ПРОВОДНИК (19 мая — 19 июня 2009)

* * *

Твое сердце стучит непохоже, но всё же

Ты живешь и лучишься, подобно рассвету,

Я руками пройдусь по сияющей коже,

И все мысли мои станут только об «этом».

Твое сердце стучит непохоже, но всё же

Ты не против менять ритмы музыкой тела,

Я хочу тебя взять, и, надеюсь, ты тоже

В обладании мной не имеешь предела.

Твое сердце стучит непохоже, но всё же…

* * *

Рожденье, ясли, школа, круговерть,

Большие планы, где-то рядом смерть,

Здоровый и болеющий в ночи,

Сначала спорт, ну а затем врачи,

Знакомая, любовница, жена,

Зима и лето, осень и весна,

Дела, работа, не работа, дом,

То рай, то ад, нирвана и Содом,

Свои, чужие, наши и враги,

То сухари, то с мясом пироги,

В миру, в согласье, в войнах и в борьбе,

Такая жизнь… Ну ни х...я себе!

ЦУНАМИ

Вместе с ветром на волю

Рвусь, не чувствуя боли.

Для меня жизнь — стихия. Там, где я — там стихи.

Бог вращает планету,

Бог прощает поэту

И замужнюю музу, и другие грехи.

Тает время в надеждах,

Месяц в желтых одеждах,

И бездонное небо, и беззвездная ночь.

То, что вспыхнет меж нами,

Явит миру цунами,

Жаль, никто не сумеет миру выжить помочь.

* * *

Я с собой принесу небо, полное грез,

И как солнце приму косы рыжих волос,

И сплету времена, и познаю искус,

И запомню, каков голос сердца на вкус.

Будет день, будет ночь. Мы сойдемся во сне,

И как прежде точь-в-точь, по дороге к весне

Небо, полное грез, будет чище зимы,

Потому что всерьез несерьезные мы.

* * *

Жгущим поцелуем в губы,

Руки вниз и вверх по телу,

А затем, конечно, грубо,

Как просила и хотела.

На глазах твоих — повязка,

Мы придумываем роли.

Неожиданная ласка,

Но без причиненья боли.

Дальше нежно вместо грубо,

Дальше робко вместо смело.

Жгущим поцелуем в губы,

Руки вниз и вверх по телу.

* * *

Откуда силы? И дух откуда?

Не от могилы. Не от Иуды.

Жизнь часто била ногами в почки

И научила любви до точки.

Я верю свету, мне в цвет все масти.

Здесь краха нету, есть только страсти,

Есть эта сила, и я есть тоже.

Долой могилы! Страх смерти прожит.

* * *

В мире диких зверей не зверею.

Я расту, но давно не старею.

Мне убитым быть надо давно бы,

Не хватает у хищников злобы.

Да и мне сил уйти не хватает,

Сам не стану. Такое бывает.

* * *

С тех пор как любовь продажна,

С тех пор как любовь доступна,

С кем вместе ― уже не важно,

С кем вместе ― уже преступно.

И скучно в одной постели,

И скучно в одних границах,

Тоска растворилась в теле,

Тоска растворилась в лицах.

С тех пор как любовь продажна.

* * *

Жизнь — как река с изменчивым теченьем,

Каким-то непридуманно картинным.

Есть в скромности твоей мое влеченье,

Мне сразу захотелось быть невинным.

Твой взгляд с такой манящей поволокой,

Как лезвие, вошел в шальные строки.

Прошу, не будь со мною одинокой,

Когда мы рядом — мы не одиноки.

Молчание — депрессии начало.

Смотри, как в тишине мутнеют реки.

Чего бы тишина ни означала,

Боюсь, что замолчу и сам навеки.

И пропаду, еще не появившись.

* * *

Когда влюблен не слишком, а слегка,

Тогда приходит смертная тоска.

Когда, напротив, не слегка, а слишком,

Тогда я становлюсь смешным мальчишкой,

Способным прыгнуть выше потолка,

Чтобы коснуться звезд наверняка.

Таких сюжетов не расскажешь книжкам,

Когда бываю не слегка, а слишком.

* * *

Для меня не спорт и не забава

Добиваться пропуска в постели.

Слава Казановы ― просто слава,

Тяжкая и странная на деле.

Все хотят за деньги и бесплатно

Ради перспективы быть на троне.

Я же, переспав, спешу обратно,

Становясь при этом посторонним.

Жажда новых — это только тяга

Отыскать и описать сюжеты.

Молча жизнь ложится на бумагу,

Выводя из Казанов в поэты.

* * *

Для вдохновенья вечность — время

И близость к пониманью Бога.

А в оркестровой яме — семя,

Причем живого в нем немного.

Смотрю, как мучается скрипка,

Как критик дирижера судит.

И понимаю: всё ошибка —

Второго Моцарта не будет.

* * *

Не уходи… В который раз, но нет, довольно…

Огонь в груди. В глазах — дожди. Душе не больно.

Ты будешь здесь. Я буду там. Как и до встречи.

Свобода есть. Забудем месть. Погасим свечи.

* * *

А ты думаешь, просто куплю,

Ты надеешься выручить куш.

Не могу, не хочу, не люблю,

Я тебе не любовник, не муж.

И не надо лелеять мечты

Про какие-то там времена…

Посмотри, кто есть я и кто ты —

Не любовница и не жена.

* * *

Между очень серьезным и шуткой,

Меж любовницей и проституткой,

Меж философом и пересмешником,

Между иноком в схиме и грешником

Проживая свои покаяния,

Наполняюсь энергией знания,

Становлюсь неуемным цунами.

