СБЛИЖЕНИЯ И ОТДАЛЕНИЯ (23 октября — 10 ноября 2009)
* * *
Житейских будней век суровый
Не даст спокойно умереть,
Ты, посветив, погаснешь снова,
А мне — гореть, гореть, гореть…
* * *
Каждой клеткой ощущаю скуку,
На душе то холодно, то жарко,
Ревность кобелем любовь, как суку,
Загоняет в дальний угол парка,
Чтобы там… А может, просто скука
Гложет изнутри и рвет на части?
Может быть, любовь и правда — сука
Возбуждающе-смертельной масти?
Я тогда — кобель, сомнений нету,
Ревностно себя не берегущий,
В парке жизни осень треплет лето,
Лиственно теряя силы в гуще.
Я смотрю и ощущаю скуку
Каждой клеткой рвущегося тела.
Сука, сука, сука, сука, сука…
С шепота — на крик. Ты так хотела?
* * *
Мне осень виски серебрила
Невидимым взмахом крыла,
И как-то особо любила,
Какой-то особой была.
Я верил в нее. Как богине
Я ей поклонялся в тиши,
И с небом, особенно синим,
Особенно пел от души.
* * *
Звукорядом слова. Нет, не просто наука,
И не просто талант, и уж точно от Бога.
Жизнь моя без меня — нереальная скука,
А со мной — дорогая, как вечность, тревога.
Шапки в снег поутру сбросят стройные ели,
Обнажится закат белоснежной улыбкой,
Я сложил звукоряд, чтоб другие запели,
Чтоб играли гитары и альты со скрипкой.
* * *
Ты, может быть, с улыбкой удивишься,
А я воскрес и вновь готов встречаться
Не только там, где стрелки в космос мчатся,
Не только там, где ты ночами снишься.
Мой город ждет тебя в кофейне с чаем,
И ранним утром пробок нет в столице,
И осень в платье из простого ситца
Мне шепчет: «Позвони, мы зря скучаем,
Она тебе незримо улыбнется,
И, может быть, ответит, но не сразу,
Землею правит сердце, а не разум».
Когда мой ангел дум твоих коснется,
Ты, может быть, с улыбкой удивишься.
* * *
Жажда песен во мне не нова,
Я, имея на песни права,
Распускаю по ветру слова,
Словно русые косы славянки.
Солнце в зеркале будущих лет,
Путеводный чарующий свет
И хранимый в душе силуэт
Длинноногой девчонки-славянки...
Без нее в храме муз — тишина,
Знаю я, что такая одна
Мне когда-то навеки дана
Синеокая радость славянки.
* * *
Я еще напишу и влюблюсь, и, как прежде,
Умру, и, воскреснув, обратно вернусь.
Расползутся крестом по бумаге надежды.
Ты прочтешь их. А я? Я тебе улыбнусь.
Я еще напишу и влюблюсь каждым словом,
И вцеплюсь в эту жизнь, как бывало не раз.
И предстану другим в нашем городе снова.
Ты же помнишь, что я обновляться горазд.
Я еще напишу…
* * *
Путешествую по временам,
Нахожу в каждом море ветрá,
Между тем, что тебе и что нам,—
Маяки векового костра.
Он сжигает эмоций дрова,
Оставляя, как пепел, итог.
Я не прав, да и ты не права:
Не смогла, потому и не смог.
Теплота всё же в сердце живет,
Согреваюсь, сочувствуя снам.
Просыпаюсь, и голос зовет
Путешествовать по временам.
* * *
Трепетной ланью,
Словно за гранью,
Ты не заласкана мною пока.
Красочно, мило,
Не заискрило,
Мирно по небу плывут облака,
Молния к грому
Страстью влекома,
Спичками слов разжигаю костер,
Пламя до боли
Высветит волю,
Выгонит серость из нажитых нор.
Время проснется,
Перевернется,
Сгинет из сердца хмарь и тоска.
Бог не осудит,
Будет, что будет,
Ну а пока пусть плывут облака.
* * *
Гениальность Господа — в сотвореньи мира.
Жизнь бывает сложною. Истина — проста.
Два небесных ангела охраняют лиру
От невежества людей, скуки и креста.
По воде, как посуху, без кругов и жалости,
Всё, что смыто временем, в небесах не смыть,
Бог воздаст дошедшему по его усталости,
По его желанию человеком быть.
* * *
Дым. Туман. Облака.
За границей — рассвет.
Ширь настолько легка,
Что меня уже нет.
Растворился, исчез
Навсегда и на миг.
Слишком много небес,
Слишком весел старик…
Не вернусь, не хочу,
Слишком дорог полет,
Так что ставьте свечу
Без раздумий на лед.
