ЯСНОСТЬ (17 - 30 сентября 2008)
* * *
Там, где месяц светит ярко,
Где под елками подарки,
Там и сказка необычная живет.
Эту радость по наследству
Детству завещает детство,
Этот праздник белоснежный — Новый год.
Под салюты и хлопушки
Оживут вокруг игрушки,
И закружит белым снегом хоровод:
Там, где елка — балерина,
Там, где дольки мандарина,
Там, где сказка необычная живет.
Бьют часы кремлевской башни,
Провожая день вчерашний,
Это значит — время сказки настает.
Это чудо на планете
Любят взрослые и дети,
Потому что это праздник — Новый год.
* * *
Не верю словам, потому что не верю и точка.
Так проще развеять иллюзии, проще намного.
Тебя отпеваю печальной, но искренне строчкой.
Ты так и не стала, увы, всепрощающим Богом.
Я так и не стал тебе верность хранящим поэтом.
Расходимся молча затем, чтоб не чувствовать время.
А там, за стеной, тишина наполняется светом,
За тонкой стеной, где я бросил на простыни семя.
Такая вот ясность меня больше смерти тревожит,
Все знания мира дешевле любви на порядок.
Все чувства с годами становятся только дороже,
Тома мемуаров не памятней школьных тетрадок.
………………………………………………………
………………………………………………………
Расходимся молча…
* * *
Я ценю в тебе стерву,
Ты ценишь во мне неформала.
Кто-то должен быть первым,
А кто-то быть должен началом.
Разложить, как в кино,
Свою жизнь на веселье и скуку
Кобелям не дано,
Но дано это качество сукам.
* * *
В тоскливой столице скучаю по новым полетам,
По солнцу, которое любит меня беззаботно,
По нервным стихам, по неправильно сложенным нотам,
По краскам, по свету, которым грунтуют полотна.
Скучаю о том, что куда-то ушло безвозвратно,
По детским мечтам, по тебе с ярко-розовым бантом,
И по одуванчикам тем, что летели десантом,
Скучаю, мечтаю вернуться сквозь время обратно.
* * *
Напиши на снегу мое имя и вытопчи снег,
Собери мое имя из листьев и листья сожги,
Я, как прежде, люблю тебя, милый ты мой человек,
Лишь по-прежнему нежность и радость в себе береги.
Время нас не жалеет, но, память о прошлом храня,
Ясный свет твоих глаз я в душе, как икону, храню,
И поэтому сам расширяю просторы огня,
И поэтому рвусь, как безумный, к любому огню.
Собери мое имя из листьев и листья сожги.
* * *
Я не прощаю всех, кто мне не верил,
А так же тех, кто не поверит вновь.
Еще не время осуждать потери,
Еще есть время сохранить любовь.
Я очень часто ставлю на рулетку
Помимо фишек собственный покой.
Судьба бросает под ноги конфетки,
Но их нельзя поднять с земли рукой.
Я часть себя рассыпал на бумаге,
И эта часть прекрасней всех частей.
Я состою из страсти и отваги,
Особенно отваги для страстей.
Я матерюсь порою очень грубо,
Так легче мне и тем, кто не со мной.
Даю любить, но не целуюсь в губы,
Люблю весну, но не живу весной.
* * *
Страсти в сердце кипят,
Как в котле с экзотическим блюдом.
Я люблю этот яд,
Торопясь, разливать по сосудам
Несозревшим вином,
Опьяняющим плоть ароматом.
Время вышито сном
И прошито насквозь автоматом.
От серебряных стрел
На душе ураганные раны.
Слава богу, я цел,
Награжден орденами Нирваны.
И коктейли кипят
В моих снах экзотическим блюдом.
Я люблю этот яд
Разливать, торопясь, по сосудам.
* * *
Сегодня целый вечер вспоминал
Гостиницу, где пробовал анал
С тобою. Было море и весна,
Нам было хорошо и не до сна.
Прелюдия соскучившихся губ.
Я был с тобою весел и не груб,
И ты была безумно хороша…
Мы рвались в номер, чтобы не спеша
Познать друг друга. Я тогда узнал
Как любишь ты… Как я люблю анал.
* * *
Я стою у края обрыва.
Знаю — вниз смотреть уже глупо.
Время подгоняет игриво,
Время любит собирать трупы,
Чтоб слагать из них постаменты,
Поднимая на крестах гласность.
Жизнь — всего лишь эксперименты,
В них таятся свет и опасность.
Но стою у края обрыва
И за небом вижу лишь Бога.
Прожитое было счастливым,
Так что не суди меня строго.
* * *
Хочешь меня? Буду
Я и тебе предан,
Об пол круша посуду,
Предан тебе буду.
Сможешь со мной? Вместе
Нам не страшны бури,
И все дурные вести
Переживем вместе.
Веришь ли, мне? Впрочем,
Это не так важно.
Дни победят ночи,
И наоборот, впрочем.
* * *
Я мечтаю опять овладеть
Твоим телом в тиши на рассвете,
В райских кущах, что есть на планете,
Там, где даже Господь не заметит,
Я желаю тобой овладеть.