* * *

Такая же точно,

Но снова порочно

С размаху, и с тыла, и на абордаж.

Любить не любила. Забыть не забыла.

Я дам тебе силу отведать кураж.

Какая там прочность,

Коль в деле неточность?

Попробуй порочность на дух и на зуб.

Мою полуночность пугается склочность,

Срывая улыбку с накрашенных губ.

И нетерпеливость

Родит похотливость,

А следом — игривость, а следом — кураж.

Но вот незадача,

Покину без плача,

Там кто-то маячит. Я больше не Ваш.

* * *

Молодое мясо эпохи пидарасов

На прилавках улиц оптом и вразвес

Пользуется спросом. На вопрос вопросом.

Плачет Магдалина. Веселится бес.

Будь я чуть моложе, не платил б дороже,

И не чистил б уши вантузами строк.

Но мороз по коже, да кастет по роже,

Люцифер ликует. Негодует Бог.

* * *

Всю жизнь на передовой:

Любви, работы, войны.

И дум незримый конвой,

И ощутимые сны,

И всякий раз за предел,

И за запретность зеркал.

Как мало сделано дел,

Как много не доискал.

Останусь с небом на «ты»,

Не стану делать не то.

Вся жизнь ― сплошные мечты,

Полет в спортивном авто

По ряду встречных полос,

Где каждый метр ― ДПС.

Ответом скрашен вопрос.

Я сам, как ангел и бес,

Всю жизнь на передовой.

* * *

Уже с тобою не то

Лишь потому, что не та,

И взгляд твой тоже — ничто,

Погасла в сердце мечта.

Мы просто делаем вид,

Разлив в фужеры вино.

Болит? Давно не болит.

Не веришь? Мне всё равно.

* * *

Пропавшего солнца желаемый свет,

И небо пропевшее за упокой.

Соленая правда, тебя больше нет,

Я, кажется, не был так близок с тоской.

А в море маршрутов полно кораблю,

Стать может любой путеводной звезда.

Мне хочется верить, что я не люблю

И что полюбить не смогу никогда.

* * *

Влечет к тебе почему-то.

Считаешь, я долбанутый?

Не ты одна так считаешь.

Но я такой, понимаешь?

* * *

Ветер шторы, как сны, теребя,

Незаметно для мира уснул.

Ах, какие глаза у тебя!..

Это — омут. Я в нем утонул.

Мне не нужен спасательный круг,

Я по жизни беспечен и лих,

Я надеюсь, а может быть, вдруг,

Ты утонешь на время в моих…

* * *

Ох, заискрит,

Эх, озарит,

Ух, полыхнет,

Ах, звезданет.

Имя Имен.

Сердце сердец.

Время времен.

Агнец и жрец.

Ложе грехов

Сам застелю

Пухом стихов,

Ибо люблю

Бога, как Бог.

* * *

Жаждая свет видеть в человеке,

Я не прячу мысли под покровом,

Обеспечен алиби навеки,

Отмолил свободу добрым словом.

Не скрываюсь за спиною кресел,

За деньгами, за кредитом власти,

С незнакомкой искренен и весел,

Ей в глаза смотрю и вижу страсти.

Я без спирта градус свой повысил,

Чтобы стать наивней малолетки.

Возраст ― лишь набор случайных чисел,

Выпавших фатально на рулетке.

* * *

Время ставит на прошлом кресты,

Через день в лето канет весна,

Для того, чтобы жили мечты,

Непременно нужна тишина.

Ты молчишь, а я слышу слова,

Понимаю несказанность фраз.

Каждый раз эта сказка нова

Тем, что делает радостней нас.

* * *

Мне бы к небу припасть бы щекой,

Мне б за пазухой спрятать луну,

Мне бы радугой встать над рекой,

Мне б удачу поймать на блесну.

Я умею мечтать без причин,

Я умею быть выше тоски.

Быть одним из немногих мужчин,

С кем все женщины мира близки,

Потому что я — русский поэт.

* * *

Против ноликов ставлю кресты.

Знаю, может быть, это жестоко,

Но мои прегрешенья чисты

И для запада, и для востока.

Против крестиков ставлю нули.

Знаю, в прошлом спасения нету,

Но тогдашних стихов корабли

И закату нужны, и рассвету.

Против крестиков ставлю кресты.

Знаю, будет не раз — это точно,

Но, наверное, станешь не ты

И святою, и очень порочной.

Против ноликов ставлю нули.

Знаю, тянет туда, где моложе,

Но всё то, что тогда не смогли,

И сегодня мы сделать не сможем.

Всюду только нули и кресты.

* * *

Ухожу от тебя, не решив,

Не порушив, не став, не раскаясь.

Обрекая на жизнь, отвлекаюсь

На всё то, что рождает мотив.

Нестихийность меня не пьянит,

Я люблю без сценариев драмы,

В них такие желанные дамы,

Что любая мечтой осенит.

Осень ― славное время. Пора

Из весны мимо лета наружу,

Не боясь предстоящую стужу,

Вместе с листьями — в сердце костра.

Я — огонь, я умею сжигать.

Даже возраст любви не помеха,

Ухожу, до тебя не доехав,

Чтоб не думать, не ведать, не лгать.

* * *

Мои ангелы прячут глаза:

Когда я захожу в казино,

Когда пью будто воду вино,

Когда с грузом сомнений — на дно.

Мои ангелы любят спасать:

От любых неудач и проблем,

От последствий разведанных тем,

От желаний расширить гарем.

Мои ангелы всюду со мной:

В тех местах, куда был приглашен,

В тех местах, куда вход воспрещен,

В тех местах, где я буду прощен.

