ПАДЕБАСК (01—31 января 2010)

* * *

Давно не предлагал Сальери яда,

А потому и Моцарт мой в печали,

Смотрю на скрипку отрешенным взглядом

И в зал, где «браво» зрители кричали.

О, вдохновенье, ты всегда незримо

Спускаешься с небес, диктуя ноты.

Наличие любви необходимо,

Где музыка — судьба, а не работа.

Мой странный Моцарт в предвкушеньи чуда

Зовет к себе Сальери с чашкой яда,

Что будет с небом — говорить не буду,

Поскольку это только Богу надо.

* * *

Я люблю этот город какой-то особой любовью,

Переживший блокаду, он пахнет бессонницей с кровью,

Медный всадник, Дворцовая площадь, петля «Англетера»,

«Исаакий», Васильевский остров — туманно и серо.

Пушкин, Мойка, двенадцать — последняя пристань поэта,

Шестиструнная осень споет с ностальгией про лето,

И закружатся вальсом знакомые с детства картинки,

Я приеду зимой, в феврале, как к знакомой блондинке,

В этот город, который люблю очень странной любовью.

* * *

Падебаск в нашем танце с тобой — это кажется странным,

Но прости мне меня, я — такой, и другим мне не стать,

Падебаск, в этих играх под током стираются страны,

Я взлетаю над полом, я снова умею летать.

Падебаск, с высоты моих танцев не видно заката,

Солнце светит так ярко, что время теряет контроль.

Падебаск — это всё, для чего согрешил я когда-то,

И всё то, для чего получил от тебя эту роль.

* * *

Не играй со мной в игры, забудь свои шутки,

Что дозволено мне — для тебя под запретом,

Будь в кровати развратней любой проститутки,

Оставаясь на людях богиней при этом.

Это много и мало, но это причина,

По которой мы сможем до смерти быть рядом,

Моя женщина, я — твой желанный мужчина,

Не играй со мной в игры, не трави себя ядом.

Что дозволено мне — для тебя под запретом.

* * *

Не для меня все сорок сороков,

Но прожит срок с момента первой встречи,

В нем нет печальных траурных венков,

И в храме лишь за здравье ставлю свечи.

Потери были, их известен счет,

Но плата эта всё ж необходима,

Лучами солнце светит и печет,

И от костра исходит запах дыма.

В моих висках застыла седина,

Как облака на небесах, но всё же

Могу сказать, что муза, как жена,

Со мной в ночи, как прежде, делит ложе.

Ей дела нет: могу иль не могу,

Она диктует сказочные строки,

Которые, как вишню на снегу,

Я складываю, отметая сроки,

Чуть больше сорока прожитых лет.

* * *

Я люблю это небо без дна,

Эту зиму — за снег, как ни странно.

Мне надежда и верность дана,

Чтоб осилить тоски океаны.

Я люблю путешествовать вдаль,

Застывая орлом над планетой.

Ничего из былого не жаль.

Годы просто дымят сигаретой

Над бокалом сухого вина,

Там, где краски плывут по экранам,

Там, где небо не ведает дна,

И мельчают тоски океаны.

* * *

Нет ничего труднее ожидания

Свидания, свидания, свидания…

Все «за» и «против» взвешены давно.

Идем в кино, в кино, в кино, в кино…

Последний ряд, где света вовсе нет,

А там — минет, минет, минет, минет…

В романтике подобного романа

Всё очень странно, странно, странно, странно…

Нет ничего труднее ожидания

Свидания, свидания, свидания…

* * *

Голос твой в сотах связи рождает желанье,

Моя память… Что память? Я весь в мире грез,

Расстоянья бессмысленны для расставанья,

Мы с тобою не в силах расстаться всерьез.

Я хочу тебя взять, ты готова отдаться,

Мои руки легко возбудят твою грудь,

Все задачи просты, только стоит задаться,

Лишь прошу об одном — телефон не забудь.

В мире сотовой связи код служит паролем,

Десять цифр дают мне надежду на свет,

Опьяни душу самым хмельным алкоголем,

Даже если приема хорошего нет.

Нашу связь не понять операторам связи.

* * *

Непорочным зачатьем прославивши род,

В новолетье младенца Мария несет

В каждый дом, где желаемы встречи.

Вера в Бога во мне беззаветно чиста,

Славословя во имя рожденья Христа,

Открывая окно, ставлю свечи.

Заходи прямо в сердце, я жду вновь и вновь:

Неосознанность веры, надежду, любовь

(Всё, что послано Господом Богом).

