ЯСНОСТЬ (17 - 30 сентября 2008)

* * *

Там, где месяц светит ярко,

Где под елками подарки,

Там и сказка необычная живет.

Эту радость по наследству

Детству завещает детство,

Этот праздник белоснежный — Новый год.

Под салюты и хлопушки

Оживут вокруг игрушки,

И закружит белым снегом хоровод:

Там, где елка — балерина,

Там, где дольки мандарина,

Там, где сказка необычная живет.

Бьют часы кремлевской башни,

Провожая день вчерашний,

Это значит — время сказки настает.

Это чудо на планете

Любят взрослые и дети,

Потому что это праздник — Новый год.

* * *

Не верю словам, потому что не верю и точка.

Так проще развеять иллюзии, проще намного.

Тебя отпеваю печальной, но искренне строчкой.

Ты так и не стала, увы, всепрощающим Богом.

Я так и не стал тебе верность хранящим поэтом.

Расходимся молча затем, чтоб не чувствовать время.

А там, за стеной, тишина наполняется светом,

За тонкой стеной, где я бросил на простыни семя.

Такая вот ясность меня больше смерти тревожит,

Все знания мира дешевле любви на порядок.

Все чувства с годами становятся только дороже,

Тома мемуаров не памятней школьных тетрадок.

………………………………………………………

………………………………………………………

Расходимся молча…

* * *

Я ценю в тебе стерву,

Ты ценишь во мне неформала.

Кто-то должен быть первым,

А кто-то быть должен началом.

Разложить, как в кино,

Свою жизнь на веселье и скуку

Кобелям не дано,

Но дано это качество сукам.

* * *

В тоскливой столице скучаю по новым полетам,

По солнцу, которое любит меня беззаботно,

По нервным стихам, по неправильно сложенным нотам,

По краскам, по свету, которым грунтуют полотна.

Скучаю о том, что куда-то ушло безвозвратно,

По детским мечтам, по тебе с ярко-розовым бантом,

И по одуванчикам тем, что летели десантом,

Скучаю, мечтаю вернуться сквозь время обратно.

* * *

Напиши на снегу мое имя и вытопчи снег,

Собери мое имя из листьев и листья сожги,

Я, как прежде, люблю тебя, милый ты мой человек,

Лишь по-прежнему нежность и радость в себе береги.

Время нас не жалеет, но, память о прошлом храня,

Ясный свет твоих глаз я в душе, как икону, храню,

И поэтому сам расширяю просторы огня,

И поэтому рвусь, как безумный, к любому огню.

Собери мое имя из листьев и листья сожги.

* * *

Я не прощаю всех, кто мне не верил,

А так же тех, кто не поверит вновь.

Еще не время осуждать потери,

Еще есть время сохранить любовь.

Я очень часто ставлю на рулетку

Помимо фишек собственный покой.

Судьба бросает под ноги конфетки,

Но их нельзя поднять с земли рукой.

Я часть себя рассыпал на бумаге,

И эта часть прекрасней всех частей.

Я состою из страсти и отваги,

Особенно отваги для страстей.

Я матерюсь порою очень грубо,

Так легче мне и тем, кто не со мной.

Даю любить, но не целуюсь в губы,

Люблю весну, но не живу весной.

* * *

Страсти в сердце кипят,

Как в котле с экзотическим блюдом.

Я люблю этот яд,

Торопясь, разливать по сосудам

Несозревшим вином,

Опьяняющим плоть ароматом.

Время вышито сном

И прошито насквозь автоматом.

От серебряных стрел

На душе ураганные раны.

Слава богу, я цел,

Награжден орденами Нирваны.

И коктейли кипят

В моих снах экзотическим блюдом.

Я люблю этот яд

Разливать, торопясь, по сосудам.

* * *

Сегодня целый вечер вспоминал

Гостиницу, где пробовал анал

С тобою. Было море и весна,

Нам было хорошо и не до сна.

Прелюдия соскучившихся губ.

Я был с тобою весел и не груб,

И ты была безумно хороша…

Мы рвались в номер, чтобы не спеша

Познать друг друга. Я тогда узнал

Как любишь ты… Как я люблю анал.

* * *

Я стою у края обрыва.

Знаю — вниз смотреть уже глупо.

Время подгоняет игриво,

Время любит собирать трупы,

Чтоб слагать из них постаменты,

Поднимая на крестах гласность.

Жизнь — всего лишь эксперименты,

В них таятся свет и опасность.

Но стою у края обрыва

И за небом вижу лишь Бога.

Прожитое было счастливым,

Так что не суди меня строго.

* * *

Хочешь меня? Буду

Я и тебе предан,

Об пол круша посуду,

Предан тебе буду.

Сможешь со мной? Вместе

Нам не страшны бури,

И все дурные вести

Переживем вместе.

Веришь ли, мне? Впрочем,

Это не так важно.

Дни победят ночи,

И наоборот, впрочем.

* * *

Я мечтаю опять овладеть

Твоим телом в тиши на рассвете,

В райских кущах, что есть на планете,

Там, где даже Господь не заметит,

Я желаю тобой овладеть.

