"ВОЗВРАЩЕНИЕ В А." (19 июля - 06 августа 2008)
* * *
От пункта «А» до пункта «Б —
До неба и обратно.
Я никогда не лгу себе,
Мне многое понятно.
Лишь потому, что я пишу,
Пишу и душу не душý,
А если путаюсь — прошу
Помочь распутать Бога.
Ему я верю, с ним могу
Рассыпать жемчуг на снегу
И одолеть тревогу.
От пункта «А» до пункта «Б» —
До неба и обратно.
Я предан выпавшей судьбе,
И мне всегда приятно.
Писать, поскольку я пишу,
Пишу и душу не душý,
А если путаюсь — прошу
Помочь распутать Бога.
Ему я верю, с ним могу
Рассыпать жемчуг на снегу
И одолеть тревогу.
* * *
Словно небо ближе стало
Или неба больше нет.
Не бывает смеха мало,
Только смех рождает свет.
Превращая в час минутку,
Помогая ярче жить,
Жизнь для клоуна не шутка,
А лишь повод пошутить.
Если б не было печали,
Мы б, наверно, не встречались,
Не любили, не прощали,
Если б не было печали.
Мы б не ведали успеха
Без арены и без смеха.
На столе парик и грим —
Время сбрасывает маски.
Мы судьбу благодарим
За придуманные сказки.
Если неба больше нет,
Значит, небо ближе стало.
Только смех рождает свет.
Не бывает смеха мало.
Если б не было печали,
Мы б, наверно, не встречались,
Не любили, не прощали,
Если б не было печали.
Мы б не ведали успеха
Без арены и без смеха.
* * *
Небо навзрыд — в этих слезах мое очищенье,
Выйду под дождь, чтоб до нитки прочувствовать стыд.
Сброшу с себя неуверенность как искушенье
С небом навзрыд. С небом поплачу навзрыд.
* * *
Не острее ножа, но быстрей предназначенной пули
Разорвала внутри моя лира невинность весны.
Следом пали слова от ветров, что из моря подули,
А под утро на простынь обрушились звездами сны.
Ты сумела найти все ключи и сокрытые тайны,
Я не стал сочинять новых яблочных нот звукоряд.
То, что нам хорошо — безусловно, большая случайность,
И пока хорошо — не спеши подсыпать в кубок яд.
Мы успеем пройти над обрывом и вниз не сорваться,
И успеем сорваться, когда это всё надоест.
Я умею любя неизменно собой оставаться.
Только очень прошу: не носи на себе этот крест.
Он коварней ножа, он страшнее предписанной пули,
Он как змей-искуситель лишает на время ума.
Хорошо, что мы есть. Хорошо, что мы вместе рискнули.
А о прочем ином догадаешься утром сама.
* * *
Нас удивляют собственные души,
И прелесть тела тащит к эшафоту.
Мой голос, наполняя песней уши,
Не соблюдает на эстраде квоту,
Которая должна быть для артиста,
Дошедшего с периферии к людям
Дорогой арестанта Монте-Кристо.
А может быть, о прожитом не будем?
Нас удивляют собственные мысли,
И жажда тайны тянет к пьедесталу.
Мы не случайно между снов зависли,
Но нам грустить при этом не пристало.
Поскольку мир был создан за неделю,
То жить ему и после нашей смерти.
Я вторю сердцем песням менестрелей
Без малого уж сорок лет, поверьте.
………………………………………
………………………………………
Чем удивляю собственную душу.
* * *
Ты и я — мы почти не знакомы,
Хотя, может быть, помним слова
И дороги из отчего дома,
И всё то, на что ляжет листва.
Знаешь, милая, я не устану
Покорять тебя силой стиха.
Молча тени скользят по экрану,
Прикрывая лишь крылья греха.
* * *
Я тебе обещаю
Радость будущих строк.
Я тебе посвящаю
Всё, чем сам одинок.
Я тебя не забуду,
Ты не просто звезда.
Я тебя, словно чудо,
Сохраню навсегда.
Я тебя представляю
Не случайно, не вдруг.
Я тебя поздравляю,
Но не просто как друг.
* * *
Мой ангел, став свободной птицей,
Живет отныне за границей,
Где сердцем правит капитал.
Устал, он от меня устал…
И я, взглянув с тоской на фото,
Заметил, как незримый кто-то
Лишает крыльев эту птицу.
Зачем ей крылья за границей?
И я противиться не стал.
Устал я, как и он, устал…
* * *
Я долго шел к себе по всем дорогам
И, не придя, всех сил не расточил.
Любовь всегда подвержена тревогам,
Но я любил, любил, любил, любил.
Мои романы — лишь мои романы,
Фантазии, иллюзии и сны.
Сюжеты в них порою очень странны,
Но в этих странах есть капель весны.
Ты, как и я, подвержена тревогам
И ты права во всём, в чем не права.
Ты, как и я, судима только Богом.
Мои романы — лишь мои слова.
И за слова я пред Творцом отвечу,
Ему видней, пред ним бессильна ложь.
Ну а пока спешу назначить встречу
Для дачи показаний. Ты придешь?
* * *
Город, в котором мы были с тобою вдвоем,
Встретил меня проливным и холодным дождем.
Он не хотел, чтобы я без тебя в нем гулял,
Молнии бились об землю — весь город сиял.
