МУЗЫКА (29 апреля 2010 - 31 января 2011)

Данный цикл стихов,как показало время,посвящен ни какой-то конкретной женщине, а скорее создан моими фантазиями и представлениями о наличии таковой...Все совпадения и аналогии случайны...

* * *

Из случайных мгновений слагается радужный цвет?

Моя жизнь до тебя и с тобой непохожи, по сути?

Не на каждый вопрос нужен каждый конкретный ответ,

Это так хорошо — наслаждаться движением ртути,

Ибо твой поцелуй душу греет, подобно лучу.

Жизнь играет в игру и дарует нежданно блаженство,

Это странно, но я наслаждаться всё время хочу,

И спасибо тебе за твое и мое совершенство.

* * *

Время здесь и сейчас понимает — не нужно спешить,

Улыбаюсь ему, как же мы в этом мире похожи.

И не в силах никто этой радости душу лишить,

Меня тянет к тебе. А тебя? Я надеюсь, что тоже.

Это правда, вчера время было не здесь, не сейчас,

Оно где-то вдали в переулках считало минуты,

А потом поздней ночью застыло безмолвно для нас,

Вместо крыльев на стрелки накинув тяжелые путы.

Только здесь и сейчас никакой не пойдет компромисс,

Спи, желанная, спи, мы не зря разбросали одежды,

Время пусть не спешит. Счастье — это совсем не каприз.

Мы имеем права на себя и на наши надежды,

Прямо здесь и сейчас.

* * *

Помню вкус твоих губ,

Помню запах волос,

Сохраню это всё. Буду память беречь.

Ты открыла мир грез. То шутя, то всерьез,

Освещая мой путь светом тысячи свеч.

Я мечтами живу. Мне без них никуда.

Этот странный формат звездно правит судьбой.

Знаю — вкус твоих губ не забыть никогда.

Знаешь, запах волос я повсюду с собой

Буду в сердце носить.

* * *

Ты где-то там, я где-то здесь, но всё же

Все мысли о тебе, пока не сплю,

И с каждым мигом память мне дороже,

И понимаю, что почти люблю.

Вновь рядом сны, едва закрою очи,

Их словно в книге все смогу прочесть,

Как нежные слова твои средь ночи:

«Останься, время до рассвета есть».

Твой самолет летит за облаками,

Мой поезд мчится, обогнав ветра,

Я помню тело, что ласкал руками,

И поцелуи, что дарил с утра.

Ты, приземлившись, прочитаешь строки,

Я улыбнусь, прочувствовав слова.

И станет ясно — мы не одиноки,

Мы лишь скучаем, загрустив едва.

* * *

Я тебя украду, чтоб без дел проваляться в постели,

Я тебя заласкаю как раньше никто, никогда,

Я хочу тебя так, как другие других не хотели,

Я вернусь и верну пролетевшие в спешке года.

В моих силах поднять ураганы над нашей планетой,

В моих силах сорвать нереальный, по сути, джекпот,

В моих силах любовь сделать песней до точки пропетой,

В моих силах моря перейти без усилия вброд.

Ты лишь только скажи, что скучаешь по радостным сказкам,

Ты лишь небу поверь, как я верить ему тороплюсь,

Ты лишь дай только знак появиться прекраснейшим краскам,

Ты лишь мне позвони, и я тут же, как ангел, явлюсь

И тебя украду, чтоб без дел проваляться в постели.

* * *

Случайно. Случайно. Случайно.

Для всех наша тайна — лишь тайна.

Для нас счастье необычайно,

Случайно. Случайно. Случайно.

Но тайна тогда только тайна,

Когда она необычайна,

Случайна. Случайна. Случайна.

Мы счастливы — это не тайна.

И счастливы мы неслучайно,

Мы счастливы необычайно.

* * *

А из зеркала смотрит в глаза мои, кажется, Бог,

Самый строгий судья, рассекающий время на дни,

Все мои искушенья закрыты на крепкий замок,

Я и Бог — в этом мире печали мы снова одни.

Страшный суд — моя совесть, ее-то уж не обмануть,

Поэтическим ветром наполнились все паруса,

От себя самого по фарватеру мне не свернуть,

Я лечу что есть силы на рифы, как на небеса.

Эх, ты, Имя Имен!.. Эх, вы, крылья мои, за спиной!..

Не увидеть вас в зеркало, как ты себя ни крути,

Знаю, Бог, чтобы там ни случилось, до смерти со мной.

Отпусти мне грехи. Отпусти. Отпусти. Отпусти.

* * *

Где нет замков, там не нужны ключи,

Где есть желанья, там не виден край,

Нечаянною радостью в ночи

Ты прямо с неба в мой спустилась рай.

Где яркий свет, там невозможен мрак,

Где океан, там быть нельзя мостом,

Я раньше слышал музыку не так,

И ударенье ставил не на том.

Где чувства есть, там и живут мечты,

Где самолеты, там и поезда,

Нечаянная радость — я и ты,

Всё остальное в мире — ерунда.

* * *

Ты не веришь, что я… Я не верю, что ты…

Но такая весна нам обоим нужна,

Но такая любовь больше жизни важна,

Из-за нас двум амурам теперь не до сна.

Они острые стрелы пускают смеясь,

И от выстрелов точных хмелеет душа.

Как же ты, моя радость, во всем хороша,

Эй, амуры, я жив, хоть дышу, не дыша.

Так что стрелы готовьте и бейте в упор,

Без движения крови погибнут мечты,

А нам хочется быть наверху высоты,

Там, где я — это я, там, где ты — это ты.

* * *

А на улице — дождик с утра,

А ты смотришь волшебные сны,

Жизнь — любимая наша игра,

И особенно в счастье весны.

В счастье лета — другие летá

И немного другие мечты,

Жизнь — игра на кларнете с листа,

В ней все ноты доступно просты.

Счастье осени — в грустных стихах,

И оркестрик, звучащий в тиши…

Жизнь — навеки отброшенный страх

С романтичным настроем души.

В счастье зим — белоснежность, и вновь

За окошками бродит мороз.

Жизнь — горящая в сердце любовь

И хожденье по улицам грез.

* * *

Прославят стихи после смерти

И Тему, и Сеню, и Сашу,

Биограф мой скажет: «Поверьте,

Алякин — всё лучшее наше».

На небе немало поэтов,

Которые с завистью белой

Добавят: «Ты сам выбрал это

В той жизни, когда носил тело».

* * *

Ненаигранная нежность —

Это много или мало?

Время сеять безмятежность

Для неискренних устало.

Ты — другая, это точно,

Стрелки бегают по кругу,

Мне с тобою так порочно,

Мы как свет нужны друг другу.

Счастья трепетного сладость

Разливается по венам,

И нечаянная радость

Вырывает дух из плена.

* * *

Без слов душа — всего лишь только тело,

Без блеска глаз нет смысла в голове,

А время, что когда-то улетело,

Нас просто ждет в небесной синеве.

* * *

Скучны мне парадные речи,

Наполнен огнем до предела,

Я жду не дождусь нашей встречи,

Влечет к тебе душу и тело.

Ты знай, я способен не с каждой

Напиться и опохмелиться,

Болезненно мучаюсь жаждой

С тобою немедленно слиться.

Не знаю, как выживу. Всё же

Дождусь непременно я встречи,

И губы застынут на коже,

И разом засветятся свечи.

Мы сбросим одежды-оковы,

Начнем всё с нуля и сначала.

О том, как мне было хреново,

Забуду, услышав: «Скучала,

И мучилась, и умирала».

* * *

Как это ни странно, но даже зависть нужно заслужить. На каждом этапе пути, данного мне великим Господом, я по-разному понимал, что такое «счастье» и «любовь». Быть с частью чего-то, что доставляет истинное блаженство... Сегодня, когда за моей спиной, помимо крыльев и пут, есть огромный опыт общения с людьми, я понимаю, что наивысшее счастье — просто оставаться собой. Не играть в жизнь, а жить. Чтобы обо мне ни думали — всё это ерунда (я даже не заморачиваюсь по этому поводу), ибо главное — что я думаю о себе сам. Бог мне судья, только лишь Бог.

Мое определение любви сводится к самому простому — это искренние отношения между мужчиной и женщиной. Не отягощенные ничем, кроме желания быть рядом. Останавливая время, не глядя на часы, не слыша мобильные телефоны. Когда всё сводится к обычному желанию гладить, обнимать, разговаривать и даже молчать, но… рядом. Пусть за окном хоть война, хоть пожар — это не важно, потому что нет ничего более важного, чем счастье быть мужчиной и женщиной.

Я счастливый и любящий человек, и я особенно сейчас понимаю, что у меня есть, и я не боюсь смерти, ведь я любим и храним любовью.

* * *

Меньше сотни каких-то часов

Пролетело с желанного мига,

Когда, сбросив оковы трусов,

Мы не стали искать листьев фиги.

Когда трепетный твой поцелуй

В рай открыл столбовую дорогу,

Безо всяких пустых аллилуй

Мы понравились Господу Богу.

Всё предписано было давно,

До созданья известного древа.

Наша жизнь — это просто кино.

Я — Адам, ты — конечно же, Ева

Вот уж сотню часов и веков.

* * *

Утро красит ярким светом

Всех возможных сцен причины,

Создает меня поэтом

Из обычного мужчины.

Спит любимая далече,

В стороне, забывшись снами,

Ей, быть может, снятся встречи

И разлуки временами.

И она грустит при этом,

Как грустят в неволе птицы.

А уж утро ярким светом

Ждет ее возле столицы.

* * *

Мы — две души в миру, как будто свечи:

Во многом схожи и во многом странны,

Давай оставим омуты до встречи,

Давай шторма даруем океанам.

Мы — две свечи, как звезды во вселенной,

Во многом одинаковы и схожи,

Давай нам небо будет по колено,

Давай земля нам будет небом тоже.

Мы — две звезды, как любящие люди,

Во многом схожи, многим совершенны,

Давай верны своим же чувствам будем,

Давай забудем, что всё в мире тленно.

* * *

Янка, Сашка, Серега говорили стихами,

Но однажды дорогу завалило грехами.

Им распутать вериги не хватило терпенья.

Я беру в руки книги, в них ища вдохновенье.

Не разорваны струны — на душе одиноко,

Я не стал самым юным дедом русского рока,

Вскрой я где-нибудь вены иль повесься я где-то —

Вот тогда однозначно стал бы русским поэтом.

Было поводов много, были даже причины,

Но, по милости Бога, я не ангел — мужчина.

И живу, как играю, и плачý только кровью,

Путь-дороженьку к раю засевая любовью.

* * *

Твои слезы — эмоции. Значит всё искренне, Боже!

Мы похожи, похожи, похожи, похожи, похожи.

Я б и сам разрыдался, но где взять соленые слезы?

Я люблю тебя всю, в тебе всё, но особенно — грезы.

* * *

Я стою под дождем, я люблю слушать пение птиц,

То, куда мы идем, вне земли не имеет границ,

Да и дождь не вода, а особый священный обряд,

Я смотрю в никуда и ловлю на себе чей-то взгляд.

Дождь дарует покой и смиряет немереный пыл,

Да и я не такой, много выпало перьев из крыл,

Но желанье летать просыпается снова и вновь,

Успеваю мечтать и храню, как икону, любовь.

Молча ангелы ждут — они стали похожи на птиц,

В тихом вальсе минут только дождь не имеет границ.

* * *

Мне бы воздухом тем, что ты дышишь, с тобой надышаться,

Мне б запомнить все песни тех птиц, что поют для тебя,

Мне бы не уезжать для того, чтобы не возвращаться,

Мне бы рядом лежать, восхищаясь тобой и любя.

Я, наверно, смогу пережить еле-еле разлуку,

Я, конечно, уйду по делам, чтоб прийти к тебе вновь,

Я, бесспорно, осилю сердечнощемящую муку,

Я безумно люблю это странное чувство — любовь.

* * *

Когда устаканятся страсти,

Мы просто умрем, но не скоро,

И станем святыми отчасти,

Покинув любимый наш город,

В котором в шикарном отеле

Мы были так счастливы рядом

И, нежась, как дети, в постели,

Крутили мечты звукорядом.

Нам пела, ты помнишь, Земфира

О глупых воронах-москвичках,

Все прелести нашего мира

Не стали сожженною спичкой.

Мы вместе уходим куда-то,

Сто лет, словно сон, пролетели,

Ты видишь, как ангел крылатый

На небе нам стелет постели?

* * *

Свежий воздух желанной свободы

Я ищу уже долгие годы,

И найду его скоро. Едва

Загорится число «сорок два».

Это возраст последний поэта.

Мне не важно — зима или лето,

Лучше осень, чем там же весна,

Для глубокого, крепкого сна.

Не будите. Я был тем хорош,

Что идти не боялся на нож,

Потому что я верил в слова —

Настоящий поэт в сорок два.

Я уйду и вверху помолюсь

За святую, великую Русь.

* * *

Я попрошу Амура спрятать лук,

Ведь ты права — жить скучно без разлук,

Любовь без испытаний не пойдет.

Раз пламень есть, обязан быть и лед.

Решила ты, согласен я вполне,

Давай поймем, кто я тебе, и кто ты мне.

Я одобряю твой нехитрый план,

Амур, все стрелы собери в колчан.

* * *

Как это просто — словом дать под дых,

И руки вниз, и крýгом голова,

Конечно же, я сам не из святых,

Но не авантюрист, ты не права.

Сижу, смотрю на белый потолок:

Весь мир стал серым даже за окном,

От слов твоих я снова одинок,

Я будто пьян отравленным вином.

Вот так умру, и кровь на чистый лист

Прольется вместо радужных чернил,

Тогда узнаешь, кто авантюрист —

Я или тот, меня лишивший сил.

* * *

Я не боюсь распятий, я привык

Летать над суетой. В страницах книг

За Тайной Тайн, за Временем Времен

Разгадывая Имя всех Имен.

Кровь на снегу, иероглиф на песке,

Всю жизнь свою вися на волоске,

Я очень близок к Имени Имен,

И Тайне Тайн, и Времени Времен.

Там, где порок, там должен быть пророк.

Лишь поиску любви не важен срок.

За Тайной Тайн, за Именем Имен

Святая вечность Времени Времен.

* * *

Я вижу всё, но мне не нужно глаз,

Есть надо мной всевидящее око,

Любимая, запал мой не угас,

Мне просто в это утро одиноко.

Лишь потому, что день пройдет в тиши

И без тебя, а это хуже ада,

В страданьях моей собственной души

Мечты да память — вот и вся отрада.

Но завтра утром день начнется вновь,

Но будет вечер с грезами в постели,

Но будет сумасшедшая любовь

И всё, чего в разлуке мы хотели.

* * *

Я болею. Я, кажется, в коме,

Всё вокруг меня — будто тюрьма,

Сердце плавает в сладкой истоме,

И срываются мысли с ума.

О тебе вспоминаю и слышу,

Как диктует стихи херувим.

Вот и ангел, присевший на крышу

Поиграться, мне сбросил свой нимб.

Покрутил и отбросил обратно,

Он с улыбкой заметил: «Живой,

Ты болеешь — и это понятно,

Ты ж в раю, этот рай только твой

и ее».

Мы болеем. Мы в коме.

* * *

Я благодарен Богу за тебя,

За чудеса, за миросотворенье,

За то, что жизнь мою, как жизнь любя,

Позволил сочинять стихотворенья.

Однажды бросив диктовать слова,

Сложив их все в лирические строки,

Он скажет: «За границу сорок два

Шагни, оставив за спиной пороки».

Бывает так, когда решает Бог,

Тогда другое мненье неуместно,

Я заново пойду на этот срок

И «отмотаю» искренне и честно.

Лишь потому, что попросила ты,

Останусь я, презрев кресты и крести,

А Бог, с улыбкой глядя с высоты,

Добавит: «Вечность проведите вместе».

* * *

Я скоро увижу тебя и забуду

О том, как страдал и мечтал вдохновенно,

Стихами пытаясь воспеть это чудо,

Которое служит спасеньем вселенной.

Мы ляжем в постель, чтоб делиться мечтами,

Эмоции схлынут, мы взглянем с улыбкой

На время, которое рядышком с нами,

Которое будет спешить, но не шибко.

И снова разлука с душевною мукой,

И вновь ожиданье назначенной встречи,

И снова стихи, воспаривши над скукой,

Нам будут светить много ярче, чем свечи.

Всю жизнь, потому что мы любим друг друга.

* * *

Я, наверно, неправ, что ревную тебя,

Это дикий мой нрав, и люблю я, любя

Всё, что рядом с тобой, и вблизи, и вокруг…

Ты мне стала судьбой, ты замкнула мой круг.

Но при этом прошу — ты меня пожалей,

Я же небом дышу всё смелей и смелей,

И не в силах принять слов случайных удар,

Я могу потерять свой божественный дар.

И себя не найти между строк поутру,

Откровенность прости, но тогда я умру.

* * *

В отношениях между мужчиной и женщиной самым главным является факт признания уникальности отношений. Как бы там ни было, но ничего до этой встречи не было, и нет. Всё, что есть, должно остаться за границами встреч, общения и молчания. Иначе вся эта романтика в один прекрасный момент рухнет, как карточный домик, оставив жуткую боль постоянно ноющих ран души. Ты — женщина, я — мужчина. И всё. Мир только в нас, и он будет в нас до той поры, пока мы сами никого в него не пустим. Только ты и я в огромной вселенной времени нашей любви.

* * *

Расширяя границы времени,

Оставаясь в долгу у вечности,

Все иные людские слабости,

Цели, милости — всё напрасное,

Ибо ты — любовь моя страстная,

Обжигающая, но доступная,

И небесная, и телесная,

Интригующе интересная

Для поэзии и для сладости.

В мире нет второй такой радости,

И нечаянной, и отчаянной.

В даль далекую, в высь высокую

Устремляю взор, небесам молюсь.

Я люблю тебя, слышишь, милая.

Пусть слова мои с новой силою

Грусть-тоску сметут, как ненужный сор,

Будем счастливы с этих самых пор

И до той поры, когда надоест,

И сорвет Господь с душ тяжелый крест

Испытания тела временем.

* * *

Попросила остаться меня до утра,

Я ушел рано утром, оставшись навек,

И с тех пор я ношу в сердце пламень костра,

И храню твое имя, родной человек.

Я податлив стихиям, несущим стихи,

Расстоянья стираются, время не врет,

Забери мою святость, включая грехи,

И то чувство, которое песни орет.

Я оставил их утром, чтоб снова прийти,

Чтобы снова остаться с тобой до утра,

Ты просила сама, ты сама и прости

Ту стихию, в которой я сею ветра.

По-другому летать невозможно, поверь.

* * *

Я помню, как дрался с матерой шпаною

За право гулять не своей стороною,

И всё было честно, и кодексы свято

Мы все соблюдали в столице когда-то.

Я помню гитар все блатные куплеты.

За них отдувались, в милиции где-то

Стоял на учете, не стал криминалом,

Хотя очень часто по жизни кидало.

Я помню войну с дрожью крупною в теле.

Там очень везло — пули мимо свистели.

В награду виски побелил сединою.

Все, кажется, было давно, не со мною.

Я помню, не помня, и знаю, не зная,

А может быть, жизнь с каждым разом иная?

ЛИШНИЕ СЛОВА

Мне не гореть хотелось — умереть,

Когда вчера, задумавшись едва,

Я получал ненужные на треть

Или на четверть лишние слова.

Не знаю «как», точнее, «почему»,

Но лаконичность лучше и нежней,

Ты не поймешь. Я просто не приму,

И станет, может быть, вдвойне грустней.

Я одержим тобой, и каждый раз

Я пламенем любви к тебе объят,

Всё оттого, что ты не здесь сейчас,

Всё потому, что твой не вижу взгляд,

А вижу только лишние слова.

* * *

Я над миром кружу,

Как известный волшебник из сказки,

Явно туго вяжу,

Избегая досрочной развязки.

И науку любить

Постигаю легко, без напряга,

Я хочу просто быть,

Не бравадой движим, а отвагой.

Пусть порой неспроста

Ядом ревности смазаны сутки,

Не дойду до креста,

А сведу все нелепости к шутке.

И вернусь, как всегда

Поэтично строку начиная:

«С добрым утром, звезда!».

Вот такой я волшебник, родная.

* * *

Я еще не уехал, а ты мне уже и не пишешь,

Мне уже не до смеха, а ты меня даже не слышишь,

И такая тоска, что не снилась всем русским поэтам

За года и века отчужденья убийственным светом.

Ты молчишь. Не сужу. Только где-то в полях Подмосковья

Ранен в сердце лежу, истекая невидимою кровью,

И умру, видит Бог. Такова она — участь поэта,

Ты прости, что я смог написать тебе искренне это.

* * *

Обещай мне дождаться меня

С тем же блеском всёпомнящих глаз,

С той же жаждой большого огня,

Наполняющей радостью нас.

Обещаю вернуться, чтоб вновь

Новым ветром пленительных строк

В небесах славить нашу любовь.

Да простит эту дерзость мне Бог.

Обещай лишь дождаться меня.

* * *

Здесь от солнца так много света,

Облака здесь совсем другие,

Может, здесь и весною лето?

Я привез им чуть-чуть ностальгии

По тому, каково в апреле,

Можно взять и влюбиться круто,

Здесь не знают мотив капели,

Здесь другая весна как будто.

Не весна здесь, а сразу лето,

И глаза у китайцев узки,

Потому что здесь нет поэтов,

Я один здесь пишу по-русски.

* * *

С выездом за рубеж

Нет в небесах сот,

В мобильных сетях — брешь,

Сердце тоска рвет.

Как ты сейчас там?

Думал. Не спал ночь,

Вся суета — хлам,

Всю суету — прочь!

И телефон — враг,

Раз не попал в Сеть,

Я не хочу мрак,

Мне бы не умереть,

Выехав за рубеж.

* * *

Хочу целоваться с тобою

До искр из глаз твоих ясных,

Мой «он», подготовленный к бою,

На все приключенья согласный,

Упрется в желанное лоно,

Язык вдруг почувствует нёбо.

Ты будешь ко мне благосклонной,

Шепнув тихо в ухо: «Попробуй,

Отказа не будет в желаньи,

Стремлении и откровеньи».

Мой «он» на большом расстояньи

В тебе лишь одной вдохновенье

Находит, изменник бесценный.

* * *

Вместе с солнцем смотрю я в окно,

Вместе с небом давно я не сплю,

Потому что мне снова дано

Первым крикнуть: «Тебя я люблю».

* * *

Время, беги вперед,

Время, спеши назад.

Кто потом разберет?

Кто чему будет рад?

Время, сними кино.

Время, развей сюжет.

Кто разольет вино?

Кто сократит бюджет?

Время — где я и ты,

Время — где ты и я.

Кто наведет мосты?

Кто радость небытия?

Время — эмоций град,

Время — сомнений снег.

Кто позовет назад?

Кто не поднимет век?

Лишь время бежит вперед,

Лишь время спешит назад.

* * *

Воинственно я нежность берегу,

Пусть наседает острой болью мука,

Не ревновать тебя я не могу,

Я жду, когда закончится разлука.

Любовь во мне бурлит, как океан,

Сильнее во стократ любых цунами,

Я лавой, разрывающей вулкан,

Пишу стихи и управляю снами.

И нежность пуще сердца берегу,

И ревность убиваю влет жестоко,

Я без тебя, родная, не могу,

Мне без тебя смертельно одиноко.

* * *

Ты сказала: «Останься, на улице нету дождя,

Если хочешь, мы встретим с тобою весенний рассвет».

Искрометное счастье, как пуля сквозь сердце пройдя,

Стало лучшею болью за сорок мной прожитых лет.

Я убит наповал, и поэтому снова живу,

И дожди свое взяли, и выпал до времени снег.

Наяву, наяву, наяву, наяву, наяву

Без тебя меня нет, ненаглядный ты мой человек,

Моя милая женщина, радость нечаянная.

* * *

Иллюзорная видимость силы наркотика в «ломке»,

Бледный Блок не дождался ответа своей незнакомки,

Одуревший от дури, не ставший кумиром Иуда

Стал на кухне истории грязью с немытой посуды.

Пресмыкаются перед властями рабы-человечки,

Пастернак рассказал о Живаго зека Черной речки,

От любви к Айседоре Дункан лишь порезы на шее,

Любознательный мальчик Сергей скрылся c Буддой в траншее.

Я могу без него, и без них одинаково броско,

В наше время не стыдно клеймиться клеймом «отморозка»,

Мне не надо прощений, прощаний… Из зоны вниманья

Ухожу, сбросив нож в зону полного непониманья,

Прямо в небо без страха, без горести и без насилья,

За моею спиной — необычно громадные крылья

От любви и от счастья быть просто российским поэтом,

Ибо страсть быть собой наполняет божественным светом.

* * *

И глохнет звук, и в горле стынет слово,

Ху...во мне. Мне без тебя ху...во.

Душа кровит, как ножевая рана,

Жить не хочу. Но умирать мне рано.

Ты к моей смерти просто не готова,

А мне ху...во. Без тебя ху...во.

* * *

Как много в жизни тропок и дорог,

На счастье или, может, на беду,

Но видит небо, знает Бог:

Куда бы я ни шел — к тебе иду.

Вне времени, безвременье храня,

У Бога остаюсь я на виду,

Иного счастья нету для меня,

Ведь я всю жизнь к одной тебе иду.

* * *

Ты игрива бываешь, и это

Возбуждает во мне все желанья,

Твердый ствол моего «пистолета»

Ищет место в тебе для закланья,

Чтобы выстрелом страсти вскипела

Плоть твоя, столь любимая всюду,

Я хочу покорить твое тело,

Я стрелять в него с силою буду,

А затем упаду где-то рядом,

И умру, и воскресну в постели,

Ты посмотришь убийственным взглядом,

Мы стрельбы этой вместе хотели.

* * *

Вчера читал стихи на Ябалу

И в лирике подобен был мессии,

Пока не вспомнил дерзкого Ялу,

Известного похабника России.

Я с трогательных строчек о душе

Скользнул чуть ниже пояса куда-то,

Диаспоре, накаченной уже,

Хотелось не романтики, а мата.

Моя известность вдруг на Ябалу

Перешагнула всякие границы,

Здесь полюбив транжиру Ник Ялу,

Хотел бы всякий с ним в экстазе слиться.

А мне хотелось встать и выйти вон,

Оставшись только в лирике мессией,

Но всё не так — известности закон

В Китае тот же, что в родной России.

* * *

Ты всё чаще молчишь,

Я всё чаще пишу в тишину.

Что случилось, малыш?

Объясни мне мою же вину.

Да, люблю — виноват,

Хоть не чувствую в этом вины,

Мне разлука как яд

В упоительной чаше весны.

Ты всё чаще молчишь

И не пишешь мне писем в ответ.

Что случилось, малыш?

Я живой для тебя или нет?

* * *

Напою свое время виски,

Чтобы вывести из-под контроля,

Я к нулю подведу все риски,

И не будет душевной боли.

Колыханье ветров тревожно,

Я храню тебя, ангел, свято.

Ты пойми, что со мною можно

Всё, о чем я мечтал когда-то.

* * *

Спи, моя любимая, прошу,

Обещаю — вусмерть не напьюсь,

Воздухом одним с тобой дышу,

Ты проснешься — я к тебе вернусь.

Пусть тебе приснятся наши сны

И мечты, которыми живем,

Жизнь — ничто без прелестей весны,

Спи сейчас, потом вдвоем уснем.

Сон твой охраняя, сам не сплю

И мечтами наяву делюсь,

Я тебя так искренне люблю,

Что, поверь мне, вусмерть не напьюсь.

* * *

Ты всё простишь и, может быть, поймешь,

Без разницы — плацебо или яд,

Словлю ли пулю, иль поймаю нож —

Не важно, важно то, что я не свят.

А ты святая, Бог, прости меня

За все стихи, что ей я посвятил,

Любовь сильнее страстного огня,

Любовь прекрасней всех земных светил.

Приму я всё — как пулю, так и нож,

Плацебо выпью как смертельный яд.

Ты всё простишь и всё во мне поймешь.

А я? Что я? Я просто стану свят.

* * *

Знаю — вечность длиной в десять дней

Круче вечности в тысячи лет.

