ОТ ВИНТА! 7—16 апреля 2010

* * *

Но растопить тебя ― огня

Уже не хватит у меня,

И пыл остыл, и страсть не та,

И пустота… Всё пустота.

Смотрю вперед и вижу дым,

С тобой я быстро стал седым,

И нет огня с тобой давно.

Мне всё равно. Всё всё равно.

Другие есть ― секретов нет,

Иду туда, где вижу свет,

Где силы ветра и огня.

А ты? Ты дальше без меня.

* * *

Дюжина устриц с шампанским,

Странная жизнь за границей,

Мы не спешим в это утро,

Время, застывшее птицей

В небе. Его я не вижу,

И ты его не замечаешь,

Целая вечность в Париже.

Ангел, чего ты скучаешь?

Или ревнуешь влюбленных?

Я понимаю ― привычка

Быть моим гидом по жизни,

Но отдохни. Всё вернется,

Мы еще много напишем.

* * *

Уже не поздно, но еще не рано,

В твоих глазах ― стихи, что вдруг родятся.

Я залатаю на душе все раны,

Пусть ангелы работой насладятся.

Ты поцелуешь нежно и нежданно,

Спадут, как будто занавес, запреты,

Мы думали о счастье постоянно,

А счастье там, где вскрытые секреты

Из всех конвертов — окнами наружу

Мир наполняют лучезарным светом,

Где от стихов тепло в метель и в стужу,

Как самым жарким черноморским летом

Уходит жизнь премьерой в глубь экрана

На грани вдохновенья и провала,

Уже не поздно, но еще не рано,

Поскольку ты меня поцеловала.

Я стал поэтом в райской одиночке.

* * *

Как сильно уставшая птица,

Луна молча села на крышу,

Уже опустела столица,

Сегодня тебя не услышу,

И город замолкнет уныло,

Погаснут в домах даже свечи,

Всё то, что меж нами не было,

Оставим до завтрашней встречи.

* * *

Для меня ожидание ― путы,

Ты ж о времени знаешь не много,

И минуты твои не минуты,

А часы или сутки, ей-богу.

Жизнь проходит в преддверьи ответа

На стихи, что написаны спешно,

Ох, гляди, потеряешь поэта,

Будешь после рыдать безутешно.

* * *

За окошком на улице звонко играет капель,

Я с тобой в первый раз на Парнас поднимаюсь в постель.

Мы желаем друг друга недавно, но искренне, страстно.

То, что было когда-то, оставим в архивах зимы,

Ведь на празднике этом, конечно же, главные — мы,

Все известные риски свелись в приговор «не напрасно».

Так целуй же меня, я в ответ буду нежен и груб,

Ничего нет прекрасней огня твоих жаждущих губ,

Понимаю Адама, Эдем променял он на Еву,

Так же был за границей блаженства предписанных нот,

Получивший свободу свободу назад не вернет.

Путь ― дорога всегда только вверх, а не вправо иль влево.

* * *

Подбираю к мотиву слова,

И от этого сразу легко,

Вновь с похмелья болит голова,

Значит, детство не так далеко.

Вижу девочки искренний взгляд,

Слышу где-то вдали рок-н-ролл,

Значит, можно вернуться назад —

В мир оконченных классов и школ.

Память детства ― особая стать,

Без которой нельзя наяву.

Я сумел, в общем, взрослым не стать,

И поэтому жив и живу.

* * *

Просыпаюсь утром рано,

Совесть мучает нещадно,

Потому что был я пьяным,

Приставал к гостям в парадной.

Помню подвиги нечетко,

Угнетает состоянье,

Виноваты только водка

И животные желанья.

На хрена я бил посуду

И крушил об пол фужеры?

Был навязчивым занудой

Без стыда и чувства меры?

Не ответишь? Не отвечу,

Голова болит с похмелья,

С кем я день рабочий встречу?

Мне уже не до веселья.

И жена бурчит под боком,

Но пристать к ней — силы нету.

Одиноко, одиноко

Редко пьющему поэту.

* * *

Милый друг, в жизни всё происходит как будто случайно.

Мы влюбляемся, мы расстаемся, встречаемся вновь,

Всё хорошее, если не явно, то создано тайно.

Миром правит любовь, милый друг, миром правит любовь.

* * *

Пройдут года, и мы поймем, что было,

И, не стыдясь ошибок, улыбнемся,

Туда, где я любил, где ты любила,

В который раз вновь мысленно вернемся.

Сирень, что наломал давно когда-то,

Нас ароматом доведет до пьянства,

Ни ты, ни я, увы, не виноваты

В отсутствии любого постоянства.

Но было всё ― романтику тех песен

Хранит душа, играя, как на скрипке,

Мир без тебя мне б не был интересен,

Мир был бы скучен без твоей улыбки.

Пусть мчится время, я храню те годы

Как самое святое. Веришь? Всюду

Я, несмотря на дуновенья моды,

Наверное, другим уже не буду.

* * *

Лишь придумай сценарий, и снимем кино,

Да такое, что мир просто двинется прочь,

Стюардессой пролей мне на брюки вино

И войди виноватой в безлунную ночь.

Проводницей с кроссвордом и в черных чулках

Постучишься в купе ― есть такая игра…

Пусть колеса стучат под неистовый трах,

Ты уже не уйдешь никуда до утра.

Лишь придумай сюжет и его воплоти

В ту реальность, которую выпьем до дна.

Ты же грешница, ты — чистый бес во плоти,

Но другая мне даром, поверь, не нужна.

Лишь придумай сценарий.

* * *

Весна обостряет желанья,

Но силы снижает на треть,

Всё больше непониманья,

Всё меньше причин умереть.