* * *

Люди пьют пиво и сходят с ума.

Я не хожу никуда без кастета,

Я понимаю, вся эта чума

Здесь, а не за горизонтами где-то.

Хочешь, поставим все ставки на ноль?

Хочешь, под финки подставим лопатки?

Жизнь — это шанс, это страх, это боль,

Но мы должны выпить всё без остатка

И не сойти раньше смерти с ума.

* * *

Я не порочный демон, я — поэт.

Со мною страшно быть неоткровенным,

Я прохожу сквозь имена по венам.

Луч света в царстве, а вне царства ― свет.

Ты хочешь выпить эту ночь до дна?

Поверь, я рад такому повороту.

Лишь не фальшивь, затягивая ноту,

И знай ― петли коварнее она.

Со мною Бог, и все мои стихи

Наглядно подтверждают совершенство

Его идей. Слова таят блаженство.

Готова ль ты сорвать с себя грехи

И выйти в мир, где святость, без одежды,

Чтоб быть со мной, пока горит свеча?

Пока топор и плаха палача

Не отрубили головы надеждам?

* * *

Не страшен мир, не страшен бой любой,

В котором скрыто обаянье нег.

Я не могу не быть самим собой,

Особенно когда растаял снег.

Когда подснежник с первою травой,

Когда предельно ясно без «травы»,

Что время расставаться с головой,

Забив на приговор людской молвы.

* * *

Мне б наполнить звуком тишину,

Так, чтоб мир пошел за мной с ума,

Мне б любить, не мучаясь, одну,

Так, чтоб понимала всё сама.

Мне бы плоть развратом утолить,

Так, чтоб не хотелось секса впредь,

Мне бы свет на белый свет пролить,

Так, чтоб не смогли меня отпеть.

* * *

Когда ответов больше, чем вопросов,

Когда вопросов меньше, чем ответов,

Тогда и приходи ко мне без спросу,

Тогда и заводи со мной про «это».

Я грешен потому, что, видя тело,

Тебя желаю видеть обнаженной.

Тоску лечить ― особенное дело.

Не будь, прошу, со мною напряженной,

И мы найдем все нужные вопросы,

И спарим их с ответами в постели,

И поутру прольем повсюду росы,

И допоем всё то, что не допели.

* * *

Входя в мой мир, оставь на входе крылья,

Я новые из воздуха слеплю,

Я заниматься лепкою люблю,

Всё это без потерь и без насилья.

Входя в мой мир, оставь на входе крылья,

Я сделаю всё лучше, чем все те,

Кто были до меня. Не знаю. Были?

Оставь, прошу, поломанные крылья.

Я сделаю все сказки ночи былью.

Ты лишь оставь, входя, на входе крылья.

* * *

Растерзанным ритмом,

Разбуженной бурей,

Распутной строкою

Пленю твои мысли.

И лихо слова подгоню по фигуре,

Чтоб всякие прочие в небе зависли.

Находки мои ― лишь мои, и не боле.

Не чувствуя боли, без боли не буду.

Возьми мои песни, отдай свою волю,

Разбей ради счастья на кухне посуду.

С осколками в венах,

Расписанным кровью,

Я выйду из плена твоих нехотений.

Я стану единственно страстной любовью

От первых людей до последних растений.

Потоки, потоки, потоки под током.

Всем тем, кому было и будет когда-то

В начале пути на пути одиноко,

Скажу — не терпите, а шлите всех матом,

Растерзанным ритмом,

Разбуженной бурей,

Распутной строкою.

* * *

Ей мысли мои важны,

Судьба ее мне не важна,

Стихи ей мои нужны,

Но мне не нужна она.

Где пламень, там тает лед,

Но я не хочу в кровать.

На всё, что она дает,

Мне нынешнему наплевать.

Вот если б мне всё вчера…

Вот если б ей всё сейчас…

Придет ли еще пора?

Когда-нибудь в следующий раз...

* * *

Я — игрок. Просто предположить,

Как азартна со мною игра.

Я живу. Я умею жить

И любить от утра до утра.

Если ставлю мечты на страсть,

То крестями меня не пленить.

В лабиринтах иная власть,

Ариадна, даруя мне нить,

Говорила: «Вернись, я жду,

И дождусь, и приму назад

В наш шалашик в Эдемском саду».

Я такой перспективе рад.

Я играю, раз я — игрок,

Я живу, раз умею жить.

И насколько же я одинок

Можно просто предположить.

* * *

Я разгадан своей тетрадкой,

Я раскрыл весь соблазн секрета.

Поцелуй твой в тиши украдкой

Даст сигнал к наступленью лета.

Будет жарко и будет влажно,

Будет сухо и вновь дождливо.

Тайны нету в листве бумажной.

Я отвечу тебе торопливо

Поцелуем, но не украдкой,

А смотря в твои ясные очи,

Я разгадан своей тетрадкой

И укрыт пеленою ночи.

* * *

Подавляю энергией всех,

Кто встает на пути у меня,

В домне — плотно спрессованный грех.

Я — огонь, я сильнее огня.

А любовью горящая жизнь

Только лишь посвященным дана.

Эй, держись. Стороною держись,

Выжгу всё и очищу до дна.

И энергией всех подавлю.

Пламя времени ― искра в бору.

Я любил. Я, как прежде, люблю.

Я, любя, никогда не умру.

* * *

Крайность бросает в крайность,

Случай рождает случай,

Вся наша жизнь — случайность,

Так что себя не мучай.

Может ли быть иначе?

Может, но это — проза.

Легче, когда поплачешь,

Пыль размывают слезы.