Мне не нужно напрасных огней,

Нужен солнца единственный свет.

Время, сжатое крепко в кулак,

Трезвый счет не умеет вести,

Если что-то случайно не так,

Ты прости меня, просто прости.

Я хотел и хочу, и всегда

Буду нежности сердца хотеть,

Надо мной твоя светит звезда,

Я спешу до тебя долететь

И, касаясь крылом твоих крыл,

Стать другим, стать тобою сильней,

Потому что в тебе я открыл

Свою вечность длиной в десять дней.

* * *

Два креста я ношу на груди,

На веревочках вместо цепочек,

У меня много строк впереди,

Запятых очень много и точек.

Тот, что с ангелом, первый мой крест —

Символ верности райским дорогам,

Он являет собой благовест,

С ним хочу я предстать перед Богом.

Крест второй — деревянный, и он

Сделан был на Афоне когда-то,

Я ношу на груди свой Афон

Со Спасителем Мира распятым.

И я, зная, что ждет впереди,

Не боюсь ни гвоздей, ни заточек,

Два креста я ношу на груди,

На веревочках вместо цепочек.

* * *

А в Пекине дождик моросил,

Даже гром гремел. Была гроза.

Я лежал и набирался сил,

Отдыхали тело и глаза.

Лишь душа, от тела отойдя,

С ангелом, сидящим на трубе,

Спорила, не чувствуя дождя,

О любви, направленной к тебе.

Ангел, много видевший чудес,

Удивляясь, искренне просил

Почитать все наши SMS,

Он читал, а дождик моросил.

И затем, под утро, не спеша,

Когда солнце разогнало тьму,

Молвил ангел: «Добрая душа,

Как же я завидую ему».

Вдруг в Пекине прекратился дождь.

К 9-МУ МАЯ

Уже давно закончилась война,

Но до сих пор не заживают раны:

Великая, могучая страна —

И ставшие бомжами ветераны.

Тех денег, что угрохали в парад,

Хватило бы им на всю жизнь. Поверьте,

Что в день Победы им не до наград,

Не умереть бы от голодной смерти.

А может быть, не кончилась война,

И праздновать победу еще рано,

До той поры, пока моя страна

Не изживет со света ветеранов?

* * *

От изгоев до гоев, из темени в свет,

Рассекая невежество, сея раскол,

Продирался на небо с земли рок-н-ролл,

За припевом — припев, за куплетом — куплет.

Пусть вчерашний ефрейтор теперь генерал,

Нацепивши мундир он себя не нашел,

Рок-н-ролл уже мертв. Так ли мертв рок-н-ролл?

Если кожу с души я своей не содрал.

Я сегодня устрою такой свистопляс,

Взяв гитару, залезу с гитарой на стол,

Три аккорда моих возродят рок-н-ролл,

Потому что он нужен нам здесь и сейчас.

* * *

Я смотрю на небо. Небо так далеко,

Что все, кто там не был, могут думать легко

О закрытых странах и открытых вратах,

Знаешь, как ни странно, на одних понтах

Не увидишь края, не шагнешь за край,

Тот, кто ищет рая, не находит рай,

Я смотрю на небо, небо ждет меня,

Я еще там не был, но, тебя храня,

Как святую тайну, как мечты дорог,

Знаю не случайно — где любовь, там Бог.

* * *

Что б вы хотели, если б умели?

Все карусели сдули метели,

Жизнь после смерти — странная штука,

Письма в конверте. Сука-разлука.

Небо ночное звездно не всюду,

Ваше мучное жрать я не буду,

Невидаль тоже — сыпать деньгами!

Лучше — по роже, да сапогами.

Жали, хотели, но не дожали,

Воют метели, всё от печали

Иль от драки, кровь на кастетах ¬—

Ранен Алякин, всех, кто в поэтах,

Больше — не меньше, меньше не надо,

К радости женщин, к горести чадам.

Много — не мало, мало — не много.

Время достало. Всё. Иду к Богу.

* * *

Ты с кем-то пьешь за день большой победы,

Чего-то ждешь. Кого? Не я приеду,

Я далеко. Я мучаюсь. Страдаю.

Мне нелегко. Прощаю и рыдаю

Себе, тебе, кто рядом и не рядом,

В моей судьбе коньяк отравлен ядом,

Всё здесь не так, а там кругом запреты,

Один пустяк — дуэль на пистолетах.

Вороний крик и пулю вынимают,

Всего лишь миг. Отныне понимают,

Как жил, горел, сгорел без горьких водок,

Не самострел, а русский самородок.

* * *

Уж скоро утро, скоро самолет,

А до него — таможня и контроль,

Затем довольно длительный полет

Прервет мой затянувшийся гастроль.

* * *

Я, улыбнувшись сам себе, замечу —

Часы, вращаясь, приближают встречу,

Всё время жду, но время ждать не может,

Оно везде всегда одно и то же.

Уже разлука скоро станет былью,

Я чувствую, как расправляю крылья.

Как я лечу к тебе, мой Бог, навстречу,

Как, улыбнувшись сам себе, замечу,

Что время ищет повод не сорваться,

Что время нас заставит расставаться

И мучаться, чтобы встречаться вновь,

Но, как ни странно, вечная любовь,

Вне времени со временем играя,

Однажды распахнет ворота рая,

И вышедший навстречу славный Бог

Нам скажет: «Ждать, как время, вас не мог.

Входите». Я с улыбкою замечу,

Что мы всё время ждали эту встречу.

* * *

Ты прости мне вчерашнюю грусть,

И тоску мою также прости,

Я вернусь, я вернусь, так что пусть

Это будет слабинкой в пути.

Ты же знаешь, как я не могу

На земле уже жить без тебя,

Свято память о нас берегу,

Весь твой мир бескорыстно любя.

Вновь скучаю и мучаюсь. Пусть

Это будет слабинкой в пути,

Ты прости мне вчерашнюю грусть,

И тоску мою также прости.

* * *

Я знаю, несмотря на все тревоги,

Как любим мы, так любят только боги,

И страсти наши лишены порока,

Нам вместе не бывает одиноко.

И смерть — ничто в сравнении с разлукой,

Когда мы врозь — весь мир болеет скукой,

Не потому ль, преодолев тревоги,

Мы любим так, как любят только боги.

СОГЛАШАЯСЬ С О. УАЙЛЬДОМ

Жизнь сложна, тем не менее,

Вновь обращаю внимание:

Красота выше гения,

Ей ни к чему понимание.

* * *

Ты, спасая любовь,

Шла по лезвию бритвы,

Леденящую кровь

Согревали молитвы

Тех незримых стихов,

Что не стерлись в потоке,

У любви нет грехов,

Грех — удел одиноких.

Непокой пригубя,

Вмиг становишься пьяным,

Я — не я без тебя.

Быть героем экранным

Не хочу, не могу

И при жизни не буду,

Я по небу бегу

Лишь к тебе, мое чудо.

* * *

Столько создано, что не прочесть,

Я судьбу, словно книгу, листаю,

В моей жизни теперь уже есть

Всё, о чем и мечтал, и мечтаю.

Это странно? Наверное, нет,

Не коптил я ни душу, ни небо,

Не собрал ни купюр, ни монет,

Никогда лицедеем я не был.

Часто прыгал без крыльев со скал

Вместе с ангелом песней крылатой,

И любовь я свою отыскал

Настоящей, живой, не распятой,

Не прижатою бытом к стене.

Вместе с ней книгу судеб листаю,

Потому-то и радостно мне,

Потому-то всё время летаю.

* * *

Исчезает пустое «где-то»,

И я знаю, что точно рядом

Моя муза — мечта поэта,

Греет рифмы и годы взглядом.

Отправляю стихи в конверте,

Получаю заряд обратно.

И откуда же взяться смерти,

Если жизнь, словно сон, приятна?

И не просто слова поэта,

И не нужно рай путать с адом,

Раз исчезло навеки «где-то»,

Значит, муза со мною рядом.

* * *

Глядя в небо, зажженною спичкой

Оживляю все звезды. В судьбе

Уже стало приятной привычкой

Каждый вечер скучать по тебе.

Да, в судьбе моей так уж сложилось,

Что всё время куда-то бегу,

До недавнего мне и не жилось,

А в дальнейшем я жить не смогу,

По тебе, ангел мой, не скучая.

* * *

Всех бояться — не хватит дней,

Не бояться — так жизнь мала,

Я, наверное, посильней,

Чем холодное дно ствола.

У поэтов по жизни так:

То святой, то грешнее нет,

Положите на глаз пятак,

Превращу некролог в сонет.

На Руси хороши шуты,

И любая раздача — в масть,

Я не знаю, кто я, кто ты,

Но наркотиком наша страсть.

Соскочить уж не хватит сил,

Жизнь в миру за нули губя,

Для обоих я рай просил,

Оказалось — лишь для тебя.

* * *

То ли ангелы, то ли бесы,

Те и эти — творенья Бога,

С неподдельным ко мне интересом

Расчищают на небо дорогу.

Я понять не могу, откуда

Всё берется, но радость эту

Принимая, другим не буду,

Буду вечно живым поэтом

И для ангелов, и для бесов.

* * *

Чем больше, чем чаще, чем ближе,

Тем ярче, тем крепче, тем дальше.

Я мучаюсь, если не вижу,

Не слышу, и в этом нет фальши.

Ты — всё, даже лучше намного,

Ты сказочней сказочной сказки,

Ты послана Господом Богом,

Ты — самые яркие краски.

Чем больше, чем чаще, чем ближе.

* * *

Мне с тобой хорошо. Отдыхает душа.

Как же ты хороша! Как же ты хороша!

Ты меня вдохновляешь. Летаю, пишу…

Я тобою дышу. Я тобою дышу.

* * *

Болезненная стадия любви подобна вирусу простуды, подхваченному по неосторожности. Вот так — вышла раздетой в мороз или забыла отключить на ночь мобильник и уснула. Вроде бы все слова сказаны, поступки совершены, лекарства приняты. Температура сбита. Острый приступ снят. Тебе поверили, ан нет… Появился вирус страха. Он уже в крови, он «тахикардично» разрушает радость встреч с любимым человеком. Появился кашель. Ты боишься утонуть в удушающей волне страха. Что делать? Шаг назад? Невозможно, потому что ты помнишь здоровые эмоции «до». Вперед? Тоже нет, потому что слишком высоки ставки. Есть ли выбор? Выбор есть всегда. И он за тобой. Либо ты убьешь страх, либо страх убьет тебя. Либо ты существуешь, как раньше, если сможешь, либо начинаешь жить. Глобально ничего не меняется. Просто ты, победив страх, начинаешь выздоравливать и твой выход на улицу раздетой, равно как и не отключенный телефон — просто случайность, неспособная вызвать рецидив страха, потому, что у тебя появился иммунитет и желание вернуть здоровый румянец на щеки твоей души. Никто никуда не денется, потому что никуда не делся сразу. А лицедействовать глупо, ибо привыкаешь, а «вредные привычки всегда вредны» и заметно сокращают жизнь, которая и так не очень длинна.

* * *

Не могу. Не смогу. Буква «эс»

В данном смысле уже приговор,

Я смотрю, как смеющийся бес

Палачу дал колпак и топор

И сказал: «Будем крылья рубить,

Ты не слушай его — он поэт,

А науку поэта любить

На земле не освоили. Нет».

Это больно — остаться без крыл,

Это страшно — лишится небес.

Не могу. Не смогу. Взгляд застыл

На тобою поставленном «эс».

* * *

Пистолет приставляю к виску,

Пуля знает, что проще в висок,

Пульсом боль ускоряет тоску,

В венах — кровь, а не яблочный сок.

Жизнь, мне данная Богом,— мираж,

Выбор сделанный явно не нов,

А в душе — обгоревший шалаш

И разруха на улице снов.

И во взгляде моем гаснет свет,

Скоро мир превратится во мглу,

Громкий выстрел. Упал пистолет,

Следом я, не дышу на полу.

* * *

Страх, как и прежде, нелюдим,

Тоска, как прежде, холодна,

Смотрю в огонь, а вижу дым

Смотрю в окно, а там — стена.

Пойду бессонницы напьюсь,

Вдали от неба полежу,

Я суеверен, я боюсь

Терять всё то, чем дорожу.

И будет утро, грянет свет,

Тоска растает наяву,

Любой вопрос найдет ответ.

Живу. Живу. Живу. Живу.

* * *

Я могу быть жестоким,

Ломая врагов об колено,

Быть могу одиноким,

Но гордо не видящим плена.

Я могу быть святым,

Вопреки всем канонам науки,

Всё, что прожито — дым,

Бойтесь дыма, ворчливые суки.

На раскачанный плот

Надвигается мыслей плотина,

Я не пьяный пилот,

Мне понятен расклад и картина.

Не буди во мне зверя,

Во мне не наивный ягненок,

За потерю — потеря,

Здесь лед сумасшествия тонок.

Растоптав глупый век,

Отпущу стыд со срамом из вида,

Я такой человек —

И пророк, и поэт суицида.

* * *

Ты снимаешь одежды небрежно, но в этом и тайна,

Я смотрю на тебя, понимая волнительность мига,

Где-то слышится музыка Моцарта, Шуберта, Гайдна,

За страницей страница из действа слагается книга.

Вот и платье с чулками легли в изголовье кровати,

Уж давно пара туфель застыла в тиши у порога,

За окошком — машина с мигалкой промчалась некстати

И своим завываньем добавила лиха дорогам.

Я вхожу в тебя нежно, не хочется этого грубо,

Слишком сладостен миг, слишком трепетно спрятана тайна,

Ты целуешь меня в лоб, в глаза, в нос, и в щеки, и в губы,

А мне слышится музыка Моцарта, Шуберта, Гайдна.

* * *

Ты пришла, чтоб назваться судьбою,

Сердцу больно — хоть плачь, хоть кричи,

Я смертельно болею тобою,

Без тебя умираю в ночи.

Холод в венах, мне воздуха мало,

Весь покой улетел сразу прочь,

Время встало. Как будто бы встало,

Ну когда же закончится ночь?

Сон пропал, я бессонницей маюсь,

Словно «ломка» — то ревность, то грусть.

Я, как месяц, по небу катаюсь,

Я, наверно, смешон, ну и пусть.

Я смертельно болею тобою,

Без тебя умираю в ночи,

Ты пришла, чтоб назваться судьбою,

Сердцу больно — хоть плачь, хоть кричи.

ПЛАТОК

В сырую землю брошенный платок,

От слез промокший, я с собой возьму,

Как строками исписанный листок,

Как пропуск к Богу сквозь кордонов тьму.

Ты понимаешь — время не вернуть,

Я там, где будет долгим разговор,

Я там, где нужно лечь и отдохнуть

Как никогда до этих самых пор.

Платок мне дорог, как нательный крест,

Как жизнь, как смерть, как время без границ,

Он — память счастья и счастливых мест,

И ангелы пред ним все пали ниц.

Спасибо Богу за твою любовь

И за платок, что полон горьких слез.

* * *

Имеем то, что храним:

И нимб, и крылья и свечи.

И никого не виним,

Что раньше не было встречи.

Ты где-то рядом была

Все эти странные годы,

Метель обоим мела,

Бежали талые воды.

И дотекли до весны,

В такую дальнюю Лугу,

Где явью стали все сны,

А мы открылись друг другу.

И я увидел твой нимб,

Меж нами не было фальши,

Любовь мы свято храним,

Чтоб вместе двигаться дальше.

* * *

И сказать-то в защиту нечего,

Я скучаю и утром, и вечером,

Да и днем без тебя невесело,

Грусть-тоска надо мною петлю свесила.

И соблазн велик в омут броситься,

И рогатый черт злобно косится,

Но, однако, нет, я смогу стерпеть

И к тебе прийти, и не умереть.

И разлуки яд испытав до дна,

Не умру, ведь ты Богом мне дана.

* * *

Мне кажется, меня ты разлюбила,

От слов твоих весь мир вокруг из праха,

Я не трепач, не интриган, я — милый,

Я не такой. Гони сомненья на х...й.

Здесь всё не так, как баламутят черти,

Власть беспредела до костей заела,

Я тот, который на листах в конверте,

В цветах. Я помню каждой клеткой тела

Тебя, мое спасительное Солнце,

И, нас спасая, всех чертей шлю на х...й.

* * *

Упасть бы в небо, провалившись в ночь,

Забыть бы все ненужные слова,

Суметь бы самому себе помочь,

Понять бы жизнь и почему права

Любовь на всём пространстве нелюбви.

* * *

Я с тобою от счастия пьян,

Так заметно схожу я с ума,

Полон рифм наших чувств океан,

Да ты знаешь всё это сама.

Не любовница! Больше, поверь!

Это слово — не очень к тебе,

Наши чувства обычным не мерь,

Ты — вино в моей трезвой судьбе.

Да и я не любовник. Пойми,

Это больше, чем просто любовь,

Ты возьми меня, слышишь, возьми

Прямо в душу, в сознание, в кровь.

Чтоб наполнился твой океан,

Чтобы чувства не видели дна,

Чтобы был я от счастия пьян,

Чтоб была ты от счастья пьяна.

* * *

Остановиться, оглянуться,

Увидеть жизнь и не проснуться,

Остаться в юности навечно,

Быть с ходом времени беспечным,

Без нервов принимать тревоги,

Идти, не разобрав дороги,

Как это мало или много,

Как это строго и не строго,

Узнай, попробовав проснуться,

Остановиться, оглянуться.

* * *

Не позволяй мне пить вино и виски,

Я слишком повышаю этим риски

Сорваться в пропасть, не найдя ответа

На свой вопрос, уйдя из жизни летом.

Не позволяй мне — говорю серьезно

Лишь потому, что скоро будет поздно

Мне говорить и отводить от зелья,

Весь алкоголь — фальшивое веселье.

Не позволяй мне пить вино и виски,

Мы и без них с тобой близки и близки.

* * *

Как хорошо, что есть на свете ты,

Любимая и нежная принцесса,

С тобою явью стали все мечты,

С тобой меня обходят краем бесы.

Вновь Бога за тебя благодарю,

За то, что я за облака летаю,

И взглядом говорю календарю:

«Я дни разлуки днями не считаю».

Часы, что мы проводим не спеша,

Для нас обоих — лучшая награда,

Я так люблю тебя, моя душа,

Что без тебя и рая мне не надо.

* * *

Я решил разогнать что есть духу неспешные годы,

Я запряг тройку в сани и дал четвертак ямщику,

Эй, неси меня вверх, я немногим обязан народу,

Эй, давай выпьем водки и водкой заглушим тоску.

Белый снег всё кружит и кружит над родной стороною,

Пьян ямщик, да и я, если честно, уже никакой,

Грусть, Тоска и Печаль, что вы сделали, сестры, со мною?

Я лечу в облака, чтоб к Луне прикоснуться щекой.

А внизу воют волки — им тоже совсем одиноко,

Кнут в руках ямщика ускоряет безумный порыв,

Завтра солнце на запад отправится прямо с востока,

Завтра я к вам вернусь, чтоб сказать, что я всё-таки жив.

А сегодня ямщик будет пьян сумасшедшим полетом,

И никто не услышит слезливую песнь ямщика,

А сегодня три лошади мокрыми будут от пота,

Три лошадки — и Грусть, и Печаль, и, конечно, Тоска.

* * *

Майский вечер хорош,

Даже если свинцовые тучи,

Если гром и гроза,

Даже если пронзительный дождь.

Майский вечер хорош,

Мы с тобою всё круче и круче

Поднимаемся вверх,

Нас на грешной земле не найдешь.

Майский вечер хорош

Тем, что ангелы сели на крыши

И раскрыли зонты,

Чтоб не чувствовать капель дождя.

Майский вечер хорош,

Мы с тобой смотрим вниз и не слышим

Ничего, никого,

Над Тверскою нирвану найдя.

Майский вечер хорош,

Он останется в памяти снами

И романтикой той,

Без которой любовь не найдешь.

Майский вечер хорош,

Исполняют мечты временами

Даже гром и гроза,

Даже бьющий по городу дождь.

Майский вечер хорош.

* * *

Мне себя от тебя не спасти,

Не забыть мне уже твоих глаз,

Я прошу, коль захочешь уйти,

Уходи лучше прямо сейчас.

Я болею. Болезнь с каждым днем

Всё сильнее пылает в груди,

Я сжигаем желанным огнем,

Если хочешь уйти — уходи,

Но сейчас. Дальше больше горю,

Всю тебя беззаветно любя,

Я люблю, и я благодарю

Жизнь, в которой я встретил тебя.

* * *

Мы целуемся всюду,

Как будто не виделись вечность,

Ты и сказка, и чудо,

И радость, и сон, и беспечность.

Я тобою живу

И дышу, и не знаю покою,

Ты — любовь наяву,

Оставайся навеки такою.

* * *

Радикальным наркотиком в кровь

Проникает в обоих любовь,

Ускоряется в венах поток:

Это — шок, это — ток, это — рок.

Заискрившее время горит,

Бог стихами во мне говорит,

Раздвигается звездный порог:

Это — шок, это — ток, это — рок.

* * *

Радость внутривенная

Внутри нас вращается,

Отключив сознание,

Будоража кровь,

А вокруг вселенная

В сказку превращается,

Так уж получается —

Мы и есть любовь.

Нас трясет волнительно,

Нас ведет уверенно

От эмоций радости

К счастью вновь и вновь,

Всё не относительно,

Всё не так потеряно,

Явное — действительно,

Мы и есть любовь.

* * *

Я не понят и этим хорош?

Я не буду, и в этом я весь,

Я иду без сомнений на нож,

Мне важнее сейчас и здесь.

Кто не знает, тому судья

За меня намотает срок,

Бьется в море вины ладья,

Я вино разливаю впрок.

Отведя от души пистолет,

Разрешаю ей быть собой,

Так сложилось, что я — поэт

С необычной для всех судьбой.

Мог бы стать, но не смог бы быть,

Что вы, право, к чему слова?..

Научитесь, как я, любить,

Получив на любовь права.

А уж там — хоть петля, хоть нож,

Хоть чего… Смерть — наивный бред.

Рай на рай, верьте мне, похож,

Как похож тот на этот свет.

* * *

Я вою белугой,

Все мысли по кругу,

Как цепкие сети

Вопросы в ответе.

И выжатым соком

Печаль одиноко,

Как солью на раны,—

Тираны, тираны…

Я падаю в пропасть,

Поломана лопасть,

Пике вертолета —

Бездонное что-то.

Внизу — только черти,

Три слова в конверте:

«Люблю тебя страстно».

Грущу ежечасно.

Вращаюсь по кругу

И вою белугой.

* * *

Я не знаю, что делать, но, видимо, я умираю,

Не поняв, не приняв правил этой неясной игры,

Этой самой игры, где один только я не играю

И не буду играть, унося вдаль за небо дары

Нераскрывшихся строк, недопетых стихов и куплетов,

Я не просто грешу, я в ответе за святость времен,

Мир во все времена существует во имя поэтов,

А поэты хранят непорочностью Имя Имен.

Даже если когда бьют кирзой то под дых, то по почкам,

Даже если вода не смывает пролитую кровь,

Всё равно сквозь года поднимается в небо по строчкам,

Улыбаясь всему, ясноглазая муза Любовь.

* * *

Между нами в отсутствие прозы

Для поэзии — главная роль,

А ты плачешь, и крупные слезы

Я глотаю, и чувствую соль.

Твоя искренность слишком жестока,

В чистом поле от ветра дрожа,

Заставляет страдать одиноко,

Режет душу сильнее ножа.

И петлею закручено лихо

Вокруг шеи… Толкни табурет,

Чтобы стало и страшно, и тихо

Оттого, что повешен поэт.

Оттого, что в отсутствие прозы

Для поэзии — главная роль,

А ты плачешь, и крупные слезы

Я глотаю, и чувствую соль.

* * *

От любви я страдал, как от пытки,

Эту ночь. Но дождался рассвета,

А затем зайчик солнечный прыткий

Мне шепнул: «Перестань делать это,

Сам себя истязая, ты вскоре

Перестанешь быть даже собою,

А любви безмятежное море

Паруса твои алые смоет,

И корабль утонет в пучине,

А ты любишь ее — это видно,

Я скажу как мужчина мужчине:

Мне тебе даже очень завидно.

Ты нашел ее. Так не бывает.

Слава богу! Пойми, Богу — слава!

Ерунда, что тебя „накрывает“,

Ревность к прошлому — это отрава.

Здесь, сейчас. Завтра будет. Ты слышишь?».

Зайчик солнечный резко качнулся,

Прошептав: «Ты такое напишешь…».

И исчез. Я в ответ улыбнулся.

Я увидел, как тысячи зайцев

Стали ярким светилом на небе.

* * *

Я во многом не прав — это нрав,

Но другим я не нужен тебе.

Вновь к ногам твоим нежно припав,

Говорю: «Благодарен судьбе,

Несмотря ни на что — я живой,

А с живого — не с гуся вода,

Я вошел в мир чарующий твой,

Чтоб остаться в тебе навсегда».

Ты прости мне мой нрав, но я прав.

* * *

Я не в силах тебя потерять,

Но ты в силах меня обрести,

Смысла нет без конца повторять:

«Всё случайно, любимый, прости».

Я прощаю на тысячи лет

И на тридцать столетий вперед,

Ничего невозможного нет,

Если знаешь, как плавится лед.

От трофейной брони ни следа

Не останется — вот тебе зуб!

Я мечтаю в разлуке всегда

О тебе, и желание губ —

Прикоснуться к любимой груди

И остаться хотя бы навек.

Знаешь, счастье у нас впереди,

Ненаглядный ты мой человек.

Я не в силах тебя потерять,

Но ты в силах меня обрести,

Необъятное можно объять,

Потому что есть слово «прости».

* * *

Боже, что стало со мною!

Время, о, как ты жестоко!

Вина мешая с виною,

Строчки сжигаешь до срока.

Сам я не знаю, не слышу,

Да и не вижу порою

Ангелов белых на крыше.

Время прощает герою

Всё, кроме собственной тени.

* * *

Я когда-то уйду,

Все когда-то берут и уходят,

Оставляя беду

В черном платье, пошитом по моде.

И в кресте видя плюс,

Улыбнусь тебе странной улыбкой,

Если я не вернусь,

Значит, жизнь тебя любит не шибко.

Значит, время не так

Расставляло по полкам иконы,

Смерть — обычный пустяк,

Вызывающий вздохи и стоны.

Сбрось одежды с себя,

Не пристало быть музе покорной,

Я и с неба, любя,

Не позволю ходить тебе в черном.

* * *

Время — стоп или медленней. Всё же

Ожиданья сбываются. Пусть

Больше нас суета не тревожит,

Пусть на время забудется грусть.

* * *

Нет времени, чтобы бояться,

Нет времени, чтобы скрывать,

Тем более, чтобы срываться,

Тем более, чтобы срывать.

Летят перелетные птицы

В края, где отсутствует снег.

Все в мире похожи столицы,

Всё время у времени бег.

Я стал и не стал тем, кем не был,

Я был тем, кем должен был стать.

Ну, здравствуй, вселенское небо,

Ну, здравствуй, мы будем летать?

НЕ СПАСИБО

Не спасибо за твой не звонок,

Не скажу, не могу, не хочу,

Не как ты, ночью не одинок,

Не стираю, не сплю, не лечу,

Не на время, не мне не прощай,

Не за тем, не потом, не сейчас,

Не ищи смысла, не обещай,

Не спасибо, не здесь, не у нас.

* * *

А знаешь, целоваться так приятно,

Что всё вокруг давным-давно не важно.

Всё — в памяти. Всё, как мечты, понятно,

Всё до предела ясности куражно.

А знаешь, нужно просто верить в чудо,

И чудеса вдруг явятся однажды.

Всё — в памяти. Мечты мечтами будут,

Как поцелуй, как сохраненье жажды

Любить и быть любимым.

Знаю, знаешь…

* * *

В нашем мире то жесты, то знаки,

То беспечность любви на бегу,

Ты простишь мне за то, что — Алякин,

Что другим уже быть не могу.

Твои слезы — признание силы,

Моя слабость — причина тревог,

Я не знаю, но так получилось:

Нас друг к другу направил сам Бог.

* * *

Вот и всё. Снова время блуждать до рассвета

Будет вместе со мной, как бывало не раз.

