БЕКАР.СТАККАТО,ЛЕГАТО (31 января - 20 ноября 2011)

* * *

Всё реже шансы на нуле,

Всё чаще нахожусь в заботах,

Меня всё меньше на земле,

Меня всё больше в самолетах.

Не ангел, вроде, но лечу

Туда, где должен сделать чудо,

Всё чаще я тебя хочу,

Всё реже бью об пол посуду.

Меня всё меньше на земле,

Меня всё больше в самолетах,

Всё чаще розы на столе,

Всё реже ковыряюсь в нотах.

Не ангел в жизни, но похож,

И голос слыша твой повсюду,

Я знаю, верю в то, что ждешь,

Поскольку тоже веришь чуду.

Когда-то сбудутся мечты,

К нулям сведутся все заботы,

Всё чаще будешь рядом ты,

Всё реже буду в самолетах.

* * *

Нет времени на поезда,

Есть время лишь на самолеты,

Я мчусь целый век в никуда,

Сменяя мечты на заботы.

И день, что прошел, позабыт,

И новый назавтра растает,

Меня убивает не быт,

А то, что страницы листает

Той книги, в которой пишу

Свои сокровенные строки,

Дышу и себя не душý,

За святостью пряча пороки.

Любовь, ты — моя, ты всегда

Со мной покоряешь высоты,

Нет времени на поезда,

Есть время лишь на самолеты.

* * *

Было утро бодрящим,

И буря почти отсвистела,

Город жил настоящим,

А я ощущал свое тело.

Для души этот миг —

Оптимизм, заключенный в объятья,

Я чего-то достиг,

Взяв удачу за белое платье.

Даже свет в этот день

Оказался беспечно бодрящим,

И вчерашняя тень

Не искала себя в настоящем.

А я шел напрямик,

Улыбаясь случайным прохожим,

Жизнь для вечности — миг,

Ни на что в словаре не похожий.

Да и вечер бодрил

Иль казался нарочно бодрящим,

Я себя растворил

Ради будущего в настоящем.

Ибо ночь не темна,

Когда звезды на небе с луною,

Цепи вечного сна

Были порваны радостным мною.

* * *

Чем дольше ход, тем скорости быстрей,

Невпроворот забот и дел. Упрямо

Идя вперед, я становлюсь мудрей,

Но никогда не забываю маму.

Вот и сейчас, уже всю ночь без сна,

Кручу в мозгу событья и потоки,

Я знаю, ты поймешь меня одна

В миру, где все по-своему жестоки.

Твоя поддержка — мой источник сил.

Иду вперед уверенно, упрямо,

И всё, что я у Бога бы просил,

Так это лишь одно — будь рядом, мама.

* * *

Я любуюсь тобой,

Я смотрю на тебя,

Ты мне стала судьбой.

Я любуюсь, любя

Твою нежную грусть.

* * *

Я в себе чувство страха терплю,

Но стараюсь молчать, когда трушу,

И от этого ночью не сплю,

И терзаю сомненьями душу.

Память с совестью стала дружна,

Я себе не прощаю обиды,

Ночь, лишившая радости сна,—

Безусловно, тропа к суициду.

Пережиты все страхи не раз

С ядом, лезвием и пистолетом.

Я скрываю за мудростью фраз

Чувство страха, и знаю при этом,

Что с утра всё случится не так,

Что с утра даже время короче,

Что щитом для меня от атак

Будут страхом разбитые ночи.

Ибо я больше жить не боюсь,

Да и меньше, конечно же, тоже,

Лишь прости мне, любимая, грусть,

Я и этим на всех не похожий.

* * *

Чтоб остаться страдать,

Нужно жиром пропитывать кожу.

Я готов миру дать

Между строк в дых и в пах, и по роже.

Нескончаемый бой

За романтику детства и школы,

Чтоб покончить с собой,

Нужно быть лишь звездой рок-н-ролла.

* * *

Увяз в делах, но мысли — о тебе,

В который раз часы застыть молю.

Я благодарен Богу и судьбе

За то, что я любим и я люблю,

За то, что все сбываются мечты,

За то, что вверх иду, строкой трубя,

За то, что мир небесной чистоты

И красоты ничтожен без тебя.

* * *

В небо, чтобы вниз обратно

Направляюсь, сбросив гири,

Всё гигантски необъятно,

Всё на много множеств шире.

Ветер встречно и попутно,

Я лавирую в потоке

И стремлюсь ежеминутно

Растворить земные сроки.

Солнце лучиками греет,

На душе печаль приятна,

Кто за мною, тот успеет

В небо, чтобы вниз обратно.

* * *

В это небо за мной,

Словно в омут весны,

Эти странные сны,

Эти вещие сны.

Страшно хочется жить

Еще век. Лучше — два.

С плеч долой голова.

Где же ты, голова?

Время — замкнутый круг,

Стрелки в спешке остры.

Запылали костры.

Тянет прыгать в костры?

Или в небо за мной?

Прямо в омут весны.

Стали вещими сны,

Наши странные сны.

* * *

Всё туже узлы. Скоро мне... Эй, вы, слышите — скоро.

Течения злы, где нелепа печать приговора.

Кем был и кем стал, заслужив наивысшую меру,

Простят пьедестал, разрядивши строкой атмосферу.

Смеюсь и терплю. Дай терпенья оставшимся всуе.

Я вечность люблю, я жизнь для любви нарисую

В особых тонах, в изысканно вычурных красках,

Сомнения — нах! Тону в душу душащих ласках.

И туже узлы, и всё туже, и туже, и туже,

Течения злы, значит, здесь я по-прежнему нужен.

* * *

И снизу — дно, и сверху — дно,

И силы кончились давно.

И смысл постигнуть суждено

Лишь потому, что мне дано

Прийти на суд и сбросить с плеч

Хранящую соблазны речь.

Тьма мертвой лжи не стоит свеч.

Я не хочу печаль беречь.

И сверху — дно, и снизу — дно,

В раю другого не дано.

* * *

Каждый любящий сразу поймет,

Что огонь много лучше, чем лед.

Даже деготь, подмешанный в мед,

Не задушит мечты, не убьет.

Только любящий это поймет.

Я люблю, и любовь для меня —

Яркий свет среди ночи и дня.

Чувство жарче любого огня

Тянет к ангелам, счастьем маня.

Я люблю. Любовь — всё для меня.

* * *

От смерти — к жизни, чтобы к смерти вновь.

Кругами вечность — в небо и обратно,

Пока пою, поет во мне любовь,

Я буду петь всегда, стирая пятна

Чернил, случайно пролитых на стол,

Ассоциаций не со мной. Покуда

К стандартам веры разум не пришел,

Потоки снов собой являют чудо.

И в этих снах спасенная любовь,

Как доза света на войне в конверте,

От смерти — к жизни, чтобы вновь и вновь

Идти дорогой вверх — от жизни к смерти.

* * *

Я вернусь с букетом алых роз,

Исколов шипами руки в кровь.

Без пальто, без шапки... Пусть в мороз

Греет душу чистая любовь.

Ты мне улыбнешься не всерьез

И простишь разлук пустые дни,

Мы с тобой всю яркость наших грез

Сохраним лишь там, где мы одни

В комнате с букетом алых роз.

* * *

Сомнений кровяные лужи

И слез соленых океаны...

Живу, не зная — где я нужен?

Где ждут мою свободу страны?

На небе — россыпь звездной пыли,

А на земле — остатки праха,

Какими мы с тобою были.

Теперь нам пох..., ибо на х...!

Сомнений кровяные лужи…

* * *

Смертельный круг — восьмой по счету лад.

Долой испуг! Я, покидая ад,

Как крест приму сплетенье двух дорог,

Тюрьма — уму. Передо мною — Бог.

Молитв слова написаны давно,

Любовь права, надеюсь, суждено

Взглянуть в упор и в звездной тишине

Свой приговор признать святым вполне.

23 ФЕВРАЛЯ

Пусть нас всё меньше с каждым днем —

Служивших в армии. Но всё же

Мы, если надо, насуем,

А надо — настучим по роже.

Кто нюхал порох, тот всегда

В строю, в готовности, в атаке.

Дай бог нам долгие года!

Дай бог всего,

Андрей Алякин.

* * *

Не прощают талант, не прощают успех,

Не прощают, когда ты один против всех,

Потому что один. Потому что герой.

Образ истин един, и не в стройности строй.

Не прощают талант, не прощают удач,

Где судья — арестант, там свидетель — палач.

* * *

Не будучи сторонником интриг,

Стараясь быть вне правил и табу,

Я написал немало мудрых книг,

Я всех стихами напрочь зае...у.

Коль будет надо и не надо мне,

Я мыслю так же, как и говорю,

Сгорают дни в невидимом огне,

Смотрю и, словно чистый лист, горю.

И вроде — свет, и нету темноты,

И тот же мир, как и векá назад,

Со многими пороками на «ты»,

Я понимаю — рай лишь там, где ад.

Не будучи сторонником интриг.

* * *

Вот возьму не проснусь и, оставшись во сне,

Твоим снам улыбнусь, чтоб печаль обо мне

Не рождала тоски, не мотала души,

Мы навечно близки. Хоронить не спеши

Моих дум, моих строк, моих песен и глаз.

В этом мире тревог все дороги — для нас.

* * *

Мы далеко сегодня друг от друга,

Разлука обнажает грусть с тоскою

И делает печаль моей подругой,

Стихи во мне всю ночь бурлят рекою.

Стараюсь думать и не думать тоже,

Где лист бумаги, там вблизи чернила,

Ты с каждым мигом ближе и дороже,

Во мне ничто ни капли не остыло.

Пусть стрелки нервно бегают по кругу,

Пусть чувства бурно льются ввысь рекою,

Мы далеко сегодня друг от друга,

Но мы сумеем совладать с тоскою,

С печалью, с грустью и с любым недугом.

* * *

Зима прошла, не ставши ностальгией,

Вернулись сны с величием весны,

Мы молоды и счастливы. Другие

Отныне нам иллюзии нужны.

И солнце оживляет ветры всюду,

Покой ушел. Покой не нужен нам.

Я верю в небо. Восприимчив к чуду,

Я благодарен всем весенним снам.

* * *

Над весенней Москвой — облака,

Черный снег под ногами убог.

О как аура счастья близка,

О как много для счастья дорог.

Город утром особенно мил,

Люди ищут друг в друге азарт,

О как много у счастья есть сил,

О как счастью потворствует март.

И зима за спиною в тиши,

Вместо музыки — всюду капель,

О как счастью нельзя без души,

О как много дарует апрель.

Наши сны — это больше чем сны,

Выше, муза, меня поднимай,

О как много для счастья весны,

О как счастье приветствует май,

Разогнав над Москвой стаи туч.

* * *

Нам, конечно, простят все обиды когда-то,

Нас когда-то поймут и признают святыми,

Только будем тогда мы на фото помятых

В старомодных одеждах и не молодыми.

Жизнь — забавная штука в своих проявлениях,

Годы — дым, от которого кашлять охота.

Север, запад, восток, юг — на всех направлениях

Нас простит и когда-то, и где-то, и кто-то.

* * *

Я пришел в мир зимой

И зимой его так же покину,

Через небо домой,

Как положено блудному сыну.

Верю, будет не строг

Тот, к которому шел через годы,

И всё то, что я смог,

Лишь украсило синь небосвода.

Я люблю чистый снег

И последней, и первой зимой,

Мой ускоренный бег —

Бег наверх через небо домой.

* * *

Чем дальше время, тем короче дни,

Длиннее ночи и скромней сюжеты,

А я всё говорю себе: «Гони,

Дави на газ, весну сменяя летом.

Там солнце светит ярче, там песок

И океан, и пальмы, и свобода,

И никакая полоса тревог

Не принесет с собою непогоду».

Чем дальше время, тем сильней давлю,

Акселератор выжат до предела,

Но с каждым мигом я себя ловлю

На мысли, что душе не нужно тело.

И ерунда — спешащие часы,

Их обогнать задача — не задача,

Там, за границей взлетной полосы,

Блеснет любовь и окрылит удача.

Я вижу, как вдали горят огни,

И крылья за спиной, и много силы,

И впереди ночей длиннее дни

И всё, о чем мечталось и просилось.

* * *

Стрелы в небо пущены из лука,

Пуст колчан, и тетива скучает,

Жизнь стрелкá — несложная наука,

Воин света смело смерть встречает.

