СБЛИЖЕНИЯ И ОТДАЛЕНИЯ (23 октября — 10 ноября 2009)

* * *

Житейских будней век суровый

Не даст спокойно умереть,

Ты, посветив, погаснешь снова,

А мне — гореть, гореть, гореть…

* * *

Каждой клеткой ощущаю скуку,

На душе то холодно, то жарко,

Ревность кобелем любовь, как суку,

Загоняет в дальний угол парка,

Чтобы там… А может, просто скука

Гложет изнутри и рвет на части?

Может быть, любовь и правда — сука

Возбуждающе-смертельной масти?

Я тогда — кобель, сомнений нету,

Ревностно себя не берегущий,

В парке жизни осень треплет лето,

Лиственно теряя силы в гуще.

Я смотрю и ощущаю скуку

Каждой клеткой рвущегося тела.

Сука, сука, сука, сука, сука…

С шепота — на крик. Ты так хотела?

* * *

Мне осень виски серебрила

Невидимым взмахом крыла,

И как-то особо любила,

Какой-то особой была.

Я верил в нее. Как богине

Я ей поклонялся в тиши,

И с небом, особенно синим,

Особенно пел от души.

* * *

Звукорядом слова. Нет, не просто наука,

И не просто талант, и уж точно от Бога.

Жизнь моя без меня — нереальная скука,

А со мной — дорогая, как вечность, тревога.

Шапки в снег поутру сбросят стройные ели,

Обнажится закат белоснежной улыбкой,

Я сложил звукоряд, чтоб другие запели,

Чтоб играли гитары и альты со скрипкой.

* * *

Ты, может быть, с улыбкой удивишься,

А я воскрес и вновь готов встречаться

Не только там, где стрелки в космос мчатся,

Не только там, где ты ночами снишься.

Мой город ждет тебя в кофейне с чаем,

И ранним утром пробок нет в столице,

И осень в платье из простого ситца

Мне шепчет: «Позвони, мы зря скучаем,

Она тебе незримо улыбнется,

И, может быть, ответит, но не сразу,

Землею правит сердце, а не разум».

Когда мой ангел дум твоих коснется,

Ты, может быть, с улыбкой удивишься.

* * *

Жажда песен во мне не нова,

Я, имея на песни права,

Распускаю по ветру слова,

Словно русые косы славянки.

Солнце в зеркале будущих лет,

Путеводный чарующий свет

И хранимый в душе силуэт

Длинноногой девчонки-славянки...

Без нее в храме муз — тишина,

Знаю я, что такая одна

Мне когда-то навеки дана

Синеокая радость славянки.

* * *

Я еще напишу и влюблюсь, и, как прежде,

Умру, и, воскреснув, обратно вернусь.

Расползутся крестом по бумаге надежды.

Ты прочтешь их. А я? Я тебе улыбнусь.

Я еще напишу и влюблюсь каждым словом,

И вцеплюсь в эту жизнь, как бывало не раз.

И предстану другим в нашем городе снова.

Ты же помнишь, что я обновляться горазд.

Я еще напишу…

* * *

Путешествую по временам,

Нахожу в каждом море ветрá,

Между тем, что тебе и что нам,—

Маяки векового костра.

Он сжигает эмоций дрова,

Оставляя, как пепел, итог.

Я не прав, да и ты не права:

Не смогла, потому и не смог.

Теплота всё же в сердце живет,

Согреваюсь, сочувствуя снам.

Просыпаюсь, и голос зовет

Путешествовать по временам.

* * *

Трепетной ланью,

Словно за гранью,

Ты не заласкана мною пока.

Красочно, мило,

Не заискрило,

Мирно по небу плывут облака,

Молния к грому

Страстью влекома,

Спичками слов разжигаю костер,

Пламя до боли

Высветит волю,

Выгонит серость из нажитых нор.

Время проснется,

Перевернется,

Сгинет из сердца хмарь и тоска.

Бог не осудит,

Будет, что будет,

Ну а пока пусть плывут облака.

* * *

Гениальность Господа — в сотвореньи мира.

Жизнь бывает сложною. Истина — проста.

Два небесных ангела охраняют лиру

От невежества людей, скуки и креста.

По воде, как посуху, без кругов и жалости,

Всё, что смыто временем, в небесах не смыть,

Бог воздаст дошедшему по его усталости,

По его желанию человеком быть.

* * *

Дым. Туман. Облака.

За границей — рассвет.

Ширь настолько легка,

Что меня уже нет.

Растворился, исчез

Навсегда и на миг.

Слишком много небес,

Слишком весел старик…

Не вернусь, не хочу,

Слишком дорог полет,

Так что ставьте свечу

Без раздумий на лед.