Это трудно и просто — во всём быть поэтом,

Это просто и трудно не здесь, не сейчас.

Нарушаю всё чаще обет постоянства,

Слов моих даже время не в силах понять,

Жизнь во имя вселенски-блаженного пьянства

Невозможно без радости в сердце принять.

Боль в груди — словно ножик, полученный в драке.

Сколько муз? Да нисколько, поскольку одна.

Кто я? Кто? Покажите все скрытые знаки,

Обмани мою похоть, блудница-весна.

И мы будем всё время блуждать до рассвета.

* * *

Мы расстались совсем на мгновения

С точки зрения этого света.

Грусть во мне — как исток вдохновения,

Без которого музыки нету.

Я скучаю, и сердце тревожно

Западает на верхнюю ноту,

Без тебя уже жить невозможно,

Да и жизнь превратилась в работу.

Опускаются к клавишам руки,

Я играю в ночи на рояле,

Вдохновение ищет разлуки,

Мне разлуку осилить едва ли.

За любовь только время в ответе,

И не нужно другого ответа,

Предо мной снова ты в лунном свете,

Скоро, скоро мы встретимся где-то.

* * *

Когда вместо сердца — рана,

Когда холодеет кровь,

Когда всё логичное — странно,

Тогда жизнью правит любовь.

Когда ожидание — мука,

Когда вирус песен в крови,

Когда сердце бьется без стука,

Тогда жизнь полна любви.

Когда ты со мною рядом,

Когда будешь рядом вновь,

Когда достаточно взгляда,

Тогда жизнь и есть любовь.

* * *

Еле-еле держусь на плаву,

Память встреч грустью строк теребя,

Я уже без тебя не живу,

Я вообще не живу без тебя.

Знаешь милая, сердце болит,

Не болеть невозможно, поверь.

Я люблю, а не делаю вид,

Без тебя время — путы теперь.

Но зато когда встретимся вновь,

Вздрогнут ангелы, в небо трубя,

До тебя я не знал про любовь,

Ибо нету любви без тебя.

* * *

Кто любит больше — он или она?

Конфликт, воспетый гением Шекспира.

Первичен ли поэт? Первична ль лира?

Где грань начала и предела сна?

Джульетта, твой Ромео выпил яд,

Увековечив страсть на этом свете.

Конфликт семей Монтекки, Капулетти —

Лишь декораций выцветших наряд.

Отрава — не отрава, но порой

Всё, что уходит, оставляет вечность,

И, несмотря на мыслей скоротечность,

Где героиня, там и есть герой.

Как, впрочем, может быть, наоборот,—

Там, где герой, там место героини,

Тогда, сейчас, и завтра, и отныне —

Кто любит больше, тот и плавит лед.

Прости, Шекспир, я так же, как и ты,

Ищу вопросы, не ища ответы,

Я знаю точно, что ответов нету.

А мир? Что мир? Он мертв без чистоты

Любви, принявшей яд любви во имя.

* * *

Все разлуки еще впереди,

А за ними — желанные встречи,

И лучи, и снега, и дожди,

И цветы, и подарки, и свечи.

Лето с самой шикарной жарой,

Осень, звуки гитар до рассвета,

И лиричность в ненастье порой,

И трава чуть примятого цвета.

И опять проливные дожди,

И цветы, и подарки, и свечи.

Все разлуки еще впереди,

Впрочем, как все желанные встречи.

* * *

Я за слова в ответе перед Ним

И за минуты, что сжигал дровами,

Он обещал дать два крыла и нимб,

Он разрешил не расставаться с Вами.

На ангела не очень я похож,

Хотя похож, если отбросить тело,

Пустив всё безнадежное под нож,

Оставшись в белом, самом снежно-белом.

Простите мне невинности порок,

Я слишком долго колесил в туннеле,

И если бы меня не встретил Бог,

Тогда бы бес увлек в свои бордели.

А я? Что я? Мой выбор славных мест

Оставлен у известного предела,

Где два крыла и нимб, там тяжкий крест,

Там ищущее наслажденья тело.

И все слова, и всё, за что пред Ним

В ответе в Судный день… Судите строже

За то, что был, за то, что был гоним,

За то, что знаю и не знаю тоже.

СИНУСОИДА

Синусоида встреч, расставаний и встреч,

Города, самолеты и материки,

Острова, жесты, знаки, нерусская речь,

Неспособность найти брод и омут реки.

Заступаем за край, потеряв берега,

Поезда, пароходы, трамваи, авто…

Синусоида вниз — хлябь, болота, тайга,

Синусоида вверх — и не там, и не то.

Я умею летать, я умею на дно,

И, когда тебя нет, слышу каждый твой вздох,

По-другому по жизни пройти не дано,

Этот путь, без сомнения, очень неплох.

И другого не нужно, на ватманский лист

Разноцветной гуашью рисую в тиши

Синусоиду. Знай же, я — максималист

Там, где нужно быть верным полету души.

* * *

Будет всё — эта истина свята,

По кругам, по аккордам, по нервам,

Я могу выражаться без мата,

Я могу быть воинственно первым

В мире нежности. Милая, всюду

Образ твой, и слова, и желанья,

Я могу быть счастливым, я буду,

Я сотру грусть-печаль расставанья.

Ты уедешь, чтоб снова вернуться,

Мы сумеем пройти через это,

Я могу через боль улыбнуться,

Я могу видеть ночью без света,

Ибо рядом с тобой меркнет Солнце.

* * *

Я когда-то спешил в этот город, чтоб встретиться с Сашкой,

Мы когда-то бродили, любуясь всю ночь на мосты,

И гитара в руках, и расшитая в звезды рубашка

Мне казались тогда воплощением лучшей мечты.

Боже мой, сколько времени вдаль с той поры просвистело,

И сегодня от Сашки лишь странная грусть «Посошка».

Я приехал сюда, мне до прошлого нет больше дела,

Я достиг в этой жизни, как скажут друзья, потолка.

Я приехал к тебе, наплевав на карьеру с работой,

Я нашел тебя, милая, в городе юных баллад,

То ли Сашка с небес, то ли близкий из прошлого кто-то

Шепчет мелким дождем: «Ты нашел ее, как же я рад».

* * *

Девять грамм твоей любви в моей груди,

Жить до смерти с этой болью не боюсь,

Ожидая только счастье впереди,

Я под пули глаз и ласк твоих стремлюсь.

Расстреляй меня, любимая, в упор.

* * *

Бокалов звон, огонь свечей,

Неровный почерк, чистый лист.

Любовь не знает мелочей,

Любовь — во всём максималист.

* * *

Смотрят сфинксы с гранитов устало,

Затаив на кого-то обиду,

Мы промчимся с тобой по каналам,

Этот город суров только с виду.

Я знаком с ним давно и сердечно,

Между нами всё ясно, понятно,

Для меня время движется вечно...

Для него всё как будто обратно.

Медный всадник и Марсово поле,

Эрмитаж, Исаакий, Аврора…

Наводненье, блокада, вкус боли,

Над Сенатской печаль приговора.

Этот город, меняя названья,

Остается лиричным по сути,

Здесь поэты находят признанья

И теряются в омуте ртути.

Этот город суров только с виду,

Мы промчимся с тобой по каналам…

Затаив на кого-то обиду,

Смотрят сфинксы с гранитов устало.

* * *

Утро серое. Мойка сурова.

С непривычки всё кажется хуже,

Чем на деле. Но снова и снова

Понимаю, как я себе нужен.

Потому что ты любишь быть вместе,

Потому что люблю быть с тобою,

Без надуманной фальши и лести

Ты мне стала счастливой судьбою.

НЕЛЕГАЛ

Кто б мог подумать? Кто б предполагал?

Никто и никогда, но я замечу,

Я в городе знакомом — нелегал,

Я скрыт зонтом от всех, кто мне навстречу.

Мне статус этот нравится вполне,

Куда бы ты на миг ни убегала,

Я буду лучшим в мире и в стране,

И в городе знакомом — нелегалом.

* * *

А вокруг — тишина, обгоревшие свечи и розы,

За печатью окна — постоянство невычурной прозы,

Здесь недавно совсем от страстей было жарко и сладко,

А теперь номер нем, пожелтела без строчек тетрадка.

* * *

Ровно месяц весны,

Да такой, что срывает все крыши,

Так сбываются сны,

И всё выше, и выше, и выше

Над землею парим,

Отменив всех реальностей вето,

Всё горим и горим,

Впереди уже жаркое лето.

Пусть недели разлук

Будут мучить и жечь постоянно,

То ли стук, то ли звук,

То ли сердце, а то ли лишь рана,

И соленая кровь,

И как звезды горящие свечи,

Там, где ревность — любовь,

Где любовь, там безумие встречи

И всё та же весна,

От которой срывает все крыши,

С нереальностью сна

Мы реально всё выше и выше

Над землею парим,

Наплевав на житейское вето,

И горим, и горим,

Наполняя безумием лето.

* * *

Я скучаю, скучаю, скучаю,

Не могу, не могу, не могу,

Никого вокруг не замечаю,

От реальности мира бегу.

Как ты там? Как я здесь? Жизнь жестоко

Нас разводит по разным углам,

Одиноко, о, как одиноко!..

Пополам режет грусть, пополам.

Я скучаю, скучаю, скучаю.

* * *

Ты с неба взираешь на землю,

Твой быстро летит самолет,

Тебе, словно ангелам, внемлю

И верю ¬— разлука пройдет.

Мы встретимся в новой Пальмире,

Сведя итальянцев с ума,

Ну что они скажут о лире?

Когда ты мне лирой сама.

Стихи появляются сами,

Душа в каждой строчке поет,

А где-то закрыт небесами

Несущий тебя самолет.

РЕВНОСТЬ

Словно деланной в зоне заточкой

Между ребер по сердцу с размаху,

Ревность бьет нерифмованной строчкой,

Разрывая мне в клочья рубаху.

Я терплю эту боль еле-еле,

На ногах, чуть припав на колени.

Сила духа, застывшая в теле,

Растворяется в собственной тени.

* * *

И болит оттого, что люблю,

И люблю оттого, что болит,

И у Бога о жизни молю,

И молюсь, а не делаю вид.

Пусть стихами, но сам: за себя,

За тебя и за наших детей,

И за тех, кто нас знает, любя,

И не знает о силах страстей.

Я молюсь, а не делаю вид,

И о многом я Бога молю,

И люблю, потому что болит,

И болит, потому что люблю.

* * *

Простуженный иллюзией

И суженный до крайности,

Как в голову контуженный,

Не верящий в случайности,

Я стану всё считающим

И помнящим сомнения,

Себе тебя прощающим

В душе стихотворения.

* * *

Ночь закончится с лучиком света,

Новый день ждет сигнала на старте,

Здесь — Москва, А Италия где-то

Далеко, даже судя по карте.

Дождик вымыл все окна снаружи,

Тишина. Замолчали и птицы.

Ты мне пишешь, что я тебе нужен,

Но ты там, далеко от столицы,

У прекрасного синего моря

Слышишь чаек и звуки прибоя,

И волнам набегающим вторя:

Грустно, грустно в разлуке обоим.

Новый день ничего не изменит,

Потому что еще две недели…

Море страсти бушует и пенит,

Растворяясь невидимо в теле.

* * *

Успокоимся вместе на время,

Отдохнем, чтобы силы скопились.

Да, разлука — тяжелое бремя,

Потому что мы жить тропились

И торопимся. Милая, слышишь,

Нет для ревности вовсе причины,

Ты проснешься и снова напишешь,

Что я — лучший на свете мужчина,

Что ждала меня долгие годы,

А я где-то шатался по свету,

Вопреки дуновениям моды,

Оставаясь российским поэтом

Средь набивших деньгами карманы,

Среди «звезд» ненавистной тусовки,

Но зато я теперь счастьем пьяный

Там, где прочим от счастья неловко.

Я люблю тебя словом и телом,

И душой, что жива — это точно,

Отдохни, погрустив между делом,

Наши чувства с тобою бессрочны.

Мы нагоним ушедшее время,

Время станет неспешным и милым,

Когда сбросит разлуку, как бремя,

Отдыхай, подготавливай силы

Для любви и для встречи со мною.

* * *

Жизнь не предложит много вариантов,

Не так уж много у судьбы дорог,

Один талант важнее всех талантов —

Понять, кто для тебя на свете Бог.

* * *

Я до встречи с тобой о любви лишь мечтал,

И придумывал крылья, и в небе летал,

И не знал о весне, хотя знал, что есть ты,

Где-то в нашей стране, где-то в сердце мечты.

Мы столкнулись случайно, но зато навсегда,

Наше явное тайно освещает звезда,

По пути в нашу вечность, в наш эдемский шалаш,

Ты прости мне беспечность — этот мир только наш.

Я до встречи с тобою о нем лишь мечтал.

* * *

Милая, как ты? Я очень скучаю.

Праздник — не праздник. С друзьями — тоска.

Вместо вина — чашка черного чаю,

Чтоб не напиться вдрызг наверняка.

Милая, время над нами глумится,

Делая длинными летние дни,

Я продолжаю мечтами стремиться

В место, где скоро мы будем одни.

Милая, знаю, что встретимся всё же,

Время — тиран, будоражащий кровь,

Но для него аргументы есть строже,

Время не в силах ослабить любовь.

* * *

Бог может всё, и в этом его суть,

А смысл жизни — в самой важной встрече,

Когда пусты слова, потоки речи,

Когда понятно, чем закончен путь.

Бог может и не требовать ответ

За всё, что было сделано и снято,

Нет для него безвинных, виноватых,

Лишь истина его дарует свет.

Бог может разрешить покинуть ад,

Презрев все сроки и простив пороки,

Призвав поэтов через крест в пророки,

Открыв влюбленным свой эдемский сад.

* * *

Я очень хорошо помню это чувство. Чувство страха и одновременно приятное чувство, приводящее в оцепенение ноги и душу, когда ты понимаешь, как губителен восторг. Это случилось давно, кажется, во втором классе, когда мы с моим другом залезли на крышу девятиэтажного дома и сидели на самом краю этой крыши, свесив ноги. Не хотелось смотреть вниз, но через какое-то время это стало пронзительной необходимостью, и… душа замерла, всё тело оцепенело, стало очень страшно. Не знаю, сколько времени прошло до момента, когда мы отползли, да-да, буквально отползли сантиметр за сантиметром от края, и каков был восторг, когда мы ступили на твердую землю.

Потом в моей жизни были разные ситуации: от угроз финкой, когда на горле остаются красные порезы, как после торопливого бритья опасным лезвием, до пули, которая просвистела совсем рядом, с визгом ударившись об бетонную стену. Гораздо позже я прыгал на «крыле» с «вертушки» с четырех тысяч метров, пролетев три из них без парашюта, но и тогда не было того страха… и восторга. Наверное, тот случай на крыше был очень важен, раз я всю жизнь не могу забыть о двух этих сильных, взаимосвязанных чувствах, не существующих для меня теперь друг без друга.

* * *

У Бога нету неучтенных.

В «Учетной книге бытия»,

В разделе искренне влюбленных,

Конечно, есть и ты, и я.

Бог не дает листать страницы,

А как хотелось б посмотреть,

Как много нас таких в столице,

Умеющих всем сердцем петь.

Всё под секретом и запретом,

Но я стараюсь вновь и вновь

Быть первым в «А» святым поэтом

В главе «Про вечную любовь».

К тебе и к Богу обращая души порывы и стихи.

* * *

Невозможность возможна всегда,

Если сильно просить и хотеть,

Всем с рожденья дается звезда,

Нужно только ее рассмотреть

В звездном небе, которое ждет

Невозможность возможность найти,

Там, где иволга песни поет,

Начинаются наши пути.

Я хожу среди звезд и комет,

Удивляя прохожих вокруг,

Отговорки для времени — бред,

Невозможность — возможности друг.

* * *

Завтра скоро придет, и оно будет лучше намного,

Потому что сегодня — настолько же лучше вчера,

Я молюсь за тебя, за себя перед Господом Богом,

В безымянной тоске проводя все свои вечера.

Слышу музыку волн, крики чаек и труб парохода,

Мы с тобой уплывем уже завтра в страну наших грез,

Там такие пейзажи, что хочется и в непогоду

Получать прямо в сердце кубы романтических доз.

Знаю, завтра придет, потому что ты очень хотела,

Потому что ждала и искала лишь только любовь,

Я умею мечтать, выводя все мечты за пределы,

И потом воплощать, удивляясь и пробуя вновь.

* * *

Я отмолен стихами, что были написаны мною,

В благодарность за веру в мечты мне дана Богом ты,

Дивный месяц апрель будет вечно стоять за спиною,

Небеса наших встреч так же будут бездонно чисты.

Это славная жизнь, как награда за что-то такое,

Что мы делали там или здесь, но когда-то давно,

Плоть дана, чтоб душа оценила всё счастье мирское,

А потом возвратилась туда, где всё разрешено.

* * *

Я ревную тебя к городам,

И к ветрам, и к морям… Ко всему,

Что тебе моментально не дам,

Что понять не дано самому.

Я люблю тебя всю без ума,

Без корысти, без умысла. Верь,

Весь тот мир, что ты любишь сама,

Дорог мне больше жизни теперь.

АЙДА

Когда пройдут и годы, и годá,

Отпущенные мне на век земной,

Небесный ангел скажет: «Друг, айда,

Бери свою шинель, лети за мной».

Я улыбнусь и прошепчу в ответ:

«Айда, коли не шутишь, ангел мой,

Вот, правда, у меня шинели нет,

Но ерунда, раз мы летим домой,

Надеюсь, там и без шинели ждут».

Он улыбнется: «Знаешь, может быть,

По голове за это не дадут

Лишь потому, что ты умел любить».

О, да! Айда.

* * *

Я немало живу, даже в плане эмоций, на свете,

Но, поверь, наяву так, как ты, мое солнце, не светит

Солнце то, что хотел отыскать за фантазией строчек,

Набросав в решето своей жизни достаточно точек.

Ты — другая, и ты мне дала предостаточно света,

Ты мне душу прожгла, ты желанная девочка-лето,

Я любуюсь тобой, я храню образ в памяти свято,

Ты мне стала судьбой. Твоим солнцем всё небо объято.

И я, солнцем палим, понимаю, как счастлив на свете,

Бог дал крылья и нимб. Перед ним за любовь я в ответе.

* * *

Изгнав навек непрошенных гостей,

Простив врагов-мужчин, а также женщин,

Стал нужен миру собственных страстей,

И ты нужна страстям моим не меньше.

Мой мир поделен громкой тишиной

На белые и черные квадраты,

Я счастлив, потому что ты со мной,

Мне по фигу все понтии пилаты,

Иуды, мракобесы, рвань и дрянь,

Пусть мучаются в собственной неволе.

Лишь ты, родная, в сердце меня рань,

Лишь ты лечи меня от этой боли.

* * *

Любовь твоя — во мне, я знаю точно,

Твой ангел золотой со мною всюду,

Мир без тебя ушел в разряд «не срочно»,

А мир с тобою составляет чудо.

Мой черный человек тебя боится,

Он сразу вдруг уходит, не прощаясь,

А без него я не сумею спиться,

Ты мне звонишь — я к жизни возвращаюсь.

И, слыша голос, становлюсь светлее,

А этот, в черном… Стоит ли об этом?

Я от любви к тебе — хмельных хмельнее,

Я переполнен самым светлым светом.

Пусть черный человек меня боится.

БОЛЬ

Между нами всё ясно, но вновь

Давят сердце разлуки больней,

И поэтому наша любовь

Всё сильнее, сильней и сильней.

Я не в силах себя заставлять

Притворяться, что боль — ерунда,

И не в силах на время влиять,

Говоря просто «нет» или «да».

Между нами всё ясно — горим.

Горячей и быстрей наша речь,

Мы с тобой о любви говорим,

Обещая друг друга беречь,

Как и эту щемящую боль.

* * *

Вечерами без встрясок и драм,

Как и я, время любит вино

И болеет со мной по утрам…

Эту странность я знаю давно.

Мы со временем редко близки

В понимании средств и тревог,

Но мы пьем, чтоб не слышать тоски,

Дорогое вино, а не сок.

Я хмелею, и время со мной

Вечерами не спорит, а зря,

Потому что когда я хмельной —

По колено любые моря.

Я ветра собираю в кулак,

Подливаю в бокалы вино,

Время молча кивает «тик-так»,

Мы знакомы друг с другом давно.

Будет плохо, но это с утра…

* * *

Моя милая девочка, Солнышко, радость души,

Как я жил без тебя до тебя — непонятно, увы,

Напиши мне о том, как ты хочешь ко мне, напиши,

Пусть все счетчики времени будут со мной неправы.

Нашу вечность нельзя разложить на количество лет,

И любовь в моем сердце, и нежность, и всё… — для тебя.

Я сломал об колено нацеленный в грудь пистолет,

Аргументы для будущих вёсен с тобою найдя.

* * *

Вот еще одна ночь позади, снова утро, дорога,

Я по «пробкам» в Москву пробираюсь, а ты еще спишь,

Не стихает тоска, но не гложет печалью тревога,

Ты со мною во сне по Венеции ходишь, малыш.

Мы на площадь Сан-Марко несем с тобой булочки хлеба,

Покормить голубей, они ждут нас всегда и давно,

Представляешь, какое там чистое синее небо?

И дома под водой, и в бокалах искрится вино.

На гондоле плывя, целоваться мы будем повсюду,

А пока — спи, малыш, посмотри наши лучшие сны,

Я тобою дышу, я живу ожиданием чуда,

Ибо лето всегда продолжением служит весны.

* * *

За окном дождик шепчет «кап-кап»,

«Балчуг» смотрится внешне неважно,

На работу — почти на этап,

В волокиту событий бумажный

Направляется банковский люд.

Мне-то что — я давно на работе,

Мне два ангела песни поют,

Не фальшивя в восторженной ноте.

Этих двух подарила мне ты,

Твоих рук они носят свеченье,

Остальное — пустые «понты»

И давно не имеет значенья.

* * *

Сказать «люблю» — почти что промолчать,

Пять этих букв малы для совершенства.

Я и без слов готов вовсю кричать

О нашей тайне с истиной блаженства.

История соблазна — сущий бред,

Эдемский сад — отныне и повсюду,

Тебя люблю, и это не секрет,

Что я без слов тебя считаю чудом,

Которое послал мне с неба Бог.

Я вдохновлен, я счастлив бесконечно,

И, отыскав средь тысячи дорог

Свою, с тобою отправляюсь в вечность.

* * *

Уже не мертв, еще живой и пьяный

От счастья, от любви и от надежды,

От веры, залечившей мои раны,

С души сорвавший тесные одежды,

Иду на свет, лучащийся и нежный,

Иду к тебе, черпая вдохновенье,

И небо предо мною всё безбрежней,

И с каждой строчкой явственней мгновенье,

Которое соединит пространства

Между живым и мертвым на планетах,

Где осень золотым своим убранством

Увековечит памятные лета.

* * *

Что-то не то, что-то не так,

Прочь из авто. С бега на шаг.

Далее — стоп. Сердце болит.

Холоден лоб. Хватит молитв.

Чувствую страх. Я не боюсь.

Ревность — не прах. Вмиг разобьюсь.

Быстро в авто. Прочь тормоза.

Что-то не то. Выскочу за

Линию всех встречных полос.

Это ль не грех? Глупый вопрос?

Глупый ответ знать не хочу.

Нет. Меня нет. Небу — свечу.

* * *

Тревога — от Бога, печали — от Бога,

И прожито мало, и прожито много,

И газ — до отказа, и в небо снарядом,

И скучно без риска, и страшное рядом,

И, скорость сбивая, себе напеваю,

Что я за реальностью не успеваю,

Так медленно мчаться до боли обидно,

Что очень заметно — не очень-то видно,

Поскольку дорога пряма, но терниста,

Тревоги — от Бога, для Бога я — чистый

И честный, не пьяный, и очень понятный,

Не поздно, не рано. Жить жизнью приятно.

А прожито мало, а прожито много,

Грустить не пристало мне — баловню Бога.

* * *

С тобой сбылось всё то, что я всю жизнь просил,

Покуда колесил в любую непогоду,

Не думать о тебе — превыше моих сил,

Какой бы суетой ни наполнялись годы.

А музыка звучит во все колокола,

И сердце от любви, гляди, вот-вот взорвется.

Ты яркою мечтой на трон судьбы взошла,

Мне без тебя теперь спокойно не живется.

Не думать о тебе — уже не хватит сил.

* * *

Мне б сейчас умереть, пока нож не заточен подонком

И не нанят убийца за тридцать фальшивых монет,

Пока ты для меня остаешься красивой девчонкой,

Пока я для тебя лишь мальчишка, не знающий «нет».

Мне б сейчас умереть, пока пули еще не отлиты,

Пока жив и здоров, пока счастлив на полном ходу,

Пока верю себе, пока даже могильные плиты

Не смущают тоской, не являются в пьяном бреду.

Мне б сейчас умереть, пока…

* * *

Словно в душу кастетом,

Когда в срывы — порывы,

И вопросы — в ответы,

И как будто не живы

Все стихи, все преданья,

Все эмоции, планы,

Я — твое наказанье,

Я уже не желанный

И в сплошной «непонятке»,

В телефонах, в картинах

Время бьется в припадке,

Я взорвался на минах.

P. S.

Ты кричишь на меня,

Сеешь смуту, тревогу,

Дыма нет без огня,

Погибаю, ей-богу.

* * *

Будь с миром сильной, слабой будь со мной,

Прошу: лишь не срывайся, не кричи,

Иначе всё закончится войной,

И стены превратятся в кирпичи.

И просто пепел, просто дым, печаль, зола,

Пусть я не прав, но я стараюсь всё понять,

И без того, что ты кричишь, хватает зла.

Нам тяжело, пойми, самих себя менять.

Контузят голову разрывы за спиной,

В другом бы случае я б задушил весну,

Будь с миром сильной, слабой будь со мной,

Иначе просто не проснусь и не усну.

Пойми, любовь свою я не хочу терять

Из-за того, что ты срываешься на мне,

Но мы научимся сомнений пыл смирять

И сократим столь нелогичные сомне…

…ни я, ни ты не вправе умереть.

АНГЕДОНИЯ

До депрессии — шаг, я подавлен, раздавлен, убит,

Умирает душа и кровит, и болит, и саднит,

Время стало другим, я не с ним, и оно не со мной,

Почернел даже нимб, крыл обуза висит за спиной.

И в глазах — пустота, нету сил просто встать, чтоб пойти,

И упреком мечта, и себя нет желанья спасти,

До депрессии — шаг, вижу пропасть, откройте окно,

Я не друг и не враг сам себе, только мне всё равно.

* * *

Отключаясь от дел, закрываюсь один в кабинет,

Жалость — это предел, за которым любви больше нет,

Убивает любовь, как ни странно, надуманный страх,

Охраняет любовь очень грубое «всё идет на х...».

Видишь, небо в алмазах, оставь эту память себе,

Всё случается сразу, нет счастья в жестокой борьбе.

Убивает любовь, как ни странно, надуманный страх,

Охраняет любовь очень грубое «всё идет на х...».

* * *

Сколько брошено было в могилу платков и горстей!

Лишь поэзия силу берет из плохих новостей,

Самый лучший пиар — если сразу на самое дно,

Заискрившийся дар, словно солнце, осветит окно.

И дурная молва подтвердит: «Был особо живой»,

Только смерть не права в том, что муза осталась вдовой.

* * *

Можно писать о том, чего нет,

Можно читать все слова по слогам,

Можно платить без купюр и монет,

Можно прибиться к чужим берегам.

Но весь этот мир иллюзорен на треть,

Но весь этот город — всего лишь мираж,

Но так нелегко без любви умереть,

Но хочется взять небо на абордаж.

Давай нашу песню о счастье споем,

Давай постоим, не дыша, на краю,

Давай неустанно и всюду вдвоем,

Давай будем вместе хотя бы в раю.

* * *

Спутаны карты

Для Бонапарта,

В центре вселенной —

Остров Елены.

Я устремляюсь,

Перемещаюсь,

Перемещаю

И обещаю

Вечную сказку,

Счастье и краску,

Ярче всех прочих,

Днем или ночью,

Утро и вечер,

Розы и свечи,

Всё это чудо —

В райское блюдо,

С яблоком с древа.