Одиноким выцветшим курганом

В чью-то память врежутся тревоги,

И земля, укутавшись туманом,

Скроет в недрах истинных немногих,

Выпустивших стрелы прямо в небо.

* * *

Одинокий — не то же, что «старый»,

Молодой не всегда значит «юный»,

Мою музыку любит гитара,

Я гуляю стихами по струнам.

Сверху вниз по аккордам и нотам,

И, покуда присутствую в роке,

Буду вечно придумывать что-то

Вот таким же, как я, одиноким,

Вечность юным и вечность безумным.

* * *

Воскресенье весеннее свято,

Всюду радость преддверия чуда,

Если я вас обидел когда-то,

То простите, простите. Я буду

Откровеннее с каждым мгновением,

Ибо жизнь вопреки всем тревогам

И с прощением, и с откровением

(И прощением, и откровением)

Приближает к познанию Бога.

Воскресенье весеннее свято.

Вы простите меня. Вы простите.

* * *

Всё, что помню и знаю — основа незыблемой веры,

Ну а то, что он сука — не новость воскресного дня,

Без тебя мои будни и праздники сумрачно серы,

Ибо только лишь ты — солнце, воздух и мир для меня.

Это чувствую сердцем, душой, головою и кожей,

Как и то, что он — сука, и будет ей всюду, всегда,

Ты мне с каждым мгновением становишься только дороже,

Ибо ты для меня — путеводная в небе звезда.

* * *

Я еще напишу тыщу разных стихов,

И еще совершу сотню ярких грехов,

Потому что живу, а не делаю вид,

И всегда на плаву, и всё время болит

Сердце или душа.

* * *

За незакрытыми дверями

На равных говорить с царями —

Удел российского поэта.

Раз темнота — ничто без света,

То путь один по строчкам с кровью

Туда, где судит Бог любовью.

* * *

Кругом — земля, вода и небосвод,

Свободен «для», но не свободен «от»

Стихов, мелодий, радости полета,

Готов набрать любые обороты,

Где небосвод, где воды, где земля,

Свободен «от», но не свободен «для».

* * *

Всё вокруг темно, не видать ни зги,

Жизнь — как казино, на кону — мозги,

Свет конца — конец и начало тьмы,

Расскажи, отец, в чем виновны мы?

Не за мир молю, а за всех, кто мой.

Вот уж век не сплю и хочу домой.

Разбуди, Господь. Раззуди плечо.

Там, где Дух — не плоть, верю горячо,

Там бессонниц нет, нет отечества,

Там без отчества человечество.

Вот уж век не сплю. Все, молясь, молю

Разорвать петлю там, где я люблю.

* * *

Меня, как, наверное, и многих людей на этой планете, всегда интересовала и интересует судьба нескольких человек, оставивших особенный след в истории всего человечества. Прежде всего, это, конечно же, Иисус Христос. Его биография вызывает гораздо больше вопросов, чем дает ответов. Как это ни странно, но по прошествии лет, мне кажется, я начинаю понимать действия, поступки и слова, сказанные им и превратившиеся в канонические истины.

Итак, к каким же выводам привели меня размышления на тему, связанную с судьбой Иисуса Христа?

Хочу сразу предупредить: мои повествования вряд ли понравятся представителям духовенства, что ни в коем случае не делает их актом богохульства или попыткой усомниться в существовании Господа Бога. Я глубоко верующий, но мало религиозный человек.

Доподлинно неизвестно, чем занимался Иисус Христос в детстве, юности и отрочестве. Да и так ли это важно? Очевидно одно — он прошел большой путь и пришел к довольно-таки стройной теории устройства этого Богом созданного мира, в основу которого положена постоянная борьба, соревнование между разными, пытающимися сосуществовать, но при этом диаметрально протипоположными силами. Это белое и черное, добро и зло, жизнь и смерть, рай и ад. Самое удивительное, что эти противостояния не существуют одно без другого. Что-то обязательно служит либо фоном, либо призывом к действию и, как следствие, провокацией к ответным действиям. Не будь черного, было бы видно белое? Не будь зла, так ли бы мы обращали внимание на добро? Не будь смерти, так ли ценна была бы жизнь? Не будь ада, стоило бы вспоминать рай?

Еще одно большое противостояние — это борьба между разумом и чувствами. И все эти непрекращающиеся до Судного дня войны происходят внутри человека. При этом тело человека, его плоть — не бессмертна, она рано или поздно превращается в прах. Таким образом, человек поставлен в жесткие рамки времени или пути, который он должен пройти и понять — а для чего он шел и с чем предстанет перед очами всевидящего Бога?

Возвращаясь к Христу, думается, что Иисус прекрасно понимал, что перед Господом предстанет душа, а не тело. Исходя из этого, первичны будут душевные ценности, к каковым и должны будут свестись истины и правила жизненной теории. С телом всё понятно — оно всё время хочет и ищет разных искушений, начиная с пищи и заканчивая похотью. К тому же, тело иногда болеет, устает. Мозг постоянно работает ради удовлетворения телесных прихотей. А душа? Душа — нет, душа всё время ищет чего-то возвышенного. Ее пища и ее страсть — это страдание, ибо страдание является допингом для полета, и чем больше, тем выше. Понимал ли это Христос? Однозначно понимал, и очень быстро пришел к своим заповедям, к ответам на вопросы, которые не могли не понравиться Господу во время их встречи на небе. Таким образом, дальнейшая судьба души была решена. Но тело? Что делать с телом? Оно требует пищи и похоти. Мужчина в расцвете сил не может быть глухим к просьбам плоти, да еще в те моменты, когда рядом присутствует красивая женщина. Борьба между душой и телом обостряется. Есть ли выход? Есть, и довольно-таки изысканный. Зафиксировать свое учение и уйти. С пика горы все тропы ведут вниз. Зафиксировать святость души можно только пиком страдания и смерти. Но как? Как не навести на себя гнев Бога? Жизнь дана Господом, и никто не вправе наложить на себя руки. Самоубийство — грех, не подлежащий прощению. Другое дело, если тебя убьют. Ты и пострадавший, и страдающий. Не случайно Иуда оказался самым любимым учеником. Благодаря ему Иисус оказался близок к решению непростой задачи. Распятие сына Божьего навсегда вошло в историю, но, как мне кажется, на этом жизнь Иисуса не закончилась. Вполне возможно, что снятый с креста Христос не был мертв. Он на протяжении всей свой жизни до распятия научился терпеть и страдать и отключаться от проблем тела. Поэтому, снятый с креста, он вполне мог очнуться, отодвинуть камень, уйти к любимой женщине и пропасть для мира навсегда. Кто видел тело? Куда оно делось? С точки зрения духовности, великий сын человечества оставил большое наследие, благодаря которому легко заслужить и прощение, и милость Божью на небе. А тело? Тело в мирских радостях обрело смерть, ибо душа пристроена, и не так важно, чем плоть человеческая занимается и какова будет смерть. Из праха пришли, в прах и ушли.

Похожая в чем-то история жизни другого гения — Вольфганга Амадея Моцарта.

* * *

Из какого говна

Выбиралась страна

И в какое говно погрузилась.

Эта правда ясна

И по чести честна,

И дай Бог, чтоб быстрей позабылась.

Я смотрю и молчу,

Я забыть не хочу,

Ибо юность с романтикой свята.

Ставлю в храме свечу

И по небу лечу

В край, где молод и чист был когда-то.

Беды этой страны

Мне, конечно, важны,

Мы навеки сплелись воедино.

От весны до весны

Бережем свои сны,

Есть для этого смысл и причина.

* * *

Лучик в створе окна,

Манит в небо весна,

Я, как бабочка, крылья раскину

И махну сверху вниз

Без билетов и виз,

Этот мир безмятежно покину.

Песни льются рекой,

В честь, не за упокой,

Я не в силах быть просто предметом.

Ухожу в мир иной,

Память счастья со мной,

И вопрос мой доволен ответом.

* * *

Я не жить не хочу. Не писать не могу,

Не прощаю врагу там, где сердцем не лгу,

Ни печаль, ни тоска, ни надежда, ни грусть,

Неба даль не близка. Не взлечу. Ну и пусть.

Здесь находится рай, потому что здесь ты,

Как с собой ни играй, всё сильнее мечты.

Не мечтать не хочу. Не любить не могу.

Я тебя берегу, и себе я не лгу.

* * *

Уже о смерти разговор не тот,

Уже и жизни больше в каждом слове,

Уже не страшен мне круговорот,

Уже всегда и всюду наготове

Мой дух, мой смысл, мой

собственный предел,

Мои мечты, события, итоги,

Моя не независимость от дел,

Мое желанье размышлять о Боге.

Я вижу мир на собственном холсте,

Я сам себе замешиваю краски,

Я остаюсь на должной высоте,

Я прыгаю меж граней без опаски.

Уже о смерти разговор не тот…

* * *

Я с ностальгией искренне дружу,

Считая юность лучшим из времен,

Летаю в снах, и очень дорожу

Любым из детства поднятых знамен.

Я в новый бой готов вступить всегда,

В душе — огонь задиристой шпаны,

И надо мной горит мечты звезда,

Мне полномочья юностью даны.

* * *

Любовь бандита — как любовь поэта,

И в настоящем искренне прекрасна,

Весна всегда намного лучше лета,

Весна всегда честна и ненапрасна.

А за окном капéль звенящим слогом

Стихи чеканит в небеса открыто,

Любовь всегда дается только Богом,

Дается и поэтам, и бандитам.

* * *

Правда на правду — ложь,

Пуля за пулю — дрожь,

Сразу не разберешь,

Чем день на день похож.

Выстрелом в никуда,

В небе дырой звезда,

И потекла вода.

Жизнь — это навсегда.

* * *

Все мы ходим под Богом,

Все мы Богом любимы,

В соответствии строгом

Дни проносятся мимо.

Мы, старея, мудреем,

Мы, мудрея, скучаем,

Дни — быстрее, быстрее,

Бег их не замечаем,

Счет идет на минуты,

Счет не в пользу здоровья.

Дни слетят, словно путы,

И я, полный любовью,

К Богу в гости отправлюсь.

* * *

Созидательной поэзией

Вопреки законам лирики

В неоткрытые Америки,

В позабытые истории

Слов потоки полноценные

Я направил, и с улыбкою

Посмотрел с позиций времени.

Время льдом меня ошпарило,

От озноба до испарины,

От потопа до пришествия —

Ждать не много, но не хочется

Просто так с собой морочиться,

Смело, весело, до судорог

Пробивает страхом пламени,

Что сожжет весну последнюю

И сметет волной Японию,

Вот такие на хрен пряники.

Но пока жива поэтика,

Бессарабия без памяти,

Эфиопия без идолов,

Все придумано язычеством,

Как бы козыри ни скалились,

Нет покоя человечеству.

Есть предчувствие фатальности,

Неизбежности пророчества,

Света с миром одиночества,

За заветы и с советами

Тайный занавес приподнятый

Обнажил мою поэзию

Вопреки законам лирики.

* * *

А смысл жизни… Он всегда условный,

Никто не в силах выразиться точно,

И дело не в какой-то родословной,

Не в том, насколько срочно и досрочно.

А смысл жизни — не письмо в конверте,

И как бы там с надеждой ни дружили,

Всем нам никак не убежать от смерти

Лишь потому, что мы без смысла жили.

* * *

Театр — люди, судьбы и Шекспир,

Где вечность в сокровенных монологах,

Где не попытка переделать мир,

Где не желанье утопать в тревогах.

Театр — я, когда ты не со мной

Иль без меня во всех краях вселенной,

Где без вины, а кое-где с виной,

Где холод, пробегающий по венам.

Театр — жизнь, в котором смерти нет.

* * *

Те же крылья за той же спиной,

Те же мысли, мечты и сомнения,

Точно так же бегу за весной,

Точно так же ношу вдохновение.

Время там же по кругу бежит,

Люди там же и вроде бы те же,

И под сердцем всё то же лежит,

И ищу я всё то же, но реже,

Потому что проснуться хочу.

* * *

Каждой ночью — весна,

Осень снова с рассвета,

Лето днем, а под вечер всё та же зима,

Я вращаю в мозгу временные сюжеты.

И схожу, как планета с орбиты, с ума,

Нетерпенье мое обусловлено многим,

Слишком короток век, слишком радужен свет,

И никак не найти окончанье дороги,

И никак не понятен вопрос и ответ.