Тихим шепотом лягут слова,
С уст моих вдруг сорвавшись случайно,
Нам обоим нужна эта тайна.
Ты прекрасна, ты необычайна.
С тихим трепетом лягут слова.
Как всегда мы на вечность продлим
Вечность нашей любви на планете,
И безумства волшебные эти
Бог простит, если только заметит,
Как мы вечность на вечность продлим.
* * *
Ветер насильно срывает с деревьев листву,
Осень погодой не балует ныне столицу.
Не тороплюсь, и куда мне теперь торопиться?
Вслед за дождями по улицам мокрым плыву.
Осень сегодня другая, и я уж не тот.
Только и радости — спящая грусть хризантемы.
Падают яблоки — вскрыты запретные темы.
Молча вкушаю созревший по осени плод.
* * *
Я такой же, как те, что словами рубили дорогу
И оставили след на снегу возле черной реки.
Я такой же, как те. Я такой же, поверьте, ей богу.
Для меня в океане расставил Господь маяки.
Я корабль веду мимо рифов в далекие страны.
Кто со мной — не со мной, а кто рядом — не рядом совсем.
Я такой же, как те независимые капитаны,
Божьи зерна во мне созревают для строчек и тем.
Дорогая, не плачь, не вдова ты — ты просто святая.
Я молюсь за тебя, и поэтому счастлив вдвойне.
А на улице дворник свистит, листья клена сметая.
Я такой же, как те, и от этого радостно мне.
* * *
Я проиграл не больше, чем я мог,
А выиграть сумел отнюдь не мало.
Мне помогал и помогает Бог.
Душа моя во мне всегда кричала.
Я хулиганил словом на листе,
Слагал порою странные мотивы.
Лишь потому, что верил чистоте,
С тобою до сих пор еще мы живы.
А ты постой у каменной плиты,
За цифрами здесь спрятано свеченье
И все мои вселенские мечты
С упреком к запоздавшему леченью.
Ведь в том, что выжил, не виновен Бог,
Душа лишь для него в ночи кричала,
Я проиграл не больше, чем я мог,
Но выиграть сумел отнюдь не мало.
* * *
Плащик на голое тело,
Лишь сапоги и чулки.
Всё это вдаль улетело,
Но мы, как и прежде, близки.
В мыслях об осени пьяной
Память не любит потерь.
Ты остаешься желанной,
Верь мне, желанная, верь.
Плащик на голое тело,
Прямо с порога — в кровать,
Всё это вдаль улетело,
Мне на потери плевать.
В мыслях об осени пьяной
Мы, как и прежде, пьяны.
Ты остаешься желанной,
Страстью питающей сны.
Только лишь голое тело,
Лишь сапоги и чулки.
Вспомнила и захотела?
Мы, как и прежде, близки.
* * *
Я мог бы быть убитым век назад
Из пистолета утром на дуэли,
А мог бы посетить Эдемский сад
И принят мог быть Монсоро в постели.
Я мог бы с Жанной Д’Арк пленить Париж,
С Антуанеттой двинуть к эшафоту,
Но всё не так. Я радуюсь, малыш,
Как радовался Моцарт новым нотам.
О времена, о нравы… Этот век,
Стирая грани, заметает плаху.
Я не убит, и чист российский снег,
Я жить хочу! Дантес, идите на х...
* * *
Сохнут кеды на штурвале.
Безо всяких разговоров
Жди меня на сеновале —
Я приду к тебе с «кагором»
Рассказать как солнце село
За деревней недалече,
Я, твое погладив тело,
Ноги положу на плечи.
И войдя в тебя с ухмылкой,
Буду мять тобой солому,
Будет голова в опилках,
Это всё тебе знакомо.
Кончу я, и ты устало
Мне протянешь сигарету.
Кеды стих прочтут штурвалу:
«Хорошо в деревне летом!».
* * *
Уверенно ставя монетки на «шпиль»,
Слепая Надежда охрипла от мата,
Безумная Вера, танцуя кадриль,
Себя предлагала французским солдатам.
Любовь в маске зверя пугала шпану,
То зад обнажая, то пышные груди.
Я, чувствуя сердцем, что вновь не усну,
Решил шандарахнуть в толпу из орудий.
Мой выстрел салюта застал их врасплох,
Седой Арлекин наземь выронил карты,
Веселый Пьеро и ослеп, и оглох,
Надежда, прозрев, вмиг лишилась азарта.
И Вера, умнея, закончила па,
Заехав с размаху альтисту тарелкой.
Любовь, прокричав: «Берегись, шантрапа!»,
Зарделась картинно смущенною «целкой».
Я лег на кровать и уснул до утра.
Мне снились мои бесподобные сказки,
Где Вера, Надежда, Любовь и игра,
И папины руки, и мамины глазки.
* * *
Как обычно, в омут с головой
Кинусь, но останусь на плаву.
Милая, не бойся — я живой,
Я живу, живу, живу, живу…
Если нужно будет умереть,
Ты узнаешь первой, спору нет.
Мне не страшно к звездам улететь,
Я — поэт, поэт, поэт, поэт…
Слишком часто путает народ
Дар фантазий с даром наяву.
Но покуда Бог во мне поет,
Я живу, живу, живу, живу…