Так что, давай, есть время

Выбросить в ринге флаги.

Семя рождает семя

С чувством лихой отваги.

Случай рождает случай.

Вся наша жизнь — случайность,

Так что себя не мучай,

Крайность бросая в крайность.

* * *

Здравствуй, девушка-лето.

Привет тебе с дальнего края,

Я не стану играть, я всегда верен только себе.

Слышишь, сердце стучит, ненароком в строке замирая.

Благодарствуй не мне, благодарствуй за встречу судьбе.

Ты готовишься в плен.

Ты не знаешь, как это опасно —

Быть наложницей шаха, блудницей и в чем-то рабой.

Семена перемен

Плодовитей банального страха.

И какой это страх, если ангелы рядом с тобой.

* * *

Испаряя последние капли терпенья,

Жажда сбросить одежды и слиться, и слиться,

Нарастает, подняв паруса настроений,

Но уже не спешу, не спешу торопиться.

Будет лунная ночь там, вдали за рекою,

Мы отыщем родник, осветляющий воды,

Чтоб омыться и небо потрогать рукою,

Чтоб уже не зависеть от силы природы.

Понимаешь? Понять это трудно, но всё же,

Если я проводник, значит, выбор за мною.

Я тебя приведу в то, искомое ложе,

Где весна станет летом, оставшись весною.

P. S.

Если что-то не так ― подскажи,

Все мы вправе менять миражи.

* * *

Нет, весна ни в чем не виновата,

Просто очень хочется разврата,

Просто очень хочется насилья

Для того, чтобы расправить крылья.

НОЧНОЙ СОНЕТ

Томительная в искренности ночь,

Горит луна, как роковой фонарь.

И где-то в доме бродит одиноч…,

И от свечи то свет, то воск, то гарь.

Открыв окно, впускаю тишину,

За колыханьем штор движенья нет.

Таблетка, но с таблеткой не усну,

Беру бумагу и пишу сонет.

О том, что ночь томительна в тиши,

Что мой Парнас давно не мой порог,

Что я надеюсь в глубине души

На искренность не сочиненных строк,

И что с тобой не так, как без тебя.

* * *

За любовь лишенная любви,

На мгновенье жизнь останови,

Дай возможность мне тебя согреть,

Не уметь важнее, чем уметь,

Ибо нам двоим предложен путь,

Не свернуть с него и не уснуть

Раньше срока. Только позови.

За любовь нельзя лишить любви.

* * *

Минутки, часы, сутки,

Сутки, часы, минутки.

Ниже, чтоб стать выше,

Громче, затем тише.

Смелость — порог страха.

Там, где топор — плаха,

Там, где кобель — сука,

А без любви ― скука.

Минутки, часы, сутки,

Сутки, часы, минутки.

* * *

Как юная девочка в платье из ситца,

Смотрела на то, как гулял я, столица

В одном из закрытых для всех ресторане,

И титрами строчки чернели в экране,

И денег хватало на водку и сало,

И рядом без денег блондинка плясала,

И хмель одолел меня вдруг не на шутку.

Столица, похожая на проститутку,

В ответ улыбалась не юно, но мило.

Желанье купить ее разум затмило,

Я ей предложил за услуги две «кати»,

Мы с ней до утра кувыркались в кровати,

Лишь утром на завтрак мы выпили сока,

Она мне призналась, что ей одиноко,

А я вдруг признался, как там, в ресторане,

Заметил, что строчки стихов на экране

Скользнули под платье из тонкого ситца

И скрылись под сердцем российской столицы.

* * *

За вычурными шторами

Не слышимы, не видимы,

Лежим с тобой, целуемся,

Забыв про суету.

Не слышимы, не видимы,

Никем не ненавидимы,

И ты, и я, ступившие

С порога за черту.

Там, за окном, машинами

Столица загазована,

И с пробками не борются

Уже давным-давно.

А мы с тобой целуемся,

Вот так бы взять, зашториться

Навечно в этом номере,

Забыв, что есть окно.

* * *

Полной грудью, как требует сердце,

Вдох и выдох, за выдохом вдох.

Время есть что-то сделать до смерти,

Я душевно и телом не плох.

Я умею смотреть мимо взглядов,

Чье презрение выше обид,

Ни икон у меня, ни окладов,

Не еврей и не антисемит.

Просто сам по себе и не более,

Не барыга, не барин, не лох.

Наслаждаюсь, поскольку не болен,

Вдох и выдох, за выдохом вдох.

* * *

Бурлящим родником моих желаний

Слова летят в невидимый эфир,

В ответ я жду признательных посланий

Из царства телефонных муз и лир.

Не видя лиц, я понимаю: где-то

Есть те, которым нужен ровный слог.

Нужны слова незримого поэта,

А я хочу, чтоб телефонный бог

Не зависал с ответами в эфире.

* * *

День как день, очень скоро всё будет иначе,

То есть всё как обычно. Всё будет вчера.

Ты умчишься решать непростые задачи,

Я — гонять по планете шальные ветра.

День как день, но всё как-то совсем необычно,

Есть в энергиях наших чарующий свет,

Но ты скоро уйдешь в мир, в котором привычно.

Я ― в который не знает, чем дышит поэт.

* * *

Мне б с тобой наговориться,

И устать, и провалиться

В сны на долгие века.

Нету времени пока.

Нету времени, а жалко,

На окне в горшке — фиалка,

За окном пропали тучи,

На столе бумажек кучи.

Зайчик солнечный резвится,

Мне б с тобой наговориться,

И уснуть, и провалиться,

И, проснувшись, вновь уснуть.

Будет так когда-нибудь?