Ты — моя Ева,

Я — твой мужчина,

Это причина,

Радость нетленна

К Господу Богу.

* * *

Я проснулся давно. Я не сплю.

Мне не спится. Лежу и молчу.

Я не сплю, потому что люблю.

Я молчу оттого, что хочу

Вспомнить, как мы любили в ночи,

Как была ты во всём хороша.

Помнишь розы и пламя свечи,

Помнишь? Помнишь, родная душа?

Я проснулся давно. Я не сплю,

И уснуть до утра не смогу,

Я люблю, потому что люблю,

Я все чувства к тебе берегу.

Уплываю с мечтами за край

И краев я не вижу уже,

Я не сплю, представляя наш рай

И огонь твоих губ в шалаше.

Я не сплю, потому что люблю.

* * *

Пока живу, могу, всё время буду

Стремиться делать чудеса и чудо,

Вновь добавляя в холст делами краски,

Стремиться буду к сотворенью сказки.

И дай мне бог быть сказочником этим

На всём моем пути, на белом свете,

Покуда муза любит меня страстно,

Жизнь хороша и искренне прекрасна.

А коль разлюбит, значит, мне пора

Уснуть и не проснуться вдруг с утра.

* * *

Город за городом сходит с ума,

Там, где девочка-лето, там, где мальчик-зима

Оставляют любви роковые следы,

Поднимая мосты в направлении звезды.

Путь, проложенный прямо, сметает дома,

Эта девочка-лето, этот мальчик-зима,

Плюс на минус — свобода, энергия, ток,

Накрывает юг север, а запад — восток.

Как весеннее солнце, как осенний закат,

Лишь любви двух сердец ни к чему адвокат,

Потому что от счастья мир сходит с ума

Там, где женщина-лето, где мужчина-зима.

* * *

Чтобы утром проснуться живым, дай мне шанс умереть этой ночью с тобою вдвоем. Рань меня прямо в сердце ударом любви ножевым и лиши меня сил до того как мы вместе умрем. Чтобы утром проснуться на многие тысячи лет, и ночей, и минут. Расстреляй меня, милая. Пули меня не пригнут над тобою склониться, поскольку я рядом лежу и гляжу. В потолок. Где-то Бог. Вижу небо в алмазах, я вижу, я просто живой. Я проснулся с утра, ярким солнцем сияет звезда. Умираю с тобой, чтоб остаться с тобой навсегда. Так и было, и будет, и так быть, наверно, должно. Не губительный яд, а нектар, заменивший вино или кровь в наших венах. Да, в наших венах любовь. Пробежит, как живая вода, родником поутру. Было, будет всегда. Только время дрожит на ветру. Я с тобой, я живой.

* * *

Я боялся всегда опоздать на корвет, в море ищущий бурю,

Я не знал, почему не жалеет дождь капель, а звездам не жалко лучей.

Я сказал всем ветрам, что я с ними во сне балагурю,

Я не стал менять солнце на тысячу разных свечей.

Гроздья грез на снегу я собрал и сложил из них строки,

Моя лучшая жизнь только здесь и сейчас, наяву,

Я молюсь, я надеюсь на то, что земные пороки

Даже в страшные бури оставят корвет на плаву.

* * *

Дерну чеку на себя из гранаты,

Кончится всё в один раз, одним махом,

Пухом земля. До свиданья, пенаты.

Все остальные — по-честному на х...й.

Кто мне простит, тот любил меня всяким,

Я не особо старался быть проще,

Маки, прошу, положите мне маки

Где-нибудь в скромной березовой роще.

Время когда-нибудь высвятит краски

Звуками на необорванной ноте,

Милая, я так любил наши сказки,

Что, как граната, взорвался на взлете.

* * *

Разорви меня на счастье, тишина,

Брось частями мои части из окна,

Пусть летят словами по миру слова,

Пусть слетает с плеч, как с плахи, голова.

Раскидай все мои мысли не стыдясь,

Я о смерти знал, для смерти не годясь,

Поцелуй, Иуда, душу прямо в лоб,

Пусть грехи за деньги отпускает поп.

Это счастье — бросить счастье из окна,

Когда рвет меня на части тишина.

* * *

Разъедает меня тревога,

Давит ревность тяжелым прессом,

Для разлуки неделя — много,

Вместо ангелов — всюду бесы.

Бьют копытами, разум руша,

От терпенья — одни обноски,

Если б верил я им и слушал,

В гроб давно б сколотили доски.

Но не верю, скриплю зубами,

Губы в кровь, прочь тоска по норам,

Пусть дубрава шумит дубами,

А ты скоро вернешься, скоро.

И спадут, как листва, проклятья,

Ревность вмиг потеряет жало,

Я же крепко сожму объятья,

Чтоб ты больше не уезжала.

* * *

Время редко бывает «за»,

Время чаще бывает «против»,

И отказывают тормоза,

И в кювет — не на повороте.

Что машина? Один металл,

Из нее я душой наружу,

Я ж, как книги, дороги читал,

Я ж со скоростью был не дружен.

Есть тела у других машин,

Я войду в них душой открытой,

И помчусь в небо с визгом шин,

И со временем будем квиты.

* * *

Моя нежность к тебе, как и ревность, не знает предела,

Я из пламени — в лед, изо льда прямо в пламень спешу,

Так гуляет душа, вопреки злоключениям тела,

Ты не здесь, но я рядом морскими ветрами дышу.

В вечном споре со смертью мои аргументы понятны,

Этой бабке с косой я не вешаю больше лапши...

Она любит стихи, ей с живым мной общаться приятно,

И она понимает, что телу нельзя без души.

Но приходит опять, кровь стирая со снежной одежды,

Говорит: «Не пойдешь, так хотя бы стихи посвяти».

Я читаю стихи о Любви и о Вере с Надеждой

И о том, каково до конца не осилить пути.

Плачет в чистый платок и трясется худым своим телом,

И роняет косу, говоря, что нескоро придет,

Моя нежность к тебе, как и ревность, не знает предела,

Изо льда меня — в пламень, чтоб снова из пламени — в лед.

* * *

История любви — история болезни,

В ней всем моим стихам прописаны срока,

Но по симптомам чувств никак нельзя, хоть тресни,

Судить, насколько жизнь трудна или легка.

Худею без пилюль, зато по полной мере,

А в градуснике вновь перекипает ртуть,

Любовь с мечтой в груди основана на вере,

Но с верою одной, увы, нельзя уснуть.

Еще адреналин, введенный внутривенно,

Дает эффект такой, что скорость — не указ,

Теряя тормоза с терпением мгновенно,

Я требую огня ее прекрасных глаз.

Ее, конечно, нет. Она — в другой палате,

Я заразил ее беспечным бегом строк

И радостью любви, с которой очень кстати

Явился в скучный мир великий доктор Бог.

* * *

Нервом натянусь

И порвусь струной.

Лирика и грусть,

Как всегда, со мной.

Без любви — тюрьма,

Все слова — петля,

Горе от ума,

Пухом тополя

Заменяют снег,

Не боясь огня.

Лишний человек ¬—

Это про меня.

А я нервом рвусь,

Я тянусь струной,

Лирика и грусть,

Как всегда, со мной.

* * *

Спасибо тебе за надежды,

За то, что скучаешь — спасибо,

Дышу лишь тобою, как прежде,

Разлука меж нами, как дыба.

Спасибо за то, что мы скоро

Увидимся где-то далече,

Спасибо за все разговоры

И за поцелуи при встрече.

За милое, нежное тело

Спасибо, я очень тоскую,

Спасибо за то, что хотела,

За всю тебя, Солнце, такую.

Спасибо, спасибо, спасибо.

ЛЕТНИЙ ДОЖДЬ

Дождь на улице льет не жалея воды,

Летний дождь — не такое уж чудо,

И огромные лужи, как чьи-то следы,

Из окна я разглядывать буду.

Я увижу в них времени самую суть —

Уходить, разливаясь куда-то,

И нельзя сохранить, и нельзя развернуть,

И нельзя отыскать виноватых.

Летний дождь с тополей пух на время собьет,

Слезы неба — вода ностальгии,

Всё проходит когда-то, и это пройдет,

Завтра всех нас заменят другие.

Но останется дождь на земле, на стекле,

Но останутся серые лужи,

Но останется память на чистой земле

Обо всех, кто с дождями был дружен.

* * *

Время не обвести,

Но пытаюсь везде постоянно,

Говорю «не грусти»

И грущу по тебе неустанно,

Стрелки взглядом гоню,

Но они — не особенно что-то,

Прикасаюсь к огню

И смотрю, как безумный, на фото.

Все посчитаны дни,

Но от этого легче мгновенье,

Скоро будем одни,

И волшебных ветров дуновенье

Остановит часы.

* * *

Вот и недели превратились в дни,

А следом — дни в часы, затем — в минуты,

Секунды… Представляешь, мы одни,

Не расставались ни на миг как будто.

Из самолетов сядем в поезда,

Из поездов — в машины и гондолы,

Мы будем вместе, рядом, навсегда,

Мы будем петь дуэтом или соло

Друг другу, то целуясь, то смеясь,

То споря, то смолкая без причины,

Любовь — особо-чувственная связь,

Ты — женщина моя, я — твой мужчина.

Недели через месяцы — в года,

Года — в десятилетия и вечность,

А вечность — это значит «навсегда»,

В тот космос, где святая бесконечность.

Где ты и я, и больше никого.

* * *

Хочется взять или дать,

Хочется двигаться дальше,

Мы ж с тобой учимся ждать,

Жизнь очищая от фальши.

Всё впереди, а пока

В небе суровые тучи,

Завтра придут облака,

Завтра и солнечный лучик

Будет стучаться в окно,

Будет светлее иначе,

Многое нам суждено,

Многое нам предназначат

Ангелы. Предупреждать

Сердце о счастье не надо,

Мы с тобой учимся ждать,

Мы настоящему рады.

* * *

Я вдыхал облака,

Я дышал синевою рассвета,

Пропадала тоска,

И с задором плясали леса.

Я дышал тишиной,

Я, смотря в это новое лето,

Видел горы песка,

Океан, горизонт, небеса…

Я смотрел в тишину,

Я мечтал, как мечтают поэты,

Как ты вместе со мной

Наслаждалась движением сна.

Я уже не усну,

Я раскрыл все земные секреты,

И, дыша тишиной,

Понимаю, как ты мне нужна.

* * *

Сколько в жизни еще неоткрытых дорог,

Сколько дней и недель, и отпущенных лет,

С каждым шагом всё ближе становится Бог,

И понятнее смысл, и отчетливей след.

Белым снегом зима укрывает дома,

Осень листьями золота падает вниз,

Это счастье — сорваться с весною с ума,

Чтоб не чувствовать штор, чтоб не видеть карниз.

Здравствуй, лето всех мною непрожитых лет,

Перекресток сошедшихся в строчку дорог,

Неосознанный смысл, неоставленный след

И с улыбкою с неба взирающий Бог.

* * *

Я был и буду — хочешь или нет,

Таким, с которым хочется хотеть,

Бросать в фонтаны горсточки монет,

Чтобы вернуться, чтобы прилететь,

Чтобы приплыть, приехать, приползти

И снова так же, словно в первый раз,

Пройти по тайнам звездного пути,

Сказав одну из самых главных фраз:

«Люблю тебя, люблю, люблю, люблю».

* * *

Пусть заточен топор, пусть ветрами очищена плаха,

Пусть угрюмый палач ждет с улыбкой под дубом в тени,

Я люблю, и душа прямо в небо стремится без страха,

Я с любовью на «ты» провожу свои ночи и дни.

Масок нет у меня, ни во что и ни с кем не играю,

Знаю, ради чего стόит больше собой дорожить,

Я по краю хожу, вот уж жизнь, как по самому краю,

Я всё время спешу, мне всё время так нравится жить.

* * *

От света солнца только хмарь и тьма,

Всё. Не могу. Вот-вот сорвусь с ума.

Разлука доконала. Не терплю.

Хочу любить. Люблю. Люблю. Люблю.

Давно в порту заправлен самолет,

Но пламя страсти поглощает лед

Небес и солнца, воздуха, земли,

Я только там, где мы всегда могли,

И можем. Послезавтра поутру

Отправлюсь, если только не умру.

Ты — яркий свет в моей шальной судьбе,

Всё за...бало. Я лечу к тебе.

* * *

Закон рок-н-ролла — нелепая смерть раньше срока,

Порвавшему струны нетрудно границы стереть,

Петля микрофона — змеиная сущность порока,

Звезда рок-н-ролла до срока должна умереть.

Закон рок-н-ролла — всегда растворяться до грани,

Софитами время, как иглами, высосет кровь,

Проявится слово ростками на синем экране,

Звезда рок-н-ролла оставит на память любовь.

Закон рок-н-ролла — быть верным огню суицида,

Открытые окна, не знающий меры поток…

Не сохнет слеза, и, как рана, на сердце обида,

Звезда рок-н-ролла ушла, ей никто не помог.

* * *

Прочь тормоза,

Газ до отказа, и мы — во Вселенной,

Пять минут «за»,

И ничего, только холод по венам.

Звезды горят,

С той стороны кто-то смотрит сквозь сито,

Чувствуем взгляд,

Сбиты шлагбаумы, трасса открыта.

Скорость растет,

Мы улетаем с Земли, нас не видно,

Пламя и лед,

Жизнь стала вечностью, но не обидно.

Прочь тормоза,

Ты, как и я,— часть огромной Вселенной,

Пять минут «за»,

И ничего — только холод по венам.

* * *

В театре абсурда — абсурдны сомнения,

Жизнь — это повод быть признанным гением,

Даже когда шкалят датчики верности

В стрелках спидометра закономерности,

Трассы, шоссе, автострады, события…

Страсть — только жажда простого соития.

* * *

Театр теней — порождение света,

Слишком уж коротко длинное лето,

А в лагерях, позабыв про столицу,

Дети играют по плану в «Зарницу»,

В «День Нептуна» или мажутся пастами,

Встречи с любовью бывают нечастыми.

От «относительно» до абсолютного,

Как от священного и до беспутного.

Сорванный плод превратился в варение,

Жизнь — это повод убить в себе гения.

* * *

Театр, где классика вечная ставится,

Травит других, молча сам собой травится,

Радости мало в фальшивом движении,

Время не любит свое отражение.

И, отвергая возможность старения,

Жизнь дает шансы найти в себе гения.

* * *

Дождь в дорогу — не просто примета,

А какое-то дивное благо,

Покидаю московское лето

На три дня, но с особой отвагой,

Ибо еду в желанные дали,

В город всех романтичных видений,

Мы так долго мечтали и ждали,

Дождались, домечтались, Бог — гений!

Он, поэзию сделав из прозы,

За спиною оставил ненастье,

А теперь льет по улицам слезы,

Без сомнения, слезы на счастье.

Дождь в дорогу — не просто примета.

* * *

Скажи мне, можно ли без срывов,

Ответь мне, можно ли без страсти

Нести душевные порывы

На жертвенник вселенской власти?

Я знать не знаю покаянья,

Я и не ведаю, откуда

Летят пророческие знанья,

Вершится мировое чудо.

И не лишенный вдохновенья,

И отрешенный без печали,

В душе прекрасные мгновенья

Не сохранить смогу едва ли.

Я собран и разорван в клочья,

Но я живой, с горящим взглядом,

Не ставлю в строчках кровоточья,

Поскольку Бог со мною рядом.

* * *

Итальянская речь льется ровным теченьем в каналах,

Проплывают гондолы, и солнышко радует взгляд,

Я с утра на ногах, но при этом не знаю усталость,

Я еще отмотаю, коль надо, вперед и назад.

* * *

Поджигая любовью своей городá,

Понимаю, что я не умру никогда,

Не уйду никуда. Ярко светит звезда,

Я поджег города, я поджег города.

Там, где пламя расплавит и скуку, и лед,

Я иду, проходя за пределы вперед,

Страх меня не убьет, боль меня не найдет,

Я поджег города, я расплавил весь лед.

* * *

Два крыла за спиной

Равноценны желанному чуду,

То, что стало со мной,

Объяснять не хочу и не буду.

Просто время не так,

Просто стало светлее за строчкой,

И разжался кулак

У того, кто грозился «заточкой».

Побежала вода

По Неве, разветвляясь в каналах,

Ты мечтала всегда,

Ты ждала на незримых причалах.

Я пришел невзначай,

Я остался с тобой до рассвета,

Там, где поводом чай,

Там весна превращается в лето.

Потому что ждала,

Потому что ты верила чуду,

За спиной — два крыла,

Я хочу, я могу, и я буду.

* * *

А над миром прикольно кружить,

Потерявшись в неведомых странах,

Я люблю, и мне хочется жить

В книгах, в мыслях людей, на экранах.

И летать месяцами готов,

Сочиняя цветные сюжеты,

Я люблю и не требую слов,

И судов, и ненужных запретов.

Мой полет, перелет, переплыв,

Переезд, переход, пере… впрочем,

Я люблю, и поэтому жив

Там, где дни перепутаны с ночью,

Где у времени нету часов.

* * *

За собой всё чаще замечаю,

Как грущу, тоскую и скучаю

Без звонков, без писем, без ответа,

Словно рана в сердце ноет где-то.

Ревность, память, слабость, ностальгия…

А тобой любуются другие

В этот миг. Ты их не замечаешь,

Ты грустишь, тоскуешь и скучаешь.

* * *

Знаю, скоро, Господи, и меня

Заберешь из мира к себе туда,

Где пылает небо, мечтой маня,

Где на месте Солнца — моя звезда.

Засучи ж мне, Господи, рукава,

Да и посох дай мне в далекий путь,

Преврати в молитвы мои слова,

Всё когда-то, где-то и с кем-нибудь.

Не суди, Господь, жизнь мою крестом,

Я просил, и знаю, за что ответ.

Отложи признания на потом,

Я иду к тебе, я иду на свет.

* * *

Всё те же люди

На том же фоне,

Где без прелюдий,

Там без симфоний.

Хиреют краски,

Бледны портреты,

Где нету сказки,

Там жизни нету.

* * *

Время — вокруг,

Я нахожусь в самом центре вселенной,

Стены не вдруг для меня только стены,

Нету окна,

Двери заложены. Воздуха мало.

Вместо конца рядом только начало.

И не до сна.

Взглядом колю вожделенные вены,

Я никогда не был столь откровенным —

Только с тобой.

Время листает, как в книге, страницы,

В них между строчек — застывшие лица,

Слышен прибой.

Доза становится явно смертельной,

Приоткрывается мир параллельный,

Прочь тормоза.

Плоскость на плоскость — раздвинулись стены,

Я становлюсь лучшей частью вселенной.

Гром и гроза,

Молнии прыгают в небо с разбега,

Мне не хватает то града, то снега.

Против и за.

Время сломало посты и границы...

Крутятся в танце застывшие лица,

Крутятся в танце застывшие лица,

Крутятся в танце застывшие лица.

Стены вокруг.

* * *

Ночь, лишившая сна,— это время длиною в века,

И все мысли скользят в направлении только одном,

И сбивается ритм, и разорвана вздохом строка,

И помятая простынь, как кровью, залита вином.

Ночь тревожна, когда я не чувствую, как ты грустишь,

И луна за окном навевает всё ту же тоску.

И совсем не такая спокойно разлитая тишь,

И незримый Дантес пистолет мне приставил к виску.

Ночь закончится утром, дай бог, что и я доживу.

* * *

Я бы мог, но не стал,

Потому что не очень-то верю

В благородный металл

И способность загладить потерю

То себя самого,

То убитой в себе райской птицы,

Там, где нет никого,

Там никто никогда не родится,

И святая любовь —

Не продажно красивая шлюха,

Потерявшая кровь,

Разорвавшая плоть в групповухах.

Семена-времена

Не дадут никому урожая,

И до самого дна

Похоть власть и печаль умножает.

Я иду на рассвет,

Я кричу: «Кто тут смелый, осмелься»,

А рогатый в ответ:

«Взвод, в предателя радости целься».

Там, где пот по спине,

Прорешечены белые крылья,

Только в нашей стране

Сила — это желанье насилья.

Коль наступит зима,

В ней не будет пушистого снега,

Ибо время с ума

Соскочило от вечного бега.

Я бы мог, но не стал,

Я бы стал, если б мог оглянуться,

Я смертельно устал,

Мне так хочется в детство вернуться.

Там, где нет ничего,

Там мечты выбирают играя,

Там в себя самого

Можно верить, себя выбирая.

* * *

Я иду, по краю бритвы скользя,

Я учусь любить, мне нужно любить,

Верить в то, что существует, нельзя,

Можно верить в то, что может не быть.

* * *

Каждый миг может стать вдруг последним,

Каждый шаг может быть роковым,

Я живу, а не слушаю бредни,

Пока жив, остаюсь лишь живым.

Что там дальше и как — детский лепет,

Боль в груди — самый главный ответ,

От любви поначалу был трепет,

А сегодня — на небо билет

Получил, как мне кажется, всуе,

Я назавтра с тобой улечу,

Я такое тебе нарисую,

Я тебя больше счастья хочу,

Улыбнись мне улыбкой богини,

Спрячь за ширмами Имя Имен,

Поменяй свое макси на мини

И пойми, что я больше не сон.

* * *

Всю жизнь иду, куда ведет звезда,

Стараясь не носить чужих одежд,

Каким ты будешь, почему, когда,

Последний день всех сбывшихся надежд?

Весь путь промерен вдоль и поперек,

Стараюсь, чтоб быстрей наперерез,

Каким ты будешь, так ли ты далек,

Последний день свершившихся чудес?

Я смерти в этой жизни не боюсь,

Ведь там, где солнце, там обычно тень,

Каким ты будешь, как я улыбнусь

Тебе, последний мой счастливый день?

О НИЦШЕ

А на вершинах мысли —

Воздух разряжен слишком.

В строчках слова зависли,

Мудрость присуща книжкам,

Созданным немцем Ницше,

Странным и сумасшедшим.

Время срывает крыши

В жизни себя нашедшим.

ДУМАЯ С НИЦШЕ

Горечь содержится в чаше любви, даже лучшей,

Чистая совесть — признак отъявленной фальши,

Мы умираем затем, чтобы двигаться дальше,

Для человека паденье — небесные кручи.

Выше и выше, чаще и чаще, больнее,

Лишь за страданья платит Господь нам блаженством,

Только любовь наполняет печаль совершенством,

Только разлуки делают чувства сильнее.

* * *

До меня годы — дым рассеянный,

А со мною — огонь сжигающий,

Я — с любовью самонадеянной

И с надеждой в ночи блистающей.

Миллионы в рубли — бессмысленно,

Без царя в голове — отчаянно,

Все эмоции многочисленно

Я от центра пронес к окраинам.

И тебя отыскал, и, кажется,

Даже Бог за меня тревожится,

Всё у нас непременно свяжется,

Всё у нас стопроцентно сложится.

Ерунда, пусть дожди по темени,

Пусть сознание мозг насилует,

На меня тебе хватит времени,

Я пришел, чтоб остаться, милая.

* * *

Я научу тебя любить себя,

Я докажу, что смысл — только в этом,

И ангелы, на небесах трубя,

Меня признáют истинным поэтом.

Другие мне признанья не нужны,

В любви моей искомое блаженство,

Мы начали историю с весны,

Для нас апрель — источник совершенства.

Я знаю, что такое жить любя

В тебе себя, в себе тебя, и всюду

Нас ангелы зовут, вовсю трубя,

И мы идем наверх, навстречу чуду.

* * *

Пусть хоть с финским ножом,

На крайняк — с самопальным кастетом,

Выйдет вечером поздним, попросит огня прикурить,

Или, может быть, скажет: «А как же ты без сигареты?».

И добавит: «Кончай с моей дамой, поэтик, дурить».

Я отвечу: «Пора. Сколько спряталось вас за кустами?

Пусть выходят; за семь бед, как в песне,— один лишь ответ,

Я давно не курю, я бываю несдержан местами,

Я давно не поэтик, хотя я еще не поэт.

Что мне — семь человек? Я безбедно не ведаю страха,

На кастеты с ножами управою служит „ТТ“.

Я даю две минуты — идите ускоренно на х...й.

Я спешу к своей музе, к небесной ее чистоте».

* * *

Я всегда свою жизнь от чужих защищал,

За свободу души шел в решительный бой,

Зарекался себе и тебе обещал,

Но уж видно солгу и покончу с собой.

Нету сил утешаться внутри и терпеть,

Не могу без тебя, и энергии — ноль,

Я покончу собой, я хочу умереть,

Боль, какая же жутко-душевная боль!

Спи, любимая, спи. Я проснулся с утра

Без тебя, это значит — не вместе с тобой,

Ангел сбросил петлю и утешил: «Пора,

Ты не можешь так жить. Так покончи ж с собой!».

* * *

Я от ревности диким, как зверь, становлюсь

И теряю покой, и терзаю слова,

И зачем-то с душой разорвать тороплюсь,

И зачем-то чугунно звенит голова.

Я от ревности слаб, я от ревности груб,

И смотрю и не вижу, где выход, где вход,

И не чувствую нежность спасительных губ,

И в один только омут теченьем несет.

Я от ревности зол, мне себя не спасти,

И ты, зная, не знаешь, как трудно сейчас,

И не зная, узнаешь, что в слове «прости»

Воспаленная ревность за шторами глаз.

* * *

Плыву в потоке дней,

Чем дальше, тем грустней,

И я — не я давно,

И кровь во мне — вино.

Слаба моя печаль,

Неинтересна даль,

Звучит мотив «тик-так»,

Ждет за горой овраг.

Где ты, мой ясный свет,

Найду ли я ответ

В простом потоке дней?

Чем дальше, тем грустней.

* * *

Загореться звездой — мало,

Умереть просто так — много,

Все, кого любовь поднимала,

Ощущали печаль Бога.

Ты и я, в целом мире — двое,

Бог, с луной в небесах играя,

Отправляет нас под конвоем

В самый лучший шалаш рая.

Вот такая вот жизнь круто

Заполняет мечты снами,

И реальность ни на минуту

Не расстанется там с нами.

* * *

Всё, что есть у меня — это сказка, вдруг ставшая былью,

И огонь твоих глаз, осветивший дорогу звездой,

И огромное небо, и сильные белые крылья,

И способность без страха справляться с любою бедой.

* * *

Злые пули всё чаще — в меня,

Нет, к несчастью, спасительной тени,

Я стою под напором огня,

Продырявлен, подобно мишени.

А из ран — не обычная кровь,

А лучи ярче звездного света,

Кто не знает, что значит «любовь»,

Никогда тот не станет поэтом.

В мир уходят стихами мечты,

Калибровано-ровные строки,

Я хочу, чтобы верила ты

В эти бьющие радостью токи.

Да и пули лишь красят меня,

Мне не нужно спасительной тени,

Сам хочу я потокам огня

Встать навстречу, подобно мишени.

* * *

Великие романтики

Все в мир пришли раздетыми,

Нам жизнь кидала фантики —

Мы бредили конфетами

С различными начинками,

По вкусу и по твердости,

На фантиках картинками —

Цветная сущность гордости.

Но в жизни так устроено:

Горьки бывают сладости,

Душе ж одежд не скроено,

Ей хочется жить в радости,

Ей наплевать на фантики,

На все табу с запретами.

Великие романтики

Все в мир пришли раздетыми.

* * *

Найдут вопросы нужные ответы,

Прочтутся письма, скрытые в конверте,

Докурятся без спешки сигареты,

Закончатся все диспуты о смерти.

Исчезнет неприятная тревога,

Забудется всё то, чем мы не жили,

И станет ясно, что в гостях у Бога

Останемся, поскольку заслужили

Быть вместе — ты и я навеки.

* * *

Жизнь ничего не стоит,

Если стоять на месте,

Счастье печаль вскроет

Там, где мы вновь вместе.

Я так люблю это,

Что всё другое — мимо.

Видишь, уже лето,

Там и зима незримо

Включит свои метели.

Жизнь не стоит на месте.

Всё, что хотим и хотели:

Рядом, всегда, вместе.

* * *

Еще чуть-чуть, и время станет тише

Стучать в висках припадком ностальгии,

Когда мы вместе, нам срывает крыши,

Когда мы врозь, мы грустные, другие.