* * *
Бьется пульс в каждой клетке,
Бьют колокола,
На крахмальной салфетке,
Словно бисер, слова
О прощеньи кого-то
Кем-то в ночи,
Но из-за поворота —
В халатах врачи.
С каждым новым уколом
Теряется боль.
И не видно престола,
И новая роль.
Я спасен, я умею, я знаю дела,
Удивлен,
А за окнами — колокола.
В каждой клетке души есть живая душа,
Слышишь, брат, поспеши,
Но спеши неспеша.
* * *
А снизу вверх мне небом потолок.
Выстрел в упор. Ранен навек.
Я избежал мелочных склок,
И потому — не человек
В теле моем после дождя.
* * *
Ты всё простишь на сотни лет вперед,
И я прощу, но не на долгий срок,
Ты будешь ждать так, как никто не ждет,
Я подожду в тюрьме рожденных строк.
Ты скажешь без упрека, просто так,
А я отвечу и сорвусь с ума.
Ты в каждом слове прочитаешь знак,
А я? Что я? Додумай всё сама.
* * *
Кто грешнее меня?
Лишь придуманный мной.
Без воды и огня
Мир бы был не земной.
А с огнем и водой,
Как с водой и огнем,
Породнимся с бедой
И спокойно умрем.
* * *
Колыбельная звучала —
Отплывали от причала,
Все мы были пилигримы,
Это было допустимо.
То, что не спокойно море,
Стало очевидно вскоре.
Юнги вышли в капитаны,
Покорив чужие страны.
Только теплые теченья
Не ослабили влеченья.
Я от долгих воздержаний
Снизил плотность содержаний.
Дайте спрыгнуть с корабля,
Ведь она ж богиня, бля!
Я покину мир каюты
Ради трепетной минуты.
Ради света маяка
С ней останусь на века.
Без меня в открытом море
Заскучают чайки вскоре.
Я махну платком с причала
И начну мечтать сначала.
* * *
Я свяжу по рукам и ногам тишину
И, сложив по слогам всё, что нужно богам,
Беззаботно усну. Мне простят тишину.
* * *
Никому я не должен ни в мыслях, ни всуе,
Потому что живу я, а не существую,
Потому что я верю без всяких религий,
Потому что люблю без ума и вериги.
* * *
Не верю святому и пошлому,
Событьям, что нервы трепали,
Скучаю по нашему прошлому,
По дням, что, как листья, опали.
Люблю тебя больше, и, кажется,
Мы больше с тобою не встретимся,
Что жизнь наша позже расскажется,
Когда мы крестами отметимся.
* * *
Круг друзей превратился в квадрат.
Так ли я виноват? Знаешь, брат,
Жизнь казалась светлее вчера.
Виноват я? Ответь мне, сестра.
Ноль в игре нашей требует крест,
Нет виновных. Игра надоест.
Ведь квадрат — не квадрат-одиночка,
Чтоб не мучить себя, ставлю точку.
И надеюсь, и верю, что вдруг
Моя точка создаст новый круг.
* * *
Одинокие души в ночи одиноки особо,
И добро — не добро, да и злоба — как будто не злоба,
И не хочется спать, потому что спокойно не спится,
И не хочется ждать, потому что нет сил торопиться.
И нет сил умереть, крылья давят уставшую спину,
Жизнь, прошедши на треть, не смогла отыскать половину.
Одинокие души в ночи одиноки особо.
* * *
А снег идет… Я забываю лето.
Печаль не ждет, и строчками сонета
Под Новый год мы встретим Дед Мороза,
Душа поет, и исчезает проза.
А снег идет с надеждами на чудо.
Уже вот-вот, и разобьем посуду
По воле нот в душе, где струны скрипки,
Меня влечет секрет твоей улыбки.
А снег идет… И скоро ради встречи
Сам Бог зажжет на небесах все свечи,
И скользкий лед не станет нам помехой.
Печаль не в счет, когда нет счета смеху.
ВЕРШИНА
Всех заносит порой, и виною тому гололед,
Ты прости мне: меня, тормоза, облысевшие шины…
Я совсем не герой, просто часто по жизни везет,
Просто скорость дает шанс достигнуть желанной вершины.
И заносит подчас, и без страха бросает в кювет,
И один только Бог — вновь в бессмысленной гонке опора,
И огонь твоих глаз, словно фар вдохновляющий свет,
Но за всё, что я смог, мне с вершиной свидание скоро.
* * *
Ты в ответ промолчишь, это, в общем-то, круто,
Стрелки бодрых часов за минутой минуту
Будут просто считать удивленно, но мило.
Ты молчишь — это значит, еще не пробило,
И еще не включил кто-то счетчик нам где-то,
И еще не совсем закрутилась планета,
И еще я не весь пробудился как будто,
И еще ты молчишь, что, конечно же, круто.