* * *

Друг другу принадлежать,

Покуда будем лежать,

Покуда время молчит

И телефон не звучит

Призывным окриком «Встать!».

Лежать, мечтать и летать,

Друг другу принадлежать.

* * *

Всё сметающей страстью огня

Жизнь над миром возносит меня.

Я по небу ходить не боюсь,

Я смеюсь, над собою смеюсь.

Потому, что по глупости смел,

Потому, что летать захотел,

Потому, что не так одинок,

Потому, что прощающий Бог

Всё сметающей страстью огня

Отдаляет от мира меня.

* * *

Деньги дают пониманье свободы,

Свобода — свободу для выбора цели,

Но годы, как листья, опавшие годы,

Тоску мою держат в особом прицеле.

Я мог бы родиться в другую эпоху,

И стать кем-то большим, чем просто мессия.

И мог бы любить до последнего вздоха

И молча гордиться тобою, Россия.

Но я — проводник, мне не легче от ноши

Времен и событий без писем в конверте.

Ты знаешь, я тоже бываю хорошим,

Пусть память напомнит тебе после смерти

Все наши невстречи и тайные встречи,

И все не резоны во имя резона.

Да, кстати, не ставь за меня в церкви свечи,

Я предан часам, меня нет на иконах.

* * *

С дождевою водой —

Гром и молнии глаз.

Где-то там, за звездой,

Кто-то смотрит на нас.

Он на Млечном Пути

Расплескал молоко.

Нам его не найти,

Он совсем далеко,

Он, быть может, сейчас

За далекой звездой

С неба смотрит на нас,

Обливая водой.

* * *

Я не приучен говорить слова

Напрасные. Но ты меня прости

И, слов не слыша этих, не грусти.

Я и без слов найду тебе слова.

Всё — дважды два. На улице трава,

А на траве — дрова. Едва-едва

Огонь, и с плеч по полю голова,

И далее Нева-река — вдова.

Слова, слова… Погода не права.

Рассвет — поэт. Святая синева,

И солнце — свет. Жива, жива, жива

Во мне любовь, затмившая слова

Напрасные, но ты меня прости.

* * *

А ты не просто так. Я знаю это,

И знает ангел, на плече он слева.

Ты в царстве муз, конечно, королева,

Ты в царстве тьмы — манящий лучик света.

А ты не просто так. Я это вижу,

И видит ангел, на плече он справа.

Ты бриллианту яркая оправа,

Ты для меня любых мечтаний ближе.

* * *

Непохожий твой взгляд

И улыбка с намеком

Для меня как разряд,

Я сражен твоим током.

Руки тянутся ввысь,

Небо делая ближе.

Ты, как дикая рысь,

Где-то в парке, в Париже

Ждешь охотника в плен

Своей собственной страсти.

В этот век мельпомен

Слабость в силе отчасти.

И разящий разряд

Электрическим током —

Каждый новый твой взгляд

И улыбка с намеком.

5 ИЮНЯ

Пушкин завтра родится

И умрет в январе.

Жизнь недолго продлится,

Ночь подвластна заре.

Я не знаю, как Саша,

Он, не зная, творил.

Пушкин ― русское, наше,

Чтоб кто ни говорил.

Слава, зависть, проклятья,

Порох, мушка и цель.

Смерть расширит объятья,

Предлагая дуэль.

Ничего не случится,

Раз июнь на дворе.

Пушкин завтра родится,

А умрет в январе.

* * *

Попробуй уяснить,

Поверить и понять:

Меня не изменить,

Мне трудно изменять.

Я сам из тех, кто смог

Переступить запрет,

Нет на душе тревог,

Сомнений в сердце нет.

Принять в себя покой

Я тоже не могу,

Я сотворен строкой,

Я строками не лгу.

И всем, что есть во мне,

Делюсь я вновь и вновь,

Тоска толкнет к стене,

Но от стены любовь,

Дав силы, оттолкнет.

Любовь живет во мне,

Моя любовь не врет.

Меня не изменить,

Мне трудно изменять.

Попробуй уяснить,

Поверить и понять.

* * *

Пустыня, верблюды и, словно мираж,

Эпоха, в которой живой фараон.

Проснешься — и сразу возьмешь карандаш

И в книжку запишешь приснившийся сон.

Вновь ляжешь в постель и закроешь глаза,

Чтоб снова приснился немыслимый сон:

Над небом Европы нависла гроза,

Любимчик фортуны — сам Наполеон.

В его арсенале посредством страстей

Немало любовью продавленных лож.

Он дерзок, как тысяча дерзких чертей,

Но на Люцифера никак ни похож.

Ты снова проснешься, возьмешь карандаш

И в книгу запишешь, чтоб вспомнить с утра:

Пустыню Египта, французский мираж…

Ложись, продолжается эта игра.

И вот уже Нельсона новый фрегат

Стремится в тумане найти Альбион.

Стареющий свет победителю рад,

С цветами встречает в порту Гамильтон.

Похожая очень… Бери карандаш…

И снова ложись, прочь сомненья гоня:

Бескрайнее море, бунгало и пляж,

И ветер, ведущий на встречу меня

С тобою.

Но нет, не пиши, не спеши.

Я сам напишу и пришлю поутру

О всем, что увидел, летая в тиши,

Тебя увлекая с собою в игру.

P. S.

А может быть, это совсем не игра?

Пора просыпаться? Еще не пора.

* * *

Иду к тебе, чтоб совершать грехи.

Не верь, что просто так — всё это ложь.

Не знаю, кто диктует мне стихи,

Когда любовь ― под сердцем острый нож,

Когда дышать труднее, чем не жить,

Когда насквозь пропитан и прошит,

Когда мне нечем в мире дорожить,

Когда, надеюсь, всё судьба решит.