Ночь в этом городе стоит загадочных лун,
Ветер качал фонари, словно страшный колдун.
Я не боялся, я знал, почему эта месть.
Я не кричал, я молчал, мне хотелось присесть
В вымершем парке на лавочку в дальнем углу.
Город гасил фонари и усиливал мглу.
Город мне мстил. Он, конечно же, мстил за тебя.
Город не знал одного — мы расстались любя.
* * *
Я Вас любил. Любовь во мне жива.
Она струится между строчек светом,
Сквозь вязи букв, закрученных в слова.
Я Вас любил, быть может, безответно.
Я Вас любил, как любят только Вас.
Простите мне, что не сказал об этом.
Я не себя, а Вас от смерти спас.
Я Вас любил нарочно безответно.
Я Вас любил. Любовь во мне жива.
* * *
Шелест утренних звезд по прошествии лет
Не рождает в душе жажду что-то менять.
Я люблю тебя, жизнь, в том сомнения нет.
Я люблю. А за что — не хочу объяснять.
Слишком много храню, слишком короток век
Недосказанных строк. Я их все допишу,
И наполню водой русла высохших рек,
И себе самому все грехи разрешу.
Я люблю тебя жизнь, в том сомнения нет.
Я люблю. А за что — не хочу объяснять.
Шелест утренних звезд по прошествии лет
Не рождает в душе жажду что-то менять.
* * *
А ты не знала то, что ты — принцесса?
Что в снах моих являлась самой главной?
Играл рояль, лилась по струнам месса,
И плыли облака по небу плавно.
Принцесса, ты всегда была принцесса.
Была и остаешься самой главной.
Пусть Баха нет, пусть не струится месса,
Но облака плывут как прежде плавно,
Ведь ты — принцесса, ты — моя принцесса.
* * *
Всё бы ничего, да голова
И азарт покоя не дают.
Я живу в ответе за слова,
Я пою, когда другие пьют.
Зарекаться прекратил давно,
Это главный, в сущности, зарок.
Выпадают числа в казино.
Бог игры — не самый добрый Бог.
Всё бы ничего, да голова
И азарт покоя не дают.
* * *
Хочу, чтобы ты не скучала
Со мной, без меня, за меня.
Хочу, чтоб всё время мечтала
Со мной, без меня, за меня.
Хочу, чтобы ты не грустила
Со мной, без меня, за меня.
Хочу, чтоб всё время любила
Со мной, без меня, за меня.
* * *
Не лги мне больше, всё равно не верю,
И вижу сам, поэтому не лги.
Я не считаю прошлое потерей,
Не оставляю на воде круги.
Что было, то обратно не вернется,
Да и не очень хочется вернуть…
Давно в груди другое сердце бьется,
Другие звезды освещают путь.
Мы были вместе — странно были вместе,
И были так друг другу дороги.
«Всё было хорошо» — скажу без лести.
Скажи и ты. Признайся мне. Не лги.
* * *
Я скучаю. Не боюсь сознаться.
Вою волком ночью на луну.
Всё должно когда-то начинаться.
Скажешь: «Еб...нулся. Ну и ну!».
И добавишь: «Еб...нулась тоже,
Как волчица, вою от тоски».
Этим мы с тобою и похожи,
Этим мы с тобою и близки.
Всё пройдет — закончится разлука,
В окнах успокоится метель,
И волчица превратится в суку,
И из волка выпрыгнет кобель.
Вот тогда от всей души повоем,
Наплевав на нормы бытия,
В этом мире еб...нутых двое,
Только двое — только ты и я.
* * *
Я плюю на любую цензуру.
Моя ценность в отсутствии правил,
Но стихи — часть российской культуры,
Часть того, что на память оставил.
Вопреки всем критическим взглядам
Был и буду повсюду собою.
Популярности внешней не надо,
Я привык к рукопашному бою.
И к посудному тоже привычен,
И плачу за себя в ресторанах.
Нецензурен, а значит, отличен
В том, что многое — «по барабану».
* * *
Милая, не бойся, я не груб,
Я, напротив, нежен в этот час,
Я ищу спасение у губ,
Я ищу согласие у глаз.
Будь ко мне доверчива, прошу.
Твой цветок дороже прочих дел.
Я с тобой сегодня согрешу.
Я посмел… О, как же я несмел!..
Я ищу спасение у губ,
Я ищу согласие у глаз,
Милая, не бойся, я не груб,
Я, напротив, нежен в этот час.
* * *
Мы встретимся поздно,
Мы встретимся рано.
И станут беззвездны
Все звездные раны.
В миру, где повсюду
Источники света,
Я признанным буду
Российским поэтом.
И Пушкин мне крылья
Повяжет платочком,
Жизнь, ставшая былью,
В раю только строчка.
Мы вспомним Дантеса
Кипучую ревность,
И без интереса
Всё спишем на древность.
К нам выйдет из тени
С пылающим взором
Сережа Есенин
В шарфе Айседоры.
Он спросит с улыбкой:
«Как там, в „Англетере“,
Ругались не шибко
За петли и двери?».
Отвечу: «Кричали,
И, помнится, матом.
Жизнь стоит печали,
Не ты виноватый».
А то, что случилось,
Случалось и прежде.
В нас время вселилось
Любовью с надеждой.
Жаль, встретились поздно,
Жаль, встретились рано,
Жаль, стали беззвездны
Все звездные раны.