Вот такая вот жизнь, вот такие вот мысли,

Вот такая весна и такая зима,

Мы как будто в безвременном круге зависли,

Мы как будто от смысла лишились ума.

P. S.

Ни осень, ни лето не даст нам ответа,

Вся сущность секрета — в конечности света.

Любая тревога подводит к итогу:

Терпению Бога осталось не много.

* * *

Я скажу за последней чертой:

Тот, кто любит, всегда святой.

* * *

Давят стены, сознание разом обрушив.

Влево, вправо, наверх, обагрив потолок,

Море слез и цунами, сносящее сушу,

Как с паршивой овцы дерзко вырванный клок.

Ни идей, ни легенд — всё покрыто туманом,

Обнаженная плоть, перекошенный крест.

Вправо, влево, наверх в упоении пьяном,

Я надеюсь на ветры — на норд и на вест.

* * *

Неся свою истину в чаше сознания,

Я верил и верю в Творца. Мои знания

За годы не стали основой искусства,

Поскольку в печали скрываются чувства

Любви и фатальности каждой дороги,

Я верил и верю, и с мыслью о Боге

Несу свою истину в чаше сознания.

* * *

И во сне, и наяву

Я живу, как я живу.

* * *

Я обрастаю сплетнями, но вновь

Мне наплевать на слухи и легенды,

Поскольку верю только лишь в любовь,

Нет в жизни для меня иного бренда.

Мой мир непрост, и внешне он жесток,

И многие меня считают бесом,

Но всё не так, коль с неба правит Бог,

Взирающий на землю с интересом.

А слухи — лишь обычный реквизит,

Аплодисменты чуждого мне страха.

Всем тем, чья зависть песне возразит,

Я возражу привычным: «Шли б вы на х...!».

* * *

Обида на ровном месте —

Не повод нам быть не вместе.

* * *

Когда собою недоволен,

И сам безумен, сам не волен,

И руки в поисках петли,

И под ногами нет земли,

И свет — не свет, и тьма — не тьма,

И все вокруг сошли с ума.

И сам безумен, сам не волен,

Когда собою недоволен.

* * *

Дай бог нам здоровья на годы,

Что прожиты будут вольготно,

Дай бог не зависеть от моды,

Сюжеты даруя полотнам.

Дай бог быть не просто поэтом,

Далеким от собственной строчки,

Дай бог и зимою, и летом

В себе не искать «одиночки».

Дай бог нам с преградой любою

Справляться не в маске, не в гриме,

Дай бог быть любимым собою

Гораздо сильней, чем другими.

* * *

Мир смотрит на меня во все глаза

И ждет, что след оставлю после смерти.

А я, несясь, не жму на тормоза,

Я наслаждаюсь ритмом круговерти.

Со временем веду всё время спор,

Жизнь такова, что я лишен покоя,

Расстреливаю рифмами в упор,

Не спрашивая: «Что это такое?

Каков итог? Где нужен четкий след?

И почему нет смысла ждать ответа?».

Во мне противоречий вовсе нет,

Я сам себя назначил быть поэтом.

Мир на меня глядит во все глаза,

А я смотрю на мир и слышу Бога.

* * *

Одиночество в каждом мгновении,

Откровении, вдохновении,

В ненаписанном стихотворении,

Аскетизме и разговении.

Скоротечные годы праздные,

Бесподобные мысли грязные,

Безотказные, неотвязные,

Одинаковые и разные.

Я стою, я смотрю с улыбкою,

Почва больше не кажется зыбкою,

Что считать на краю ошибкою?

Вниз «солдатиком» или «рыбкою»?

* * *

Тьма не в силах объять огня,

Для тебя, как и для меня,

В мире нету других чудес,

Кроме чуда — Христос воскрес.

Тьма не в силах нарушить сны,

Мир не знает другой весны,

Кроме той, где по воле небес

Убиенный Христос воскрес.

Тьма не в силах огня объять,

Невозможно любовь распять,

В жизни нету других чудес,

Кроме чуда — Христос воскрес.

* * *

Граница суеверий — за пределом огня,

Пусть кто со мною шутит, не обманет меня.

Где улицы пустынны, где нет смысла грустить,

Я не держусь за смыслы, я держу эту нить,

Которая однажды лабиринты сомкнет,

Которая докажет, кто любил, тот найдет

Галактики, орбиты, сновидения троп,

Пути метеоритов, откровений озноб.

Я стану чем-то большим, чем частица огня,

И кто со мною шутит, не обманет меня.

1 МАЯ

Я, вспоминая детство, понимаю,

Как не хватает мне (при всех талантах)

Идущих ровным строем демонстрантов,

Кричащих: «Мир и слава Первомаю!».

Я на плечах отца — совсем мальчишка,

Смотрю вперед, и целый мир со мною.

Прошли года. Что стало со страною?

Не кажется ль случившееся слишком

Неправильным? Пусть я не понимаю,

Но я скучаю о разбитом прошлом,

Ничто сейчас не кажется мне пошлым

В том празднике, что звался Первомаем.

* * *

Нет для грусти причины,

И за счастье тревоги.

Льется свет от лучины,

Бесы падают в ноги.

Мысли — только лишь мысли,

И не далее тела,

Мы с тобою зависли,

Нам с небес нету дела

До печали и грусти,

До ненужной тревоги,

Вечность нас не отпустит,

Бесы падают в ноги.

* * *

Понимание вечности — путь

В перекрестии сотни дорог,

И дай бог никуда не свернуть,

И дай бог мне найти тебя, Бог.

И не только в одних зеркалах,

И не только в горящей свече,

Будь и в мыслях моих, и в делах,

Белым ангелом сядь на плече.

Я свободой твоей задышу,

Заживу, каждым словом звеня,

Ничего больше я не прошу,

Лишь к себе направляй, Бог, меня.

* * *

А молодость пройти не может, Галя,

Поскольку время над душой не властно,

Да успокоит Бог твои печали,

Да будет жизнь мирская не напрасна.

Никто не в силах потревожить небо,

Лишь потому, что это невозможно,

Здесь, на земле, мы все — колосья хлеба,

Но в зернах наших все простое — сложно.

Настолько сложно, что иные дали

Откроются не сразу нашим детям,

А посему грустить не стоит, Галя,

Ведь мы моложе всех на белом свете.

* * *

Это утро я помню, как будто всё было вчера,

Хоть и год пролетел, словно ночь исполненья желаний,

И во мне с каждым днем всё сильнее горение костра

Той любви, о которой немало стихов-предсказаний

Написал до тебя. В них не думал, а Бога просил,

И я вымолил всё, что случается только весною,

И я полон любовью, я полон магических сил,

Потому что всегда и везде ты во мне и со мною,

Нам давно не страшны ни сомнений шальные ветра,

Ни угроз ураган и ни смерчи завистливых взглядов,

Я храню в себе утро, как будто лишь только вчера,

А не вечность назад, мы проснулись, любимая, рядом.

* * *

Ночь без сна — это входит в привычку,

Мысли кружатся, время застыло,

Ни журавлик в руках, ни синичка

Не грозят мне ни с фронта, ни с тыла,

Как я жив — не пойму, и не надо,

Бог управит дела да заботы.

Ночь без сна между раем и адом

Вправе высказать странное что-то.

Карусель моих лет в каждой строчке

То пьянит, то трезвит непорочно,

Многоточьями выставил точки,

Каждый выстрел бьет в «яблочко» точно.

Я не глохну от этой картечи,

Мне не всё в моей жизни понятно,

В ночь без сна ухожу каждый вечер,

Чтоб под утро вернуться обратно.

* * *

Понять бы, слушая минуты:

Крутой я или е...нутый?

В раздумьях находясь часами:

Себя мы понимаем сами?

Дороги все ведут в могилы:

Хранить иль просто тратить силы?

Жизнь далека от совершенства:

Где пустота, а где блаженство?

Пред тем, как больше не проснуться,

Понять бы и не е...нуться.

* * *

Слава богу, не крестами, слава богу, лишь иксами

Наш отмечен путь.

Песнь, что мы слагаем сами, слышат там, за небесами,

Слышит кто-нибудь?!

Знаю, жизнь — работа. Знаю, сверху кто-то

Впишет в книгу незадачливый сюжет,

Всё не как по нотам. Что за поворотом?

Новый икс покуда не дает ответ.

Вот такое чудо. Я другим не буду.

И другой тебе не нужен, это так.

Бьем об пол посуду. Счастье наше всюду,

Ибо если икс не крест, то всё пустяк.

* * *

Солнце ярче блестит,

Легче плавится лед,

Кто поймет, тот простит,

Кто простит, тот поймет.

Как за стенкой — окно,

Как за смыслом — ответ,

Свет не там, где темно,

Не темно там, где свет.

Всем мечтам важен срок,

Всем мечтающим — явь,

Верь лишь в то, что есть Бог,

Остальное оставь.

Тем, кто просто простит,

Тем, кто просто поймет

То, что солнце блестит,

То, что плавится лед.

* * *

За окошком весна, словно лето,

Всюду зелено, будто в июле,

Ни тепла не жалея, ни света,

Солнце дарит надежды, чтоб где-то

Всех тревог основанья уснули.

* * *

Жизнь — безусловно, круговерть,

Не круговерть, бесспорно, смерть,

Нельзя закон пересмотреть,

Кручусь я, чтоб не умереть.

* * *

Сползли бретельки тихо по плечу,

И на полу застыло молча платье,

Ты прошептала в ухо: «Я хочу»,

Приняв меня в прекрасные объятья.

В бокалах — недопитое вино,

Стихами — завершенные ответы,

Я взять тебя хочу давным-давно,

Я бредил в снах пленительным минетом.

Теперь, когда ты говоришь: «Хочу»,

Сбылись мечты, слетели все оковы,

Сползли бретельки тихо по плечу,

Мы будто бы в Эдем вернулись снова,

Прощенные — и Ева, и Адам.

* * *

Какая разница, и в чем особый шик?

Кому еще я должен плюнуть в рожу?

На чью судьбу моя судьба похожа?

Каких вершин мой разум не постиг?

Уйдите все. Впустите воздух в дом,

Чтоб свежий ветер разметал туманы,

Мне не страшны ни слуги, ни тираны,

Я лишь одной фатальностью ведом.

* * *

Вечность — это пространство без времени и без движения,

Без потерь и находок, уныния и наслаждения,

Без особых примет, потому что свобода порочна,

Вечность — всё, чего нет. Вечность до неприличья бессрочна.

Это так и не так. Это просто ответ без ответа,

Вечность в каждом «тик-так» прячет часть нереального света,

Чтобы встать и уйти, и найти и покой, и беспечность,

Нужно в сердце нести то, во что превращается вечность.

* * *

Я хотел бы как он, да откуда найти в себе силы?

Сквозь засилье окон и икон — на поклон к палачу?

Я б нарушил закон, наплевав на кресты и могилы,

В миг, когда белый ангел тихонько скользнет по плечу.

Я хотел бы, но нет — слишком долго хожу по планете,

Где сонет, где планшет, где сквозь сито на волю строка,

Я б нарушил запрет, если б знал тех, кто святостью светит,

В миг, когда надо мной вдруг расступятся все облака.

* * *

Время станет другим, но не сразу,

И от этого может быть проще

Верить снам и невинным проказам

Там, где ветер знамена полощет.

Лондон — город заносчиво милый,

Много лучше хмельного Парижа,

Но любить его нет уже силы,

Мне глубинка российская ближе.

Пусть не так современны одежды,

Пусть не всё соответствует моде,

Я с любовью, я с верой, с надеждой,

На меня ностальгия находит —

Внешне малоприметная глазу,

Но зато без нее нет поэта.

Время станет другим, и не сразу

Осень сменит дождливое лето.

* * *

На столе только лишь алкоголь

И дрожащее пламя свечи,

Я не сразу вхожу в эту роль —

Ожидание встречи в ночи.

За окном — непроглядная тишь,

Тени спят в опустевшем саду,

Ты не сразу, наверно, простишь

То, что я тебя, милая, жду.

* * *

Хорошо — не значит тише,

Мысли разными бывают,

Невозможно жить без крыши,

Той, что небом называют.

* * *

Ты можешь говорить с упреком: «Нет»

И верить в то, что я тебя хотел,

И думать, что какой-то там минет

Способен на душевный беспредел.

Ты можешь даже выдумать слова,

Которые я в спешке произнес,

В твоих мечтах на всё твои права,

Я признаю надежды — не вопрос.