* * *

Бьется пульс в каждой клетке,

Бьют колокола,

На крахмальной салфетке,

Словно бисер, слова

О прощеньи кого-то

Кем-то в ночи,

Но из-за поворота —

В халатах врачи.

С каждым новым уколом

Теряется боль.

И не видно престола,

И новая роль.

Я спасен, я умею, я знаю дела,

Удивлен,

А за окнами — колокола.

В каждой клетке души есть живая душа,

Слышишь, брат, поспеши,

Но спеши неспеша.

* * *

А снизу вверх мне небом потолок.

Выстрел в упор. Ранен навек.

Я избежал мелочных склок,

И потому — не человек

В теле моем после дождя.

* * *

Ты всё простишь на сотни лет вперед,

И я прощу, но не на долгий срок,

Ты будешь ждать так, как никто не ждет,

Я подожду в тюрьме рожденных строк.

Ты скажешь без упрека, просто так,

А я отвечу и сорвусь с ума.

Ты в каждом слове прочитаешь знак,

А я? Что я? Додумай всё сама.

* * *

Кто грешнее меня?

Лишь придуманный мной.

Без воды и огня

Мир бы был не земной.

А с огнем и водой,

Как с водой и огнем,

Породнимся с бедой

И спокойно умрем.

* * *

Колыбельная звучала —

Отплывали от причала,

Все мы были пилигримы,

Это было допустимо.

То, что не спокойно море,

Стало очевидно вскоре.

Юнги вышли в капитаны,

Покорив чужие страны.

Только теплые теченья

Не ослабили влеченья.

Я от долгих воздержаний

Снизил плотность содержаний.

Дайте спрыгнуть с корабля,

Ведь она ж богиня, бля!

Я покину мир каюты

Ради трепетной минуты.

Ради света маяка

С ней останусь на века.

Без меня в открытом море

Заскучают чайки вскоре.

Я махну платком с причала

И начну мечтать сначала.

* * *

Я свяжу по рукам и ногам тишину

И, сложив по слогам всё, что нужно богам,

Беззаботно усну. Мне простят тишину.

* * *

Никому я не должен ни в мыслях, ни всуе,

Потому что живу я, а не существую,

Потому что я верю без всяких религий,

Потому что люблю без ума и вериги.

* * *

Не верю святому и пошлому,

Событьям, что нервы трепали,

Скучаю по нашему прошлому,

По дням, что, как листья, опали.

Люблю тебя больше, и, кажется,

Мы больше с тобою не встретимся,

Что жизнь наша позже расскажется,

Когда мы крестами отметимся.

* * *

Круг друзей превратился в квадрат.

Так ли я виноват? Знаешь, брат,

Жизнь казалась светлее вчера.

Виноват я? Ответь мне, сестра.

Ноль в игре нашей требует крест,

Нет виновных. Игра надоест.

Ведь квадрат — не квадрат-одиночка,

Чтоб не мучить себя, ставлю точку.

И надеюсь, и верю, что вдруг

Моя точка создаст новый круг.

* * *

Одинокие души в ночи одиноки особо,

И добро — не добро, да и злоба — как будто не злоба,

И не хочется спать, потому что спокойно не спится,

И не хочется ждать, потому что нет сил торопиться.

И нет сил умереть, крылья давят уставшую спину,

Жизнь, прошедши на треть, не смогла отыскать половину.

Одинокие души в ночи одиноки особо.

* * *

А снег идет… Я забываю лето.

Печаль не ждет, и строчками сонета

Под Новый год мы встретим Дед Мороза,

Душа поет, и исчезает проза.

А снег идет с надеждами на чудо.

Уже вот-вот, и разобьем посуду

По воле нот в душе, где струны скрипки,

Меня влечет секрет твоей улыбки.

А снег идет… И скоро ради встречи

Сам Бог зажжет на небесах все свечи,

И скользкий лед не станет нам помехой.

Печаль не в счет, когда нет счета смеху.

ВЕРШИНА

Всех заносит порой, и виною тому гололед,

Ты прости мне: меня, тормоза, облысевшие шины…

Я совсем не герой, просто часто по жизни везет,

Просто скорость дает шанс достигнуть желанной вершины.

И заносит подчас, и без страха бросает в кювет,

И один только Бог — вновь в бессмысленной гонке опора,

И огонь твоих глаз, словно фар вдохновляющий свет,

Но за всё, что я смог, мне с вершиной свидание скоро.

* * *

Ты в ответ промолчишь, это, в общем-то, круто,

Стрелки бодрых часов за минутой минуту

Будут просто считать удивленно, но мило.

Ты молчишь — это значит, еще не пробило,

И еще не включил кто-то счетчик нам где-то,

И еще не совсем закрутилась планета,

И еще я не весь пробудился как будто,

И еще ты молчишь, что, конечно же, круто.

