ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС (26 января — 1 февраля 2009)
* * *
«Здесь и сейчас» — это истина, принцип и суть.
Дайте огня, дайте неба и дайте воды.
Видевший рай вряд ли сумеет уснуть.
Что там за краем — всё по верху, всё до звезды.
«Здесь и сейчас» ― плюс на минус, и минус на плюс.
Сумма исходных ― невидимый импульс планет.
Там, где нет тяжести, там и отсутствует груз,
Там, где нет времени, там и безвременья нет.
«Здесь и сейчас» ― в сердце радости свет во плоти.
Юный Амур свои стрелы направил и ждет.
Хочешь кататься ― катайся и счастьем плати,
Счастье на счастье, и новое счастье грядет.
* * *
А люди идут в Вавилон
Взглянуть на строительство башни.
И сон значит больше, чем сон,
Ведь будущее ― день вчерашний.
Идут в Вавилон, торопясь,
Не помня, что там преисподняя.
И связь значит больше, чем связь,
Ведь в будущем — много сегодня.
Всем нужно спешить в Вавилон.
* * *
Ты приедешь к обеду,
Я «сорвусь» безмятежно
И, забывши о бедах,
Буду добрым и нежным.
Вместо первого блюда
Выпьем крепкого чаю
Из хрустальной посуды.
Знаешь, как я скучаю?
Запах теплого хлеба
И соленого масла…
Без тебя это небо
Вместе с солнцем погасло,
А с тобой ярче свéчи,
Все сомнения глупы.
Съешь беспечно за встречу
Земляничного супа.
И еще молча взглядом
Возбуди безмятежно.
Мы же вместе, ты рядом,
И со мной твоя нежность.
* * *
Исчезнешь — я слягу
Под крест на бумагу.
И пьяной улыбкой оскалится бес.
Не хочешь? Не буду.
Ты — лучшее чудо
Из всех невозможно-возможных чудес.
Зима жнет земное,
И рядом со мною
Богиня с короной из синего льда.
Я счастлив, не скрою,
Хоть шутки порою
Мои неуместны. Прости мне, звезда.
* * *
Буква. Строчка. Торопливо.
Мило. Трепетно. Красиво.
Снова буква. Снова строчка.
И от почки до листочка.
От листочка до цветка —
Буква. Новая строка.
Мило. Трепетно. Красиво.
Как всегда. Я торопливо
Свежим воздухом дышу
И пишу, пишу, пишу.
Буквы — в слово, слово — в строчку,
Запятая ищет точку,
Превращаясь торопливо
В мило, в трепетно, в красиво.
* * *
Не нужно по отчеству,
Я друг одиночеству,
И каждым пророчеством
Славлю любовь.
Мне очень не хочется
Напрасно морочиться,
Водой камень точится,
А нож тупит кровь.
Порядок возвышенный,
Никем не услышанный,
Как дом, обескрышенный
Ходом весны.
Наивные шалости,
Бледные жалости,
Какие-то малости —
Мелочь войны.
Живым боль достанется,
И встанет, и встанется,
И даже останется
Стылая кровь.
Не нужно по отчеству
Друзей одиночества,
За каждым пророчеством
Я вижу любовь.
* * *
То, что лежало «под»,
Оказалось «над»,
И смотрело вслед.
Странненький анекдот,
Подожженный склад,
Откровенный бред.
Я устал. Передозировка.
Город пленен тоской,
Не спеши решать,
Зря не обещай.
Мир, потеряв покой,
Перестал прощать
И сказал: «Прощай.
Ты устал. Передозировка».
* * *
Разминувшись с Моцартом в дверях,
Улыбнулся Шуберту без слов.
Закачалась ночь на фонарях,
Вышел в небо месяц-звездолов.
И на свет его слетелись те,
Для которых жизнь важнее сна.
Становилось тесно пустоте,
Только мне нужна была она —
Музыка. И я ее нашел,
Хоть и в нотных грамотах слабак.
Помню, Гайдн славил рок-н-ролл,
А Бетховен обожал гопак.
Бах на бис на гуслях бахал джаз,
И качалась ночь на фонарях.
Мне казалось в этот поздний час,
Что столкнусь я с Моцартом в дверях,
Если выйти в небо захочу…
* * *
Первый срок ― сорок лет ―
Отработан сполна.
Сожаления нет,
За волною — волна
Жить учила фрегат,
Управляемый мной.
И здоров, и богат,
И бегу за весной.
Время пройдено вброд,
Весь осмыслен маршрут.
Я играю без нот
На рояле минут.
В моей музыке грусть
И чарующий смех.
Не такой, ну и пусть —
Я счастливее всех.
Я еще напишу
И спою под рояль.
И в себе задушу
Боль, досаду, печаль.
Страха в будущем нет,
Ибо в будущем — Бог.
Первый срок – сорок лет.
Дайте мне еще срок.
* * *
Уйти б туда, куда глаза глядят.
Остановить бы вечный бег минут,
Простив всё то, что мне и так простят,
Припомнят и, припомнив, помянут.
Как человеку мне нужна тоска,
Любовь, надежды, музыка, мечты.
И пусть простят, взирая свысока,
Исписанные строчками листы
Все те и Тот, придумавший меня.
Не страха ради за себя молюсь,
На поле брани сброшена броня,
Я сам давно к победам не стремлюсь,
Идя туда, куда глаза глядят,
Где кем-то остановлен бег минут.
Я знаю — только там меня простят.
А здесь? Что здесь? Здесь только помянут.
* * *
Каждый новый рубеж очень дорог и круто оплачен.
Тот, каким я не стал, упрекает меня за меня.
Улыбается киллер, которому я предназначен,
Обвиняет судья, немигающим взором смотря.
Быть поэтом сегодня — не здорово, это работа
Над собой каждый день, и возможности выбора нет.
Мне диктует слова растворившийся в воздухе кто-то,
Остается чернеющий буквами втоптанный след.
Кровоточит душа, но из ран пробивается светом
Колос новой любви, голос искренний до чистоты.
Каждый прожитый день убежденность вселяет в поэта,
Всё уверенней к Богу я стал обращаться на «ты».
* * *
Прощают женщины порывы
И сносят выпады в утиль,
А я все лучшие мотивы
Из шторма погружаю в штиль.
Смотрю назад и улыбаюсь,
И в черный чай кладу песок.
Не лгу, не мучаюсь, не каюсь,
Не знаю жизнь, не одинок.
Такой вот сон всё время снится,
И я проснуться не спешу.
И, не спеша остановиться,
Влюбляюсь, радуюсь, грешу.
* * *
Два крыла за спиной,
Нимбом я коронован.
Мир, придуманный мной,
Только мне и дарован.
Я впускаю тебя
После первой же встречи.
Ты, весь мир мой любя,
Разожги в сердце свечи.
Места хватит двоим,
Здесь его сколько надо.
Я заметил твой нимб
В кущах райского сада.
Два крыла за спиной
Рядом с лучшей из женщин.
Мир, придуманный мной,
Нам отныне завещан.
* * *
Всё, что дали прошедшие годы —
Это личное чувство свободы.