* * *
Закат всегда красивей, чем восход,
Луна всегда надежнее, чем месяц,
Живу давным-давно, не первый год,
Играю на душе, не зная нот,
Из десяти вновь выбиваю десять.
И если Солнце перестанет быть
Мне яркой путеводною звездою,
Я вряд ли перестану жизнь любить,
Я не смогу свечение забыть,
Когда потоп накроет твердь водою.
* * *
Чувственность твоя еще слепа,
И со слухом у нее проблемы,
В небеса ведущая тропа
Скрыта знаками запретной темы.
А желанье требует чудес,
Да таких, чтоб месяц удивился,
Не обнять распахнутых небес,
Знаю сам, поскольку сам стремился.
Но не прячь красивые глаза
В ранний час, когда вдвоем проснемся.
Здравствуй, небо. На х...й тормоза!
Мы на Землю больше не вернемся.
* * *
Памяти Шабтая фон Калмановича
Ноябрь в столице на расправу скор.
Еще один… И без него их много.
Еще один расстрелянный в упор,
Еще один из жизни — прямо к Богу.
Сказать, что жаль — почти что промолчать,
Смерть не случайно забирает сразу,
И пуля, как Иудина печать,
Поставлена убийцей по приказу
Того, кто, может быть, не знает сам,
Как судит Бог и каково без Бога.
Еще один представлен небесам,
Еще один… И без него их много.
* * *
Выстрелом в спину, ветром наружу,
Я не покину, если я нужен
Домыслам красным, истинам белым,
Силам напрасным, радостям смелым.
Стань моей частью. Будь моим светом,
Знаешь, что счастье служит ответом
Желтым, зеленным, рыжим, багровым,
Бывшим влюбленным, любящим снова.
* * *
А прощание нежной грустинкой
Давит в грудь так, что слезы немеют,
И вращаются годы пластинкой,
И листва в октябре багровеет.
В ноябре с первым снегом — спасенье,
А с морозом — и мысли другие,
Синий лед — полотно откровений
Для забывшей меня ностальгии.
Что сегодня? Сегодня — прощанье
С обещаньем простить и забыться,
Обещаю хранить обещанья,
Обещаю любить и влюбиться.
* * *
Прямо в небо дорогу столблю,
А куда кроме неба столбить?
Я всю жизнь лишь себя и люблю,
И всех тех, кто дал силы любить.
Прямо в небо, где Божий порог,
А иконы живее живых.
Я всю жизнь лишь тебя ищу, Бог,
И всех тех, кто святее святых.
* * *
И детей полон дом,
И мила круговерть.
А что будет потом?
Слава богу, не смерть.
И деревьев вокруг
Насажал целый лес.
А кто лучший мой друг?
Слава богу, не бес.
И лишь время не ждет,
И не будет ждать вновь.
А что в сердце живет?
Слава богу, любовь.
* * *
А на улице — дождь вместо снега,
И опять всюду серое небо,
Я недолго от памяти бегал,
Я недолго самим собой не был.
Знаешь, милая, осень навеки
С нами — это понятно, но всё же
Слёз души стихотворные реки
На моря нелюбви не похожи.
А на улице — дождь вместо снега,
Неба синь стала сумрачно-серой,
И куда б от себя я ни бегал,
Всё равно без надежды и веры,
И тебя на земле счастья нету.
* * *
Об этой тайне знаем я и ты,
У остальных даже догадок нету,
Все наши сексуальные мечты
Обращены к вопросу и ответу:
«Когда мы сможем обмануть тоску,
Чтобы предаться самым страстным встряскам?».
Я вновь тебя в развратность вовлеку,
Поправ запрет на скоростных участках.
И сверху вниз, и снизу вверх опять
Пусть будет всё, пусть будет очень много…
Со мною ты — раскованная б...дь,
А с миром за стеною — недотрога.
Об этом знаем только я и ты,
К чему вопросы, когда есть ответы,
Ты ждешь меня, чтоб я свои мечты
Осуществил с тобою до рассвета.
Но тайну эту знаем только мы.
* * *
Ничто уже не повторится,
Слова на белый снег ложатся,
Сближаюсь, чтобы отдалиться,
И отдаляюсь, чтоб сближаться.
Любил не так, но был моложе,
Была со мною, но не часто,
Воспринимаю счастье всё же
Уже на временных контрастах.
И, женщин в музы назначая,
Не ошибаюсь в зонах риска,
Я, предлагая чашки чая,
Уверен, что сближенье близко,
И расставанье, чтоб когда-то
Всё вспомнить и назад вернуться,
Сказав: «Любовь не виновата»,
Сказать и небу улыбнуться.
Так было и так будет вечность.