* * *

Закат всегда красивей, чем восход,

Луна всегда надежнее, чем месяц,

Живу давным-давно, не первый год,

Играю на душе, не зная нот,

Из десяти вновь выбиваю десять.

И если Солнце перестанет быть

Мне яркой путеводною звездою,

Я вряд ли перестану жизнь любить,

Я не смогу свечение забыть,

Когда потоп накроет твердь водою.

* * *

Чувственность твоя еще слепа,

И со слухом у нее проблемы,

В небеса ведущая тропа

Скрыта знаками запретной темы.

А желанье требует чудес,

Да таких, чтоб месяц удивился,

Не обнять распахнутых небес,

Знаю сам, поскольку сам стремился.

Но не прячь красивые глаза

В ранний час, когда вдвоем проснемся.

Здравствуй, небо. На х...й тормоза!

Мы на Землю больше не вернемся.

* * *

Памяти Шабтая фон Калмановича

Ноябрь в столице на расправу скор.

Еще один… И без него их много.

Еще один расстрелянный в упор,

Еще один из жизни — прямо к Богу.

Сказать, что жаль — почти что промолчать,

Смерть не случайно забирает сразу,

И пуля, как Иудина печать,

Поставлена убийцей по приказу

Того, кто, может быть, не знает сам,

Как судит Бог и каково без Бога.

Еще один представлен небесам,

Еще один… И без него их много.

* * *

Выстрелом в спину, ветром наружу,

Я не покину, если я нужен

Домыслам красным, истинам белым,

Силам напрасным, радостям смелым.

Стань моей частью. Будь моим светом,

Знаешь, что счастье служит ответом

Желтым, зеленным, рыжим, багровым,

Бывшим влюбленным, любящим снова.

* * *

А прощание нежной грустинкой

Давит в грудь так, что слезы немеют,

И вращаются годы пластинкой,

И листва в октябре багровеет.

В ноябре с первым снегом — спасенье,

А с морозом — и мысли другие,

Синий лед — полотно откровений

Для забывшей меня ностальгии.

Что сегодня? Сегодня — прощанье

С обещаньем простить и забыться,

Обещаю хранить обещанья,

Обещаю любить и влюбиться.

* * *

Прямо в небо дорогу столблю,

А куда кроме неба столбить?

Я всю жизнь лишь себя и люблю,

И всех тех, кто дал силы любить.

Прямо в небо, где Божий порог,

А иконы живее живых.

Я всю жизнь лишь тебя ищу, Бог,

И всех тех, кто святее святых.

* * *

И детей полон дом,

И мила круговерть.

А что будет потом?

Слава богу, не смерть.

И деревьев вокруг

Насажал целый лес.

А кто лучший мой друг?

Слава богу, не бес.

И лишь время не ждет,

И не будет ждать вновь.

А что в сердце живет?

Слава богу, любовь.

* * *

А на улице — дождь вместо снега,

И опять всюду серое небо,

Я недолго от памяти бегал,

Я недолго самим собой не был.

Знаешь, милая, осень навеки

С нами — это понятно, но всё же

Слёз души стихотворные реки

На моря нелюбви не похожи.

А на улице — дождь вместо снега,

Неба синь стала сумрачно-серой,

И куда б от себя я ни бегал,

Всё равно без надежды и веры,

И тебя на земле счастья нету.

* * *

Об этой тайне знаем я и ты,

У остальных даже догадок нету,

Все наши сексуальные мечты

Обращены к вопросу и ответу:

«Когда мы сможем обмануть тоску,

Чтобы предаться самым страстным встряскам?».

Я вновь тебя в развратность вовлеку,

Поправ запрет на скоростных участках.

И сверху вниз, и снизу вверх опять

Пусть будет всё, пусть будет очень много…

Со мною ты — раскованная б...дь,

А с миром за стеною — недотрога.

Об этом знаем только я и ты,

К чему вопросы, когда есть ответы,

Ты ждешь меня, чтоб я свои мечты

Осуществил с тобою до рассвета.

Но тайну эту знаем только мы.

* * *

Ничто уже не повторится,

Слова на белый снег ложатся,

Сближаюсь, чтобы отдалиться,

И отдаляюсь, чтоб сближаться.

Любил не так, но был моложе,

Была со мною, но не часто,

Воспринимаю счастье всё же

Уже на временных контрастах.

И, женщин в музы назначая,

Не ошибаюсь в зонах риска,

Я, предлагая чашки чая,

Уверен, что сближенье близко,

И расставанье, чтоб когда-то

Всё вспомнить и назад вернуться,

Сказав: «Любовь не виновата»,

Сказать и небу улыбнуться.

Так было и так будет вечность.