Еще чуть-чуть, и губ прикосновенье

К твоим губам — начало новой ласки,

Ты в моей жизни — ветер вдохновенья,

Я не могу, любимая, без сказки.

* * *

Словно небо заковано в клетку,

Словно солнце закрыли в темницу,

Бьет печаль в сердце больно и метко,

Мне не спится, не спится, не спится

Без тебя. Я тоскую в разлуке,

Время хуже любого тирана.

Как стерпеть эти адские муки?

Как вернуться в открытые страны,

Где мы были и будем навеки?

* * *

Я в солнце разглядел свечу,

Которая ночами светит,

О, как же я тебя хочу,

Как никого на этом свете!

Я без тебя схожу с ума,

С тобой — спокойней урагана,

Ты разрешила мне сама

Быть бесшабашным хулиганом.

Я солнцу в небо посвечу,

Любовь моя всё ярче светит.

О, как же я тебя хочу,

Как никого на этом свете!

О. В. Г.

И паденья, и бесчинства мне нужны,

В каждом свинстве есть кусочек ветчины.

* * *

Сколько же вас здесь с гвоздями? Ответьте, прошу.

Я обещаю подставить и руки, и ноги,

Я, если надо, себе приговор подпишу,

Я, если надо, покину земные тревоги.

Стоит ли верить? Не в этом глобальный вопрос,

Я — человек, а не цель для отравленной пули,

Я уж давно даже смертную высь перерос,

Я уже там, где другие рискнуть не рискнули.

Крест деревянный давно для меня не упрек,

Я в тесноте не могу, и, надеюсь, не буду,

Я, если надо, останусь загадкой меж строк,

Я, если надо, оставлю на память вам чудо.

Сколько же вас здесь с гвоздями? Ответьте, прошу.

* * *

Через час ты проснешься и часам улыбнешься,

Время право имеет на грезы и сны,

Ты Любовью зовешься, ты во мне песней льешься,

Мы друг другу, мой ангел, больше жизни нужны.

Ночь, уставшая птица, за границу столицы

Улетит, чтобы солнце согревало нас вновь,

Будем в небо стремиться, будем с неба лучиться,

Мы друг другу, мой ангел, дарим свет и любовь.

* * *

С врагами не пойду на компромисс,

Не побегу к друзьям просить подмогу,

Любой подъем — сначала резко вниз,

Любой удар зачем-то нужен Богу.

Сегодня быть собою — тяжкий труд,

Но завтра боль растает понемногу,

Мне всё что нужно небеса дадут,

Мне нужно всё, что приближает к Богу.

Огонь горит. Душа полна огня,

Рассеялись и скука, и тревога,

И небо отворилось для меня,

И всё — благодаря поддержке Бога.

* * *

Как поверить в то, что поверю?

Как увидеть то, что увижу?

Как не потерять не-потерю?

Как обижусь и не обижу?

Знаешь, это трудно без боли,

Руки холодеют и ноги,

Погибают птицы в неволе,

Судьи неоправданно строги.

Небо обнимает за плечи,

По земле хожу, улыбаюсь,

Я живу от встречи до встречи,

Я живу, покуда встречаюсь.

* * *

Возлюби многоточия,

Смысл в недосказанном есть,

Все мои послестрочия

Трудно без точек прочесть.

* * *

Я, устав и упав, вряд ли стану послушным.

Кто там прав, кто не прав?.. Всё неважно и скучно,

Тоже мне, красота — ордена и медали!..

Мне довольно креста, мне б чуть больше печали.

Посмотри на меня сквозь просвет моей строчки,

Слышишь — в небе, звеня, рассыпаются точки,

Это — я, да не тут, потому что здесь скучно,

Не устал, не упал, не сумел быть послушным.

* * *

К. Краснопольской

От улыбки твоей солнце светится,

Лучик в сердце — от грусти спасение,

И хотя нам сегодня не встретиться,

Прокричу: «С днем рождения, Ксения!».

Я желаю тебе беспечности

И любви, и всего, что хочется,

Все мы — дети на фоне вечности,

Так чего ж нам тут всем морочиться?

С днем рождения тебя, Ксения!

* * *

Есть только небо. Дышим глубоко.

За вдохом — выдох. Чувствуешь, легко?

Вот так вот круто. Каждый новый вдох

Рождает выдох. С нами всюду Бог.

Он смотрит с неба. Дышим глубоко.

За вдохом — выдох. Чувствуешь — легко.

* * *

Я так чувствую силу, что в силах засеять ветра,

Только сердце болит, и в кармане ношу валидол,

Только, кажется, вряд ли сумею проснуться с утра,

Но проснулся — и газ до отказа на «Крайслере» в пол.

Недалекая смерть уже точит о камень косу,

Так, что сердце болит и в артериях стынут слова.

Я, спасая Любовь, знаю точно — себя не спасу.

Я немало пожил — как-никак, а почти сорок два.

И я чувствую силу, засеявшую все ветра.

* * *

Мы боимся потерять друг друга,

Мы скучаем каждую минуту,

Стрелки молча бегают по кругу,

Их никак не тормознуть как будто.

Память лечит лучезарным светом,

Расстаемся, чтоб мечтать о встрече,

Мы с тобою счастливы при этом,

Мы надеждам в душах ставим свечи.

* * *

Средь белых облаков вперед лечу,

А хочется назад, к тебе, обратно,

Я никого другого не хочу,

Мне лишь с тобой спокойно и приятно.

Любимая, как эту грусть унять?

Душа болит, не думать нету силы,

Я так хочу сейчас тебя обнять

И повторить всё то, что с нами было.

* * *

Я сейчас понимаю, что жизнь до тебя — просто даты.

Я родился, учился, работал, чего-то искал,

Устремлялся вперед, возвращался и снова куда-то

Убегал, уплывал, улетал или просто скакал

По Европам и Азиям, и по Америкам тоже,

Там, где ждали меня и не ждали, любя-не любя,

Твоя жизнь до меня была точно такой же, быть может,

Я не знаю, как ты, только я не любил до тебя.

Я сейчас понимаю, и радуюсь каждому мигу,

Где мы вместе с тобой, даже если не рядом совсем.

Словно книгу судьбы, мы листаем любви нашей книгу.

Знаешь, книга такая дается по жизни не всем.

* * *

Я смотрю в это море и не вижу границы,

Где кончается небо, где рождаются тучи,

За спиной моей — горы, надо мной — только птицы,

А из сердца любви пробивается лучик.

Ты в далекой Москве, ты с утра была рядом,

А теперь — только море надежд и сомнений,

А еще это небо с ночным звездопадом

Мне под утро откроет ларцы вдохновений.

И мы будем вдвоем между морем и небом.

* * *

Музыка волн за окном

Напоминает, что ты

Стала моим главным сном,

Высшим пределом мечты.

Ты где-то там, далеко,

Ты навсегда рядом, здесь,

Мне без тебя нелегко,

Я поглощен тобой весь.

Вижу на небе звезду,

Вслед за волною волна,

Думаю, слушаю, жду,

Ночь до утра так длинна.

* * *

Я воздухом счастья дышу,

Я полон надежд и огня,

Будь самой красивой, прошу,

Для мира вокруг и меня.

Будь самой любимой, светись,

Как можешь одна только ты,

И помни, что ты — моя жизнь,

Что мир для меня — это ты.

* * *

Стрелки крутятся кругом

Под мерные звуки «тик-так»,

И друзья друг за другом

Спешат осветить полумрак

Всех несложенных строчек,

Жаль, песню из них не сложить,

И слова вместо точек,

И хочется весело жить.

Мы умеем быть вместе,

Мы помним, мы свято храним.

Всё всегда честь по чести —

И крепкие крылья, и нимб.

И идти много легче

Туда, где написано sky,

Обними меня крепче

При встрече и не отпускай.

* * *

Мне философию простят

Мои года,

А я в нектары смертный яд

Смогу всегда

Перевести и выпить весь

Бокал до дна.

Со мной всегда, со мною здесь

Любовь одна.

Твоя любовь, любовь к тебе,

Я — только твой,

Пока ты есть в моей судьбе

И я живой.

И отвечаю за слова,

Создав стихи,

В них философия жива,

Смешны грехи.

* * *

Я всю ночь вдохновляю ветра,

Наполняю энергией море,

Чтоб направить к тебе их с утра,

Чтоб сказать — мы увидимся вскоре.

Расставанье — для нас приговор,

Он смертельнее тягостной муки,

Не пойму, как я жив до сих пор,

Как не умер в тоске от разлуки?

Направляю с надеждой ветра,

Разорвав парус фальши и лести.

Ночь пройдет. Ты, проснувшись с утра,

Скажешь: «Милый мой Дюша, мы вместе».

* * *

Ты проснешься, а тут — SMS

Ждет тебя в телефонном экране:

Подтверждаю с незримых небес,

Что любовью твоей в сердце ранен.

Что уже без тебя не могу

Я дышать. А соленые воды

Молча пенятся на берегу,

Как бесцельно прожитые годы

Без тебя.

Просыпайся скорей…

* * *

Я небо за тебя молю,

Чтоб сил хватило, чтоб повсюду

Ты слышала, как я люблю,

Как я с тобою счастлив буду.

Как ты со мной, как ты во мне,

Где б я с тобою был и не был.

Дай, Бог, любви моей вдвойне,

Услышь и помоги ей с неба.

* * *

За исключеньем пустяков,

Я не пишу черновиков,

Любовь моя не знает меры

На протяжении веков.

Я и талантлив, и игрив,

И говорлив, и молчалив,

Имею то, что лишь имею,

Любви даруя позитив.

Ныряю в бездны я до дна,

Победам не важна цена,

Любовь моя всегда священна,

Поскольку Богом мне дана.

Она прекрасна наяву,

Она звучит, и я живу,

Моя ты музыка — МузЫка,

Тебя любовью я зову.

На протяжении веков

Я не пишу черновиков,

Любовь моя не знает меры,

За исключеньем пустяков.

* * *

Без тебя время — ложь,

Ты простишь и поймешь

То, что я никогда не пойму.

Если вдруг ты уйдешь,

Я подставлюсь под нож

В пьяной драке в кабацком дыму.

Без тебя нет огня,

Жизнь — ничто для меня.

На асфальте — от выстрелов кровь,

Ты, свободой пьяня,

В моем сердце звеня,

Сохранила для Бога любовь.

* * *

Расставанье с тобою подобно тюрьме-одиночке,

Хоть не строгий режим, но свободы, увы, не найти,

Я на небе пишу обнажено-дождливые строчки,

Я бываю суров в своей нежности, Солнце, прости.

Я скучаю и злюсь оттого, что не рядом с тобою,

Оттого, что хочу быть с тобою везде и всегда,

Ты мне стала родной, ты мне стала счастливой судьбою,

Ты — маяк, ты — фарватер, ты — яркого света звезда.

Расставанье с тобою теперь уже смерти подобно.

* * *

Где-то внизу бродят ветра в поисках дна,

Я — наверху, я — вне стихий, я — тишина,

Солнце печет, выжжено всё. Лишь облака.

Будем летать. Будем мечтать. Поступь легка.

Я и не знал, каждый мой шаг — стук в чью-то дверь,

Я и не знал, как навсегда встать вне потерь.

Но фары слепят, время в туннель, время в кювет,

Здравствуй, я — здесь, я только здесь встречу рассвет.

Горный озон, километраж порванных струн,

Звезды молчат, стрелки спешат в поиске рун,

Я — наверху, где-то внизу бродят ветра,

Я говорю, я объясню, кто я, с утра.

* * *

Я стерт с телефонных экранов,

Нет больше моих SMS,

Всё странное так же не странно,

Как строки забытых чудес.

К чему и зачем дуновенья?

Оставьте в покое прибой,

Плоды своего вдохновенья

Я в ночь забираю с собой.

Стремительный в гору «Дукати»,

Не знаю, как будет с горы,

Мы так и не поняли, кстати,

Мистической божьей искры.

Но ты «заделитила» строки

И сделала чистым экран,

Теперь все слова одиноки,

Я душу спасаю от ран,

Которые могут смертельно,

Циклично добить поутру.

Не верь, не грусти параллельно,

Пойми — я уже не умру.

Хотя стерт тобою с экранов,

Хотя нет моих SMS,

Нестранное вовсе не странно,

Когда это воля небес.

* * *

Меня предали все,

Кто хотел и кто мог,

Мои травы в росе

Ее слез. Видишь, Бог?

И надежды не те,

И мечты не со мной,

Я иду в темноте,

Дождь — стальною стеной

Не дает сделать шаг,

Нету силы ползти,

Если что-то не так,

Бог, спаси и прости.

Ты один мне судья,

Пред тобой лишь в долгу,

Без тебя я — не я,

Без тебя не могу.

* * *

Эх, куда ни пойду —

Всюду боль и укор,

На любую беду

Есть палач и топор.

Эх, не стать бы святым,

Совершая грехи,

Где огонь, там и дым,

Там из пепла стихи.

Эх, хватило бы сил

До конца дотерпеть

И всё то, что сложил,

Вдохновенно допеть.

* * *

Мы любим так, что плачем сразу оба,

И боль твоя во мне моею стала.

А по другому как? Пойди, попробуй

Небесного достигнуть пьедестала.

Ты — вся моя, я — твой, сомнений нету,

На небе видят и хотят, и верят,

Что раем станет нам двоим планета,

Когда сердцá открыты, словно двери,

Для света, для любви, для совершенства,

Для радости, для грусти без печали,

Для истинного мира и блаженства.

Ведь мы не зря друг друга повстречали

И любим так, что плачем сразу оба.

* * *

Раздвину облака,

Чтоб надышаться светом,

И жизнь моя легка

И нелегка при этом.

У неба нету дна,

Не страшно окунуться,

Ты у меня одна,

Усну, чтоб не проснуться,

Чтоб сдвинуть облака,

Чтоб надышаться светом,

С тобою жизнь легка,

С тобой я стал поэтом.

* * *

Как представлю, что ты не со мной,

Так волна накрывает волной,

И от ревности в теле штормá,

И неверие сводит с ума.

И каким-то чужим становлюсь,

И тебя потерять я боюсь,

Слава богу, что ты мне ответ

Пишешь: «Милый мой, повода нет,

Успокойся, тебя я молю,

Ты один, лишь тебя я люблю».

И я верю и в вере тону,

Как ножом разрезая волну.

* * *

Всё у нас с тобой всерьез,

Мир не стоит твоих слез,

Как не стала жизнь игрой,

Так не станешь мне сестрой.

Я ж не стану тебе братом,

И прости за то, что матом

Говорю, но не шучу:

«Я еб...ть тебя хочу,

И сейчас, и, знаю, впредь

Буду лишь тебя хотеть».

Так что всё у нас всерьез,

Мир не стоит твоих слез.

* * *

Можно сделать пешкою ферзя,

Я прощаю всё, но так нельзя,

Невозможна ревность без причин,

Говорю тебе за всех мужчин.

Стрелы в сердце ржавыми гвоздьми,

Мы, конечно, быть должны людьми,

Но когда играешь в «верь-не верь»,

В каждом просыпается свой зверь.

Я не кролик, я, скорей, удав,

Я душý покой, мечты поправ,

Я душý себя, я выжат весь,

Именно сейчас и только здесь.

Я иду, по лезвию скользя,

Я убит собой, а так нельзя.

* * *

Сразу небо становится ближе,

Эндорфин сразу мысленно в кровь,

Лишь представлю, что скоро увижу

Я тебя — радость, счастье, любовь.

Не грусти, я всё время с тобою,

Я не мыслю себя без тебя,

Ты навеки мне стала судьбою,

Это счастье — жить веря, любя,

Когда небо становится ближе.

* * *

Я смотрю сверху в бездну,

Бездна смотрит и видит меня,

Жизнь почти бесполезна,

Когда нету святого огня.

Эти слезы и грезы —

Лишь пыль тупиковых дорог,

Не пугают угрозы,

Пугает неверием Бог.

* * *

Разъедают дела, убивают заботы,

Из седого ствола смотрит пристально кто-то,

Точно знаю, когда, но не знаю, откуда

Позовут в никуда и укажут на чудо.

Сквозь туннель проведут к ярко бьющему свету,

А затем будет суд не в пример пистолету,

Два крыла за спиной и другая работа,

И уже не за мной будет пристально кто-то

Наблюдать из ствола, чтобы вдруг не споткнулся…

Жизнь моя не прошла. Я же взял и проснулся:

Никого, тишина, ночь струится в окошко,

Да в бокале вина только перца немножко.

* * *

На волнах качается ладья,

Чайки-попрошайки там и тут,

Время — самый искрений судья,

Не спешит с течением минут,

Отведенных для желанных встреч,

Ему волны счастья не указ,

А стихами сказанная речь

Ляжет в приговоре парой фраз.

Грусть моя сильнее тишины,

На волнах качается ладьей,

Время начинается с весны,

А затем становится судьей.

Мне его не страшен приговор,

То же мне — решающий за всех!

Всё не так, как было до сих пор,

Ветер в парусах, и нет помех

Для того, чтоб отыскать себя,

Чтобы стать бегущим по волнам,

Нужно жить, надеясь и любя,

Ибо время не помеха нам.

* * *

Лишь немного, чуть-чуть,

И уйдет чувство страха,

Мощь войдет в мою грудь,

Я скажу: «Дуйте на х...й,

Прочь, дурные ветра,

Унося боль и скуку».

Я проснулся с утра

И тебя взял за руку.

Ты улыбкой в ответ

Прогнала все сомненья,

Страха в будущем нет,

Есть желанье и рвенье

Обогнать времена,

Сделать яркими годы,

Я очнулся от сна,

Я осилил невзгоды.

Был невесел чуть-чуть,

Да и то из-за страха,

Мощь наполнила грудь,

Всё напрасное — на х...й!

* * *

Перегретый страстями восток,

Охлажденный до минуса юг,

Запад, ищущий прелести строк,

Север, полюсом сделавший круг.

Мчатся сани куда-то вперед,

Корабли в море ищут волну,

Кто не жил, тот уже не поймет,

Что любовь не поймать на блесну.

* * *

Откровенное «да»,

Потаенное «нет»,

Солнцем светит звезда

Над парадом планет.

Я смотрю в облака,

Видя глаз синеву,

Гонит яхту тоска

Силой ветра в Москву.

Там, где светит звезда

Над парадом планет,

Где любви — слово «да»,

А сомнениям — «нет».

* * *

Мне б построить шалаш где-нибудь в облаках,

Мне бы яблок нарвать и надежды спасти,

Мне бы небо держать, словно ситец, в руках,

Мне бы время в себе стуком сердца нести.

Мне б раздеться совсем и до самой души,

Мне б не видеть, как зло побеждает добро,

Мне б себе самому приказать «не спеши»,

Мне бы золотом сделать всех слов серебро.

Только время не ждет и не хочет молчать,

Только кто-то другой в спину ладит топор,

Только злой Люцифер начинает кричать,

Только мне не понять, как я жив до сих пор,

Только знаю, что жив, потому что люблю,

Только буду летать, наплевав на запрет,

Только лишь за тебя и молюсь, и молю,

Только рядом с тобой говорю, как поэт,

Воздвигая шалаш далеко в облаках.

* * *

Всё время вспоминаю наши встречи,

От первой и до той, что будет вскоре,

И в маяках вдали я вижу свечи,

И штормом страсти будоражу море.

Меня ты встретишь, и нетерпеливо

Мы будем снова целоваться всюду,

Я прошепчу на ушко: «Ты красива»,

А ты ответишь: «Совершилось чудо,

Я дождалась». И я дождался тоже,

Мы вечность снова сделали мгновеньем,

О, как же на богиню Вы похожи,

Я посвящу лишь Вам стихотворенье,

В котором опишу все наши встречи,

От первой и до той, что будет снова.

* * *

С той стороны неба

Я никогда не был,

Только я знаю точно,

Что не хочу срочно

Там побывать, всё же

Твоя любовь дороже.

Бог курит сигареты,

Шепчет: «Андрей, где ты?».

Я говорю: «Во Вселенной,

Созданной мной и Леной,

С той стороны неба,

Где ты ещё не был».

* * *

Не будь моей болью, а стань мне Ассолью,

Лучами лишь грея, открой во мне Грея,

Ни много ни мало, но парус мой алый

На гордом корвете войдет на рассвете

И встанет в том месте, где мы будем вместе.

Лишь будь мне Ассолью — сердечною болью.

* * *

Эта жизнь без тебя — просто скучные дни

И такие же скучные ночи.

Жду, надеюсь, любя, верю, скоро одни

Будем в мире, не чувствуя прочих

Дел, забот и тревог, бесполезной возни,

Что придумали скучные люди,

Скоро будем одни счастьем потчевать дни

И все ночи мы потчевать будем.

* * *

Говоришь: «Еб...нусь,

Коль с тобой не проснусь».

Не боись, я давно как проснулся,

Просто так без причин я тебе улыбнусь,

Потому что давно еб...нулся.

Беды рвут стороной,

И за каждой стеной —

Потерявшие стыд педерасты.

Но когда ты со мной,

Я от счастья хмельной,

Жаль, мы вместе бываем нечасто.

* * *

Город распахнет свои объятья

Взлетной полосой аэродрома,

Оживут, как в сказке, все понятья

Родины и улицы, и дома.

Я люблю всё время возвращаться,

Проходя зеленым коридором,

Ведь встречаться лучше, чем прощаться,

Здравствуй, мой любимый город. Скоро

Я увижу ставшую мне частью,

А точнее — всем, что движет мною,

Благодарен и тебе, и счастью,

И весне, нам посланной весною.

Самолет заходит на посадку —

Ближе, ближе, ближе, ближе, ближе,

На душе так радостно, так сладко,

Вот еще чуть-чуть, и я увижу,

Обниму и с долгим поцелуем

С милою своей в свой въеду город.

* * *

Вся красота без тебя — лишь набор ярких красок,

Всё, что есть в мире без нас — лишь несыгранный звук,

Нам ни к чему маскарад — мы привыкли без масок

В губы — губами, в сплетение ног или рук.

* * *

Чтобы огонь любви не угасал

И освещал дорогу впереди,

Я Ваши письма все переписал

На корку мозга и храню в груди.

Мадмуазель, Вы точно не мадам,

Хотя в подобных званьях смысла нет,

Я ради Вашей жизни жизнь отдам

И посвящу Вам не один сонет.

И на дуэли в предрассветный час,

На шпагах, пистолетах, Вашу честь

Сумею отстоять. Сам Бог за нас

Готов, где надо, слово произнесть.

Целую Ваши руки и грущу,

Вы где-то далеко, Вы не одни,

А я немало псов с цепей спущу

На бесполезно длящиеся дни.

Я Ваши письма все переписал

На корку мозга и храню в груди,

Чтобы огонь любви не угасал,

Чтоб освещал дорогу впереди.

* * *

Бледный Пушкин свою Натали

В этот рай привозил — это факт.

Здесь Высоцкого видеть могли,

Под стихи отбивающим такт.

Черногорию создал сам Бог,

Создал край этот не человек,

Кто хоть раз здесь бывал, тот не смог

Не оставить здесь сердце навек.

* * *

Не грустить повод только один,

Всем разлукам — когда-то предел,

Жизнь добавила много седин,

Но другую я б жизнь не хотел,

Потому что теперь у меня

Есть любовь и надежда, и пыл,

Есть так много тепла и огня,

Есть всё то, что у Бога просил.

* * *

Не сомневайся в том, что я люблю

И буду дальше, больше и нежней,

Я небеса о счастье нам молю,

Дай, Бог, мне время быть все время с ней.

Ты далеко, совсем в другой стране,

Я тоже от России далеко,

И без тебя безумно скучно мне,

И без тебя в раю мне нелегко.

Я сам себя надеждами кормлю,

Меня мечты лишь делают сильней,

Не сомневайся в том, что я люблю,

Что буду дальше, больше и нежней.

* * *

Некорректный вопрос, некорректный ответ,

Мир несозданных грез, свет невидящий свет,

Просто выстрел в упор, просто скомканный лист,

И не вынесен сор, и молчит кларнетист.

Накурили в лесу, с гор спустился туман,

Капля сна на весу, я не верю в обман,

Просто глупый вопрос да ненужный ответ,

Не всерьез и всерьез светом спрятали свет.

* * *

Стрелками рубится время на части,

Сбудется, слюбится, выпадет счастье

В мире, в котором не может быть всё не всерьез.

Мир задыхается без ностальгии и грез.

И мы стараемся быть не такими — другими,

Но мы такие, как все на Камчатке и в Риме,

В Киеве, в Лондоне, в Питере и в Астане.

Весь этот мир нелогично логичен вполне.

Такие странные люди на странной планете,

Такое было и будет, мы все еще дети

Для мира, который не хочет, не может не быть,

В мире, в котором попросту нужно любить.

В мире, который просто нельзя не любить.

А время пусть себе рвется и рвется на части,

Всё это плата за жизнь, за любовь и за счастье

Миру, в котором не может быть всё не всерьез,

Миру, который был соткан из радужных грез.

* * *

Мне кажется, ты остываешь,

Мне кажется, ты забываешь,

Тем самым меня убиваешь и сводишь тем самым с ума.

Я знаю, такое бывает,

Я знаю, огонь остывает,

Когда страсть весны затмевает

Холодным дыханьем зима.

Летят перелетные птицы,

Пустеют под утро столицы,

А мне даже ночью не спится, я чувствую холод спиной,

Умру от тоски и разлуки,

Приму все душевные муки,

Но в сердце оставлю все звуки и краски, чтоб всюду со мной

Была твоя прежняя нежность

И радость, и дней безмятежность,

Морей наслажденья безбрежность и снежность невинной поры,

Когда мы вдвоем до рассвета

Весну отделяли от лета,

Я был самым лучшим поэтом, и не было в этом игры.

* * *

Твой заплаканный взгляд в никуда,

Море слез дарит шторм кораблю,

Маяком темной ночью звезда,

Я болею тобой. Я люблю.

Я плыву уже тысячи лет,

То по небу, а то по воде.

Ничего вдохновеннее нет,

Кроме верности этой звезде.

* * *

Наколю на груди купола,

На спине два крыла наколю,

Ты, как в храм, в мою душу вошла,

Я тебя чистым сердцем люблю.

Я ношу в глубине образ твой,

Даже если ты вдруг далеко,

И пока ты со мной, я живой,

И пока ты во мне, мне легко.

Наколю на спине два крыла,

Купола на груди наколю,

Чтоб, куда б меня жизнь ни вела,

Знала б ты, как тебя я люблю.

* * *

Одиночество в спину заточкой,

Из часов время грозно скалится,

Между двух запятых и точкой

Жизнь вращается да крахмалится.

Во сыром бору не до пламени,

Тут бы с разумом не поссориться,

У волков моих нету знамени,

Им уж не перед кем хорохориться.

Да в пылу борьбы кровью алою

Окропим снега, напугаем люд,

Смерть — она всегда мука малая,

В небесах найдут душам всем приют...

* * *

Спасибо тебе за тебя,

За то, что ты любишь меня,

За то, что, покой теребя,

В огонь добавляешь огня.

Спасибо тебе за мечты,

За их воплощение. Пусть

Нас двое таких — я и ты.

Любовь — это больше, чем грусть.

Спасибо за радости миг,

За вечность, что будем вдвоем,

За всё, что с тобою постиг,

За всё, что еще пропоем.

Спасибо тебе, я всегда

С тобой буду вместе, мой Бог,

Моя золотая звезда,

Хранитель от бед и тревог,

Спасибо тебе за тебя.

* * *

Мне кажется, ты загрустила,

Мне больно, когда ты грустишь,

Скажи, небо, где взять мне силы

Тебя успокоить, малыш.

Я сам неспокоен. Всё рвется

Мощнейшею бомбой внутри,

Но боль эта счастьем зовется,

Я счастлив тобою, смотри.

Я счастлив, что ты загрустила,

Всё искренне, слышишь, малыш,

Еще будет всё то, что было,

Еще и еще погрустишь.

* * *

Степень личной свободы любого человека определяется в первую очередь степенью неволи, которую он может себе позволить сам.

Настоящий капитан выходит в море для того, чтобы попасть в шторм, ибо только пережив шторм, можно стать настоящим капитаном.

