Затекли, быть может, ноги?

Улыбнись мне беззаботно,

Едем мы бесповоротно

По равнине, прямо к цели,

Три сентябрьских недели.

Было скучно и неловко,

Слава богу — остановка

Помогла решить без спроса

Все нелепые вопросы.

Откровенные ответы

Нам раскрыли все секреты,

Мы летим по косогору,

Остановка будет скоро.

Может быть, порезать шину?

Под обрыв столкнуть машину?

…………………………………

Мне не нужно «мерседеса»,

Если рядом есть принцесса.

* * *

Кровь за кровь,

За око — око,

За любовь — любовь.

Одиноким одиноко,

Новь сменяет новь.

Пишет красками художник

Жизнь, которой нет,

И срывает банк картежник —

Дама, туз, валет,

Передернутый десяткой

Пиковый король;

А в колонке опечаткой

Боль сменила боль.

Вот и радость вместо горя,

За столом — шуты.

Утонула яхта в море,

Рухнули мосты.

Удержали высь атланты,

Им — хвала и честь,

В Соликамске арестанты

Отказались есть.

Вор в тюрьме всегда в законе,

Потому и вор,

Стерлись лики на иконе,

Плачет прокурор.

Кровь за кровь,

За око — око,

За любовь — любовь.

Только очень одиноко

Видеть вновь и вновь,

Как за грязь воюют черти,

Вставши в хоровод,

Стал и я чуть ближе к смерти —

С выстрелом в живот.

* * *

Милая, я в Вас узнал девчонку,

Ту, с которой я учился в школе;

Память лихо крутит кинопленку,

Нет ни скорби по годам, ни боли.

Вспоминаю первые уроки,

Прописные истины в журналах…

Мы сейчас с тобою одиноки,

А тогда всего казалось мало.

Научился я считать неплохо,

И пишу почти что без ошибок,

И дышу я не жалея вздоха,

И ищу заряда от улыбок.

Мы с тобою писем не писали,

И в кино с уроков не сбегали,

Верности себе не обещали,

Но себя друг другу сберегали.

Воля судеб сводит нас по новой,

Наша память — лучшая основа;

Кружит лист отчаянно кленовый

Лирикой написанного слова.

Отводя уверенно в сторонку,

Отводя от старости и боли,

Милая, я в Вас узнал девчонку,

Ту, с которой я учился в школе.

* * *

Простите мне,

Мне есть за что простить,

И есть всё то, в чем я пред вами каюсь,

Я от обид сегодня отрекаюсь,

Я обещаю впредь всегда любить

Людей и мир, который мир хранит,

Живя во имя света и спасенья.

Сегодня, в день прощеный воскресенья,

Простите вы, тогда и Бог простит…

* * *

Звезды быстро совьют

Для меня в темном небе маршрут,

Где-то птицы поют

И за сердце мотивом берут.

Где-то падает снег,

Засыпая тропинку в лесу.

Милый мой человек,

Я к тебе свою нежность несу.

Мне не трудно дышать,

Открывая средь ночи окно;

Что я должен решать,

Если всё за меня решено?

* * *

Я давно бы хотел научиться летать

В облаках опьяняющей славы,

И, наверное, смог бы безудержным стать,

Если б только не сонные травы.

Странной страстью к плацебо пропитаны дни,

Ночью тоже — то слева, то справа

Обнажаются раны и гаснут огни;

Слава богу, есть сонные травы.

И пускай говорят, мне иных не заткнуть,

Не пугают ни рвы, ни канавы;

Я стараюсь не видеть, стараюсь уснуть —

Благо, есть эти сонные травы.

Мог бы, если б хотел? — Да, наверное, мог

Избежать самой страшной отравы,

Но надеюсь на чудо и радость дорог

И, конечно, на сонные травы.

Не спеши поднимать тяжесть сомкнутых век,

Я боюсь задохнуться от славы,

Ведь пока меня любит живой человек,

Я люблю эти сонные травы.

* * *

Красивых женщин много, нет сомнений,

Я греюсь снами, вспоминая всех,

Кто был душой моих стихотворений,

С кем познавал, как сладострастен грех…

Я счастлив тем и оттого, что много

И непохоже на других грешил,

Но не судите за проступки строго,

Ведь я любил, вы слышите, любил!..