Ты можешь говорить и так, и так,

Приняв на грудь коктейльную бурду,

Но только факт: мы избежали fuck,

Я не пришел, и впредь я не приду.

К бл...дям по жизни мне дороги нет.

* * *

Флюиды неверности — знак одиночества,

Исход достоверности — запах пророчества,

Все признаки вечности в мифах расскажутся,

Флюиды беспечности кодом окажутся.

Исток достоверности — вымысел времени,

А коды неверности — в генах и в семени.

* * *

Я суеты не замечаю,

Скучаю. По тебе скучаю.

Дела, дела, дела, заботы —

Вся жизнь расписана по нотам,

Но я забот не замечаю,

Скучаю. По тебе скучаю.

* * *

Жизнь прожить — не поле перейти,

Даже в небо обретя дорогу.

Нужно, сбросив страх, с ума сойти,

Только чувства приближают к Богу.

Время, растворившее окно

Откровеньем Саши Башлачева,

Скоростью доснятое «Кино»

Набирает скорость снова, снова.

Камень тянет ввысь благие сны,

Рыжим солнцем улыбнись мне, Янка.

На Егоре нет былой вины,

На Руси поминки — та же пьянка.

Кто за кем? А нужен ли ответ?

Стоит ли судить пророков строго?

В рок-н-ролле грешных духом нет,

Рок-н-ролл всегда идет от Бога.

* * *

Нелогичную линию трудно прочесть на ладони.

Кем я был? Кем не стал? Кем не буду? Не всё ли равно?

Тот, кого не догнал, тот уже никогда не обгонит,

Тот же дождь, тот же снег, тот же лучик стучится в окно.

То же время не «так» и не «тик», те же листья под ноги,

Из разбитого зеркала лет смотрит кто-то не так,

Нелогичность поступков плодит бесконечно тревоги,

Всё еще впереди. И неважно, каким будет шаг.

Нелогичную жизнь только время считает логичной.

* * *

Время проходит сквозь плотные стены,

Сквозь миражи сотворения чуда,

Время, прошу, будь со мной откровенным,

Лишь потому, что я искренним буду.

Каждую ночь на холстине из мрака

Выжгу окурками звездные сети,

Время, ты любишь быть Богом, однако,

Там, где другие светила не светят.

Мир — ощущение собственной тени

В парке, где можно навек заблудиться,

Время, как девочка, встав на колени,

Просит сомнения не расходиться.

Я становлюсь в поле строк откровенным,

Зная, что дальше моложе не буду.

Время проходит сквозь плотные стены,

Сквозь миражи сотворения чуда.

* * *

Убиваю в себе нежелание быть несвободным,

Тесно ветру в лесу, страшно пуле в туманной дали,

Буду вечно, как волк-одиночка, до жизни голодным,

Я всегда буду там, где другие никак не смогли.

Разбиваю часы, рассыпаю песок по паркету,

Разряжаю наган в непроглядную плоскость зеркал,

Это реквием, брат, посвященный мессии-поэту,

Тому самому, брат, кто забрал у меня пьедестал.

Убиваю и в нем нежелание быть несвободным.

* * *

Нет времени ждать милости. Спешу

Туда, где высь пленительно свежа,

И рифмами, как воздухом, дышу,

И прохожу по лезвию ножа.

Кровавый путь не так уж и кровав,

Когда за явью кроются мечты,

Я сам решаю, прав я иль не прав,

Признав одно: что смысл жизни — ты.

* * *

Чтоб жизнь не проходила мимо,

Знай, «не могу» — осуществимо.

* * *

В потоке снов и мути

Мечта — глагол, по сути.

* * *

Слова меняют мысль, но не сюжет,

Всё, что случится, просчитали свыше,

И ничего без Бога в жизни нет,

Взлетевший дух и съехавшая крыша.

Дары небес — удары, страх и боль,

Но всё решится, так или иначе,

Плацебо веры — частью алкоголь,

А частью то, что горько в сердце плачет.

* * *

Я чувствую тайны, что скрыты под тяжестью вод,

И небо здесь кажется много синее других,

И мертвые окна хранят строки вычурных од,

И мысли становятся эхом желаний благих.

Понять Казанову без местного ветра нельзя,

О сколько веков не изменится сущность времен!

О сколько романтики в снах, что по глади скользят,

О сколько под масками скроется нежных имен.

Я чувствую тайны в движении тяжести вод.

* * *

Гениальность простят,

Не простят совершенство,

И подсыпанный яд

Лишь усилит блаженство

При уходе туда,

Где запретные дали,

Где сияет звезда

Ярче ярких медалей.

Я улыбкой в ответ

Всех, кто выйдет навстречу,

Ослеплю, как поэт,

Нежным словом подмечу,

Что прекрасен был яд,

Мне открывший блаженство.

Гениальность простят,

Не простят совершенство.

* * *

Сидеть бы, свесив ноги с крыши,

И не бояться высоты,

И с тишиной играть в «кто тише»,

И быть бы чище чистоты,

И каплей вниз и вверх обратно,

Как мяч летающий — прыг-скок,

И пулей в лоб, и всё понятно,

И острой финкой между строк,

И топором рубя дорогу

В Европу с волею Петра,

И постигая понемногу,

И зная, в чем своя игра,

И дальше — больше, дольше, тише,

И краше, чище чистоты,

Сидеть бы, свесив ноги с крыши,

И не бояться высоты.

* * *

Вот и закончились игры под током,

Мало земли, неба нет надо мною,

Запад, как сыпью, покрылся востоком,

Трудно дышать под бетонной стеною

Собственных мыслей, разложенных в клетки,

Так и не ставших красивыми в строчках,

Словно попавший на сход с малолетки,

Чувствую каплями кровь на заточках.

* * *

Мне не скрипеть пером в тиши Парижа,

Мне не спешить под утро на дуэли,

Я не смогу того, что ненавижу,

Но я успею там, где не успели

Другие, возведенные в поэты,

Крылатые избранники Пальмиры,

Нет разницы меж тем и этим светом,

Когда открыты слышащим эфиры.

Играют скрипки, время ставит фишки

На черное, на красное, на нечет,

А я в душе по-прежнему мальчишка,

Меня мечты сильней лекарства лечат.

* * *

Я не вправе просить пощады

На суде для себя у Бога,

Вижу — черти раскладу рады,

Знают — грешен, и знают много,

От чего не смогу отбиться,

И за что на все сто в ответе.

Ничего кроме снов не снится,

Тех, в которых плоть шельмой метят.

Поддаюсь, а они и рады,

За тревогой грядет тревога.

Я не вправе просить пощады

На суде для себя у Бога.

* * *

Каким патроном продырявят грудь?

Каким калибром разорвут в куски?

Ответит на вопросы где-нибудь

Такой же пленник грусти и тоски.

Жизнь — не привычка сеять пыль дорог,

Любовь — не спичка в коробе мечты.

Каким снарядом я бы ранить мог?

Какою гильзой вдохновишься ты?

* * *

Тупиком дорога. Небо давит плечи,

Далеко до Бога даже с даром речи,

Ничего не значит — быть в душе поэтом,

Так или иначе, тьма родится светом.

Лишь дурная слава да пустые числа.

Где моя отрава? Что важнее смысла?

То-то и награда — свежий ком с кургана.

Ничего не надо, кроме слов обмана,

Что судьба прекрасна, и по воле Бога

Небо стало красным, да крестом тревога.

* * *

Одна ошибка тянет череду

Ошибок и, как следствие, беду.

Жить святителем пламенной страсти,

Оппозицией страху и власти,

Выделять в компромиссах контрасты,

И при этом не быть педерастом.

Вот она — сущность русских поэтов.

* * *

Все они живы где-то,

Все мы столкнемся когда-то,

Поэты и не поэты,

С Арбата и не с Арбата.

* * *

Нотка грусти — слов красноречивей,

Капля крови — чтоб ясней печаль,

Жизнь во многом кажется красивей

Там, где неба призрачная даль.

* * *

Бéды сметут цунами,

Ветер разгонит тучи,

Те, кто придут за нами,

Будут намного круче

Юности девяностых.

Памятник — слезы с кровью.

Те, кто придут, те просто

Мир наводнят любовью.

* * *

Уж не буду я святым, это точно,

Седина, как будто дым, въелась прочно,

И на ребрах виден след от заточки,

И из сердца льется свет через строчки.

Всё, что создано весной — не напрасно,

А идти всегда вперед — не опасно,

Ибо вечность впереди и свобода,

Так веди, любовь, веди через годы,

Чтоб рассеялось, как дым, то, что прочно,

Чтоб остался молодым, непорочным.

* * *

Я хочу тебя, слышишь, хочу

Сжать в объятьях, чтоб выросли крылья,

Я с тобой в небеса улечу,

Я хочу тебя вплоть до насилья.

Зацелую тебя, украду

Навсегда из житейского плена,

Я свой рай даже в страшном аду

Сам построю. И пусть во вселенной

Знают все, как тебя я хочу.

* * *

Глобальная скорбь — это трещина в сердце поэта,

Не в рифму печаль, слово «истина» — память строки,

Я мог бы не стать откровением этого света,

Когда б мы не стали со смертью внезапно близки.

Одна только жизнь между струнами в память о струнах.

Лежи и смотри, улетая — не смей улетать,

Глобальная скорбь оттого, что не быть вечно юным,

Не знать, не иметь, не хотеть, не желать и не стать.

* * *

Скажу я бывшей, смысл преображая:

«Ты мне теперь чуть меньше чем чужая,

Тебя я чуть слышней других услышу,

Но не сорвет с тобой теперь уж крышу,

Я свет твой отличу сейчас от света,

Мне не бывать вовек твоим поэтом,

И строки грусти в черных крошках хлеба

Отныне пополам разделят небо

Лишь потому, что, смысл преображая,

Ты для меня чуть меньше чем чужая».

* * *

Всё реже посещает тишина

Ветра моих спешащих в небо строк,

Всё чаще не пугает вышина

Тем, что взобраться на нее не смог.

Дым, только дым, и смысла не найти

В казалось бы всезнающем вине,

Прощающим прошу, Господь, прости

И не забудь, прошу, простить и мне.

* * *

За окном в восторг листва приводит,

Жаль, в руках моих не пистолет,

Грусть всегда приходит и уходит,

Оставляя только память лет.

Жизнь моя, ты не приснишься боле

В раннем детстве, где-то в тишине,

И никто не снимет чувство боли,

Что томится песнями во мне.

Мы ничуть в душе не изменились,

Постарев невидимо притом,

Деньги, что ушли, уже забылись,

Что уйдут, забудутся потом.

Я смотрю в окно и вижу небо,

Ласковый, далекий звездный свет.

Неживым я в этой жизни не был,

Вот таков он, правильный ответ.

* * *

Когда-нибудь, в такой же ночи,

К кровати не успеют врачи,

И с воском прогоревшей свечи

Исчезнут все слова-палачи,

Которыми я ранил тебя,

Безумно, больше жизни любя,

Прости огонь погасшей свечи,

Прости, что не успели врачи

В особенно несчастной ночи.

Забудь мои слова-палачи,

Которыми я ранил тебя,

Безумно, больше жизни любя.

* * *

Как смерть близка.

Как хороводит рядом:

Ствол у виска,

Бокал наполнен ядом,

И каждый срок

Короче с каждым шагом,

Не часто Бог

Предстать желает магом.

* * *

Купюр ли шелест или звон монет,

Работа, драка, то силки, то сети,

Единственное, в чем сомнений нет —

В любви к тебе и в преданности к детям.

* * *

Я всё чаще не сплю,

Ночь всё чаще длинна,

И часы тороплю,

И луна у окна

Что-то ищет в тиши

Уже тысячу лет,

Жаль, она без души —

Я б прочел ей сонет

О тебе, обо мне,

Обо всём, чем живу.

И о том, что во сне

Проще, чем наяву.

* * *

Там, за небом, прекрасная даль,

Где мы будем немного другие,

Серый дождь умножает печаль

На бесцветный поток ностальгии.

Всё, что было и будет, люблю.

Мне не нужно особенно что-то,

Я надежды всё чаще коплю,

Им в душе моей нет уже счета.

Серый дождь — ностальгии родня,

Вдохновенье в нем ищут поэты,

Что касается лично меня,

Я в дождях своих вижу ответы

И за небом прекрасную даль.