Нельзя верить людям, которые никогда в своей жизни не страдали только потому, что они никогда не любили.

Люди, называющие свое одиночество творчеством, гораздо интереснее людей, называющих свое творчество одиночеством.

В лучшем случае, счастье — оставаться в душе ребенком. В худшем случае, счастье — просто умереть молодым.

Любая экстремальная ситуация хороша тем, что нет времени разбираться: кто друг, а кто враг. Ибо не ты, а окружающие принимают это решение за тебя.

Любая религия рано или поздно из нектара превращается в яд. Но хорошо, когда это происходит рано. В этом случае остается время найти себя и выработать иммунитет от действия всех других ядов.

Райское наслаждение можно получать и в аду. Главное — уметь получать наслаждение от того, чем ты занимаешься, а для этого, в первую очередь, нужно полностью отдавать всего себя без остатка любимому делу.

Бог всегда рядом, главное — нужно уметь отыскать его в себе. Это большая и трудная работа, на которую рассчитана вся жизнь.

Перед тем как взлететь, необходимо упасть. Это нормально, поскольку расставляет всё по своим местам, делает все необходимые поправки и оптимизирует систему ценностей. Гораздо хуже и трагичнее, когда ты взлетаешь для того, чтобы упасть и разбиться вдребезги.

Людям, которые готовы просить за других и стыдятся просить за себя, Бог помогает сам.

«Как жить?», а не «Как выжить?». Именно в постановке вопроса скрыт смысл существования человека на грешной земле.

Люди, пришедшие на мои похороны, будут вынуждены констатировать, что все мои страдания с этого момента переходят в разряды подземных и небесных.

Люди не всегда готовы воспринимать правду как правду, но когда они готовы к этому, наступает момент откровения, ведущий либо к вечной ненависти, либо к вечной любви.

Любое, даже самое незначительное изменение в личной, семейной и общественной жизни человека ведет, как правило, не к увеличению количества врагов, а к уменьшению количества друзей.

В любой игре есть либо победа, либо поражение. Жизнь — тоже игра, но в ней не важен результат, в ней гораздо важней, как ты играешь здесь и сейчас. А результат и так понятен — все мы смертны.

Непоправимость — категория прошлого, страх — категория будущего, и только счастье — категория настоящего.

Если счастье и сумасшествие не одно и тоже, значит, это не счастье и не сумасшествие.

Любовь — необъяснимое словами чувство, потому что всё объяснимое — не любовь.

Для того чтобы купить человека, требуется его согласие, а вот для продажи никакого согласия не нужно.

Любовь к ближнему начинается с любви к себе.

Любое светлое начинание — плод чувств, а не разума.

Любовь — не греховная, а высокодуховная составляющая и основополагающая категория оценки жизни.

Всю свою жизнь человек движется по направлению к смерти. При этом скорость этого движения не влияет на время движения. И тот, кто ползет, может переступить финишную черту гораздо раньше того, кто летит, не замечая красного цвета светофоров.

Любое конкретное желание представляет собой рекламу конкретной мечты, и далеко не факт, что его исполнение оставит желание двигаться к исполнению мечты.

Любое исцеление от болезни возможно только при непосредственном участии Бога. Но Бог, в отличие от врача, не считает себя врачом.

Мы всю жизнь пытаемся защищаться от врагов, забывая о том, что защищаться нужно в первую очередь от друзей.

В мире не было, нет, и навряд ли появится эффективное оружие против лести.

Где нет Бога, там запрещено всё.

Родителям можно и нужно прощать всё еще и потому, что пока они живы, мы остаемся детьми.

В настоящих отношениях между мужчиной и женщиной грусть порождает ревность, которая призвана постоянно соперничать с любовью. В идеальном случае должна быть ничья.

* * *

И стихи не спасают меня от тоски,

И от скуки на стены мне хочется лезть,

Мы давно много больше, чем просто близки,

Нам давно нужно больше всего, что уж есть.

Голос твой в телефоне спасает на миг,

А затем накрывает потоками грусть,

Ты явилась в мой мир из придуманных книг,

Ты намного прекрасней, живее. И пусть,

Пусть стихи не спасают меня от тоски,

Пусть от скуки на стены мне хочется лезть,

Мы давно много больше, чем просто близки,

Нам давно нужно больше всего, что уж есть.

* * *

Любимая, прошу, весь этот страх,

Что без меня приходит, гони на х...,

Я здесь, всегда с тобой, я разберусь

Со всей фигней, когда к тебе вернусь,

И людям черным наваляю впрок,

Люби меня, люби меня, мой Бог.

* * *

Хочешь быть за наслаждения в ответе?

Разбуди меня минетом на рассвете,

Я проснусь, но притворюсь, как будто сплю,

Я люблю тебя, люблю тебя, люблю.

Вновь от ласк твоих кружится голова,

Ты ведь женщина, и этим ты права,

Ничего приятней в жизни этой нет,

Чем минет. Тобой исполненный минет.

* * *

Далеко, глубоко, высоко,

Нелегко, нелегко, нелегко,

Только так иль никак, только так,

И тик-так, и тик-так, и тик-так.

Улыбнись, наша жизнь, улыбнись,

Только ввысь, только ввысь, только ввысь

Не спеша. В себе песнь не душа,

Пой, душа, пой, душа, пой, душа.

Далеко, глубоко, высоко

И легко, и легко, и легко.

* * *

Печаль до утра разденется,

Никто никуда не денется,

И лодки в морях встречаются,

И на фонарях качаются

Пустые, ненужные хлопоты,

К чему, подскажи, мне опыты,

Когда не за опытом главное —

Эмоциональное, славное,

Секундное, долгое, вечное,

Талантливое да беспечное.

Любовь не приемлет паники,

Не бьет и не топит «Титаники».

Любовь — это светлое, милое,

Ее не навяжешь силою,

Она, между слов скользящая,

Являет собой настоящее.

* * *

Не заслужил в боях медаль,

Меня не звали на дуэль,

Я никогда не плавал вдаль

И не сажал корабль на мель.

Не бил зверей по голове,

Не расставлял на птиц силки,

Я умереть хочу в Москве,

Но не от скуки и тоски.

Романтика во мне жива,

Мои стихи всегда со мной,

Я направляю ввысь слова

Зимою, летом и весной,

Чтоб в осень золотом листы

Укрыли землю вновь и вновь,

Я сохраню свои мечты,

Я сохраню свою любовь

К тебе, идущая со мной.

* * *

Когда мы врозь, то мы совсем другие,

И мир вокруг — лишь сгусток ностальгии,

И воздуха для легких не хватает,

И солнце прямо в небе остывает.

Когда мы вместе, оживают краски,

Весь мир — как декорации для сказки,

В которой свежий воздух, свет свободы

И радость на века, а не на годы.

Дай бог, чтоб мы всё время были вместе.

* * *

Дорогого вина солнценосный рубин

В двух бокалах застыл, словно в штиль,

Я дождался, когда мне объявят мой спин,

И все ставки поставил на шпиль.

Шарик бился недолго и вскоре упал

На «зеро». Что еще мне хотеть?

Дорогая, мы завтра умчимся в Непал,

Я хочу на Непал посмотреть.

Ты ответила «да», и мы пили «Клико»,

Нам закускою был ананас,

Ставить ставкой на кон жизнь не очень легко,

Но поверь, я старался для нас.

Если б был неудачным мной выбранный спин,

Я б нашел все ответы в стволе,

Дорогого вина солнценосный рубин

Каплей крови застыл на столе.

* * *

Ты проснешься, а я еще сплю,

Не спеша мне пришлешь SMS,

И твое «Милый мой, я люблю»

Я прочту на холстине небес.

И в ответ напишу: «Прилечу

К тебе, милая, нынче в обед,

Потому что увидеть хочу

Твой волшебно-чарующий свет,

Потому что скучаю в тиши,

И не радует море меня,

Нет другой в этом мире души,

Полной страсти, любви и огня.

Лишь твоя, и тебя я люблю

Больше жизни, ты слышишь, малыш?».

Я пишу, я полночи не сплю,

А ты спи, ты так сладостно спишь.

* * *

Я в разлуке с тобою грущу,

Я уже не могу без весны,

Ты — всё то, что по жизни ищу,

Ты — мои воплощенные сны.

Ты в разлуке со мной не грусти,

Ты же знаешь — вся жизнь на бегу,

Я прошу: мне лишь ревность прости,

Я иначе любить не могу.

* * *

Не жалею себя, не зову и не плачу,

Никого, ни за что и ни в чем не виню,

Может быть, всё могло бы сложиться иначе,

Но подобные мысли поспешно гоню.

Я умею мечтать и не верить тревогам,

Каждый новый мой шаг — безусловно, прогресс,

Благодарен непройденным мною дорогам

И двум ангелам, путь проложившим с небес.

Благодарен за все роковые свиданья

С той, которую очень и очень люблю,

Познавая любовь, не избегнуть страданья,

Не жалею себя, не зову, не молю.

* * *

Улетаю, чтоб вернуться вновь

В мир, в котором ты, моя любовь,

В жизнь, в которой все мои мечты —

Только ты. Ты слышишь? Только ты.

* * *

Грусть разъедает,

Тоска раздирает,

Время играет

В «как не бывает»,

Не умирает,

Но раздувает

И разрывает,

И собирает

Камни, чтоб снова

Трепетом слова

Взять за основу

Всё, что готово.

P. S.

Чтоб страхи незримо

Сгинули мимо,

Необходимо

Быть лишь любимым.

* * *

Прилетал ко мне под утро ангел белый,

Щекотал крылом своим меня за пятки,

Говорил, что я живу так неумело,

Что ни с кем нигде я не играю в прятки.

Улыбался, продолжая,— так и надо

Потому, что у тебя защита Бога,

Что любовь к любимой женщине — награда,

Что в Эдемский сад проложена дорога.

От щекотки я смеялся, ангел тоже,

Говорил, что я — ревнивый, и напрасно,

Но без ревности любовь — ничто, похоже,

Что без ревности не может быть прекрасно.

Я сказал ему: «Ты прав, давай, дружище,

Щекочи меня, с ума сведи от смеха,

Между нами, брат, сейчас — часы и тыщи

Километров. Она там, а я уехал.

Ты лети к ней, ангел белый, на рассвете,

Поцелуй и расскажи, что скоро буду,

И разлуку мы свиданием отметим,

Ты же, ангел, можешь всё, включая чудо».

Он исчез, он над тобой. Его ты видишь?

Он хранит обоих нас своим свеченьем.

* * *

Прилетал ко мне под вечер ангел черный

И крылом своим грел грудь мою. С улыбкой

Говорил, что неба храм такой просторный,

Что играет там всегда рояль со скрипкой.

Наливал вино в хрустальные бокалы,

Расставлял везде, где только можно, свечи,

Говорил, что жизни в жизни очень мало,

Колыбельной сказкой были его речи.

Уходила прочь печаль и грусть больная,

И тоска умчалась прочь безликой птицей,

Я заснул, и мне приснилась даль иная,

Я летал над опустевшею столицей.

И найдя тебя, к тебе пришел стихами,

Черный ангел встретил белого с улыбкой.

* * *

Не легендой бы не стать, не звездой,

Не напрасно бы блистать. Не с бедой

Покидать этот мир, этот рай,

Права нету дальше жить — умирай.

На бегу, на снегу кровь красна,

Если в небо глядеть из окна

Сквозь стекло неразгаданных строк,

Крест всегда — перекресток тревог.

Бьется в ране ладья... Всё не так,

За горою размытый овраг

Талых вод самой вечной весны,

В нем — мечты, в нем — фантазии, сны…

Отражаюсь, как в зеркале, в нем,

Дай мне шанс — мы вовек не уснем,

Я хочу в этой жизни, заметь,

Износиться, а не заржаветь.

* * *

Представь наш тихий ужин при свечах

И ангелов, сидящих на плечах,

В бокалах — темно-красное вино,

Всё будто в фантастическом кино.

И я живой, и ты со мной жива,

И шепчем нежно лучшие слова:

«Люблю тебя. Я так тебя люблю».

Мы трезвые, а будто во хмелю.

И ужин длится вечность при свечах,

И ангелы застыли на плечах.

* * *

Я дышу свежим ветром свободы,

В моих легких — запас на века,

Не боюсь темных сил непогоды,

Ибо в тучах живут облака.

Я смотрю вдаль с открытой улыбкой,

Меня радуют даже дожди,

Коль не лучшее было ошибкой,

Значит, лучшее ждет впереди.

* * *

Привет! Давным-давно закончилась зима,

Любимый город от жары сошел с ума

И ищет холод.

Я прячу в море свое тело от жары,

Там, подо мной, внизу — подводные миры,

Там правит голод,

Съедают рыбы рыб, и счетчики шалят,

От горькой соли раны ноют и болят,

Но мне не важно,

Я не дельфин, я не акула. Я плыву,

Борясь с жарой во сне, в мечтах и наяву

Весьма отважно.

Здесь не бывает зим, здесь вряд ли помнят снег,

В морях — ручьи, ключи и воды горных рек

Смешались тайно.

И я плыву на солнце, где-то там рассвет,

И я кричу тебе: «Любимая, привет!

Всё не случайно».

Давным-давно уже закончилась война,

Над мирным краем в небе — блажь и тишина,

Спят даже дети.

А я плыву к тебе, уверенно плыву,

А я зову тебя, уверенно зову.

Привет! Приветик!

* * *

Ветер, буря, ураган,

Мальчик, школьник, хулиган,

Буква, слог, слова, стихи,

Взгляд, соблазн, порыв, грехи,

Свят, не свят, причастье, свет,

Мысль, тупик, вопрос, ответ,

Дождик, пасмурно, туман,

Но, как прежде,— хулиган,

Быстро, экстренно, лечу,

Я хочу, хочу, хочу

Быть без видимой причины

И мальчишкой, и мужчиной,

И святошей, и шпаной

Там, где ты всегда со мной.

* * *

Я не дам повод даже сомненьям,

Для упреков не дам я причин,

Ты — богиня моим вдохновеньям,

Ты — моя, а не прочих мужчин.

Задушу, если только замечу,

Как кому-то улыбкой сверкнешь,

Пусть за это я срок в зоне встречу,

Пусть пущу смысл жизни под нож.

Я люблю тебя — истина эта

Пусть останется в сердце навек,

Для сомнения повода нету,

Ненаглядный ты мой человек.

* * *

Я увижу, как спят облака,

Когда выключат свет над планетой,

Это будет потом, а пока

В Черногории жаркое лето.

Я по морю пройду босиком,

Не оставив ни точки, ни круга,

Когда птицы уйдут косяком

В направлении теплого юга.

Я сижу то в тени, то в тиши,

За спиной моей прячутся горы,

И безмерное счастье души

Вижу в том, что увидимся скоро.

* * *

Есть на свете дела, есть на свете заботы,

Постоянная спешка и круговорот,

Нету времени ждать. Но случается что-то,

Отчего всё другое — ненужный расчет.

И мгновенное «стоп», в суете нету смысла,

Дай же бог лишь спасенья, удачи и сил,

Отдали роковые, холодные числа,

Помоги всем, кто дорог. Прошу и просил

За нее, за себя, за всех близких, за маму,

От ударов судьбы сохрани ее плоть,

Со стихами на небо летят телеграммы:

Помоги, помоги, помоги нам, Господь.

* * *

Я не вижу смысла трепать слова,

Словно парус ветром в пустом порту,

Посмотри, Господь, как моя вдова

Поменяла схимное на фату.

Посмотри сюда — я еще живой,

Моим песням в небе не вышел срок,

Не считай невесту мою вдовой,

Подари надежду и веру, Бог.

Серебро — в ведре, седина — в ребре,

Раскидаю кружево до зари.

Солнце слепит радостью на заре,

Посмотри же, Господи, посмотри.

ПАМЯТИ В. С. ВЫСОЦКОГО

О поэтах всегда после смерти нескромно и много…

И друзьями враги, и пророчеством дышат слова,

Интересная жизнь после жизни пред Господом Богом,

И гитара, как лук, и струна не струна — тетива.

Стрелы вставит Амур и запустит в сердца менестрелям,

Загорится огнем и расступится душащий мрак,

Жизнь поэта в миру неподвластна ни милям, ни мелям,

Не пугает поэта ни ложь, ни сума, ни барак.

Оживают слова, как мечты, в пожелтевшем конверте,

Опадает листва, согревает бокалы вино,

О поэте всегда говорят хорошо после смерти,

Потому что при жизни понять его жизнь не дано.

* * *

Любовь мою подвергли испытаньям,

Летели беды с неба и с земли,

Ее пытали, мучили и жгли,

Пугали высотой и расстояньем.

Но страха нет, когда с любовью Бог,

Когда в желаньи быть — большая сила,

Куда бы нас ветрами ни носило,

Мы будем выше всех земных тревог.

* * *

Звонил, звонил… Не дозвонился.

Купил наган и застрелился.

Лежу в гробу под слоем грязи,

Я — жертва, блин, мобильной связи,

Тебя я в смерти не виню,

Прости, что больше не звоню.

* * *

Как представлю, что ты не со мной,

Сразу мысли не те и не то,

Сразу дождь непрерывной стеной,

Сразу мир — скучный цирк шапито.

Я болею тобой, я хриплю,

Мне и воздуха мало вокруг,

Больше жизни тебя я люблю,

Без тебя эта жизнь — пламя мук,

Как представлю, что ты не со мной.

* * *

Я давно умереть в суете не боюсь,

Я со смертью на «ты», как с подругой,

Будет нужно — у всех на виду застрелюсь,

Разбудив в людях чувство испуга.

Пистолет проскользнет мимо вскинутых рук,

Ко мне бросится кто-то несмело,

Не услышит, прижавшись к груди моей, стук,

Холод быстро заполнит все тело.

Слезы женщин, почти не знакомых со мной,

Осужденье мужчин в черных фраках,

Я почувствую, как за моею спиной

Крылья душу потянут из мрака.

* * *

Дама в черном на черной карете

В черный день прикатила во двор

И увидела в черном портрете,

Что не видели мы до сих пор.

Ночь художника кажется странной,

Даму черная прячет вуаль,

Мчатся лошади в черные страны,

Обнажается черная даль.

Путь-дорога открыта герою

В ярком пламени черных огней,

Дама в черном строга, ведь порою

Никого нет на свете черней.

* * *

Любое искушенье — шаг вперед,

Поскольку в явных играх Люцифера

Участвует огонь страстей и лед,

Участвуют неверие и вера.

Бог смотрит из меня и на меня,

Ему известны все ходы порока,

Как не бывает дыма без огня,

Так без любви не будет одиноко.

Считать ходы — пустое ремесло,

Не в шахматы играем, не в «рулетку»,

Где логику теченьем унесло,

Там не загонишь настроенье в клетку.

Огонь страстей. Разлук прозрачный лед.

Безмолвие и трепет разговора.

Любое искушенье — шаг вперед,

Туда, где нет суда и приговора,

Поскольку Бог не судит за любовь.

* * *

Я не сумел стать Гамлетом, прости,

Мне слишком очевидно — сны о вечном

Не смогут человечество спасти,

Оставшись в гонке стрелок в бесконечном

То поиске, то сущности, то там,

Откуда возникает сила духа.

Расставлены фигуры по местам,

Приказ зачитан буднично и сухо.

Неравный бой, худой Наполеон

И треуголка, смятая в атаке,

Отшельник, отбивающий поклон,

Нож, сброшенный в окоп в бескровной драке.

Где справедливость, там и беспредел,

Где скорбь одних, там у других победы,

Не Гамлет я, я рано поседел,

Преодолев отпущенные беды.

* * *

Не прошу никого, ничего, ни о чем

И живу, и люблю, и стараюсь не лгать,

Двери бед и обид вышибаю плечом,

Как меня ни зови — мне в строю не шагать.

Поэтический фронт белый выбросил флаг,

Я, пройдя по тылам, встал на передовой,

Мне неясно, кто друг, мне неясно, кто враг,

Слава богу, здоров, слава богу, живой.

Кто я? Что я? Потом разберутся врачи,

И биограф напишет немало статей,

А пока — эти розы и пламя свечи

Направляю тебе с песней бурных страстей.

* * *

Мир вокруг «тик» меняет на «так»,

Но законы нужны лишь толпе,

С каждым днем мой уверенней шаг

По ведущей к Эдему тропе.

Ты звездой освещаешь мне путь,

Ты руками отводишь беду,

Распирают желания грудь,

Я иду. Я однажды приду

И останусь с тобой навсегда.

* * *

Все дурные мысли от себя гони,

Всё, что я имею — это наши дни,

Это наши ночи, наши вечера,

Всё другое время без тебя — игра.

Я один скучаю, я тоску терплю,

Я тебя, родная, как себя люблю,

Как себя ревную, если вдруг мы врозь,

Так что все дурные мысли к черту брось.

* * *

Разобран на запчасти пистолет,

Утоплены серебряные пули,

Я проживу еще немало лет,

Я не рискну, где многие рискнули.

Лед под ногами превращен в песок,

Не поскользнусь. Заранее простите,

Всё как всегда, но я не одинок,

Не застрелюсь, как, черти, ни просите.

Я возвращаюсь, ненавидя ад,

Порвав записку в красочном конверте,

Не «под», не «при», а откровенно «над»

Событьями невыпавшей мне смерти.

* * *

Не грусти, мое солнце, не надо,

Говорю и грущу, и мечтаю,

Как ты будешь при встрече мне рада,

Как от ласк твоих тут же растаю.

Помнишь — мы больше жизни знакомы,

Потому друг без друга не можем,

Небо стало сердцам нашим домом,

Мы разлуками небо тревожим.

Не грусти, мое солнце, не надо.

* * *

Всё необычно и всерьез,

Всё без обмана и навек,

Мы — в океане сладких грез,

Мы растопили лед и снег.

Глотаем с жадностью слова,

Глотаем воздух на ходу,

Имеем на себя права,

Имеем виды на звезду.

И с каждым шагом всё тесней,

И с каждым мигом ближе миг,

Мы стали ярче и нежней,

Мы обошли сюжеты книг.

В ручьях — начало бурных рек,

В мечтах — источник моря грез,

Так необычно и навек,

Так без обмана и всерьез.

* * *

Я себя узнаю, где другие меня не узнали,

И стою на краю, понимая, что будет в финале,

Бездна смотрит, смеясь, нынче небо особенно звездно,

Жаль, что жить торопясь завтра, может быть, искренне поздно.

Я себя узнаю в той стране, где за дракою драка,

И стою на краю, понимая — не выжить, однако,

Есть в глазах моих злость, есть в кармане кастет и заточка,

Так давно повелось — умирать, так уж не в одиночку.

Я себя узнаю в окруженьи березовой рощи

И стою на краю. Жизнь сложнее лишь тем, что не проще.

И в глазах палачей, всё решающих властью насилья,

Стал я просто ничей, у меня есть свобода и крылья.

Я себя узнаю среди ангелов чистого неба,

И стою на краю, и нигде, кроме неба, я не был.

* * *

Подобно меткой пуле, покидающей ствол,

Лечу по направленью, рассекая простор,

В ушах, помимо ветра,— заводной рок-н-ролл,

О радости такой я не мечтал до сих пор.

Бесцельного полета роковое звено,

Доподлинно известно, пуля — дура всегда,

Но поразить кого-то насмерть мне не дано,

Я слишком понимаю, что такое «беда».

Зря снайпер долго в оптику нервозно глядел,

Я не кусаю яблоко, не пью молоко,

За безграничным небом — безграничный предел,

И нарастает скорость. Я уже далеко.

* * *

Дождь на улице. Осень вступила в права,

Скоро листья слетят на дорогу,

Следом холод и снег. Эта жизнь не нова.

Ко всему привыкаешь, ей-богу,

Я смотрю за окно, никуда не спеша,

Дождь — привычное, в общем-то, дело,

Следом солнышко выйдет. Как жизнь хороша,

Даже если листва полетела!

Тороплюсь не спешить, и спешу торопясь,

Дождь с небес льет священные воды,

Скоро радуга выйдет. Жизнь — славная связь

Человека и лона природы.

* * *

Я — хищник, зверь, я — деспот и тиран,

Самец, вожак, безумец и дикарь,

Я состою из ссадин и из ран,

Но мне плевать на будничную хмарь.

Я — воин, я — мыслитель, я — боец,

Я — полководец, я — певец, я весь

Наружу, внутрь всех жизненных колец,

Я лишь сейчас, и непременно здесь.

Я трезвый, я частенько во хмелю,

Я нервничаю, струны теребя,

Я — всё лишь потому, что я люблю

Тебя и всё, в чем есть хоть часть тебя.

* * *

Смотрите, я вскрываю себе вены

Крестом, что проржавел от слез и пота,

Не трудно быть беспечно-откровенным,

Когда вся жизнь — тяжелая работа.

Я стал собой давно, еще до слова,

Услышанного в детской колыбели,

И если шанс дадут явиться снова,

Скажу другим, чтоб просто не робели

Идти своей и лишь своей дорогой,

Мир так жесток, что искренность всесильна,

Бог любит тех, кто верит в имя Бога,

Я крест свой кровью окропил обильно.

И пот, и слезы пролиты на вены.

* * *

Твоя грусть меня душит и жжет,

Выжигая всего изнутри,

Верь, разлука не вечна — пройдет,

Я с тобой. Ты — во мне, посмотри:

Нет ни тучки, кругом облака,

Радость всюду, куда ни взгляни,

Пусть растают печаль и тоска,

Позади наши трудные дни.

Не грусти, я с тобой, не грусти.

* * *

Ты спишь, а я ревную и не сплю,

Люблю тебя, люблю тебя, люблю.

Тебя разбудит солнце поутру,

А я умру. А я уже умру

От ревности. Без сна, лишившись сил,

Но я любил тебя, любил, любил.

* * *

Случайность встречи — лучший дар, поверь,

Мы все под властью шахматиста-Бога,

Я без тебя и не живу теперь,

Жизнь без тебя — всего лишь путь-дорога

Из пешки в космос через все поля,

Не ставши ни турой, ни офицером.

Мир без тебя — пустой, пуста земля,

Иду к тебе назло лихим химерам.

Бог помогает избежать преград

На черно-белом жизненном пространстве,

С тобою — рай, в разлуке — сущий ад,

Слова сияют в праздничном убранстве.

Иду вперед и верю в светлый миг,

Преодолев напрасную тревогу,

Любовь моя, услышь скорее крик,

Я о тебе рассказываю Богу.

ПРИЗНАНИЕ

Я одною тобою живу,

Ты — мой воздух, свобода, мечты,

Ежечасные сны наяву,

Быль и небыль — и всё это ты.

Я уже без тебя не могу,

Лишь с тобой ярче краски всегда,

Южный ветер, стихи на снегу,

Благодатной вселенной звезда.

Лишь с тобой все фантазии — явь,

Юность вечности — стуком в окно

Разрешает пройти небо вплавь,

Оставляя в бокалах вино.

Для тебя я, родная, живу,

Нужно будет — все беды стерплю,

А сейчас говорю наяву:

Я люблю тебя, очень люблю.

* * *

Я не считаю мель рекой,

Не называю грусть тоской,

И там, где властвует покой, я не бываю.

Не унываю, не грущу,

Прощающим меня прощу

И все обиды отпущу, и не скрываю

Большой любви к тебе одной,

Я переполненный весной

Лишь потому, что ты со мной.

А так бывает?

P. S.

Подскажут «нет», отвечу «да»,

Гори, сияй, моя звезда,

Пройдут и годы, и года,

У нас сегодня навсегда,

Я точно знаю,

Что так бывает.

* * *

Я по минному полю любви прохожу,

Наплевав на советы сапера,

И ступив, и взорвавшись, я рядом лежу,

Я — счастливчик, вне всякого спора.

Ноют раны в груди, если ты не со мной,

Не сдержать этой режущей боли,

Сильный дождь, сильный град непроглядной стеной

От меня прячут минное поле.

Но разлукам — конец, я тебя нахожу,

Вслед за радугой солнышко скоро,

И с тобой я по минному полю брожу,

Наплевав на советы сапера.

* * *

С разлукой подводя сейчас черту,

Мне шепчет первый черногорский луч:

«Уже и самолет стоит в порту,

Уже и небо Тивата без туч».