И я люблю душой стихотворений,

Я вспоминаю, безусловно, всех…

Красивых женщин много, нет сомнений,

И с каждым днем всё больше, как на грех.

* * *

Не опоздаю в гости к Богу,

Там у него всегда открыто,

Там у него всегда накрыто,

Там водки и закуски много.

Там очень милые девицы

Нальют, споют и выпьют тоже,

Они и выше, и моложе

Тех, что любил, живя в столице.

Я утро встречу в их объятьях

С бутылкой свежего рассола;

Какая может быть крамола

В помятых простынях и платьях?

Последний раз, а может, первый,

Гостям дозволено с излишком;

Люблю и буду, как мальчишка,

Трепать свои стальные нервы.

Не опоздаю в гости к Богу

И из гостей уйду едва ли.

Кутеж на райском карнавале

Венчает всю мою дорогу.

* * *

Анафеме предан, распят на осине,

Расстрелян масоном в упор,

Задавлен фанатиком в адской машине

И заживо брошен в костер.

Я столько прошел магистралями смерти,

Что рано обратно не жди,

Тем более, сны в треугольном конверте

Размыли слепые дожди.

Но всё же когда-то закончатся будни,

И ветер, найдя паруса,

Напомнит Ассоли о брошенном судне,

О том, кем живут небеса.

* * *

Равные ставки, неравные шансы,

Выручит только лишь блеф.

Могут быть разными в картах нюансы

С пушкинской дамою треф.

Верю в каре, что раскрою с раздачи,

Чтобы достигнуть рубеж.

Бонус, прошу, накидайте на сдачу,

Будет рояль, даже флэш.

Явь или сон? Для болезни, без спора,

Много найдется причин.

Скрытое яблоко в кущах задора —

Страсть настоящих мужчин.

Черви и буби, пики и крести,

Прыгают ставками дни;

Делом всей жизни, сокровищем чести,

Ну-ка, смелее, рискни.

* * *

Жаль, не помню уже всех имен

(С именами вообще-то беда),

Словно ластик прошедших времен,

Затирая, равняет года.

В снах улыбку твою сберегу,

Как другие, чтоб помнить себя.

Я куда-то всё время бегу,

Представляя, надеясь, любя.

Наша встреча похожа на сон,

От желания мысли плывут;

Средь бессчетного списка имен

Как тебя, милый ангел, зовут?

Говорила? Ты знаешь, забыл,

Что-то память моя барахлит…

Я тебя больше жизни любил,

И люблю, а не делаю вид.

А важны ли теперь имена?

Я с тобой, ты со мной — это так,

Мы шагнули за поручни сна,

Остальное — обычный пустяк.

* * *

Истоптали в избе весь пол,

Разорвали всю скатерть в хлам,

Танцевали, вскочив на стол,

Предлагали принять ислам.

Не для русских такая прыть,

И куда нам — в калашный ряд…

Наша участь — канавы рыть,

Да хлебать из корыта яд.

Просчитались… Аллах — судья.

Слишком рано долбить Парнас,

Тихо бьется в ручье ладья,

Отражаясь в зенице глаз.

Вот и вечер, заточен нож,

Срез по горлу, и в глотку — кляп.

Слишком дешево нас берешь,

Мы стеною за наших баб.

А под утро помыли пол,

И салфеток крахмал слепит.

Смерть искал? — Ты ее обрел.

Под курганом татарин спит.

* * *

Переступаю за порог

И погружаюсь в омут страсти.

Там, где невинность — там порок

Как атрибут верховной власти.

В любой монашьей голове

Полным-полно мирских желаний…

Мешает паранджа вдове,

Свежа печаль воспоминаний…

Где плоть, там похоть и мечты,

Я от любви не зарекаюсь.

О, не красней, давай на «ты» —

Ты видишь, как я раздеваюсь…

И ты срывай смелей с себя

Совсем не нужные одежды.

Не отрекаются, любя,

Не топят в суете надежды.

Там, где невинность — там порок,

Там целомудрие напрасно.

Клянусь тебе, пусть знает Бог,

Что ты божественно прекрасна.