Смотрю и не вижу, что дальше,

На нервах и жизнь, и слова,

Не хочется трепетной фальши,

От мыслей болит голова.

Весна в направлении к лету

Способна все чувства стереть,

И хочется с каждою это,

Но снижены силы на треть.

* * *

И куда б судьба нас ни вела,

Всё пройдет ― останутся дела,

Их так много, что уже не счесть,

Но добром добро пока мы есть.

Как потом вослед начнут пуржить!..

Ерунда, ведь мы умели жить.

* * *

В чем жизнь? Понять не суждено.

И сверху — дно, и снизу — дно,

Игрушки, женщины, вино

Нас не спасают всё равно.

В чем жизни истинная суть?

И сверху — ртуть, и снизу — ртуть,

Всё кончится когда-нибудь,

А что не кончится ― забудь.

* * *

За последней чертой обнаружится выбор исхода,

Время станет другим, не таким откровенным «тик-так»,

Остановится счет календарно отмеренным годам,

Затеряется паспорт среди пустяковых бумаг.

Перестану грехами по праздникам потчевать тело,

Позабуду блудниц, что бывали со мною нежны.

Бог — начальник нестрогий, ему до чудес только дело,

А любые формальности вряд ли на небе важны.

* * *

Знаешь, женщины любят меня не за то, что я есть,

Знаешь, женщины любят меня лишь за то, что могу

Сочинить, записать и до них через строки донесть,

И взлететь, и упасть, и остаться иголкой в стогу.

Знаешь, это не просто, однажды всё взять и поджечь,

От такого пожара на время теряешь покой,

Я, конечно, уйду, но потом, чтобы памятью свеч

Быть до смерти, которой не ведаю, рваной строкой.

Знаешь, сердце поэта ― невидимое решето,

Это стрелы амуров насквозь, через лирику лет,

Знаешь, женщины любят, а может, не любят за то,

Что я жил и живу, как умеет жить только поэт.

* * *

«Прости, но мы мало знакомы…

Давай подождем… Не спеши…».

И сразу слетела истома

С моей вдохновленной души.

Я грустно взглянул в твои очи,

Мне жаль было времени, жаль,

Тогда вместо сладости ночи

В ответ получил я печаль.

Года пролетели, как в сказке,

Где гуси летят косяком,

В ответ на твое: «Хочешь ласки?»

Сказал я, что «слишком знаком».

И в прошлое нету возврата,

И прошлого нету уже,

Как нету святого разврата

В моей развращенной душе.

* * *

Весна срывает крышу прочь,

А у безумного сил много.

Иду, как волк, без страха в ночь,

Навстречу ветреным тревогам.

И знаю, где-то под луной

Волчица так же ждет без страха,

Чтоб насладится только мной

Посредством уличного траха.

Весна срывает крыши всем.

* * *

Меня распирают желанья,

То память, то воспоминанья,

И хочется снова вернуться,

Укутаться и окунуться

В порочные наши рассветы,

Где сила находит ответы,

Где страшен обряд одеванья.

Меня распирают желанья,

И память, и воспоминанья.

* * *

В нашем городе бродит Весна

В вызывающе черных чулках,

И самцам рядом с ней не до сна —

Бес в ребро, серебро на висках.

Не пугает за шалости срок,

Сдернув платье, красу оголю.

Прочь, самцы, я бываю жесток,

А особенно, если люблю

Эту сучку. Ты слышишь, Весна,

Не шучу, я с тобой не шучу,

Не до сна, не до сна, не до сна,

Я хочу тебя, очень хочу.

Нашим городом правит любовь.

* * *

Впереди только пепел. Позади только дым.

Я несу это пламя как-то очень давно,

Для себя сохраняю себя молодым,

Для других я — другой, только мне всё равно.

И покуда я жив, будет именно так,

Может, это болезнь, но не надо к врачу,

Для чего отдалять, если время — пустяк,

Для меня мой огонь, я свечу, как хочу.

* * *

Ты меня набираешь без всякой причины,

Как бы так, между прочим, узнать о погоде,

Но я всё понимаю ― тоска без мужчины…

Мы с тобой не еб...лись полмесяца. вроде.

Быстро время летит, две недели промчались

Как мгновенье одно ― я жестокий, однако,

Мы с тобой уж полмесяца, как не еб...лись,

А тебе очень хочется чувственно, раком.

Знаю, член мой хорош для любых наслаждений,

Понимаешь и ты, говоря о погоде,

Что пора мне отвлечься от бизнес-решений,

Мы ж с тобой не еб...лись полмесяца, вроде.

* * *

Мы раньше дрались в туалетах

Один на один. Было круто.

И время, как кровь на кастетах,

Неспешно стекало в минуты.

Потом, повзрослев, стали круче —

Район на район, стенка в стенку,

А время свинцовые тучи

Сжимало, снимая «нетленку».

Потом мы стреляли друг в друга

И раной платили за раны.

Кто выжил и вышел из круга,

Не мыслит себя без охраны.

Что дальше? Не знаю, но часто,

Проснувшись за час до рассвета,

Я верю, что нет педерастов

Средь тех, кто давно в туалетах

Один на один лихо дрался.

* * *

Ангел, целовавший меня в темя,

Не оставил одного, и всюду

Он со мной мое же делит время

На отсутствие чудес и чудо.

Я пишу, как будто под диктовку,

Ибо без стихов не вижу смысла,

Ангел между тем легко и ловко

В циферблате изменяет числа.

Время для него — всего лишь время,

Но когда мне от тоски хреново,

Ангел говорит: «Подставь-ка темя,

Дай, я поцелую тебя снова».