* * *

Расправляя крылья за спиной,

Отключаясь мысленно от дел,

Я лечу над сказочной страной,

Мне неведом сказочный предел.

Нимб подобен солнцу в вышине,

Город детства — в сердце навсегда,

Как же мало в жизни нужно мне,

Лишь не угасай, моя звезда.

* * *

Остатки сил собрав в кулак, терплю,

Счет времени давно уж не пленит,

И непонятно — больно и люблю,

Или люблю, поскольку всё болит?

Душа совсем утратила покой,

Не чувствует рассудка голова,

И скованы последнею строкой

Простые, очень личные слова:

Оставьте Богу радости Творца.

* * *

Знаем то, что умрем,

Верим в то, что не скоро,

Лишь грехи соберем

И сожжем, словно ворох

Пожелтевшей листвы

На осенней дороге,

Всё известно, увы,

Кроме правды о Боге.

* * *

Бросив зерна, ждали хлеба,

Глядя в омут, видя небо,

Торопились жить иначе,

Закрывали уши плачем.

Не родись красивой — поздно

Верить в то, что место звездно,

Ждать от зерен мякиш хлеба,

Глядя в омут, видеть небо.

* * *

Сядь за рояль,

Я разлил по фужерам спирт,

Время не жаль,

Если мы выбрали флирт,

Пламя свечи,

С воском растаяли дни

В этой ночи,

В этой ночи мы одни,

Пусть до утра

Сны испарятся, как спирт,

Жизнь — не игра,

Жизнь — нескончаемый флирт.

* * *

Ни денег, ни славы, ни прока

От слов и от строчек, но всё же

Я — детище русского рока,

Мне музыка жизни дороже.

Ни камни, ни окна, ни струны

Прервать не смогли вдохновенья,

Я призван быть сильным и юным

Творцом своего поколения.

* * *

Чувства создают беспечность,

Память тает понемногу,

Старше Бога — только вечность,

Та, что создана не Богом.

А в придуманной вселенной

Рай всегда граничит с адом,

Мама с папой, неизменно

Не старея, где-то рядом.

Бог — ребенок. Мир — беспечность,

Боль уходит понемногу,

Старше Бога — только вечность,

Та, что создана не Богом.

* * *

Ты будешь хотеть взять и сразу, и всюду,

Сорвав с меня джинсы подчеркнуто грубо,

А я... я смотреть молча, милая, буду,

Как нежно сжимают его твои губы.

Как змейкой язык заскользит много ниже,

Как руки сомкнутся в тугие объятья,

Мы станем отныне понятней и ближе,

Затем я сниму с тебя белое платье.

Не надо спешить, повернись-ка спиною...

Ты так соблазнительна. Он ищет плена.

Ты кончишь не раз без меня и со мною,

Я буду везде в твоей нежной вселенной.

Как хочется чувствовать воздух свободы,

Романтика там, где душа — тоже тело,

Мы будем и сможем и ночи, и годы

Любить и летать за земные пределы.

* * *

Обломаться, принять и смириться навек,

Ничего не понять, молча лечь и не встать,

Только глина, земля, грязь и выпавший снег,

Только мысли о том, что я мог бы летать.

В зазеркальной стране дефицит на Алис,

Вырос Маленький принц. Превратился в царя,

Смотрит, сука, с престола уверенно вниз.

Зря придуманный мир. Точно знаю, что зря.

Я последнюю пулю пущу в потолок,

Я не сдамся без боя, я кровью весь снег...

Потому что я — часть слова светлого «Бог»,

Потому что не ангел я, а человек.

* * *

Надеюсь, на вопрос ответишь ты:

За что швейцарцам столько красоты —

Озер и гор — вручил однажды Бог?

За что покой? За что лишил тревог?

Не знаю я, и ты не дашь ответ,

Для нас с тобой ответа просто нет.

* * *

А поутру они проснулись,

И будто б не было войны,

И словно с ветрами июля

Исчезли капельки вины.

Роса осела в чистом поле,

Вдали запрятался туман,

Исчез позыв душевной боли,

Забылся, как простой обман.

А поутру они не стали

Искать врагов в родном краю,

Ведь генеральный — Иосиф Сталин —

Уже полвека как в раю

Или в аду, знамена гладит,

Целует, может быть, чертей,

И Ленин там с подружкой Надей

Средь хулиганов всех мастей.

А поутру они забыли,

Каким бывает страшным век,

Иные — здесь, иных — зарыли,

Кому-то — град, кому-то — снег.

Роса осела в чистом поле,

Вдали запрятался туман,

Исчез позыв душевной боли,

Забылся, как простой обман.

* * *

Не коллекционирую грехов,

Не выжимаю из себя стихов,

Всё искренне пишу на чистый лист,

В познании жизни — только оптимист.

Я каждый миг свой искренне люблю,

Мгновенной смерти для себя молю,

Без лишних сожалений, слов и мук

Ни от чужих, ни от своих же рук.

И чтоб не прекращалась круговерть,

За жизнь мою — мою же дайте смерть.

* * *

Во мне много страсти былой,

Особенно если мы врозь,

Я словом, как острой стрелой,

Хочу тебя ранить насквозь.

Во мне много будущих нот,

Которые вместе споем,

Стреляю без промаха влет

Туда, где мы будем вдвоем.

* * *

На «не вечность» и «вечность» у времени нету делений,

Но мечты о тебе до тебя были мне маяком,

Поцелуй нежно в губы и плавно спустись на колени,

И возьми его в рот, и почувствуй его языком.

Пусть движенья твои станут частью большого сюжета,

Мы не станем грешней, оттого что шагнули за край,

Этот город не свят, наша жизнь — только ночь до рассвета,

Между адом и адом мы выстроим собственный рай.

Лишь прочувствуй его всей душой через стройное тело,

И зажги в своем сердце надежды большую свечу,

И признайся себе, что хотела, хотела, хотела...

Я признался себе: я хочу, я хочу, я хочу...

* * *

На небе нет нехоженых дорог,

Преградами не служат облака,

Не знаю я, поскольку знает Бог,

Откуда в сердце горькая тоска?

Пытливый взгляд рассеивает тьму,

Болит душа и мучает печаль,

Я, многое познавший, не пойму,

Но этим и прекрасна неба даль,

Как таинство нехоженых дорог.

* * *

Воздаю куражу

И куражусь на славу,

Никого не сужу,

Да и кто мне даст право?

За любовь — хоть куда,

Не щадя дух и силу,

Мое счастье — всегда

Всё, что есть и что было,

И что будет потом,

За могильной плитою,

Я укрою листом,

Я себя удостою

Целым складом наград:

Орденов да медалей,

Разве я виноват,

Что при жизни не дали?

Никого не сужу,

Да и кто мне даст право?

Воздаю куражу

И куражусь на славу.

* * *

Здесь и горы другие,

Здесь живу ностальгией

По придуманным сказкам и непрожитым снам,

Здесь не всё так, как прежде,

Здесь священной надежде

Уготовано счастье быть представленной нам.

Я смотрю и скучаю,

Мысли не замечаю,

Мое сердце — в России, и в России душа,

Память строчки листает,

Здесь тебя не хватает,

Лишь с тобою возможно жить, свободой дыша.

Здесь и горы другие,

Здесь живу ностальгией.

* * *

Вот и осень спустилась с небес,

Скоро птицы рванут прямо к югу,

Сбросит наземь листву старый лес,

Чтоб уверенно выдержать вьюгу

И примерить стволами берез

Необычно белесые снеги,

Скоро льдом ностальгических слез

Воды вод обметут обереги.

Скоро время лишится ума,

Ненадолго, но всё ж без остатка,

Потому что не вечно зима,

Потому что забыта перчатка,

И дуэльно призывная новь

Скоро выступит в звуке капели,

Скоро, празднуя нашу любовь,

Мы останемся в нашем апреле.

P. S.

Никуда уж ни шагу без сна,

Всё не так — и озера, и горы,

Мне нужна-то всего лишь весна,

Что придет и, надеюсь, что скоро,

Через пару иль больше ночей.

* * *

Не режь узлы, их можно развязать,

Всем почестям жизнь воздает грехами,

Я многое сумел бы рассказать

Иль описать при случае стихами.

Но время ни за что не обмануть,

Оно само — известный «вор в законе»,

Я пробовал забыться и уснуть,

Нарисовав рога в своей иконе.

Но просыпался, будто в первый раз,

Где исповедь — там проповедь понятна,

Я не хочу писать красивых фраз,

Не стану петь гламурно и развратно.

Мой мат — не шах. Мне есть что рассказать

Иль описать при случае стихами.

Не режь узлы, где можно развязать

И расплатиться с будущим грехами.

* * *

Озера, горы, шоколад,

Луга, коровы, лучший сыр,

Здесь беззаботной жизни рад

Словарь, зачитанный до дыр.

«Патек», «Брегет» и «Вашерон»,

За банком банк, без лжи и схем,

Покой сквозит со всех сторон,

Здесь создан для детей Эдем.

А я беспечной жизни рад,

Словарь свой зачитав до дыр,

Мне сладок горький шоколад,

Мне не солен соленый сыр.

* * *

А мне снились сегодня объятья

И твои приоткрытые губы,

Я снимал с тебя белое платье,

Я входил в тебя нежно и грубо.

Ты шептала о чем-то мне в ухо,

Я не слышал, но чувствовал строки,

Ты была королевой и шлюхой,

Возносящей на небо пороки.

Ночь любви превратилась в мгновенье,

Не оставив следа на постели,

Только мне не забыть вдохновенье

И как мы неустанно хотели

Быть друг в друге всю жизнь до рассвета.

* * *

Нет предела мечтаниям,

Нет вселенной предела,

Широта всех скитаний

Ограничена телом.

Память, сны воедино

Я сплетаю и вижу:

Оживает картина —

Мы идем по Парижу.

Ты с букетом фиалок.

Я в наряде фигляра

(Вид мой вовсе не жалок,

Но мы странная пара).

Бонапарт с Жозефиной

Всё судачат о детях,

А я слышу дельфинов

И акул в Новом Свете.

Мы несемся на бриге,

Видим остров Свободы,

Далеко до интриги,

Каковы наши годы!

Что-то шепчет Гагарин

Под Смоленском полякам,

А я в Вологде барин,

А ты в Нижнем, однако.

Снаряжаю «Феррари»

И лечу по дорогам,

Все «пятьсот» на радаре,

Что не так уж и много

С точки зренья прогресса

Двадцать третьего века.

Я, как прежде, повеса,

Мне нужна дискотека.

Мы танцуем под «диско»,

Нам поет Челентано,

Всё далекое близко,

Всё легко и спонтанно,

Если чувствовать вечность

Через сны и мечтания.

* * *

Все вокруг только судят и лгут,

Зависть — грех, но никто не боится,

Ибо счастье хранить — это труд,

Для несчастья не нужно трудиться.

Я люблю тебя снова и вновь,

Мне плевать, и хочу, чтобы тоже

Ты плевала. Пусть наша любовь

Будет выше, сильней и дороже

Всех событий на этой земле.

* * *

Пытаясь уйти за пределы,

Плывя по потокам сознания,

Ловлю сердцем острые стрелы,

Теряю ненужные знания.

Моря превратив в океаны,

Лишь каплю имею — не боле,

Всё странное стало не странным,

Я будто б отправлен в гастроли

На годы, недели, минуты,

Чтоб выступить и возвратиться,

И всё это нужно как будто

Всем тем, кто способен влюбиться,

Кто выйдет за мной за пределы,

Оставив ненужные знания.

* * *

Всю жизнь за шагом шаг

Иду к святым местам,

Там многое не так,

И так хотят не Там.

Но всё же я иду,

Светилом мне — звезда,

Жаль, лишь через беду

Смогу попасть туда.

Уже открыт тоннель,

И вспыхнул яркий свет,

Жизнь для меня не цель,

Там просто смерти нет,

Там ангелы поют,

Там слышно голосá,

Господь создал уют

Открывшим небеса...

Там многое не так,

И так хотят не Там,

Но я за шагом шаг

Иду к святым местам.

* * *

А исповедь проще

В березовой роще,

Вокруг столько неба,

Что в колосе хлеба,

Я вижу светила

Волшебную силу

И чувствую Бога.

Он смотрит нестрого.

Ему тоже проще

В березовой роще.

* * *

Бог видит всё и знает, и прощает,

Он легкой жизни мне не обещает,

Во всём со мной и справедлив, и строг,

И мне легко, когда всё видит Бог.