* * *

Непростой человек,

Но при этом и сильный, и нежный;

Слишком короток век,

Чтобы счастьем сорить безмятежно…

Слишком мало того,

Что и святит, и светит, и любит,

И, скорее всего,

Всё воздаст и, воздавши, погубит…

Слишком короток век,

Слишком много что было до срока;

Тает выпавший снег

Оттого, что порой одиноко,

Но недолго отнюдь,

Если мерить минуты шагами.

Твой непройденный путь

Заметется шальными снегами.

И по новой весна

Из березовой почки родится,

И остынет вина,

И безумием мир насладится.

* * *

Сентиментален, да, сентиментален,

Не опечален, нет, не опечален.

Я радуюсь тому, что у меня

Есть прошлое из света и огня.

Есть радость предстоящих с прошлым встреч,

Есть то, что я могу для нас сберечь.

И в настоящем страха смерти нет,

Ты — муза навсегда, я — твой поэт.

Сентиментален, да, сентиментален,

Не опечален, нет, не опечален.

* * *

Устала чувствовать соседкой

Себя за золотою клеткой,

Устала быть домохозяйкой,

Женой, учительницей, «зайкой».

Устала жить, терпя охрану,

Устала верить лишь экрану,

Вранью о сложностях работы,

Устала думать, что есть кто-то.

Себе вопросы предлагая,

Устала мучить — как другая?

Наверно ждет, когда я брошу,

Ведь я — плохая, он — хороший.

Напрасно ждет, и шансов мало…

Устала. Как и я, устала.

* * *

Скользну рукой по шее вниз

И нежно обниму за плечи,

Затем шепну: «Хочу стриптиз,

Зажги, пожалуйста, все свечи».

Рассыпь дорожкой кокаин,

Чтоб избежать невольно транса,

Пусть глаз твоих аквамарин

Блестит под звуки декаданса.

Сползает блузка, рвется ткань,

На бархат стен покой ложится…

Смелей ногтями меня рань,

Любви отчаянная жрица.

Кровоподтеками спина,

Уходит время в омут сказкой;

Вина, еще бокал вина,

Пьяни меня, как песней, лаской.

Я растворяюсь, словно дым,

Я поднимаюсь неба выше,

Я умираю молодым

На самой необычной крыше.

Рука скользнула по бедру

И вновь взлетела к изголовью,

Мы будем спасены к утру

И вновь умрем своей любовью.

* * *

Когда после смерти мы встретимся вновь,

Со звездами в игры играя,

Ты спросишь: «А помнишь земную любовь

В углу коммунального рая?

Как мы целовались в подъезде взасос?

Как ты торопился без спроса?..».

Конечно, я помню, всё было всерьез,

Зачем тебе эти вопросы?

Ты мне улыбнешься, а звезды в тиши

Засветят чуть ярче, чем прежде,

И мы посмеемся с тобой от души,

На нас больше нету одежды.

Теперь уж навеки, точней — на века

Сплелись наши судьбы, играя;

Мы смотрим на землю свою свысока,

На мир коммунального рая.

* * *

Мы смеялись, дразня холода,

Снег сметая с газонов на тропки…

А проснулись метели — беда:

Гололед, неуверенность, «пробки».

Вот и всё, резко вторглась зима

Сквозь узоры на стеклах в столицу.

От морозов мы сходим с ума,

Спрятав вроде бы гордые лица.

* * *

Все мысли откровением

Сквозят, даруя радости;

Спешу стихотворением

Познать границы сладости.

Ответишь мне взаимностью,

Получится по-крупному;

Я горд твоей невинностью,

Но мыслю по-преступному.

Путь от моей беспечности

И до твоей халатности

Пронизан бесконечностью

Желаемой развратности.

* * *

Разрежу листочки на части,

На травы рассыплю монеты,

Послушай балладу о счастье —

Такого в учебниках нету.

Такое не снилось Шекспиру

В его романтичных сонетах;

Я часто мотаюсь по миру

И числюсь у Бога в поэтах.

Мой образ весьма актуален,

А Вы — почему не раздеты?

Я жду Вас средь вычурных спален,

Но, правда, на разных планетах…

Цветы по дороге скупаю,

Бросаю под ноги конфеты…

В фонтане тебя искупаю,

Лишь только закончится лето.