Иду к тебе и плавлю рифмой лед,

Иду и призываю, и зову.

Кто знает, тот, наверное, поймет,

Что я живу. Идя к тебе, живу.

* * *

Ты сейчас не одна.

Я, наливши вина,

Подниму за тебя ― будь здорова!

Грусть моя не видна,

Выпью молча до дна,

Лишь любимой будь снова и снова.

Я желаю, чтоб ты

Воплотила мечты,

Чтоб нашла всё, что долго искала.

Наши правды просты,

Дай же, Бог, простоты

И разлей вновь вино по бокалам.

* * *

Я уходил, когда чернела гарь

Там, где огонь был накануне ярок,

Где от свечи на память — лишь огарок,

Когда вдруг муза превращалась в тварь.

Я не хотел быть зверем. Не рыча,

Бросал добычу, как в фонтан монеты.

И уходил в другой конец планеты,

Туда, где вновь ждала меня свеча.

* * *

Где-то совсем рядом,

А может быть, напротив.

Взгляд уловлю взглядом,

И будет взгляд не против

Встреч при луне в парке

Или в саду рано.

Утром не так жарко,

Ночью не так странно.

* * *

Словами молитвы по лезвию бритвы

До самого края и даже за край

Пойду и проверю, найду и поверю,

Что значит потерянный предками рай.

И с пролитой кровью, и с ясной любовью,

И с голосом, в сердце стучащим, вернусь.

Дорога подскажет, а небо покажет,

Господь не накажет, когда я проснусь.

* * *

Нервы губя, пробую остановиться.

Помню тебя и всё то, что меж нами случится,

Там, вдалеке, где мы должны отогреться.

В небо смотрю и не могу наглядеться.

* * *

Я не открыл еще своих Америк,

Да и Европ я тоже не открыл,

Стою смотрю на незнакомый берег,

При свете дня и трезв, и сизокрыл.

Взлететь на небо хватит сил с остатком,

И приземлиться силы тоже есть.

Я доверяю ручкам и тетрадкам,

Я знаю, ты должна меня прочесть,

Признав мою Америку с Европой.

* * *

Доверься мне. Я сделаю всё сам,

Прикрыв на время очи небесам.

Есть в темноте особо тайный код.

Не факт, что выход заменяет вход.

Не видя света, доверяй часам

Там, где прикрыты очи небесам.

* * *

Я не знаком с Марией Ленорман,

Ее салонов нет давно в Париже.

Я будущего счастья не увижу,

Как видел в прошлом гений и тиран

На картах у Марии Ленорман.

Но гвозди в небо, чтоб не знать, и знать

Хочу. Смотрю и вижу солнца блики,

Там грешники и там святые лики,

Холопы и всезнающая знать.

Я не хочу, и я хочу всё знать.

Приди ко мне, Мария Ленорман,

А хочешь, сам я появлюсь в Париже,

Адреналин в крови… Всё ближе, ближе

Тот день, когда я Господа увижу.

Приди ко мне, Мария Ленорман.

Из карт твоих слагается роман,

Не всё — обман. Увы, не всё — обман

В загадочной улыбке Ленорман,

В загадочной улыбке Моны Лизы.

………………………………………….

………………………………………….

………………………………………….

………………………………………….

Простите мне обычные капризы,

Комедии, трагедии, репризы…

А лучше дайте сквозь столетья визы

На мой визит к Марии Ленорман.

* * *

Давай забудем вычурность, и грех

Признаем нашим главным совершенством.

Чтоб жить нормально, нужен не успех,

А жажда жизни наравне с блаженством.

Признайся мне словами «я хочу»,

Они сильнее сладких слов о счастье.

Я брошу всё и сразу прилечу,

Забыв про расстоянья и ненастья.

Ведь слово «да» короче слова «нет».

Давай забудем вычурность. Забудем?

* * *

А завтра не выпадет снег,

И листья не станут кружить.

Кто я? Я опять человек.

Что делать? По-прежнему жить.

А завтра не вдарит мороз,

И вряд ли навечно тепло.

Кто я? Это праздный вопрос.

Что делать? Жить скуке назло.

А завтра никто не умрет.

* * *

На все пороки существуют сроки,

Я сам когда-то был в тяжелом роке,

Сегодня редко пребываю в шоке,

Даже когда вокруг все одиноки.

Я, славя одиночество души,

Затачиваю вновь карандаши

И говорю: «Не нужно, не спеши,

Пороки очень даже хороши,

Пока твой главный не исчез порок,

Пока рассудок требует тревог,

Пока есть пыль нехоженых дорог,

Ни ты, ни мир вокруг не одинок —

За всем есть Бог».

* * *

Не могу наглядеться,

Не могу надышаться,

Мне бы взять да раздеться,

Мне б перевоплощаться

Из живого в живое,

Из чудесного в чудо,

А не жить под конвоем

Мыслей, страха и блуда.

* * *

Я с тобою, девчонка-индиго,

По просторам вселенной мотаюсь,

И за книгой рождается книга.

И я книгой для снов раскрываюсь,

Чтоб гадания были правдивы,

Чтоб доподлинно было понятно,

Я с тобою мальчишка игривый,

Я летаю к тебе и обратно.

Тебе нравятся игрища эти,

Мне приятно мир радовать книгой,

Ты одна на огромной планете —

Настоящая муза-индиго.

* * *

Я с облака падаю в кресло,

На землю спускаюсь из бара,

Как чудно ― ты снова воскресла

Струной шестиструнной гитары.