Тихим шепотом лягут слова,

С уст моих вдруг сорвавшись случайно,

Нам обоим нужна эта тайна.

Ты прекрасна, ты необычайна.

С тихим трепетом лягут слова.

Как всегда мы на вечность продлим

Вечность нашей любви на планете,

И безумства волшебные эти

Бог простит, если только заметит,

Как мы вечность на вечность продлим.

* * *

Ветер насильно срывает с деревьев листву,

Осень погодой не балует ныне столицу.

Не тороплюсь, и куда мне теперь торопиться?

Вслед за дождями по улицам мокрым плыву.

Осень сегодня другая, и я уж не тот.

Только и радости — спящая грусть хризантемы.

Падают яблоки — вскрыты запретные темы.

Молча вкушаю созревший по осени плод.

* * *

Я такой же, как те, что словами рубили дорогу

И оставили след на снегу возле черной реки.

Я такой же, как те. Я такой же, поверьте, ей богу.

Для меня в океане расставил Господь маяки.

Я корабль веду мимо рифов в далекие страны.

Кто со мной — не со мной, а кто рядом — не рядом совсем.

Я такой же, как те независимые капитаны,

Божьи зерна во мне созревают для строчек и тем.

Дорогая, не плачь, не вдова ты — ты просто святая.

Я молюсь за тебя, и поэтому счастлив вдвойне.

А на улице дворник свистит, листья клена сметая.

Я такой же, как те, и от этого радостно мне.

* * *

Я проиграл не больше, чем я мог,

А выиграть сумел отнюдь не мало.

Мне помогал и помогает Бог.

Душа моя во мне всегда кричала.

Я хулиганил словом на листе,

Слагал порою странные мотивы.

Лишь потому, что верил чистоте,

С тобою до сих пор еще мы живы.

А ты постой у каменной плиты,

За цифрами здесь спрятано свеченье

И все мои вселенские мечты

С упреком к запоздавшему леченью.

Ведь в том, что выжил, не виновен Бог,

Душа лишь для него в ночи кричала,

Я проиграл не больше, чем я мог,

Но выиграть сумел отнюдь не мало.

* * *

Плащик на голое тело,

Лишь сапоги и чулки.

Всё это вдаль улетело,

Но мы, как и прежде, близки.

В мыслях об осени пьяной

Память не любит потерь.

Ты остаешься желанной,

Верь мне, желанная, верь.

Плащик на голое тело,

Прямо с порога — в кровать,

Всё это вдаль улетело,

Мне на потери плевать.

В мыслях об осени пьяной

Мы, как и прежде, пьяны.

Ты остаешься желанной,

Страстью питающей сны.

Только лишь голое тело,

Лишь сапоги и чулки.

Вспомнила и захотела?

Мы, как и прежде, близки.

* * *

Я мог бы быть убитым век назад

Из пистолета утром на дуэли,

А мог бы посетить Эдемский сад

И принят мог быть Монсоро в постели.

Я мог бы с Жанной Д’Арк пленить Париж,

С Антуанеттой двинуть к эшафоту,

Но всё не так. Я радуюсь, малыш,

Как радовался Моцарт новым нотам.

О времена, о нравы… Этот век,

Стирая грани, заметает плаху.

Я не убит, и чист российский снег,

Я жить хочу! Дантес, идите на х...

* * *

Сохнут кеды на штурвале.

Безо всяких разговоров

Жди меня на сеновале —

Я приду к тебе с «кагором»

Рассказать как солнце село

За деревней недалече,

Я, твое погладив тело,

Ноги положу на плечи.

И войдя в тебя с ухмылкой,

Буду мять тобой солому,

Будет голова в опилках,

Это всё тебе знакомо.

Кончу я, и ты устало

Мне протянешь сигарету.

Кеды стих прочтут штурвалу:

«Хорошо в деревне летом!».

* * *

Уверенно ставя монетки на «шпиль»,

Слепая Надежда охрипла от мата,

Безумная Вера, танцуя кадриль,

Себя предлагала французским солдатам.

Любовь в маске зверя пугала шпану,

То зад обнажая, то пышные груди.

Я, чувствуя сердцем, что вновь не усну,

Решил шандарахнуть в толпу из орудий.

Мой выстрел салюта застал их врасплох,

Седой Арлекин наземь выронил карты,

Веселый Пьеро и ослеп, и оглох,

Надежда, прозрев, вмиг лишилась азарта.

И Вера, умнея, закончила па,

Заехав с размаху альтисту тарелкой.

Любовь, прокричав: «Берегись, шантрапа!»,

Зарделась картинно смущенною «целкой».

Я лег на кровать и уснул до утра.

Мне снились мои бесподобные сказки,

Где Вера, Надежда, Любовь и игра,

И папины руки, и мамины глазки.

* * *

Как обычно, в омут с головой

Кинусь, но останусь на плаву.

Милая, не бойся — я живой,

Я живу, живу, живу, живу…

Если нужно будет умереть,

Ты узнаешь первой, спору нет.

Мне не страшно к звездам улететь,

Я — поэт, поэт, поэт, поэт…

Слишком часто путает народ

Дар фантазий с даром наяву.

Но покуда Бог во мне поет,

Я живу, живу, живу, живу…