Шагну на борт, забыв про все дела,

Я с неба буду на тебя смотреть,

Ты дождалась, ведь ты меня ждала

Почти все лето, а точнее — треть.

Срок в мерках жизни, может, не велик,

Но для любви почти что смертный срок,

Я, представляя встречи нашей миг,

Лечу к тебе, лечу к тебе, мой Бог.

* * *

Мода на стихи не пройдет,

Потому что не было моды,

Сяду поутру в вертолет

И махну на лоно природы.

Только там, где встали леса,

Воздух чист, да сказочны птицы,

Верил я всегда в чудеса,

Проходя сквозь шлюзы столицы.

Русь моя, ты там, где Сибирь,

Где Алтай, где сила Амура,

Чувствуется воля и ширь,

Чувствуется кисть и натура.

Здесь Творец когда-то творил,

Не жалея лучшие краски,

Кто б чего там ни говорил —

Невозможно выжить без сказки.

То тайга, то пламень, то лед,

То туман, то вешние воды…

Разобью я свой вертолет

И останусь частью природы.

* * *

Ты обнимешь, прижмешься, заплачешь,

Слезы радости — лучшие слезы,

Жизнь решать заставляет задачи,

В жизни много обыденной прозы.

Ничего, время тоже не вечно,

Разобью все часы на рассвете,

И мы будем с тобою беспечно

Танцевать, словно малые дети.

Улыбнись, и забудем ошибки,

Всё бывает, особенно в школе,

Мне так грустно без этой улыбки,

Я заплачу сейчас поневоле.

И прижмусь к тебе, малость небритый,

Щекоча твои нежные щечки,

Там, где юности сны не забыты,

Рано ставить холодные точки.

В жизни много обыденной прозы,

Жизнь решать заставляет задачи,

Слезы радости — лучшие слезы,

Ты обнимешь, прижмешься, заплачешь.

* * *

Ты нелепо подводишь черту

Под мои разноцветные грезы,

Очень просто обидеть мечту,

Отыскав в сердце место для прозы.

Я не в силах понять и принять,

Хотя должен, поскольку не молод,

Невозможно сегодня менять

Жар души на бессмысленный холод.

И черта — не черта, не итог,

Нет лекарств от разлук и печали,

Я люблю тебя больше дорог,

Я смогу быть несчастным едва ли,

Если ты в этой жизни со мной.

* * *

Каждый день мой — то крылья, то путы,

То лечу, то без силы ползу,

То считаю часы, то минуты,

То живу, то и не был как будто,

То толкают меня, то везу,

То ли груз, то ль воздушная вата,

То не то, то ли это не так,

То святой, то во всем виноватый,

То прямой, то совсем кривоватый,

Каждый день — то ли солнце, то ль мрак,

То ли жизнь, то ль подобие смерти,

То стою, то всё время бегу,

То стихи, то ни буквы в конверте,

То доверьте, то лучше проверьте,

Но я жить без любви не могу.

* * *

В зоне пристальных взглядов,

В створе трассеров лжи,

В гуще гнусных снарядов,

Там, где всё — миражи,

Я живу и не верю,

Я, надеясь, живу,

И в потере потерю

Вижу не наяву.

Жизнь окрашена алым,

Небо — всюду без дна,

Часто времени мало,

Не один, не одна,

Грусть за ревностью следом,

За разлукой — печаль,

Но покой мне неведом,

И зовет меня даль

В зону пристальных взглядов,

В створы трассеров лжи,

Но пока ты есть рядом,

Беды — лишь миражи.

* * *

Что-то внутри обрывается, словно струна,

Бог меня видит. Я чувствую пристальный взгляд,

Жизнь — опрокинутый на пол графинчик вина,

Жизнь — это втоптанный в землю растительный яд.

Жги меня, жги меня, ревность, я должен сгореть,

Плачьте, все свечи в храме сожженной мечты,

Жизнь — это право, дождавшись любви, умереть,

Жизнь — это повод расправить, как крылья, мосты.

Господи, время давно не играет со мной,

Ангелы, бросьте вести — я ищу тишину,

Жизнь — это всё, что я встретил прошедшей весной,

Жизнь — это повод, я выживу, если усну.

* * *

Я, распутанный нитками строк,

Я, не ставший никем вне себя,

Понимаю, чего я не смог,

Потому что не смог не любя.

Годы птицами рвутся на юг,

Слышишь — в небе курлычет мой клин,

Я не знаю, кто враг, а кто друг,

Я так долго всё время один.

Ты пришла, потому что ждала,

Я нашел, потому что не мог

Не найти среди дыма и зла,

Я плутал горизонтами строк.

Никуда от тебя не уйду,

Как бы долго ни плавился лед,

Я осмыслю любую беду,

Я уверенно — только вперед.

Всё снегами вокруг застелю,

Колею распашу, углубя,

Я люблю, я безумно люблю,

Я не мыслю себя без тебя.

ЛУННЫЙ РОК-Н-РОЛЛ

Звезды гасят себя сами,

От окурков в душе — золы,

В тихий вечер, под небесами,

Захотелось луне рок-н-ролла.

Да и мне без гитар — скука,

Барабанщик стучит лихо,

Микрофон обхватил руку,

Вот уж точно — прощай, тихо.

Я орал, и луна в пляске

Не могла не сорить светом,

Фонари при такой тряске

Называли весну летом.

Был концерт, город был в шоке,

До утра бил заряд тока,

Солнце, вставшее на востоке,

Шло на запад тропой рока,

Трассой лунного рок-н-ролла.

* * *

Как же я не могу, не могу

Без тебя, без тебя, без тебя,

Твою нежность, как сны, берегу,

Берегу и страдаю, любя.

Этот плен для свободной души

Лучше всех мне известных свобод,

Ты дыши, мое солнце, дыши,

Освещая собой небосвод

Моих дней, моих месяцев, лет…

От себя лишь к тебе я бегу,

Ты — мой рай, мой счастливый билет,

Без тебя не могу, не могу.

* * *

Ты — пристань всех моих надежд,

Ты — город всех моих желаний,

Душа с тобою без одежд

Не требует пустых закланий.

Во имя радости тревог

На алтаре сияют свечи,

Любовь — синоним слова «Бог»,

Я это понял после встречи.

Ты — пристань всех моих надежд.

* * *

Мои мысли резвее коней,

С каждым днем только ближе и ближе,

С каждым мигом нежней и нежней,

Ничего, кроме счастья, не вижу.

Обнимаю тебя и дышу

Твоим запахом, словно плацебо,

Сколько песен еще напишу,

Покоряя бескрайнее небо?

Знать не знаю, но снова и вновь

Мои мысли резвее Пегаса,

Я ношу в себе нашу любовь,

Наплевав на тупые гримасы

Всех, кто судит за счастье меня.

* * *

То ль из пéтли, а то ли в петлЮ

Затяну свои лучшие дни,

Я спасаюсь лишь тем, что люблю,

Я совсем не боюсь западни.

Каждый шаг в неизвестности — путь,

Искушенье — особый порок,

Я иду, не пытаясь свернуть,

Я не мыслю свободы без строк.

Ангел машет мне с неба крылом,

С ним то радость, то скорби делю,

Я не в силах жалеть о былом,

Я живу, потому что люблю.

* * *

Не всё — обман, не всё вокруг — игра,

Мой мир со мной, возьми в него билет,

Мне нравится ласкать тебя с утра,

В душе стихами оставляя след.

Ты чутко спишь, обняв меня рукой,

Где выдох, вдох — там радость без причин,

Ты — женщина, со слабою такой

Я становлюсь сильней всех мужчин.

И знаешь, это — вовсе не игра.

* * *

Всё, что знаю, могу не на спор

И не ради сознательных дел,

Каждый миг, словно выстрел в упор,—

Неожиданно и за предел.

Время трудно понять и простить,

Оно просто логичности враг,

Поле знаний должно колосить,

Ставя ставки на «тик» и на «так».

* * *

Верю в лучшие дни, что придут и прославят свободу,

Я устану грустить, потому что всё — сразу и вдруг,

Те, кто верил в меня, благодарно кивнут небосводу,

И в ответ над землей звездным нимбом засветится круг.

Миллионами солнц, но не жарко, а очень приятно,

Так бывает порой, если очень и очень мечтать,

Где сбываются сны, там и детство приходит обратно,

Появляются крылья, и можно без страха летать.

Я целую тебя, ты со мной навсегда, мое чудо,

Никому не отдам, и спасибо за всё небесам,

Эй, вы, ангелы, слышите? Бейте на счастье посуду,

И не надо стихов. Я стихи почитаю вам сам.

* * *

Как я жил до сих пор и живой почему — это тайна,

Где вопрос, там ответ — я прошел середину давно,

Совпадения есть, остальное настолько случайно,

Что и мне самому ровным счетом уже всё равно.

Улыбнись, милый друг, где еще ты увидишь поэта?

Не богат и не беден, за всё с чаевыми плачу,

Завтра осень придет, а сегодня — московское лето

В храме будущих строк с умилением ставит свечу.

И от чувств вдалеке алым цветом заря загорелась,

И на том берегу все созвездья сложились в слова,

Знаешь, хочется жить, как еще никогда не хотелось,

Я любим, я люблю. Не указ мне дурная молва.

* * *

Лишь возьми на ладонь мой огонь,

Лишь поставь у кровати свечу,

Лишь больное легонечко тронь,

И узнаешь о том, как хочу

И любить тебя, и ревновать,

И на все хватит сил и ума,

Я умею мечты создавать

Там, где ты их искала сама.

Обними меня и уложи,

Дай напиться живительных рос,

Закружи, закружи, закружи

В дерзком танце божественных грез

И возьми на ладонь мой огонь.

* * *

Вкус у смерти соленый,

Я счастливый, влюбленный,

Знаю сладости жизни,

Я их свято храню,

Ты одна, ты такая,

Что, к тебе привыкая,

Я все мысли о смерти прочь из сердца гоню.

Я люблю тебя, слышишь!

Я люблю тебя, знаешь,

Как меня ты спасаешь,

Я с тобой не умру.

* * *

День без тебя, как чаша яда с хлебом,

И свет — не свет, и тьма темней, чем тьма,

И кажется, что жизни нет за небом,

Схожу с ума, весь день схожу с ума.

Соль по щекам, вода в глазах каналов,

Я умираю, оставаясь в сне,

Мне без тебя сто тысяч жизней мало,

Все мысли о тебе и о весне,

Открывшей все тропиночки в Эдеме.

* * *

От любви — то улыбки, то слезы,

Радость грусти, поэзия прозы,

Плод бессонниц, закаты, рассветы,

В предвкушении вопросов ответы,

Ожидание, мука, блаженство,

Неосознанное совершенство,

Искушение, святость паденья,

Дежавю, рандеву, сновиденья

И желанье сверх мыслимой дозы

Получать то улыбки, то слезы

От любви к тебе, милая муза.

* * *

Цирк вокруг зажигает огни,

Жизнь становится явно короче,

Без тебя мои ночи и дни

Не похожи на дни и на ночи.

Я грущу, я печалюсь, я вновь

С этой ревностью сладить не в силах,

Всё, что есть у меня — есть любовь,

Остальное меня погубило б,

Не явись ты, не сделай весну

Самой яркою точкой отсчета,

Я в любви, словно в счастье, тону,

Наплевав на дела и заботы.

И пусть цирк зажигает огни,

Пусть становится время короче,

Без тебя мои ночи и дни

Не похожи на дни и на ночи.

* * *

Улетаешь в столицу российского лета,

Оставляешь меня посреди непогоды,

Телефон будет длинно гудеть без ответа,

Будут молча бежать в реках видимых воды.

Я от грусти стихами засыплю дороги,

Приводящие в сердце вселенской печали,

Ты уже далеко, а со мною — тревоги,

И осилить тоску я сумею едва ли.

Потому что люблю, даже если не вместе.

* * *

Эмоции хранят границы строк,

В них буря — как подарок кораблю,

Я — капитан, и прямо с неба Бог

Мне сбросил долгожданную петлю.

На фоне мачт, где с ветром паруса,

Я не боюсь идти на абордаж,

Пираты свято верят в чудеса,

Гораздо чаще, чем в морской кураж.

Я сам пират и рвусь без страха в бой,

Храня в душе ту самую петлю,

Которой связан собственной судьбой

С тобой навек. Я лишь тебя люблю.

* * *

А за окнами в Сочи — прибой,

И волнительны всплески вдали,

А в Москве небо пахнет тобой

И пьянящим, как чувства, «Шабли».

А ты знаешь: не в радость рассвет

И от осени — наземь листы,

А я слышу, как шепчешь: «Привет…»,

И рифмую с мечтами мечты.

* * *

С небес не жалеют воды,

Хожу, натыкаясь на лужи,

И всё мне сейчас до звезды,

И всё мне здесь кажется хуже,

Чем там, где сейчас не со мной

Любимая женщина. Море

Ласкает ей душу волной,

Мы встретимся с нею не вскоре,

Пройдет еще вечность, и дни

Затмят неспокойные ночи,

Но выходом из западни

Послужат желанные очи.

Когда дождик сменят лучи,

Когда возвращусь я оттуда,

Любимая, ты не молчи,

Я жду SMS-ок, как чуда,

В котором есть место любви.

* * *

Всё нервней дни, и силы на исходе,

Всё чаще — в небо, вдаль, за облака,

Я весел, я бываю счастлив, вроде,

Я интересен снам наверняка.

Ты для меня — не просто лучик света,

Ты ярче солнца в миллионы раз,

Я весел, я бываю счастлив где-то,

Я понимаю — мир ничто без нас.

Любить тебя — особая награда,

Любить всерьез — не очень смертный грех,

Я весел, я бываю счастлив рядом,

Я интересен, празднуя успех,

Где остальным спокойней быть спокойней.

* * *

Дождь на душу наводит печаль,

Не грусти, дождь пройдет и уйдет,

За окном распогодится даль,

Новой песней мечта запоет.

Не грусти. Нету смысла грустить,

Мы с тобою друг другу нужны,

Дождь устанет бессмысленно лить,

И тогда с нами станут нежны

Все лучи существующих солнц.

* * *

Стараюсь поменьше грустить

И верю, что завтра так скоро,

Что даже не нужно просить

Взрывать весь отчаянный порох.

Ты тоже грустишь у окна

И ждешь, когда с утренним светом

Поднимет знамена весна,

Чтоб мы улыбнулись при этом

И вмиг перестали грустить.

* * *

Слишком короток век

Для меня и для всех, кто со мною,

И течение рек

Полноводно лишь только весною.

Даже солнечный круг

С каждым годом всё дальше и дальше,

Средь протянутых рук

Стало больше и лезвий, и фальши.

Улыбаюсь в ответ,

Режу в кровь свою вечную душу,

Для меня этот свет

Представляет и воды, и сушу.

Скоро выпадет снег,

Встанет лед непроглядной стеною,

Слишком короток век

Для меня и для всех, кто со мною.

* * *

Если любишь, не пишешь любовных романов,

Если веришь, не веришь в дурную молву,

Я иду, где другим все дороги туманны,

Но я в страны свои никого не зову.

Мир, придуманный мной, для тебя лишь открытый,

Хочешь — будешь, и будем и вечность, и миг,

Время наших стыковок не знает лимитов,

Космос наших влечений бездонно велик.

Обними меня крепче, согрей поцелуем,

Растопи мое сердце, взорви мою плоть,

Мы с тобой полетим, мы с тобой побалуем,

И, надеюсь, простит за любовь нас Господь.

* * *

Всё как надо и всё как не надо,

За любовь — грусть с печалью награда,

Дни летят с пожелтевшего клена,

У дождя вкус какой-то соленый.

Я смотрю, улыбаюсь — всё круто,

Всё прекраснее с каждой минутой,

Ты и я посреди листопада,

Всё как надо и всё как не надо.

* * *

Каждый день, что нами прожит,

Каждый день, что проживем,

Все сомненья уничтожит,

И мы счастливо умрем.

* * *

От сказок тоже, видно, устаешь,

И день — не день, и ночь лишили сна,

И хочется воткнуть в себя, как нож,

Реальность ту, которая дана

Иллюзиям спасенья вопреки.

* * *

Кто-то, внешне похожий на Моцарта, прятал глаза,

Мир от звука рояля сходил потихоньку с ума,

Исчезали из памяти осени гром и гроза,

На пороге с улыбкой стояла богиня-зима.

А я верил и верю всегда в свой невыпавший снег,

И от веры моей в этом городе сказочный свет,

И по клавишам нот, с тишины начиная разбег,

Распевалась душа, чтоб летать полных тысячу лет,

Чтоб любовью наполнить всех музык моих небеса.

* * *

В любви с кем сложно,

С тем возможно.

* * *

Он длиннее, но не выше,

Молчаливей, но не тише,

Он не так не дружит с крышей,

Он не слышит и не пишет.

Я ревную без причины

Там, где нужно быть мужчиной,

Я — костер, а не лучина,

Я летаю над пучиной.

Ты поверь, и всё на этом.

В чувствах, свойственных поэтам,

Ты, как муза, святишь светом,

Ты моя по всем приметам.

* * *

О счастье не жалеют,

По боли не грустят,

Без страсти не хмелеют,

Без веры не простят

Любой любви пороки,

Любых начал исток,

Мы все не одиноки,

Пока нам верит Бог.

О счастье не жалеем…

* * *

Необратимо с каждым новым днем

Живем и дышим и всё время ждем

Возможности быть вместе навсегда,

Все остальные беды — не беда.

Нет в этом мире вдохновенней нас,

Люблю тебя, и это в первый раз,

Всё то, что было, не было мечтой.

* * *

Мы не можем никак научиться

Расставаться хотя бы на миг,

Время встреч так стремительно мчится,

Что любая заминка — тупик.

Не рассказывай мне о прошедшем,

В голове не найти компромисс,

Становлюсь без тебя сумасшедшим,

Направляюсь стремительно вниз.

Депрессивно, болезненно, жутко

Задыхаюсь, сгибаюсь, хриплю,

Превращается в вечность минутка,

Извини, что тебя я люблю

Так вот искренне и безоглядно.

* * *

Не во всех предсказаниях точен,

Не всегда нахожу ответ,

Мой билет на тот свет просрочен,

А другого билета нет.

Бог всегда, до последнего мига,

В расписания вносит кресты,

Жизнь — игра. Жизнь — не просто интрига,

Для меня все исходы чисты.

Оттого ль с простотой поэта

Превращаю слова в сонет,

Исчеркав все поля билета,

А другого билета нет.

* * *

Воскресная служба, любовь стала дружбой,

Спасения нет ни в гвоздях, ни в крестах,

Я свят, но порою лиричность герою

Ищу в не совсем освещенных местах.

А ты на халяву обрел честь и славу,

Олень или крыса с бутылкой вина?

Веселый, довольный, но очень безвольный,

Печаль добровольно ты выпьешь до дна.

И, службу за службой, любовь сделав дружбой,

Поймешь, как ничтожен соблазн без креста,

Но святость, не скрою, тебе, не герою,

Навряд ли раскроют святые места.

* * *

Били по почкам менты,

Для романтичной шпаны

Главное в жизни — мечты.

Лучшее спрятано в сны.

Помню «район на район»,

Знаю, что значит «вышак»,

Быстро закончился сон,

Многое в жизни не так.

Многих уже рядом нет,

Плиты на улице Грез,

Но не забыть кабинет,

Как не забыть тот допрос,

Где били по почкам менты.

* * *

Ты на встречу по «встречке» спешишь,

Светофоры тебе не указ,

Это круто, ты знаешь, малыш,

Что нет в мире счастливее нас.

Я на встречу по «встречке» спешу,

Не указ нам с тобою менты,

Это круто, я ветром дышу,

Потому что где ветер, там ты.

Мы по «встречке» друг к другу летим,

Мы столкнемся на полном ходу,

Потому что лишь счастья хотим,

И плевать нам на боль и беду.

«Встречка» встречам — родная душа.

* * *

Не мыслю жизни, ангел, без тебя,

Всё время жизни без тебя — пустόты,

Надеюсь, верю, мучаюсь, любя,

Дышу, пишу, разбрасываю ноты.

Иду вперед и не смотрю назад,

Мечтаю, жду, не думаю, нет смысла

Ни в чем, ни перед кем не виноват,

В календарях меняя дни на числа.

* * *

Дождя серебряные нити,

Небес открытые ворота,

Прошу вас, имя назовите

Того… Ведь должен быть там кто-то.

Пусть облик Бога на экране

На миг мелькнет. Я верю в чудо,

Кровь льдом застынет в рваной ране,

В грехах раскается Иуда.

За просьбу тайну знать — простите,

Я не скажу, как создал кто-то

Дождя серебряные нити,

Небес открытые ворота.

* * *

И пока я живой, моя радость со мной,

И пока песнь жива, буду слышать слова

О любви, о тебе, о счастливой судьбе,

О пути без прикрас, о светящихся нас.

Ведь пока ты со мной, я пою, я живой.

* * *

Я о смерти внезапной молю,

Мне бы сразу, без лишних мучений,

Потому что хочу и люблю

Быть живым вне земных приключений,

Злоключений, досад и обид,

Мои строки — пути да дороги,

Забери, пока всё не болит,

Пока есть и дела, и тревоги.

* * *

Все по местам, точнее — по крестам,

И каждый день, как гвозди,— с новой болью,

И каждый вдох и выдох слышен там,

И каждый ангел горд особой ролью.

Смотрю вперед и чувствую укор

Всех тех, кто осуждает без причины,

Всех тех, кого не вижу я в упор,

Всех тех, забывших качества мужчины.

Жить тяжелее, чем существовать,

И я не сам зачинщик этой драки,

И я не сам заставил предавать,

И я не сам ищу наркотик в маке.

Кровь на снегу — ответом на вопрос.

* * *

Вера моя — сказки,

Сказки мои — вера,

Всюду вношу краски,

Жить не хочу серо.

Понят, не понят — грубо,

Я не хочу лести,

Дай мне свои губы,

Будем всегда вместе.

Дай мне свои уши,

Я пропою строки,

Мы же храним души,

Мы здесь мотаем сроки.

Мне ни к чему маска,

Мера себя — мера,

Вера моя — сказка,

Сказка моя — вера.

* * *

Слова, как прозрачные капли июльской росы,

Я нежно снимаю с еще не проснувшихся трав,

И мне наплевать, что там лают беззубые псы,

Про то, в чем я очень, и очень, и очень не прав.

Любви моей чаша наполнена выше краев,

И видно на дне этой чаши частицы песка,

Меня не тревожит пустая брехня холуев,

Которым, не будь меня в мире,— до смерти тоска.

P. S.

Я каплю за каплей росу собираю в ручей,

Мой мир — только твой, потому что он — мой, а ни чей.

* * *

А в субботнее утро в Москве нет пугающих пробок,

И осеннее солнце за тучи не прячет лица,

И домá — не домá, а макеты картонных коробок,

И тоннель под Басманной не страшен началом конца.

Я куда-то несусь, наслаждаясь шикарной погодой,

И не верю в прогнозы, что завтра вдруг выпадет снег,

И хочу, и могу не гоняться за ветреной модой,

И все мысли мои о тебе, милый мой человек.

Даже если в Москве нет в субботу пугающих пробок.

* * *

Ясный взор. Кровь еще горяча.

Силы есть, их не может не быть,

Не боюсь ни ствола, ни меча,

Всё плохое стараюсь забыть.

Жизнь моя, ты моя не во сне,

Время зря не способно считать.

Всё что нужно отпущено мне,

Я без крыльев умею летать.

Ясный взор. Кровь еще горяча.

Силы есть защищаться от бед,

В моем сердце любовь, как свеча,

Смысл жизни — хранить этот свет.

* * *

Меня трудности делают круче,

Это точно, сомнения нет,

Я легко проникаю за тучи

Без купюр, без звенящих монет.

Улыбаюсь швейцару на входе.

Он в ответ посылает поклон

И дворецкому шепчет, что, вроде,

Лик мой видел на фоне икон.

Богохульствовать мне не пристало,

Рядом ангелы в штатских пальто,

Я и им улыбаюсь устало,

Понимая, что что-то не то.

Просто трудности сделали круче.

* * *

Познанье силы света — битва с тьмой,

Меняя свой покой на непокой,

Мой белый снег невинною зимой

Дополнят листья осени тоской.

Мы все туда уходим понемногу,

Нас всех там ждут другие времена,

И я молюсь всевидящему Богу

За близкие, родные имена.

* * *

Завтра снова наступит зима,

И красавец мороз-воевода

Первым снегом накроет дома,

А дорогам придаст гололеда.

Его тактику зная давно,

Я купил вещи из кашемира

И к глинтвейну припрятал вино

И, конечно, швейцарского сыра.

Мне зимою мороз не указ,

Я готов к его дерзости всюду,

Если будет огонь твоих глаз,

Если будешь со мной, мое чудо.

* * *

Я ревную тебя. Это странно, но это не странно,

Слишком долго искал, слишком сильно боюсь потерять,

И люблю тебя я не надуманно и не экранно,

И готов подарить свои сказки, все песни и страны,

И готов быть живым, и готов быть любым постоянно,

И готов ревновать, убивая себя, ревновать,

Потому что люблю, потому что хочу быть с тобою.

* * *

Из искр сложатся костры,

Затем пожар, наркоз и «ломка»,

Иные, странные миры,

Знакомкой станет незнакомка.

Затем — дороги, города,

Разлуки, встречи и разлуки,

Недели, месяцы, года,

То вдохновение, то муки.

Мы живы лишь до той поры,

Пока нам хочется быть всюду,

Пока от маленькой искры

Возможно резко вспыхнуть чуду.

* * *

Праздник скучен без сыра и бочки вина,

Без гитары нет песни, без драки — тоска,

Бес по ребрам, а бороду жжет седина,

И в ночи не видать, как плывут облака.

Время чувствует кожей неровность строки,

Как круги по воде, разбегаются дни,

Бесы, метя в ребро, попадают в виски,

Мы приходим с толпой, а уходим одни.

Скучен праздник без сыра и бочки вина.

* * *

Будет день, миражи превратятся в ножи,

И тогда рубежи захлебнутся во лжи,

И тогда никогда не засветит звезда,

Там, где правит беда — смысла нет навсегда.

Ухожу на покой, позабытый тоской,

Там, вдали, за рекой — лишь туман под рукой,

И надежд миражи утонули во лжи,

И мои рубежи, превратившись в ножи,

В кровь изрезали грудь.

* * *

Фигово, нервно, мучаюсь, не сплю,

И всё не так, и мысли не уходят,

Я стрелки прямо в утро тороплю,

Там — легче, там — дела и встречи, вроде.

Фигово, если жизнь длиною в ночь,

Бессонница… не действуют лекарства,

Дурные мысли не уходят прочь,

Я продолжаю смутные мытарства.

Фигово.

* * *

Ну что, олень, пришла твоя пора

Стучать копытом и просить овес,

Ты можешь позабыть мое вчера,

Пробив рогами небо сладких грез.

Раз в стойле есть и сено, и очаг,

Теперь и совесть можно двинуть в ход,

Ты не познаешь, сука, мой кулак,

Она просила… Что ж, живи, урод.

* * *

Я прощаюсь с тобой. Так сложилось. Твой выбор приму,

Потому что и ты как-то больше и дольше — никак,

Понимая тебя, я себя уже вряд ли пойму,

В полуночную тьму неуверенно делаю шаг.

И не надо просить, слишком поздно на Млечном Пути

Разливать молоко, воскрешать благодушные сны…

Я желаю всего наилучшего в жизни найти

И забыть обо мне и о прелестях нашей весны.

* * *

Покидая насиженный рай лишь с сумою в руках,

Переполненной доверху опытом прожитых лет,

Ухожу менестрелем, презрев унизительный страх,

Чтоб найти и использовать шанса счастливый билет.

Мне почти сорок два, в этом возрасте — святость к лицу,

Только святость моя, вся как есть, в звездной пыли дорог,

Я листками стихов придаю облик нимба венцу,

Я к себе самому, как никто ко мне, искренне строг.

Пусть печаль в чаше сердца давно вытекает за край,

Но однако есть силы неистово сил не беречь,

Ухожу из привычного рая в непознанный рай,

Взяв с собой горький опыт и сладкую русскую речь.