Чувство радости пусть освятит мою грудь,

Я желаю всем нам одолеть этот путь

И не дать разгуляться тревогам.

* * *

Верность заразительней измены,

А измена верности подруга,

Там, где время, не имея цену,

Бесшабашно бегает по кругу.

Рай и ад — два полюса планеты,

Многое до смерти всё ж приятно.

Листья клена — медные монеты,

Кто их примет в кассу — непонятно.

Неужели верность и измена?

* * *

От жизни получить хочу немного

Или, напротив, много — милость Бога.

* * *

Дар поэзии спрятан в темени,

Славословие словославия,

Тайны вскроются раньше времени

Вслед за книгами без заглавия.

Имя, данное в посвящении,

Посвященными и раскроется,

Награди меня всепрощением,

Дождевой водой грех омоется.

И за именем вслед пророчества

Озарят кресты, да укажут путь

От отечества и до отчества,

Где не просто так, где ни кто-нибудь

Словославит мир славословием.

* * *

Всё, за что отвечаю, отвечу

И решу все проблемы как надо,

Ты войдешь в рай, и я тебя встречу

С золотистой лозой винограда.

Промелькнет рядом ангел со скрипкой,

Здесь такие мелькают повсюду,

Я тебя успокою улыбкой,

Привыкай, моя милая, к чуду.

В царстве муз сны — обычное дело,

Реки слов льются в грез океаны,

Ты давно стать богиней хотела,

Здесь не быть ей, по-моему, странно.

* * *

Не манит в хмарь судьба кабацкой стойкой,

И рядом бесы с «быстрым» не снуют,

Давным-давно уже не птицей-тройкой

Лечу туда, где ангелы поют.

Что будет там, узнаю, как прибуду,

Ступив на небо, как ступал на твердь,

Давным-давно с надеждою на чудо

Хочу забыть земную круговерть.

* * *

Странно всё, включая суету,

Прогорают годы, словно спички.

Радость жизни я возвел в мечту,

А постигнув, сбросил по привычке.

Два туза — конечно же, не зря,

Но игра покоя не приносит,

Скоро, в день последний января,

Календарь серьезности подбросит,

Той, что мне и даром не нужна,

От которой ухожу в надежде,

Сбросив рано утром путы сна,

В школьный мир вернуться. Как и прежде,

Там царит иная суета,

И другие у часов привычки…

Вот такая у меня мечта.

Жаль, не подобрать к годам отмычки.

* * *

Поэтический путь тем хорош,

Что в нем начисто выжжена ложь.

* * *

Романтика была и будет с нами,

И будет нами властвовать, покуда

Мы дней реальность разбавляем снами

И ждем помимо благ от Бога чуда.

Не верим в смерть — она лишь запятая

В истории души и совершенства.

Уйду и я, чтоб, ангелом летая,

Вкушать в Эдеме райские блаженства.

Придешь и ты когда-то на рассвете,

Нам будет вместе в небесах приятно.

А что потом? Потом мы снова дети,

Вернемся в мир, зовущий нас обратно.

Романтика — одно из хобби Бога.

* * *

Беззаботное время ранним утром проснется,

Мы откроем глаза, и исчезнут метели,

Солнце, глянув в окно, нам двоим улыбнется

И оставит лучи на помятой постели.

Ты обнимешь меня, и, как прежде, по новой

Мы пройдем по тропинкам эдемского сада…

Бог посмотрит на нас, но уже не суровым,

А другим — снисходительно-ласковым взглядом.

Вот такая вот жизнь, наша жизнь на планете.

То паденье, то взлет, то любовь, то разлука.

Мы не взрослые, мы… Мы по-прежнему дети,

И мы будем гулять, взяв друг друга за руку,

Пока время в часах не поймет свою вечность.

* * *

Запах музыки наших страстей

До сих пор будоражит меня.

Помнишь небо на фоне огня

И рубашки червовых мастей

В двух колодах рисованных карт?

Запах звука приятен на цвет,

До сих пор позабыть не могу

Наши звезды на том берегу

И в машине с клубничкой минет.

Соблазнительный, словно азарт,

Запах музыки наших страстей.

* * *

Всё ненужное прочь, всё напрасное сдвинется мимо,

Сердце выйдет из клетки, долги перестанут тянуть,

Я когда-то пойму и приму свою главную схиму.

Это очень непросто — пройти, а не взять и свернуть.

Все слова, что сказал, воплотятся в единое слово,

Там, где это случится, откроется Имя Имен.