* * *

Во снах и наяву

Неправильно живу,

И каждый новый день

Накладывает тень

На то, как я живу

Во снах и наяву.

Но всё же я живу

Во снах и наяву.

* * *

Я совсем обычный индивид,

Хотя сам себя другим рисую,

Чистый звон колоколов трезвит

Душу, заблудившуюся всуе.

Время — лучший доктор и судья,

Приговор и строг, и безутешен,

Ибо понимаю даже я

То, что грешен, абсолютно грешен,

Что совсем обычный индивид.

* * *

Помню холод чужих городов

И окон сверхзвериный оскал,

Помню крики с последних рядов,

Помню то, как терял и искал

В лицах встречных прохожих ответ

На вопросы, забыв про упрек,

Помню неба спасительный свет

И уроки прожитых тревог.

Помню всё, что нельзя позабыть

Ни за что и нигде никогда,

Помню, знаю и буду любить,

Растопив городов холода.

* * *

Чувство страха спасает меня от капканов,

Что расставлены всюду, куда ни взгляни,

Меня манят к себе неизвестные страны,

Я теряю в походах и деньги, и дни.

Завтра осень придет. На опавшие клены

Стихотворно осядут дождями слова,

Я по жизни иду бесконечно влюбленным,

Моя правда любви всесторонне права.

И храня в глубине чувство вечного страха,

Остаюсь сам собой и другим становлюсь,

Защищая любовь, посылаю всех на х...,

Защищая себя, за любовь лишь молюсь.

* * *

Меняем города, считаем дни

Разлук и не разлук попеременно,

И верим в то, что в мире не одни,

И знаем то, что всё на свете тленно.

Вперед-назад, назад-вперед и вновь

Меняем города на дни и ночи

И верим в то, что нас спасет любовь,

И знаем то, что ревность когти точит,

Взрезая душу глубже острых бритв,

То возводя, а то ломая стены.

А мы живем и верим без молитв,

А мы живем и знаем — жизнь нетленна.

* * *

Как, будучи творцом, не вляпаться в искусство,

Без лавров, но с венцом неся на небо чувства?

Как не упасть на дно, взлетая выше крыши,

Когда тебе дано, при том что все не слышат?

Как в сердце рвется Бог, как пламя душит стужу,

А крест моих тревог в том, что я миру нужен.

* * *

Кто-то с неба смотрел,

Кто-то смотрит теперь,

Кто-то просто сгорел,

Кто-то выставил дверь,

И окно — не окно,

И печаль — не печаль,

Жаль, немногим дано,

Правда, искренне жаль.

Вот и жизнь позади,

Вот и стрелки назад,

С неба — только дожди,

Только слезы и град.

Улыбнись, не грусти,

Всё не ясно пока,

Кто-то скажет: «Прости»

И вдохнет облака.

* * *

А жизнь, что прошла, всё ценней,

И фото тех лет — как вещдоки,

Герои сегодняшних дней

В романтике меньшие доки.

Я вроде бы внешне не стар,

Я внутренне — тот же мальчишка,

Но мой поэтический дар

Оставлен в написанных книжках.

* * *

Не щадя ни людей, ни икон,

Досылаю в патронник патрон,

Наплевав на любую мольбу,

Открываю не глядя стрельбу.

Бог простит, потому что поймет,

Только пламенем плавится лед,

На висках оставляя печать,

Время просто не может молчать.

Слово — в строчку, а строчка — в салют,

Всех нас в будущем просто убьют.

Досылаю в патронник патрон,

Не щадя ни людей, ни икон,

Не пытаясь простить и принять,

Не стараясь особо понять.

Сам себе выбирая судьбу,

Продолжаю шальную стрельбу,

И я чувствую — плавится лед.

Всё пройдет. Всё пройдет. Всё пройдет.

* * *

Распогодится осень, придет вдохновение,

Вместо скучных дождей — солнце бабьего лета,

Это время снимает любые сомнения,

Это лучшее в жизни любого поэта.

Я пойду поброжу по знакомому парку

И, заметив на лавочках пары влюбленных,

Улыбнусь, вспоминая, как в юности жаркой

Мне хотелось раздеть ее нежно под кленом.

Как она целовалась со мной неумело,

Как дрожала листком золотистой березы,

Когда руки мои ее гладили тело,

Тогда не было быта и опыта прозы.

Как сейчас, в миг, когда распогодилась осень...

* * *

Пророков в отчестве мало,

Лжецов много больше, увы,

Я поднят на твердь пьедестала

Устами недоброй молвы.

И мафией став, и пороком,

Смотрю сверху вниз, как звезда.

Осталось немного пророков,

С лжецами, напротив, беда.

* * *

Час без сна, два без сна, три без сна — это много,

Ночь длинна до утра, как на небо дорога,

Я — не я, ты — не ты. Как дожить до рассвета,

Где другие мечты, где бессонницы нету?

* * *

Я ушел за фатальные даты,

За приметы, к которым поэты...

Неужели и я виноватый,

Что никто не пальнул в меня где-то?

Я не смог заглушить в себе ноты,

Зазвучавшие в детстве когда-то,

Неужели с упреком мне кто-то

Бросит в спину — мол, сам виноватый?

* * *

Черной птицею вниз самолет,

Сердце прочь. Мало неба вокруг.

Знаю я, что не знает пилот

О любви, породившей испуг

И пустившей тепло по пятам,

Вслед за мной плавя чувствами лед,

К той, которая ждет меня там,

Куда птицею вниз самолет.

* * *

Нужно жить, чтобы жить,

И летать, чтоб летать,

И кружить, чтоб кружить,

И упасть, чтобы встать.

Потерять, чтоб найти,

Написать, чтоб стереть,

И создать, чтоб снести,

И не зря умереть.

Проливные дожди

Сотни лет над страной.

Жди, любимая, жди

Мои песни весной,

Где грибная пора,

Там три тысячи лет,

Радость неба с утра

И от облака след.

* * *

Я раньше смерти не умру,

Ты позже жизни не поймешь

Всю эту странную игру,

В которой правдой служит ложь.

И лихо, ставшее добром,

И съеденный соленый пуд,

Всё это я срубил пером,

Всё это не считал за труд.

Потомки мне простят мечты,

Как дерзость, данную судьбой.

А я? Что я? Я там, где ты.

А ты? Ты там, где я с тобой.

* * *

Дождь молнии метал в краю распятом,

Дождь издевался, корча в лужах рожи,

Дождь выругался грозовым раскатом,

Дождь сотню лет творит одно и то же,

Дождь торопился вымочить до нитки,

Дождь не боялся ни зонтов, ни тентов,

Дождь лил и лил, не прекращая пытки,

Дождь сотню лет — король экспериментов

На людях, городах, на разных странах,

На судьбах, на сюжетах, на спасениях,

На том, что странно и не очень странно,

На взлетах, зависаниях и падениях.

Столетний дождь. Столетний дождь повсюду.

* * *

Смывая грим несыгранных спектаклей,

Актриса-осень куталась в пальто,

А мне хотелось вдрызг напиться каплей

Романтики, прошедшей решето

Мечтаний, праздника, увядшей ностальгии,

Основы строк неспетого стиха,

Времен, где мы совсем-совсем другие,

Где хорошо от каждого греха,

Где я как есть — играющий стаккато,

Где рок-н-ролльно рву струну души,

Где ты мне скажешь с грустью виноватой:

«Ну не спеши, мой мальчик, не спеши...»,

А я не брошу в воду пистолета,

Не стану тем, кем стать не смог сейчас,

Актриса-осень, я желаю лето —

Пусть бабье, пусть еще хотя бы раз

Не смоешь грим для нашего спектакля,

Не спрячешь прелесть платья под пальто.

* * *

Вроде крылья на месте и к полету готовы,

Вроде жив, вроде, вместе с каждым прожитым словом,

Вроде денег навалом, вроде много ли надо,

Вроде не зае...ло, вроде нет камнепада,

Вроде чувствую меру, вроде признан в народе,

Вроде завтра не серо…

Или всё это — вроде?

* * *

Разоблачаю сны

В собственной тишине,

Холодно без весны

В бездне и в вышине.

Спрятались облака,

Ночь — атрибут теней,

Гложет мечты тоска,

Я растворился в ней,

Разоблачая сны.

* * *

Соглашусь оказаться с тобой взаперти

И почувствовать вирус безумия снова,

Чтоб, скрестив в синем небе два разных пути,

Вдохновенно ловить грудью каждое слово.

Я не просто поэт. Я, как прежде, живой,

И, как прежде, лечу над осенней планетой,

Чтобы видеть, как клен опадает листвой,

Как березка стоит в чистом поле раздетой.

Так и я свои дни распущу по ветрам,

Так и ты предо мной поспешишь обнажиться,

Потому что любовь — самый чувственный храм,

Потому что лишь нам небо в ноги ложится.

* * *

А ветер рвался с силою в окно,

Да так, что трепетали в страхе шторы

И расплескалось по столу вино,

И прекратились в доме разговоры.

Сквозняк гулял и, хлопая дверьми,

Всех приводил в немое созерцанье,

Как будто говорил: «А ну возьми,

А ну возьми на перевоспитанье».

Порыв стихал и вскоре вовсе стих,

Закрылись окна и закрылись двери,

И тихо стало в доме для двоих,

И без вины вино, забыв потери,

Опять в бокалах обрело рубин.

* * *

Мне «всего» иль «уже» — слава богу, не вижу контрастов,

Завтра — то же вчера с оговоркой на прожитый миг,

Я умею летать — к сожаленью, всё чаще нечасто

Ради светлых небес покидаю шальной материк.

Облаками — слова, серой тучкой — дефисы и точки,

Ты прости мне меня, если утром в похмельном бреду

Я забуду сказать о нелепых последствиях строчки

И о том, что нигде я красивей тебя не найду.

Лабиринты дорог приведут, очевидно, что к раю,

У последней черты вновь предстану в одном неглиже,

Ты прости мне меня — очевидно, что я не играю,

Находясь где-то между своими «всего» и «уже».

* * *

Побыстрее, чем жил, кинопленкой

Годы лихо назад прокручу,

Там, где в парке с красивой девчонкой,

Там, где вырвалось страстно: «Хочу!».

Где отказ послужил вдохновением —

Согласись она, был бы поэт?

Прокручу, наслаждаясь движением

Моих счастливо прожитых лет.

Годы — дым, но и речь не об этом,

Без любви жизнь — пустые слова,

Мне не хочется быть не поэтом,

Я не быть им смогу ли едва.

* * *

Фиксирую эмоции словами,

Смотрю туда, где завтра будет снег,

Как жаль, вчера я танцевал не с Вами,

Но с Вами мы познали жизни бег...

Пусть не везде, но Вы всегда со мною,

Без музыки слова почти мертвы,

Не Вы мне крылья дали за спиною,

Не Вы, не Вы, увы, не Вы, не Вы.

* * *

Огнем отзовется лопатка на выстрелы в спину,

Не мажут лишь ангелы. Страстью пропитаны стрелы,

Я, если смогу, упаду навзничь в бездну картинно,

Кровавыми точками я татуирую тело.

Душа воспарит, получив в месте раны свободу,

Любое безумство достойно представлено Богом,

Какое же счастье — не видеть конца небосвода!

И снова, и снова бродить по небесным дорогам.

Оставленный вечер своим послевкусьем прекрасен,

В бокале вино удивительно трезвого цвета,

Шепни мне на ухо: «Ты правда не очень опасен?»,

Не очень, немногим опасней любого поэта,

Которому в спину вонзили смертельные стрелы.

* * *

И у неба есть берега,

Только видеть их не дано,

Падают пушисто снега

Сверху да на самое дно.

Там, где ледовит океан,

Холодом пугают зверье,

Мне не нужно северных стран —

Не мое, совсем не мое.

Взглядом не суди. Отпусти

Все грехи, что брал до тебя,

Если можешь, просто прости,

Разреши воскреснуть, любя,

И сказать, как ты дорога,

Как нелепа жизнь без чудес,

Раз у неба есть берега,

Значит, мы не видим небес.

* * *

В моих глазах — моря всех лучших грез,

В моей душе — беспечности запас,

Я понимаю, как порой всерьез

Рискую быть разбитым об Парнас.

Нет радости светлее, чем печаль,

Нет в горести надежнее тоски,

Я понимаю, как тревожно жаль

Бывает тем, с кем мы навек близки.

