ГОЛОД (07—19 мая 2009)
ГОЛОД
Город познáет голод,
Следом придет холод,
Так ли я сам молод,
Чтобы забыть голод?
А на кресте — руки,
А на земле — ноги,
Поголодай со скуки
И растопчи дороги.
Голод во всем теле,
Холод в твоем взгляде.
Кто ты на самом деле?
Кто эти все? Бл...ди?
Путаюсь, значит, молод.
Значит, хмелит солод,
Голод накормит голод
И возродит город,
И оживут лица,
Зашелестят флаги.
Голодно мне, волчица,
Даже в большом благе,
Даже не под конвоем,
Ты приходи ― повоем,
Нас же таких двое.
Зеркало врет кривое.
Тем, кто не знал голод,
Город подарит холод.
Я буду вечно молод,
Боготворя голод.
* * *
Меня подняли вновь в такую рань
Невидимые глазу вдохновенья,
И я опять шагнул за эту грань,
Где каждый вдох и выдох — откровенье.
Где я могу по времени летать
Вперед-назад, назад-вперед, как птица,
Где я могу вмиг кем угодно стать,
Меняя времена, тела и лица.
Не ангел в жизни, но святой в стихах,
Я обращаюсь напрямую к Богу.
Здесь в этом мире миром правит страх,
А там, за гранью, всё совсем не строго
Для тех, кого не ранишь, как ни рань,
Кому и вдох, и выдох — вдохновенье,
Кого поднимут, подтолкнув за грань,
Чтоб он прожил свое стихотворенье.
К ДНЮ ПОБЕДЫ
Уж нету в небе воздуха войны,
И ветеранов меньше с каждым годом,
Но чувствуется запах той весны,
Победной для советского народа.
Знать, память настоящая жива,
А коли так, то не страшны нам беды,
Салютом в небе пусть звучат слова:
«Во имя мира с праздником Победы!».
* * *
На свежем воздухе огонь особо чуден,
И в голове другие мысли копошатся.
Я отдыхаю от своих рабочих буден,
Я не хочу покоя этого лишаться.
А ты? Как ты в своем раю? Небось, скучаешь?
И завтра утром непременно мне напишешь.
Ты зря, бесспорно, это снова начинаешь.
Ты от меня ни звука больше не услышишь.
Закрыто в сердце всё на крепкие засовы,
Не просочатся в глубь души любые вести,
Мы никогда уже не будем рядом снова,
Мы ни за что теперь уже не будем вместе.
На свежем воздухе…
* * *
Скольких женщин, готовых отдаться со страстью,
Я лишил безрассудных поступков улыбкой,
Сколько раз я был щедро заласканным властью
И считал это всё лишь нелепой ошибкой.
Сколько денег прошло, не осевши в карманах,
Потому что любовь не продажна, и точка.
Сколько раз в романтично загадочных странах
Я грустил о российских своих «одиночках».
Сколько раз разговор сам в себе начинаю.
Слава богу, что Бог меня сделал мужчиной,
Сколько жизней пройдет с моим духом — не знаю,
Но покуда он жив, смерть не будет причиной
Смерти ангела А.
* * *
Слишком дерзкий, чтоб просто войти в твое тело,
Слишком робкий, чтоб душу забрать без остатка,
Я рисую в уме островá беспредела,
Разливая вино сладострастья в тетрадки.
Буква к букве… Слова мною ставятся к стенке.
Каждый выстрел роняет на землю осадки,
Хороша твоя грудь, и живот, и коленки,
Я рисую тебя за границей тетрадки.
* * *
Всё пережитое часто прощается,
Все мои «бывшие» вновь возвращаются,
Чтобы проникнуть назад в те мгновения,
Где каждый вздох даровал вдохновение.
Где было время и не было времени,
Где столько радости в пролитом семени.
Тихо Земля во Вселенной вращается,
Всё возвращается, ибо прощается.
* * *
Почему ты молчишь? Почему эта ночь без ответа?
Только звёзды и тишь, и дорожка из лунного света.
Хороша тишина в ожидании встречи, но всё же
Пишет строки весна, и ты их прочитаешь, быть может.
* * *
Я не поэт серебряного века,
И золотой, и платиновый — мимо.
И улица забыта, и аптека,
И фонари — всё кануло незримо.
Откуда я питаюсь вдохновеньем,
Известно одному, который где-то
Диктует мне мои стихотворенья,
Чтоб называла ты меня поэтом
Вне века. Вне серебряного, кстати…
* * *
Небо тучами хмурится серо,
Скоро дождик умоет столицу,
А во мне пробуждается вера
В то, что люди свободны как птицы.
Что всем встречам назначены сроки,
Что дожди встречам только подмога.