Дай мне бог тишины, если буду к молчанью готовым,

И пускай шелестят надо мной лишь береза и клен.

* * *

С клинической смертью дар

Предвиденьем наперед,

Удар, и еще удар,

И снизу, и сверху — лед.

И топливом — алкоголь,

И женщин круговорот,

Романтика, словно боль,

Перекосила рот.

На порванных струнах — кровь,

И песням потерян счет,

Любовь, и еще любовь

Бессмертие предречет.

Забудут, кем быть не смог,

Как пчелы летя на мед,

Поэтов прощает Бог,

Им снизу и сверху — лед.

* * *

Теперь, когда сброшены маски,

Последнее сказано слово,

Опять очень хочется сказки,

Опять зуд желания, снова…

Не зря время скачет по кругу,

И память не зря суетится,

Прощая обиды друг другу,

Мы снова способны влюбиться.

* * *

Православный свой крест не снимая Россия носила,

И не снимет вовек своего родового креста,

В ночь святая вода обретает особую силу,

И не страшен мороз всем, кто верит в Иисуса Христа.

Каждый год в эту ночь, вновь и вновь принимая крещенье,

Мы смываем грехов грязь и тяжесть в условленный час,

Дай мне, Бог, дай нам, Бог, очищения вместе с прощеньем

И направь на пути в твое царство стремящихся нас.

* * *

Я кому-то звоню и кому-то пишу,

Верю новому дню, неустанно дышу,

Вот уже много лет — всё один длинный день:

Навожу пистолет, попадаю в мишень.

Как заправский стрелок, как обычный чудак,

Я бы мог, но не смог сделать что-то не так.

Олигархи — друзья, а врагами — менты,

Это я и не я, рядом ты и не ты.

В небе — росчерк пера под нечеткостью строк,

Всё исправлю с утра, заступив за порог,

И печаль заменю, и с мечтой согрешу,

И еще позвоню, и еще напишу.

* * *

Подходя на службе к алтарю,

Бога не прошу — благодарю

За себя и счастье быть собой,

За возможность жить своей судьбой,

За талант, за деньги, за детей,

За отсутствие дурных вестей,

За любовь, за радость, за мечту,

За уменье видеть красоту,

За друзей, врагов, за всё и вся,

Что дает, оплаты не прося.

Бога я за всё благодарю,

Подходя на службе к алтарю.

* * *

Петушиные трели для орла — как припарки,

Лучше б, суки, не пели, а паслись в зоопарке.

На пороге не лето, а январская стужа,

И душа не согрета, да и муза в честь мужа

Слышит пьяные трели. Всё бездарное — лихо,

Лучше б просто согрели — ненавязчиво, тихо.

* * *

Воск стекает. Незримо тает таинство свечки,

Встречи ради интима и интим ради встречи

Жизнь, как стрелки по кругу — то назад, то вперед,

Мы ласкаем друг друга, растворив в страсти лед.

От ночей до рассветов — сотни сожженных свечей,

Криков, стонов, секретов, расставаний, речей.

Всё, что необходимо — делать то, что хотим,

А хотим мы интима. Нас спасает интим.

* * *

Ностальгия всё ближе и ближе,

И печаль, словно лед, холодна,

В этот вечер в далеком Париже

На морозе гуляешь одна.

Но в России морозы другие,

И промерзли дома до седин.

Ностальгия, моя ностальгия,

Я брожу по столице один.

Будем вместе когда-то и где-то

И расстанемся снова не раз,

Ностальгия вращает планету,

Сохраняя романтику в нас.

* * *

Не видно солнца и не видно туч,

В любой ночи темнеет совершенство,

А искушенье — это верный ключ

От всех замков, скрывающих блаженство...

* * *

Корректируя замыслы Бога,

Попадаю в душевный острог,

И не выбраться мне из острога,

Пока не амнистирует Бог.

Ошибаться полезно, покуда

Каждый срок убедительно нов,

Без страданий не может быть чуда,

Вера в Бога — основа основ.

* * *

Вот так проснусь когда-то в сорок пять

И про себя подумаю: «Повеса,

Ты очень счастлив снова и опять,

Назло несостоятельным дантесам».

Вот так проснусь когда-то в шестьдесят

И про себя с улыбкою замечу:

«А где Сальери? Кто предложит яд,

Как пропуск на отложенную встречу?».

Вот так когда-то просто не проснусь,

Есть у столетних и такое чудо,

А сам в душе живущим улыбнусь:

«Как хорошо, что не средь вас Иуда».