* * *

Я устаю не успевать,

Я тороплюсь не опоздать,

Напрасно ждет меня кровать

И снов спокойных благодать.

Я не сгорю в потоке строк,

Я не смогу принять без битв,

Таким меня устроил Бог,

И в жизни нет других молитв

Помимо «Славься, Отче наш».

* * *

Когда закончатся дороги,

Тогда в момент откажут ноги,

И от подобного бессилья

Появятся и нимб, и крылья,

И я возьму тебя на руки,

И мы рванем за рамки скуки,

Туда, где небо по колено,

Где всё прекрасно и нетленно.

* * *

Коль плачется — плачь, коль смешно — так посмейся,

Не ссы неудач, цель увидел — добейся,

Послушай меня, не смотри так сурово,

Всё в жизни — х...ня, но не всё в ней х...во.

* * *

Кто-то ищет себя терпеливо в цветках иль горшочках,

Кто-то в гору идет, кто-то вовсе простился с горой,

В детстве мне говорили, что мудрость живет в моих строчках,

А теперь говорят, что совсем я мальчишка порой.

Я не вижу беды возвращаться за мудростью в детство,

Память свято хранит безупречную правду огня,

Сны, мечты — это всё, что оставлено Богом в наследство,

Сны, мечты — это то, что спасает от смерти меня.

Я себя не ищу терпеливо в цветках иль горшочках,

Я давно не хочу состязаться в горах иль с горой,

В детстве мне говорили, что мудрость живет в моих строчках,

А теперь я хочу оставаться мальчишкой порой.

* * *

Эффект не сиюминутен

В стране, где живут понятия,

Путин, Медведев, Путин —

Российская демократия.

Где выбор за волю платит,

Не всё хорошо, поверьте,

На наш век тирана хватит,

Мы с ним доживем до смерти

В стране, где живут понятия.

* * *

И не нравится всем, надоело давно,

И, казалось бы, надо, но надо не так,

Я в смиреньи своем зачеркнул «все равно»,

Я за спину ладонь, чтоб не жать ваш кулак.

Средь отточенных бритв проползти тяжело,

Потому и лечу, камуфлирован в кровь,

Отпусти без молитв совершенное зло,

Подари мне надежду, а лучше любовь —

Перекошенный крест, святость вечной души,

Сохрани в моем теле хотя бы мечту,

И еще, и еще, и еще напиши,

Я сломаю печать. Я всё честно прочту,

А затем проживу, как предписано жить.

* * *

Деревья большими не стали,

Листву не сменили они,

И вовсе от снов не устали,

И в снах не остались одни.

На небе не видно ни тучки,

Повсюду плывут облака,

Я мучаюсь в поисках ручки,

Я всё сочиняю пока.

Но скоро в одно из мгновений

Признаюсь, что очень грущу,

Ты — данное мне вдохновенье,

Ты знай — я ветра распущу

Затем, чтобы бурею стали,

Чтоб в снах не остались одни,

Чтоб золото слов разметали

На самые лучшие дни

И ночи, в которых я буду

Любить тебя с силой огня,

Ты — самое чудное чудо,

Ты ранила в сердце меня.

Деревья большими не стали.

* * *

Ни текста нет, нет строчки, нету слова,

И звук — не звук, и телефон как труп,

И на душе от пустоты хреново,

И хочется огня девичьих губ,

И тела, и безумия, и ласки,

И радости, и вечности души,

Я в тишине со снов срываю маски,

Но наслажденье не найти в тиши…

Дай слово мне, дай строчку, дай мне тексты.

* * *

Кто — не знаю и как — не пойму

Нам отводит желанные роли,

Отправляет в полет на гастроли,

Дав эмоций большую суму.

Мне так проще, поскольку живу,

Между строчек ища совершенство,

Находя и теряя блаженство,

Сны безумно любя наяву.

Океаны, моря, поймы рек

И ручьи, и дождливые лужи,

Мир воды с водолеями дружен,

Нужен мне много больше, чем снег.

А еще я вхожу в облака,

Чтобы с твердью не быть откровенным,

Запускаю ветра внутривенно,

И из сердца уходит тоска.

Я летаю, не чувствуя груз,

Дух души не измеришь весами

Там, где время простилось с часами

Всех телесных тревог и обуз.

Облегчаю эмоций суму,

Отправляясь в полет на гастроли,

Я лечу, и не мучаюсь боле

Мыслью той, что вовек не пойму:

Для чего это нужно Ему?

* * *

С неба землю пытаюсь обнять

За леса, за поля и моря,

Я не зря вздумал жизнь поменять,

Слышишь, милая, очень не зря.

Я люблю тебя. Ты не грусти,

Я и сам устаю от дорог,

От разлук. За разлуки прости,

Ты — во мне. Там, где ты, там и Бог.

* * *

Движенье вверх, паденье вниз,

Сюрприз, каприз и вновь стриптиз

С другой, с обратной стороны,

Сквозь сны к пришествию весны.

К Христу, к кресту, к черте, за край,

Прости, спроси, где ад — там рай,

И небо с горем пополам,

И храм, что превратится в хлам.

И ночь, и день, и век за год,

И всё вокруг наоборот,

И всё всего-то лишь каприз

С движенья вверх к паденью вниз.

* * *

Музы, слушая, вряд ли услышат,

Как рождались стихи поутру,

Я живу лишь душою, что дышит,

Перестанет дышать — я умру.

Сколько в памяти скрыто мгновений,

Сколько мыслей не пущено в ход,

Я — заложник своих вдохновений

И источник срифмованных нот.

* * *

По предписанным строчкам, по непонятым точкам,

Словно в спину заточкой, словно в сердце стрелой,

Ранен и обесточен, безнадежно порочен,

Я со сроками точен и без лести былой.

Говорю, ибо верю, где смогу — не проверю,

Если небо по пояс, значит, звезды по грудь,

За закрытые двери спрячу боль и потери,

Ты поймешь без мистерий и не дашь мне уснуть

Вечным сном в круге вечном.

* * *

Небо разное всюду,

Осень странная рядом,

Я хочу и я буду

Сны кормить листопадом,

Улыбаться прохожим

Очень странной улыбкой,

Пусть не то, пусть не то же

Станет новой ошибкой.

Жизнь — забавная штука,

Жизнь приближена к чуду,

Где любовь — там разлука,

Небо странное всюду.

* * *

Салютуя оконченным школам,

Обнажив вечность лучшей мечты,

Килотоннами строк, словно толом,

Я взорву всех сомнений мосты.

И еще напишу и нарушу

Не одно из известных табу,

Я храню в себе память и душу,

Как отметины ссадин на лбу,

Что получены были в сражениях,

Что до смерти мне будут нужны,

Я не просто тону в наслаждениях,

Мне эмоции очень важны

Даже там, где отсутствует детство.

* * *

Ты знаешь, я ангелов слышу,

Они безмятежно лихи,

Пойдем, покажу тебе крышу,

На ней почитаю стихи.

И ангелов этим утешу,

Они безмятежно чисты,

Отправим им с крыши депешу,

Кометам покрутим хвосты.

Для ангелов шалости эти —

Не больше, чем радостный смех,

На крыше мы будем как дети,

Там неба хватает на всех.

Ты ангелов так же услышишь,

Как слышу их я до утра,

Нет в мире другой такой крыши,

Пойдем. Побежали. Пора.

* * *

Подари мне печаль, не грусти у порога,

Я когда-то вернусь с этой вечной войны,

Я за нас помолюсь, боль уйдет понемногу,

Только верь, что и мы доживем до весны.

Подари мне тоску, ни к чему тебе слезы,

Я вернусь после боя, сжав колосья в кулак,

Я от нас отведу все житейские грозы,

Только верь, что и нам до мечты только шаг.

* * *

Я пролечу над небом, даже выше,

Где нет границ, где все часы не в счет,

Где до меня намного было тише,

Но где лишь я смогу расплавить лед

Того, что не доказано, не спето,

И там, где Моцарт с Богом был на «ты»,

Где примут обнаженным, не раздетым

Лишь потому, что я храню мечты.

Где солнце — мяч, где звезды — только свечи,

Где радость смерти жизнь рождает вновь,

Где я принес, как дар, для важной встречи

В душе надежду, веру и любовь

И пролетел над небом, даже выше.

* * *

Вниз головой,

В небо с обрыва,

Снова живой,

Время игриво,

Вниз головой,

Не до сомнения,

Искренне твой,

Без сожаления,

Вниз головой,

Нравится нравиться,

Снова живой,

Слышишь, красавица,

Вниз головой,

В омуты рыбкою,

Искренне твой

С каждой ошибкою,

Вниз головой,

От наваждения,

Искренне твой,

До наслаждения,

Вниз головой.

* * *

Бог управит, поймет и простит,

Осень под ноги сбросит листву

И дождями омоет Москву,

Чтоб исчезли следы от обид.

Я под зонтиком спрячу печаль

И вернусь в свой потерянный рай,

Поиграй со мной, жизнь, поиграй,

Мне сегодня и смерти не жаль.

* * *

Как с ветрами осенними память страницы листала,

Как за тучками пряталось солнышко прожитых лет,

Так и жизни одной оказалось до странного мало,

Так в безмолвии замер источник стихов — пистолет.

Тихо пали на дно все тревоги, раздумья, сомненья,

Тихо город шепнул: уходить уж приходит пора.

Для любви в этом мире обузою служат стеснения,

Для надежды и веры — отсутствие духа с утра.

Заметает следы в старом парке отчаянный холод,

Заметает мечты бесконечно спешащий «тик-так»,

А я верю в себя, потому что по-прежнему молод,

А я знаю одно: без меня даже буря — пустяк.

* * *

Себя вижу другим, но другим не кажусь,

Дым отечества — дым. Где я, милая Русь?

То ли тьма, то ли свет. Время втоптано в грязь,

Не вопрос, не ответ. Правит северный князь.

За лесами туман, хлябь бездонных болот,

Все картины — обман, все иллюзии — в лед,

А я жить тороплюсь, быть стараюсь благим.

Как ты, милая Русь? Не кажусь я другим?

Я себя погублю, я тебя погублю,

Потому что люблю, потому что люблю,

И молва — не молва, и слова — не слова,

Я не буду вдовцом, да и ты не вдова.

Где ответом — ответ, где вопросом — вопрос,

Мир, в котором есть свет, соткан иглами грез,

И себя погубить, и тебя погубить —

Это значит «любить», это значит «любить».

* * *

Возбуди же меня наготой

И развратом меня возбуди,

Будь желанной, будь именно той,

Прошепчи страстно в ухо: «Введи!»,

Упади на колени. Соси.

Не стесняйся — мы в мире одни,

Быть смелее в тебе попроси,

Ты ждала меня ночи и дни.

Возбужден я твоей наготой

И развратом твоим возбужден,

Ты являешься именно той,

Ты же чувствуешь — я заведен,

Не стесняйся, кричится — кричи,

Только так проявляется страсть.

* * *

Мы все уходим понемногу,

Нас только Там извечно ждут,

Отложенная встреча с Богом,

За всеми ангелы придут.

Роса, упавшая на травы,

Как слезы будущих потерь,

А смерть всегда — мгновенье славы,

Открытая к познанью дверь.

И жизнь, не ставшая ошибкой

Лишь потому, что всем дана.

Смотрю на прошлое с улыбкой,

Как после крепкого вина.

Я понимаю, встреча с Богом

Произойдет в тиши минут,

Мы все уходим понемногу,

За всеми ангелы придут.

* * *

То, что явится мне, плавно ляжет на душу,

Говорить о стране тяжелее, чем слушать,

Только, как ни ряди, всё проходит, однако.

Столько дней впереди. Выйдем, выйдем из мрака

И пойдем, веселясь, по березовой роще,

Нам, Россией гордясь, жить и легче, и проще.

* * *

Бес об ребра сломал кастет,

Время волком устало выть,

Выбирающим только свет

Нету выбора — быть, не быть?

В лес — тропинка, да в небо — тракт,

Скорость ветра здесь ни к чему,

Быть собою — особый факт,

Воздающий венец уму.

Дальше — больше, и ближе Бог,

Через сопку — Эдемский сад,

Кто хотел, тот, конечно, смог

Избежать снисхожденья в ад.

Быть, не быть? Выбирай ответ,

Он в вопросе скрывает суть,

Тьма снаружи, внутри лишь свет,

Путь к себе — это главный путь.