Звенит в моем сердце сюита,

Я чувствую радость рассвета,

И мною еще не забыто,

Как вместе мы делали это,

Как сделаем это мы вскоре.

Я падаю с облака в кресло,

Вокруг — вдохновения море,

Как чудно ― ты снова воскресла.

* * *

Я уеду, уедешь и ты.

Это странно? Не очень-то странно,

Когда схожие наши мечты

Примут разные в общем-то страны.

Не скучай, я скучать буду сам

По тому, что меж нами случилось,

По волшебным твоим волосам,

По глазам ― в них безумство искрилось.

Это странно? Не странно ничуть.

* * *

С тобой вдвоем на облаке сидим,

Внизу — земля с лесами и домами.

Мне, просветленному, твой свет необходим,

Нет, не всегда, а только временами,

Когда тебя со мною рядом нет,

Когда на солнце от загара пятна,

Когда парад придуманных планет,

Когда слова без музыки понятны,

Или когда на облаке один…

* * *

Такая жизнь, что схочется и сможется,

Всё склеится и скрасится, и сложится,

Создастся и воздастся, и сумеется,

И счувствуется всё и сразумеется.

Смотрю вокруг, восторгов не тая,

Так неужели это правда я?

* * *

Газ — в пол... Под стрелкой ровно двести,

Все остальные как на месте.

Лечу с тобой туда, где небо,

Где не был, не был, не был, не был.

И страха нет. И скорость — триста.

И впереди и сзади — чисто.

Ревет мотор на верхней ноте,

Движенье губ по крайней плоти

Твоих во мне рождает жажду

Взлететь и вдруг пропасть однажды

На небе. Жму на газ. О, боги,

Поставьте крестик на дороге.

* * *

Приземлится ли мой самолет?

Этот странный вопрос не ко мне.

Я смеюсь, совершая полет,

Несерьезность серьезна вполне.

Воля Бога и выбор — за ним.

Он, коль надо, решит и возьмет.

Я смотрю, а имеет ли нимб

Не взлетевший еще самолет?

* * *

Не пойду на вторые роли,

Даже если зарплата выше,

Я печати сломал и пароли,

Мне мгновенно сорвало крыши

С головы, и с души, и с тела,

Я лишился простого страха,

Быть не первым ― чужое дело,

С предложеньем вторым ― к аллаху.

Предлагайте другим гастроли

И расклеивайте афиши.

Я печати сломал и пароли,

Долбанулся, лишившись крыши.

* * *

Со мной порочно или непорочно,

Я лучше всех ― ты знаешь это точно,

Ты знаешь и скучаешь, и не пишешь

Лишь потому, что мною только дышишь.

И я тобой единственной дышу,

И чувственно скучаю и пишу

О том, как мы порочно, непорочно…

Ты лучше всех ― я это знаю точно.

* * *

Я с этим миром лишь любовью связан,

И я любовью лишь ему обязан,

И знаю ― горизонтам нет предела,

И знаю ― миру мало только тела.

P. S.

Живу до смерти, то смеясь, то плача,

Ведь после смерти — жизнь. А как иначе?

О ЮРМАЛЕ

А здесь и в непогоду благодать,

И с моря неспокойного покой,

И свет, хотя светила не видать,

И ничего не дышит здесь тоской,

Ведь здесь и в непогоду благодать.

* * *

Поговори со мной по-русски,

Чтоб поцелуем по-французски

Начать роман о старой Риге,

Сюжет не мыслим без интриги,

В котором мы с тобой с Москвы,

И нам лететь назад, увы,

В страну, где говорят по-русски

Без поцелуев по-французски.

* * *

Взлетаешь? Но, взлетая, приземлись.

Я жду, когда ты подтвердишь прилет,

Пусть сохранит еще на вечность жизнь

По небу жизнь несущий самолет.

Лишь только так возможна эта жизнь.

* * *

Сóсны и песчаный берег моря

Очень скоро превратятся в пляж,

Музыкой наполнится он вскоре,

А пока здесь ветреный пейзаж.

Дождик бьется в стекла моих песен,

Я танцую пьяный на столе,

Я, как ветер, ветру интересен

В небе и, конечно, на земле,

Там, где сосны и песчаный берег.

* * *

Лебединая песня. Последний аккорд.

И вино без осадка вины.

И кораблик бумажный, припавший на борт,

И цветные, беззвучные сны.

Я придумаю сам новогодний сюжет

И раскрашу невыпавший снег,

И пролью на дороги магический свет,

И направлю течения рек

В город лучших надежд, в мир, которым я горд

И в котором беззвучные сны,

И не взятый на память последний аккорд,

И отсутствие чувства вины.

* * *

Оттого что я есть в жизни каждой весны,

Есть какая-то странная грусть,

Есть желание сделать реальностью сны,

Ностальгия, печаль — ну и пусть.

Оттого что я есть в жизни лета — жара,

Есть песок и волнующий бриз.

Есть желанье гулять по полям до утра,

Полнолуние есть и стриптиз.

Оттого что я в красках у осени есть,

Есть романтика прожитых лет,

Есть желание сказку по новой прочесть,

Бросив в шапку горсть медных монет.

Оттого что я есть у холодной зимы,

Есть и праздник, и бал-маскарад,

Есть и снег без обмана, и небо без тьмы,

И всё то, чему искренне рад,

Ибо есть я во всех временах круглый год.

* * *

На время встали часы,

Мы молча сняли трусы.

Остались в мире одни,

Застыли в сеточках дни.

Всё слилось в круговорот,

А календарь, спутав год,

Разбил об стенку часы,

Украв навечно трусы.