Я люблю все мирские пороки,
Ибо в них очень много от Бога.
* * *
Вас желая возжелаю,
И сгорю в огне свечою,
И завою и залаю,
И укрою мир парчою,
Чтоб в ночи увидеть сказки,
Для которых создан Богом.
Ласки, я желаю ласки,
Вопреки любым тревогам
Возжелаю Вас, желая.
* * *
Вот он я, Господи, перед тобою:
Плоть моя с кровью и дух мой с любовью.
Смутное время впишет в страницы
Жизнь, а затем прилетят с неба птицы,
Белые ангелы — сестры и братья —
В рай заберут без креста и распятья.
Рябь по воде, босиком да к прибою,
Вот он я, Господи, перед тобою.
* * *
Давай отбросим понты
И будем просто на «ты».
В дни романтических встреч
Нужна понятная речь
И на запреты запрет,
Забудем, милая, «нет».
Отныне здесь и всегда
На всё, что нравится — «да».
Есть только я и есть ты,
Давай отбросим понты.
* * *
Когда не спится, хочется напиться,
И с миром снов своих соединиться,
И в бездну всех фантазий окунуться,
И утонуть, да так, чтоб не проснуться.
* * *
Солнце заблудилось в потолках,
Я собрал все лучики в мешок,
Вдруг весна пришла ко мне в чулках,
Без белья и ввергла этим в шок,
И связала руки бечевой,
И неспешно сделала минет.
Я подумал, что-то с головой —
У меня ее, наверно, нет.
А весна продолжила игру,
Плоть мою оставив без ума.
И простилась только поутру,
Бросив в след: «Не провожай. Сама
Дверь закрою. Только не грусти.
Где любовь, там непременно шок.
Да… и солнце в небо отпусти,
Развяжи холщовый свой мешок».
Я с тех пор живу без потолков...
* * *
Соблазн таится недалече
И будоражит радость в теле,
А ты боишься нашей встречи,
Хотя и бредишь о постели.
Я тоже, думая об этом,
Тебя стихами атакую.
И мне нетрудно быть поэтом,
Всем телом жаждая такую.
* * *
Розы в простынь падут лепестками,
Шторы — плотно, чтоб всё стемнело.
Ты прикроешь лицо руками
И отдашь свое стройное тело.
Грудь твоя, затвердев сосками,
Даст сигнал направляться ниже.
Я в лице, прикрытом руками,
Радость, данную Богом, увижу.
* * *
Трата времени — тоже забава,
Благо каждому время дано.
Вверх и вниз, влево или направо,
В храм одним, а другим в казино.
Кто-то знает, что жизнь скоротечна,
И поэтому выжить спешит.
Кто-то думает ― всё будет вечно.
И грешит, и грешит, и грешит.
* * *
С разрисованным небом, с гуашью в кармане
В твою спальню войду, сняв все петли с окошка,
Свежий ветер фрегатом промчится в тумане,
А ты спящею будешь в постели, как кошка.
На тебя без причин я имею причину,
Выбирая фривольную форму насилья.
Ты почувствуешь плотью живого мужчину,
У которого плоть есть, и краски, и крылья.
Я уйду через дверь, по паркету, без шума.
Ты, проснувшись, подумаешь: «Был или не был?».
Ничего, ничего, ничего не придумал,
Посмотри за окно — разрисовано небо.
* * *
Где-то ночь струится сигаретно,
Где-то звуки льются за стеною.
Без ответа, но зато ответно,
Без тебя, зато всегда со мною.
Спящий город в откровеньях молод,
Спящий мир хранить умеет тайны.
Без тебя тепло рождает холод,
Без меня все чудеса случайны.
Отворив окно, шагни на крышу,
Свежей краской выкрашены крыши.
Без тебя я сам себя не слышу,
Без меня себя ты не услышишь
Там, где ночь — одна из тыщи сказок.
* * *
В стакане заваркой минуты
Дают крепость черному чаю.
К полудню ослабнут все путы,
Я в небе тебя повстречаю.
Не в небе, но чувствую — где-то,
На улице третьей столицы.
Ты сразу узнаешь поэта,
Пойдем, нам пора торопиться.
Нам нужно отведать надежды
В одном дорогом ресторане.
А после мы, сбросив одежды,
Чаинки смешаем в стакане.
В воде растворятся минуты,
Останутся строчки в постели.
Но кажется мне почему-то:
Дней много у нашей недели.
Мы встретимся, может быть, снова,
И снова пойдем в рестораны.
Чтоб лучик прожектором слова
Скользнул в тишине по экрану,
Придав крепость черному чаю.
* * *
Не знаю, как всё у нас сложится,
Но хочется жить мне и можется.
Не знаю, как всё там получится,
Но хочется мучить и мучиться.