* * *

И, с виной невиноватый,

От стаккато до легато,

Прохожу в театр без маски,

Густо смешивая краски.

Страстно к клавишам рояля

С грустью, скрытою едва ли,

Звуки льются, ноты пляшут,

Из окон амуры машут,

Мол, откуда и куда-то

Всё легато и стаккато,

Всё от музыки к музыке,

Всё на «таки» и на «тики».

Время знает, время любит,

Время только скучных губит,

А я в цирке, я без маски,

Я пишу детишкам сказки,

Чтобы знали все ребята

Про стаккато и легато.

* * *

За границей неволи

Боль, понятная боли,

Время в семени страха,

Всё восстало из праха.

Влево, вправо. Потери,

Путь к сознанию, к вере

И к надежде с любовью,

Платим только лишь кровью.

За другие монеты

Не получено света,

Но достаточно боли,

Боль за гранью неволи.

* * *

Куда меня забросят ураганы?

В какие игры предстоит сыграть?

Неважно, поздно будет или рано,

Я вряд ли пожелаю умирать.

Пусть всё на кон, пусть все ветра навстречу,

Плевать — один противник или рать,

И в ночь, и в день, и в утро, да и в вечер

Я вряд ли пожелаю умирать.

А старость — что? Всего лишь — время года,

Бумагу ни к чему пером марать,

Ни в солнечный рассвет, ни в непогоду

Я вряд ли пожелаю умирать.

* * *

Подомну под себя и войду в тебя сходу,

Ледокол моих строчек взорвал этот плен,

Никакие слова не заменят свободу,

Я — живой, заласкай же мой вздыбленный член.

Что стихи без грехов, без владения телом?

Где постель, там и крылья, и в небе полет,

Неужели же ты никогда не хотела?

Неужели всем мыслям — не пламя, а лед?

* * *

А ты всё ревнуешь. А ты всё скучаешь,

Ты мир без меня уж не воспринимаешь,

И небо не звёздно, и мутные лужи,

Не спится, и поздно, и петли всё туже.

И скучно без снега, мороза, метели,

И хочется вместе всё время в постели,

Родная, я рядом везде и повсюду,

Поймай меня взглядом, поверь в наше чудо.

И ревность понятна, и грусть объяснима,

И жизнь так приятна, что необходимо

Любить и влюбляться, и снова, и снова,

Прощаясь, встречаться, чтоб ласковым словом

Сжигать все сомнения и ревность, и скуку,

Я всюду, я рядом, возьми мою руку,

Мы вместе с тобою походим по крышам,

Ты стала судьбою, любимая, слышишь?

А ты всё ревнуешь. А ты всё скучаешь,

Ты мир без меня уж не воспринимаешь.

* * *

Верю в лучший день,

В тот, что впереди,

В тот, где даже тень

Вымоют дожди,

В тот, где яркий свет,

В тот, где чудеса,

Ангелам — привет,

Путь на небеса,

В тот, что не прожит,

В тот, что не забыть,

Пусть земля дрожит,

Телу не остыть,

В тот, где все со мной,

В тот, где быть не лень,

От мечты хмельной

Верю в лучший день.

* * *

Я резок, невоспитан, но иначе,

Я даже говорю не так, как все,

Душа моя в других созвездьях скачет

И движется по встречной полосе.

Я сам не свой, когда снижаю риски,

Я забываю жать на тормоза,

Но с теми, кто мне, безусловно, близкий,

Готов и дальше устремляться за.

Я неудобен и спокоен к власти,

Я ради славы не пойду за грань,

Зато пойду туда, где пламень страсти,

Туда, где трепет покрывает брань.

Я невоспитан в чем-то, но иначе.

ТАЙНА ПЛАТЬЯ

А мне всё хочется понять,

Что там скрывает твое платье?

Я представляю — ты, как бл...дь,

Стремишься захватить в объятья.

Что там — чулки? А выше? Ох...

И грудь подчеркнуто желанна,

Взгляд с поволокой. Страстный вздох,

Я — пьяный. Нам бы сразу в ванну...

Шампань и лепестки от роз,

И свечи, прячущие тени...

В мозгу — десятки разных поз,

Но для начала — на колени.

Возьми его. Он так хорош,

Он жаждет покорять пространства,

О как волшебно ты сосешь,

Я страсть замешиваю с пьянством.

Мы будем вместе до утра

Искать друг в друге совершенство,

Такая милая игра,

Такое райское блаженство.

Усталость, слабость, силы вновь,

И поцелуи, и объятья,

Всю эту тайную любовь

Наверняка скрывает платье.

* * *

Вам меня не понять и, наверно, не надо,

Потому что и я понимаю едва,

Отчего, почему все мы ждем звездопада

И пускаем в расход золотые слова.

Вам меня не понять, это, в общем-то, видно,

Даже если весь снег вдруг растает вокруг,

Будет больно смотреть иль до боли обидно,

Милый мой человек, мой неправильный друг.

Вам меня не понять, это — высшая мера

Всех несбывшихся снов и забытых обид,

Позади столько лет, столько прожитой веры,

Что никто не поймет, но, бесспорно, простит.

* * *

Во весь голос, не сразу, но по милости рока

За отчетливой фразой лишь любовь одинока,

Бунтарям — только соло да аккорды гитары,

Рок-н-ролл — это школа, невозможно быть старым.

Остаюсь всюду юным, вижу, как с небосвода

Сыплют звуки на струны, дарят тайны природы,

Подвергают экстазу, превращают в пророка,

Во весь голос, не сразу, но по милости рока.

* * *

Холод, дальше — мороз и судьба Атлантиды,

Белый снег, синий лед. Зазвенит тишина,

Мы поделим на всех меховые «прикиды»

И почувствуем в спирте купажность вина.

Будут песни нам петь и моржи, и медведи,

Будет солнце светить как нигде никогда,

Здесь не будут «ментам» на нас «капать» соседи,

Потому что «менты» не поедут сюда.

Сны в полярную ночь? Это точно полгода,

Представляешь, как спится, где простынью — снег,

А потом мы проснемся, и хруст ледохода

Возвестит, что и мы получили свой век,

Без судьбы Атлантиды, мороза и...

* * *

Пулями шальными мимо целей и мишеней,

Ранами на теле, перекошенными ртами,

Взглядом комиссара, обнаженным женским бюстом

Вечная весна ворвáлась в город ранним утром,

Вечная весна одиночной камеры,

Вечная весна на пороге замерла,

Вечная весна захватила намертво.

Падали вороны прямо в снег за горизонтом,

В рупоры кричали расхитители морали,

Если б и хотели, то конвойные не дали б,

Вечная весна — лишь только повод быть собою,

Вечная весна одиночной камеры,

Вечная весна за пределом облака,

Вечная весна, будь со мною мной пока.

Жив, здоров и весел, не зову, не плачу,

Расскажу, узнаю, помолюсь и вымолю

Для себя и мира, для меня случайного

Вечную весну одиночной камеры.

* * *

Три двойки, далее — три тройки

И три четверки им вослед,

Кровать куда шикарней койки,

Другой такой кровати нет.

Ночь за окном скрывают шторки,

А что они должны скрывать?

Еще чуть-чуть — и три пятерки,

Еще чуть-чуть — и мне вставать.

* * *

Жить в музыке — яд и нектар:

Стаккато, легато, бекар,

И рок этот снова и вновь:

Жизнь, смерть, воскрешенье, любовь,

Бекары, легато, стаккато,

Смысл завтра, сейчас и когда-то.

* * *

Слишком времени мало,

Чтоб всегда всё сначала,

А без медленных танцев смысл явно не тот,

Серость будней достала,

Но не шью по лекалам

Стихотворные формы. Не завишу от мод.

Сколько это продлится?

Есть желание слиться

С небом, с солнцем, с дождями, с листопадом в тиши,

Вот усну и приснится

То, что вдруг мне не спится,

И я искренне вторю: не спеши, не спеши.

Слишком времени мало.

* * *

Если верить часам, я не сплю по ночам,

Или сплю, но ничтожно немного,

Где темно небесам, там свечу себе сам,

Там надеюсь на Господа Бога.

Тишина за стеной, крыльев нет за спиной,

Но летаю по памяти всюду.

Сны с мечтами со мной. Я пропитан весной

И другим уж, надеюсь, не буду,

Если верить часам.

* * *

Летел прямо к Солнцу на крыльях из воска Икар,

От милости Божьей низвергнут был в ад Люцифер,

Стараюсь держаться подальше от лжи и химер.

Стаккато, легато намного прекрасней бекар.

И слово из слова, чтоб снова и снова вперед,

Я, помня о смерти, особенно быстро живу,

Собрание снов очень славно звучит наяву,

Любой ледокол непременно потребует лед.

Пусть новых Икаров родится еще миллион,

Седой Люцифер будет к милости строить свой путь

(Он рано иль поздно сумеет всё снова вернуть,

Поскольку поймет сокровенное Имя Имен).

* * *

В иллюминатор рвется темнота,

В кромешной тьме на курсе самолет,

И высь над нами искренне чиста,

И хочется не прерывать полет.

Мне б быть с тобой вот так семь тысяч лет.

Мне б просто знать, что где-то рядом Бог,

Пусть тьма снаружи, но в салоне свет,

А это значит — не боюсь тревог.

А это значит — вместе навсегда,

Пусть вечность не садится самолет,

Гори, гори, не угасай звезда,

Семь тысяч лет продлится наш полет.

* * *

Любым ударам радуюсь, чтоб вновь

Идти решать дальнейшие задачи,

Из ценностей — лишь вера да любовь,

И к ним надежда всё пройти иначе.

Мой путь непрост, к тому же я — поэт,

С таких, как я, спрос наверху особый.

Да будет свет... Повсюду будет свет,

Добро должно очистить мир от злобы.

* * *

Совесть — строгий судья, время мне — прокурором,

И луна, как ладья, в приближении скором,

Самый Млечный мой Путь — безусловно, дорога,

Доберусь как-нибудь в гости к Господу Богу.

Босиком по воде, как по лезвию бритвы,

К Вифлеемской звезде с песнью вместо молитвы.

* * *

Готов с любым на битву в Колизей,

При мне не нужно плохо про друзей,

Я не люблю когда всё за глаза,

Уж лучше пусть откажут тормоза

И будет кровь, ножи и пуль полет,

Всё, что не в счет, включите в общий счет.

Я за друзей готов платить сполна.

Все в Колизей! Налейте всем вина!

* * *

Все детские провинности,

Как юность расклешенная,

Лишенная невинности,

Строкою искушенная.

Тоска, печаль напрасная,

За грустью — только радости,

И горечь неопасная,

И под подушкой — сладости.

Взгляни, как в книжке сказками

Всё лучшее сбывается,

За сплетнями да ласками

Фортуны след вскрывается.

Там вечность разрешенная,

Там никакой провинности,

Там ночь неискушенная

Хранит секрет невинности.

* * *

Идет война за часом час, за мигом миг,

Моя страна потерь полна: то в плач, то в крик,

То сны, то явь, то влет, то вплавь свистит картечь,

Не обезглавь, не обесславь, награды — в печь.

Приду живым, приду седым, совсем другим,

Немолодым, хранящим дым — поговорим...

Что не до крыл, что не забыл ни плач, ни крик,

Возьми в свой тыл, я не остыл, не впал, не сник.

Во мне война и тишина, и сны войны,

Но мне нужна лишь ты одна, в том нет вины,

Моей вины.

* * *

Плащ на голое тело, чулки, сапоги,

За окошком темно и не видно ни зги,

Ярко свечи горят в отраженьи зеркал,

Ты такая, какую всю вечность искал.

И доступность твоя просто сводит с ума,

За окошком — мороз, потому что зима,

Здесь, напротив, тепло, потому что здесь ты,

Ты, к которой, как в вечность, приводят мечты.

* * *

А я всё реже на земле,

А я всё больше в самолеты,

И мысли, что ношу в челе,

Тебе подарит странный кто-то.

И ты не скажешь мне, спеша,

Что дождь свиданью не помеха.

Болит иль не болит душа?

Уехал я иль не уехал?

Реши, пред тем как отвечать,

Признайся мысленно надеждам,

И я сорву с тебя печать

И все ненужные одежды.

Пошляк? А может быть, и так,

Заложник времени и неба,

Луч света освещает мрак

Там, где с тобой я светел не был.