* * *

Мы святости полны, покуда светим

Своим несовершеннолетним детям.

* * *

Мы не скоро уж поговорим

И зажжем, словно факел, свечу.

Ты на днях посетишь первый Рим,

А я в третий домой улечу.

Это странно, но жизнь такова,

Что не справиться с ритмом порой.

Между первым и третьим — слова

И желанье ― найти бы второй

Рим, в который попасть мы должны,

И зажечь в нем, как факел, свечу.

Расстояния нам не важны.

Вылетаешь? Я тоже лечу

Поздней ночью, лишь выключат свет.

* * *

Я вышиваю крестиком «Люблю»,

Я ножницами небо разрезаю,

Я поднимаюсь в горы и слезаю,

Я не молюсь, но иногда молю

Того, с которым шапочно знаком,

Который знает обо мне так много,

Кого зову и называю Богом,

Его, связав все речи языком…

* * *

И головная боль и зло вторичны,

И бесполезна праздность поутру

В сравненьи с тем, о чем я знаю лично.

А знаю я лишь то, что я умру.

Вот так вот просто упаду, не встану,

И лягу в гроб с улыбкой, будто шут.

Душа уйдет наверх, в сквозную рану,

Туда, где судьи с прокурором ждут.

Что будет там, конечно же, вторично

И не играет значимую роль.

Мои проблемы ― лишь мои, я лично

Снимаю стрессом головную боль.

* * *

Мадмуазель, оставьте лесть потомкам.

Я знаю, кто я и зачем пришел.

Простите, если искренне и громко,

Нет времени, поставьте чай на стол.

И царский мед прошу подать в розетках,

Мне нравится в Вас леди открывать.

Там, за окном,— лишь воробьи на ветках,

А здесь, за стенкой, кажется, кровать…

И до нее дойти чуть-чуть осталось

По флангу слева, мимо стульев в тыл.

Ваш чай горяч, пусть он остынет малость,

И я горяч, я тоже не остыл.

Мадмуазель, оставлю лесть потомкам…

* * *

Лежу, закрывшись, как подранок,

От дум о прошлом — просто страх.

Вот так бывает после пьянок:

И мир не мил, и люди на х...

Таблетки действуют не сразу,

Табачный раздражает дым.

Зачем вчера я пил «заразу»?

Уж лучше б умер молодым,

Не мучаясь сейчас похмельем.

* * *

Не скажешь мне обычными словами,

Как ты скучаешь. Я скучаю сам,

Но солнышко сейчас над головами

Рассказывает это небесам.

И я, черпая сверху вдохновенье

И представляя милые черты,

Как SMS, пришлю стихотворенье,

И ты поймешь, как же скучаешь ты.

* * *

Словно искрами костра

Время за душу берет.

Мир родился не вчера,

И не завтра он умрет.

Я родился не вчера,

Значит, завтра не умру.

Есть во мне моя искра,

И она нужна костру.

Да и времени нужна.

* * *

Слова мои полны огня, но всё же

Ты без меня, я без тебя. Разлука.

Нет ничего тоски по дням дороже,

В которых кобелем и статной сукой

Мы беззаботно нежились в постели,

Нам нравилось беззвучно улыбаться.

Тоска навеки поселилась в теле,

С желаньем приглушив тоску еб...ться.

Разлука хороша, когда недолго,

Когда на память давят только страсти.

* * *

Дню каждому — своя забота,

Их сущность не понять, покуда

Не бросит с неба знаки кто-то,

И с благодатью грянет чудо.

Любовь пронзающей заточкой

Сквозь ребра в сердце не смертельно.

И день внезапно станет ночкой,

А ночка — миром параллельным,

В котором можно рядом с Богом

Ходить по раю без заботы

О том, что Он осудит строго,

Отняв несыгранные ноты.

И ту, с которой всё искрится

Вокруг вне времени вселенных.

Я жду, в душе любовь таится,

Страсть спящая течет по венам.

* * *

День как день, как тысяча похожих

Летних дней. Но это всё не так.

Радуешься ты, я весел тоже.

Сердце бьется мерно в ритм «тик-так».

Стала старше. Но не возраст это,

Это — праздник лета. Веришь мне?

Не спеши. Я не прошу ответа,

Для меня молчание в цене.

Слышу, сердце в телефоне бьется,

Знаю ― ждешь всё утро SMS.

Чувствую, как небо улыбнется.

Этот день особый для небес,

На другие очень непохожий.

* * *

Я святым уж никогда не стану,

Слишком много я познать спешу,

Выпиваю и бываю пьяным,

Совращаю и грешу, грешу.

Сколько мыслей ― столько и желаний,

Сколько шансов ― ровно столько зол.

Встреч полно, полно и расставаний,

Много потерял и вновь обрел.

Впереди всегда дурная слава,

Я от точек прямо к запятым,

Вниз и вверх, налево и направо,

Право, жаль, но мне не стать святым.

* * *

Ужин ― не ужин, обед ― не обед,

Завтрак ― не завтрак, когда тебя нет.

Есть не охота. Спать не хочу.

На х...й работу! Еду к врачу,

Даст он таблеток или микстур,

Чтоб до рассвета снился амур,

Чтобы ты снилась вся в неглиже,

Чтоб возвратилась. Время уже

Первого кофе в нашем раю.

* * *

По полям и дорогам,

По горам бесконечным

Все мы ходим под Богом,

Эта истина вечна.

И влюбляемся странно,

И расходимся с риском,

Сменив школы на страны,

Эта истина близко.

Я смотрю и не верю,

Что был юным когда-то

Там, за запертой дверью.

Эта истина свята.