* * *

Будет так, как будет,

А не так, как хочешь.

Вдруг по телу время проведет ножом.

И исчезнут люди,

Если сталь заточишь,

Ведь святые тайны мы не бережем.

Эти тайны детства

Искренним доступны,

Мы до смерти — люди, жизнь — она не врет.

Нет в телах наследства,

Дни копить преступно,

Время, бросив камни, камни соберет.

И крестами встанут

Славные солдаты,

Павшие в сраженьях, обагривши снег,

Но цветы увянут,

Не раскрасив даты,

Под землею спрятан бывший человек.

В даль уходят люди,

Лишь дождавшись ночи,

Никогда им больше не прийти назад.

Будет так, как будет,

А не так, как хочешь,

Но никто из смертных в том не виноват.

* * *

Пир во время чумы,

Запах вяленых роз,

Мы с тобою — не мы,

Но для нас не вопрос:

Танцевать или нет

На накрытых столах?

Завтра встретим рассвет

В омертвевших телах.

И поверь, что с утра

Это будем не мы.

Есть такая игра —

Пир во время чумы.

* * *

Что за странный каприз —

Затмевать собой свет?

Ты — всего одна из

Солнценосных планет.

И не лучше ничуть,

И не хуже. Подчас

Мне хотелось уснуть

В дымке вычурных фраз.

Мне хотелось прижать

И оставить в груди.

Очень трудно бежать;

Ты меня не суди,

Что я к небу рванул,

Лишь почуяв рассвет,

Я с тобой не уснул,

Не распял силуэт.

Тихо тянется грусть

Из бутылки вина…

Тяжело? — Ну и пусть,

Жаль, но ты не нужна.

Ты всего одна из

Солнценосных планет —

Мой обычный каприз,

Мой привычный сюжет.

* * *

Там по-прежнему пьют,

И по-прежнему курят траву,

Там по-прежнему любят, и любят за деньги без слов,

Там с задором поют,

Воспевая небес синеву,

Кокаином засыпав незримую ширь облаков.

Там у них, как у нас

Было двести столетий назад,

В вечной схватке времен без добра не случается зла.

Их огонь не погас,

Только жизнь — это всё же не ад,

Дайте им нашатырь, чтоб понять, что их юность прошла.

Им за сорок давно,

Всем им скоро уже умирать,

А они — словно дети, я детства такого боюсь.

Забродило вино,

Тяжелее страстям возгорать,

Я ушел, потому что назад никогда не вернусь.

Что мне ваша трава,

Порошок и подобная дрянь?

Я без кайфа могу над землей этой грешной парить.

Не насилуй слова,

Ты меня не убьешь, как ни рань,

Да и не о чем нам в этой жизни с тобой говорить.

* * *

Не зная броду, лезли в воду,

Плевав на свет и непогоду.

Давным-давно меж нами было

И, прогорев, в груди остыло.

………………………………

………………………………

Сотру я память, уезжая,

Лишь потому, что ты чужая.

* * *

Жив, покуда умею влюбляться,

Невзирая на дни. Иногда

Боги тоже должны возвращаться,

И неважно, зачем и когда.

Наши боги не могут иначе,

На земле слишком много проблем.

Им решать непростые задачи,

И неважно, когда и зачем.

* * *

Цель знакомства — любовь,

Как ты просто сказала,

Взбудоражила кровь

И не спать приказала.

Я в фантазиях крут,

Я уйду за границы,

Каждый новый маршрут

Открывает столицы

Мне с другой стороны;

Средь зимы или лета

Видя радость весны,

Превращаюсь в поэта.

Обновляется кровь,

Душу тянет на дыбу…

Цель знакомства — любовь,

Вот за это — спасибо.

* * *

Последний патрон для себя

В конце удивительной книги,

Где веря, надеясь, любя,

Герой выше всякой интриги.

Где всем лихолетьям назло

Он выжил, и выжил прекрасно,

Ему, как немногим, везло,

Он не был ни белым, ни красным.

Ведя нескончаемый бой,

В награду желал не корону,

А счастье остаться собой;

Он знал, что поведать патрону.

Ну вот и дописан финал,

Повержены в строках сомненья,

А кажется — не начинал

Писать свои стихотворенья.