* * *

Наверное, это одна из самых больших несправедливостей нашей жизни, когда больше всего страданий причиняет тот, кто подарил счастье. Не поэтому ли любви женщины нужно опасаться больше ненависти мужчины?

Еще один парадокс в том, что если судить о любви по обычным ее проявлениям, она больше похожа на вражду, чем на дружбу. Но ни в одной страсти себялюбие не царит так безраздельно, как в любви; люди всегда готовы принести в жертву покой любимого существа, лишь бы сохранить свой собственный. И при этом жизнь устроена так дьявольски, что, не умея ненавидеть, невозможно искренне любить. Потому что любовь — это когда знаешь, где ты, что делаешь и даже с кем, но не можешь в это поверить. Любовь — это когда понимаешь всё, кроме фразы «я тебя разлюбил, прости». Это — яд, тем более опасный, что он приятен. А лучшим мгновением любви является мгновение, когда поднимаешься к любимой по лестнице, чтобы вместе принять этот душеспасительный яд.

* * *

Вместе с листьями клена

Лето уходит до лета.

Я, безумно влюбленный,

Давно не играю в поэта.

И, мелодии слыша,

Строчками чувствую тело.

Кто так еще напишет?

Кого так мечта хотела?

Милая, видишь — я рядом,

Лишь протяни ко мне руки

И опьяни меня взглядом,

И пусть не будет разлуки.

Пусть всегда будем вместе.

* * *

Как-то странно и как-то не странно

Жили, жили и были, и были

Одинаково разные страны

Под слоями невытертой пыли.

Время стрелками резало детство,

Оставляя на память бумагу,

На которой — оценки в наследство

И медаль за былую отвагу.

Я остался навеки в походах,

На страницах апрельского пуха,

И мне пофиг с тех пор непогода,

Во мне много бесценного духа.

* * *

Путь к одиночеству — главная в жизни дорога,

И от того, как ты искренен — искренность Бога,

Пламя надежды и веры хранит в себе время,

Радость любви помогает не чувствовать бремя

Всех неурядиц, напастей, присущих тревогам,

Там, где путь к одиночеству — главная в жизни дорога.

* * *

Сомнения на фиг гоню,

Не верю пугающим снам,

Скучаю по новому дню,

По сказке, дарованной нам.

Твой голос во мне словно ток,

Который дарует мне свет,

Я так без тебя одинок,

С тобой я — счастливый поэт,

Спасибо тебе за тебя.

* * *

В моей грешной судьбе

Наслаждений немного,

Тосковать по тебе —

Счастье, данное Богом.

Моя жизнь без тебя —

То печаль, то тревога,

Ибо только любя,

Можно чувствовать Бога.

* * *

Всем желаниям — вскорости сбыться,

Всем мечтам — исполнение в срок,

Я живу, не пытаясь забыться,

Не умею копить в себе впрок.

Улыбаюсь всё чаще прохожим,

Стрелки часиков не тороплю,

Не стараюсь быть с кем-то похожим,

Засыпаю с любовью, и сплю,

Веря в то, что мечтам — скоро сбыться,

И желаньям — в предписанный срок,

Я живу, не пытаясь забыться,

Не умею копить в себе впрок.

* * *

И во сне, и наяву

Я одной тобой живу.

* * *

Уехать — значит умереть,

Приехать — значит вновь родиться,

Нельзя из памяти стереть,

Нельзя свободой не гордиться.

Ввожу в пророчества слова,

Перевожу все числа в сроки,

Там, где бессильна голова,

Там свято берегут пороки.

* * *

В тугие узелки, чтоб крепче нить —

Вся жизнь моя. Событьям вопреки,

Я не пытаюсь годы объяснить,

И ни к чему мне омуты реки.

И брод — не брод, когда теченья ход

Быстрее с каждым мигом. Миг не ждет.

Всё крепче узелки. Суровей нить.

Всё вопреки. И всё не объяснить.

* * *

Как вино без вины,

Как вина без вина,

В ностальгии весны —

Грусть до самого дна.

Осень сыплет листву

На дороги в тиши,

Грусть проникла в Москву,

Став основой души.

А я жду первый снег,

Не страшны холода,

Милый мой человек,

Всё у нас навсегда.

И вино без вины,

И вина без вина,

Грусть, терзавшая сны,

Смотрит в мир из окна.

* * *

Бессонница — без чувств, без слов, без сна,

Весь город спит с той стороны окна,

Луна и звезды — россыпью монет,

А с этой стороны покоя нет,

Зловеще дышит всюду тишина,

Бессмысленно, бесчувственно, без сна.

* * *

Вот уже час не сплю,

Если точнее — два,

Как я тебя люблю —

Не объяснят слова.

Там, за окном, луна,

Ветер и фонари.

Ты мне, как жизнь, нужна,

Ты у меня внутри.

Вот уже век не сплю,

Если точнее — два,

Я тебя так люблю,

Что не нужны слова.

* * *

В ожидании утра — без сна,

Как поэты в эпоху царей,

Знаешь, ночь — это та же весна,

Но без солнца и календарей.

Звезды, словно растаявший снег,

Превратятся в ничто поутру,

А ты спишь, милый мой человек,

Спи, я горести с неба сотру.

Жизнь прекрасна, поскольку в ней — ты,

Эту истину в сердце храню,

Знаешь, чем совершенней мечты,

Тем сильней доверяюсь огню

В ожидании утра. Без сна.

* * *

Если что-то не так — не грусти,

Жизнь — коктейль с добавленьем печали,

Мы должны радость в сердце нести,

Даже если ее нам не дали,

Потому что когда-то дадут,

И забудутся грусти без боли,

Я с тобой, я невидимо тут,

Я делю все тяжелые доли.

Я прошу тебя, ты не грусти.

* * *

Очень хочется жить и с собой, и с другими в ладу,

Очень хочется знать, что я буду, и буду всегда,

Очень хочется верить в мечты и во всё, что найду,

Очень хочется быть молодым, не считая года.

Время знает ответ, но не скажет его до поры,

Время любит шутить, и не только некстати, со мной,

Время может менять ритм и правила нашей игры,

Время, двери открыв, оградит всё былое стеной.

Вот такая вот жизнь, но я счастлив идти до конца.

* * *

Расплескала зеленым весна по планете,

А я, ветер дразня, набирал в себя силы,

И так нравились небу невинности эти,

Что бездонное небо у Бога просило

Долгих лет мне и солнцу, прогнавшему стужу.

* * *

Умереть бы навсегда и с тобой,

Отыскать бы рай и жить бы там век,

Слушать вечности безбрежный прибой

И смотреть, как тихо падает снег.

В мире радости оставлю свой след,

Разукрашу цветом снов небеса,

Ничего неразрешенного нет,

Если верить и творить чудеса,

Умирая навсегда и с тобой.

У МОГИЛЫ ИОСИФА БРОДСКОГО

Этот город не свят. Просто он лучший в мире, и точка,

Раны сердца кровят, и заточкой вошедшая строчка:

«Неужели не я…». Затерялся в толпе непохожих,

Лед — ничто без огня. Твое небо я чувствую кожей.

Я не верю, что ты, ослепленный семью фонарями,

Поднимая мосты, оставался глухим «за дверями»,

Остротою стиха, как заточенной страхами бритвой,

По сознанью греха проходясь поминальной молитвой.

Где вода за бортом очень схожа с соленою кровью,

Всё, что стало потом, почему-то назвали любовью,

Не отчизна глупа, а нелепо само постоянство,

От столба до столпа грусть сменяется дурью да пьянством.

Что ж, лежи, милый друг. «Сан-Микеле» хранит твое слово.

Непорочным стал круг, но кружиться пока не готовы,

И вокруг — лишь кресты и такие забытые лица,

Неужели не ты? Ты прости, я пришел, чтоб проститься

С «Неужели не я?».

ПРОЩАЯСЬ С МОГИЛОЙ ИОСИФА БРОДСКОГО

Белый камень, цветы и нелепая, вроде бы, шляпа,

От мечты до черты жизнь сложила эпохи в этапы,

Я смотрю и молчу, мне еще предстоит до порога,

Я, конечно, хочу быть целованным Господом Богом.

А вокруг — тишина, и вопрос не находит ответа,

Завтра снова весна, как премьера и просто примета,

От черты до мечты, без эпох, без веков, без этапа,

Не венки, а цветы. Вместо нимба — нелепая шляпа.

* * *

Этот город без тебя просто город,

В нем романтика укутана туманом,

И мне кажется, что я не так уж молод,

Чтобы мучить себя грустью и обманом.

Без тебя и время стало не похоже

На дарующие радости минуты,

В этом городе я только лишь прохожий,

Взятый памятью в невидимые путы.

* * *

Словно в порт корабли,

Словно птицы на юг,

Всё, что мы не смогли,

К нам вернется, мой друг.

За лихие дела

Нас не вправе судить,

Жизнь к любви привела,

Смысла нет бередить

В ранах — соль, в сердце — боль

И рубцы на груди,

Наша главная роль,

Друг, еще впереди.

* * *

Хочешь, берег тебе подарю,

Где другие совсем берега?

Хочешь, вместе запомним зарю?

Хочешь, вместе запомним снега?

На холсте неба выведу «Бог»,

Улыбнутся все звезды в ответ,

Хочешь, больше не будет тревог?

Хочешь, больше не выключат свет?

Ты и я в силах что-то решить,

Эти знания в сердце ношу,

Обещаю тебе не спешить,

Потому что всё время спешу.

* * *

Я — из шпаны, я вечный хулиган,

Я на других поживших не похож,

В кармане пиджака лежит наган,

А в голенище — острый финский нож.

Рубцы от ран на теле и в душе,

Но злости нет. Семь бед — один ответ,

Я — из шпаны, я доказал уже,

Где хулиган, там и возможен свет.

* * *

Я не должен почти никому,

Я прощаю долги наперед,

Не ищу ни суму, ни тюрьму,

Пламя строчек бросая на лед.

С неба видно, как зреют плоды

В бесконечно красивых садах,

Я молюсь на свеченье звезды,

Я покой не ищу в городах.

Я не должен уже никому.

* * *

Я разгадан собою и словом,

Я узнал, где конец, где начало,

Я умру, чтоб когда-нибудь снова

Доказать, что немного — не мало.

Я умею быть резким до точки,

Я способен не чувствовать боли,

Я прочту все любимые строчки,

Отделив от диезов бемоли.

Я хочу быть счастливее многих,

Я могу. До всего мне есть дело,

Я пройду все земные дороги,

Потому что ты очень хотела.

Я же знаю: ты очень хотела,

Я разгадан тобою и словом,

Я дарю тебе душу и тело

Снова, снова, любимая, снова.

* * *

Я умею по небу кружить,

Неустанно покой теребя.

В этой жизни мне нравится жить

И любить и себя, и тебя.

Остальное не важно, и пусть

Не становится важным для нас,

Без тебя сердце мучает грусть,

И страдает тоскливо Пегас.

А с тобой я по небу кружу,

Я умею по небу кружить,

В этой жизни одним дорожу —

Тем, что очень мне нравится жить

И любить и себя, и тебя.

* * *

Направляя энергию слова,

Прошибаю насквозь запреты,

Бойтесь, стены, твердоголовых,

Безголовых поэтов нету.

Дверь с петель, и все настежь окна,

Вот и я — два крыла да песня,

Разгляди поскорей волокна,

Сделай радости интересней.

Словно лазером снег планету,

Я словами столблю дороги,

Неживых средь поэтов нету,

Видит Бог, что мои тревоги

Только там, где не слышат слова.

* * *

Ты там, где столь улыбчивый Париж,

Я здесь, где столь застенчива Москва,

Ты обо мне с Монмартром говоришь,

Я без тебя средь пробок жив едва.

Трехцветный флаг здесь — вдоль, там — поперек,

И грусть с тоской печалям — не родня,

Смотрю на небо, как на потолок,

Как ты сейчас в Париже без меня?

Я без тебя совсем погиб в Москве.

* * *

Мне не убить в себе Отелло,

Он в каске и в бронежилете,

Неуязвимость его тела

Терзает душу на рассвете.

Я сна лишен, уходят силы,

И в кровь душа истерта. Всюду

Не то, что есть, а то, что было

Бросает тень неверья чуду.

Отелло, зная направления,

Перекрывая доступ к свету,

Меня лишает вдохновения,

Сопротивляться сил уж нету.

* * *

Я стою перед зеркалом. Розы и свечи

Предо мной, как ограда. Мистически четко

В эту ночь не дождутся два ангела встречи,

Обеззвучено всё: от мотива до нотки.

Я стою перед зеркалом. Так не понятно,

Где кончается свет и куда мне не светит.

Розы, свечи на зеркале — яркие пятна,

А два ангела — лишь беззаботные дети.

Я стою перед зеркалом.

* * *

Когда б мечты я явью сделать смог,

Тогда б меня все величали Бог.

* * *

На черном фоне снежно-звездный мел

В песок раздроблен ставнями окна,

Я столько струн порвал, что не сумел

Пропеть и проиграть всю жизнь сполна.

Я прядь берез смешал с толпой осин,

Я для дубов нашел в лесу места,

И, бросив спичку в пролитый бензин,

Я прыгнул в небо с радуги моста,

Чтоб ночь, что отделяла от весны,

Была короче будущего дня.

* * *

Расколоть бы небо надвое, разделив с тобою поровну,

Босиком по лужам бегать бы и смотреть за горизонт.

Очень страшно умирать.

* * *

Стрелки сходятся в точке,

В круг с концом и с началом,

Выжимаю по строчке

И крою по лекалам

Не морали, а сути.

Прочь, рогатые черти!

Без смутьянов и мути

Проще думать о смерти.

* * *

Мудрость поколений:

Спешка — признак лени.

* * *

Еще много интриг,

Еще много тревог,

И далек каждый миг,

Где я мог и не мог.

Только здесь и сейчас

Настоящая грусть,

И никто кроме нас

Не любил. Ну и пусть.

Будет много тревог,

Будет много интриг,

Я как мог, так и мог

Наполнять каждый миг

Счастьем здесь и сейчас.

* * *

Дождь в Париже. В Москве уже снег.

Где-то осень, а где-то зима.

Как ты там, милый мой человек?

Как я здесь не сорвался с ума?

Дым разлук пусть рассеют ветра,

Всё приходит в порты наших встреч,

Очень хочется снега с утра,

Очень хочется нежность сберечь.

Даже если в Париже дожди.

* * *

Ты летишь ко мне издалека,

Дольше вечности длится полет,

Дольше жизни на сердце тоска,

Сверху — лед, снизу — лед, всюду — лед.

И мой пламень, горящий внутри,

И стихи в предвкушеньи чудес,

Посмотри на меня, посмотри,

Меня видно, мой ангел, с небес.

* * *

Смерть — еще не конец, но уже не начало,

Если всё, что промчалось, ушло навсегда,

Время сбросило якорем стрелки к причалу,

Там, где ветер не дует, где память седа.

Смерть — рождение жизни для новых открытий,

С покореньем высот на другой стороне,

И в клубок сплетены бесконечные нити,

И всё то, кем я был, лишь привиделось мне,

Там, где смерть не конец, а другое начало.

* * *

А река как текла, так течет,

По сей день в ней достаточно вод,

Меня рок в этот город влечет,

Без ненужных прелюдий и од.

Я хожу по его берегам

Полновластным хозяином строк,

И не слышу ни нот и ни гамм,

Этот город по имени Рок

Слишком многое в водах хранит,

Тайна тайн и река полных рек,

Львы, избравшие бледный гранит,

Ловят в пасти живительный снег,

А вода, как годá, вдаль течет.

* * *

Я ни в чем не могу ограничить себя,

Потому что границ не имею давно,

И лечу и живу, и пою лишь любя,

И снимаю кино, и снимаюсь в кино.

Мой роман с моей жизнью шагает за край,

Я не вижу краев, наполняя бокал,

Путь-дорога из ада ведет прямо в рай

(В рай, который нашел, потому что искал).

Я ни в чем ограничить не в силах себя.

* * *

Без любви, как без мук и без радости света,

Без надежд, как без смысла и без тишины,

Я живу, потому что не знаю ответа

На вопрос: «А какие ответы нужны?».

* * *

Кто не умеет ждать, тот глуп,

А кто умеет — глуп вдвойне,

Я чувствую, как пламень губ

Сжигает ревность всю во мне.

Я на десерт впишу стихи

В меню, где дефицит стихов,

Где я — там святость и грехи,

Где нет меня — там нет грехов

И святости, конечно, нет.

* * *

Я со временем время считаю иначе:

И закат — не закат, и рассвет — не рассвет,

Дождь — не дождь, просто небо от радости плачет,

Посылая с грозой либо с громом привет.

Жизнь — не сон, это стало особо понятно

После первых седин и внезапных потерь,

Только здесь и сейчас — и светло, и приятно,

По-другому не будет, хоть верь, хоть не верь.

Всем со временем время считает иначе.

* * *

Нет смысла идти по дороге,

Коль в храм не приводит дорога,

Нет смысла томиться в остроге,

Когда мысли хуже острога.

* * *

Всю любовь свою в сердце храню

И несу ее только тебе,

Благодарен и ночи, и дню,

Я вообще благодарен судьбе

За себя, за тебя, за мечты,

Что, исполнившись, скрасили век,

Слава богу, что в мире есть ты,

Мой любимый, родной человек,

Я любовь к тебе в сердце храню.

* * *

Вопрос не находит ответа:

«За что убивают поэта,

Коль века его скоротечность

Сменяет беспечная вечность?

Коль память толпы похоронной

Воздаст ему скипетр с короной?

Коль святость в житейских картинках

Поймут лишь потом, на поминках?».

P. S.

За то и, конечно, за это

Всегда убивают поэта.

* * *

Вечных тем на земле немного,

И не станет их больше, поверьте,

Как любовь есть ничто без Бога,

Так и жизнь есть ничто без смерти.

* * *

Пусть стихи, что еще напишу,

Мне облегчат поход в облака,

Я туда больше жизни спешу,

Жаль, туда не пускают пока.

Верю в Бога и знаю, что есть

Рай для душ, отыскавших покой,

Я надеюсь творения прочесть

И расстаться навеки с тоской.

Как молитвы, слагаю слова,

Я стихами свободы дышу.

Синева, синева, синева…

Пропустите меня, я спешу,

Верю в Бога и знаю, он — там.

* * *

Любовь — оберег и внутри, и снаружи,

И беды с любовью — не беды, а блажь,

Любовь много больше того, что так нужен,

Любовь — это грусть и, конечно, кураж.

Любовь — расстоянье, сведенное в точку,

И радость полета, где страшен полет,

Любовь не уложишь в привычную строчку,

Любовь — это пламень и таящий лед

С весенней капелью внутри и снаружи.

* * *

Без морали, без нравоучения,

Без напраслины, без суеты

Небо учит смиренью с терпением,

Призывая быть с Богом на «ты»,

А иначе нет смысла в прощении.

* * *

Только так и бывает, закон этот создан природой:

«Получает свободу владеющий полной свободой».

* * *

Дай бог нам меньше непогод,

Ненастий и несчастий тоже,

Пусть предстоящий новый год

Со всем нам справиться поможет.

Дай бог нам больше светлых дней,

Событий, встреч, надежд, удачи…

Пусть год нас сделает сильней,

Пусть только так, и не иначе.

Дай, Бог, нам.

* * *

От партизанских троп до автострад

Любовных мук, тоскливой ностальгии,

Я гнал коней, не ведая преград,

Я не искал ни лести, ни наград,

Там, где награды жаждали другие.

Границы неба тем и хороши,

Что их мои не замечали кони,

Я потерял покой своей души,

Я говорил себе: «Спеши, спеши»,

Я знал одно — несчастье не догонит.

И вот теперь, пройдя весь этот путь,

Я вижу — впереди еще дорога,

Я знаю, как прекрасна в сердце грусть,

Я чувствую, что вскоре прикоснусь,

Я верю в жизнь в волшебном царстве Бога.

* * *

Бессонные ночи и сонные дни,

Нет силы, нет мочи в тисках западни,

Взирает устало с небес чей-то взгляд

И плещет в бокалы то воду, то яд.

Дожди, непогода, нетающий снег,

Вот так год за годом кончается век,

Я не унываю, я стойко терплю,

Поскольку взываю, поскольку люблю.

Как сонные ночи бессонные дни,

Мой ангел хохочет в тисках западни,

Снимая запреты, ломая табу,

Он шепчет при этом: «Ты веруй в судьбу,

В ней нет непогоды, в ней к радости снег,

Господь каждый год продлевает твой век».

* * *

Кто я? Что я? И кем я не стану?

Без кого не найду тишины?

Горло больше не верит стакану.

Аксиомы давно не важны.

Небо, небо. Бездонностью рая

Утешает насыщенность строк.

Кто я? Что я? Кому проиграю

Спор на тему, где ждет меня Бог?

* * *

Облака. Не видно даже

Рай земной под фюзеляжем,

Но я верю, ибо знаю,

Как ты ждешь меня, родная.

Больше всех на целом свете

За любовь твою в ответе

Я.

Пусть сгинет прочь тоска,

Расступайтесь, облака.

* * *

Я все тайны свои уложу между строк

И, бессонниц напившись, очищу слова,

Этот путь по земле повелел пройти Бог,

Эту жизнь не любить может только вдова.

Я смотрю на часы и не слышу минут,

Всё не так, как вчера, всё особенно ввысь,

Там, где алая кровь, там мечты помянут,

Там, где выпадет снег, там счастливая жизнь.

* * *

Уже есть у меня всё что нужно, и есть перспективы,

Да и дым без огня не касается легких моих,

И струною звеня, мои нервы выводят мотивы,

Для которых давно мною создан лирический стих.

Уже есть у меня представление о совершенстве,

Да и дым без огня мне не вдоль, если не поперек,

Вслед за словом душа утопает в беспечном блаженстве,

Для нее я спешу создавать храмы вычурных строк.

Небо есть у меня, уже есть безграничное небо.

* * *

Ты найдешь на вопросы ответы

И бессонницей ночь напоишь,

Потому что пред осенью — лето,

Потому что за звуками — тишь.

Обними меня в парке украдкой

И забудь нашу ночь поутру,

Я разгадан обычной тетрадкой,

Я не просто, я громко умру.

* * *

Смеется месяц-звездолов,

Шепча Венере: «Приголубь…»,

Поступки ярче ярких слов,

И с каждым разом глубже вглубь.

Я улыбаюсь невпопад,

Мне до печали дела нет,

Скорей бы грянул звездопад

И наступил парад планет.

Чтоб Имя всех святых Имен

Открыло Тайну главных Тайн.

* * *

С каждым шагом всё ближе к Христу,

К пониманию тем естества,

Его путь на Голгофу, к кресту,

С Непорочного и с Рождества

Проживаем две тысячи лет,

Даже дольше, но время не в счет.

В каждом сердце — любви Божий след,

В каждом — кровь Божьей воли течет,

Дай же, Бог, всем нам радость в пути,

Дай нам, Боже, тернистых дорог,

Лишь прощающим горесть прости

И не будь с ними слишком уж строг.

С Рождеством всех нас, Бог, с Рождеством

Пробудившейся веры в Тебя.

* * *

Вот и старый Новый год

На пороге и с улыбкой,

Говорит: «Печаль пройдет,

Беды сделаю ошибкой».

Улыбнись ему в ответ

И впусти его без страха,

Впереди лишь ясный свет,

Позади плохое. На х...й

Всех невзгод круговорот!

Открывайте двери смело,

Здравствуй, старый Новый год,

Заискрила, полетела

Вверх, навстречу снам душа.

С Новым годом! С Новым годом!

* * *

Дай бог мне сил пройти мои дороги,

Которым нет ни счета, ни числа,

Дай бог надежд преодолеть тревоги

И не сломаться под напором зла.

Дай бог не пасовать перед судьбою,

Воспринимая время без прикрас,

Дай бог не стать никем, чтоб быть собою

В миру и в жизни, данной только раз.

Дай, Бог.

* * *

Не грусти без меня,

Я за нас погрущу

И свободу огня

В строки снов запущу,

И направлю поток

В небо, солнцу вослед,

И забуду про прок

Недосчитанных лет,

И, ключами звеня,

Путь наверх освещу,

Не грусти за меня,

Я за нас погрущу.

* * *

И дольше века длится миг.

И в темноте светлее дня,

И тишину пронзает крик

Любви, поднявшей вверх меня.

Я до сих пор не одинок,

Я помню все свои мечты,

Я отыскал себя, мой Бог,

В любви, где только я и ты,

Где дольше века длится миг.

* * *

Сквозь дела и слова,

Сквозь гранит и песок,

Я к числу сорок два

Подошел. Видит Бог,

Что еще поживу

С ним в согласии. Вновь

Я смотрю в синеву

И вдыхаю любовь...

Мне уже сорок два,

Я по-прежнему сам

Подбираю слова,

Как ключи, к небесам,

А вокруг — облака

Прячут ангела след,

Ни печаль, ни тоска

Не убьют меня. Нет.

Лишь волшебная грусть

Проскользнет между строк,

Сорок два? Ну и пусть,

Я живу, видит Бог.

* * *

Когда затопит землю темень вод

Растаявшего льда со всей планеты,

И непрозрачным станет небосвод,

И станет ясно — жизни больше нету,

Тогда наступит вековая тьма,

А может быть, и тьма тысячелетий,

Бог тихо скажет: «Горе от ума.

Прощаю всех. Простите муки, дети».

* * *

Не оставив ни строчки в веках,

Не найдя смысла слова «люблю»,

Кто-то держит синицу в руках

И не ищет путей к журавлю.

Прожигающий годы и дни,

Не желающий видеть Парнас,

Не поймет, что мы в мире одни,

И нет счастья без радости в нас.

* * *

Спи, мое солнышко, радость моя. До рассвета

Времени много еще, и вокруг — темнота,

Верь, никогда не закончится в снах наше лето,

Знай — это счастье, когда оживает мечта,

Город уснул, только хлопья пушистого снега

Падают сверху и не предвещают весну,

Спи, моя грусть, мое солнце. Я в небо с разбега

Прыгаю и в нашем счастье, купаясь, тону.

* * *

Ночь — время правды и лжи

Без адвокатов в суде,

Стрелки часов, как ножи,

Те, что готовы к беде.

Режут меня вкривь и вкось,

Режут меня поперек,

Здесь не пройдет «на авось»,

Здесь даже мелочь — упрек.

Льется невидимо кровь,

Смешана радость с тоской,

Плата за веру в любовь —

Вырванный с корнем покой.

И больше века без сна,

Мерю свои рубежи,

Чтоб побеждала весна,

Стрелки приняв за ножи.

Там, где в безвременье смысл.

* * *

Жизнь мне не надоест,

Ибо в гуще атак

Вижу плюс там, где крест,

Вижу в минусе шаг.

Оптимизм там, где грусть,

И простор там, где снег,

Всё не так — ну и пусть,

Я — живой человек.

Смысл преград и тревог

Нужно четко прочесть:

«Как решил Господь Бог,

Так по жизни и есть.

Нужно взять и принять,

Как подсказку, как знак,

И, принявши, понять —

Будет именно так».

* * *

Знаю не понаслышке, и верю, как верю

В свои лучшие чувства, в небесные знаки,

Не считаю годá, что прошли, за потерю,

Я любым оборонам предлагаю атаки.

И когда на рассвете, и когда по запарке

Звук сменяется словом, слагаются даты,

Понимаю — судьба просто дарит подарки,

Понимаю, как глупо искать виноватых.

Наше время любви не имеет пределов,

Переломаны стрелки, мы просто вне круга,

Ходят ангелы в черном, ходят ангелы в белом,

И на уровень снов поднимают друг друга.

* * *

Бессонница, как женщина-палач,

Лишает ночь покоя для меня,

И тишина, пугающе звеня,

Скрывает, может, смех, а может, плач

По времени, которое не спит.

* * *

Меня ненавидят не больше, чем любят,

Все камни, что брошены, сложены в стены,

Я знаю, что строки меня не погубят,

Поскольку писал их всегда откровенно.

Простите, спросите, найдите загадку,

Вопросы порою важнее ответов,

Ничто и нигде не бывает так гладко,

Ведь там, где всё гладко, не нужно поэтов.

Я призван, я прислан, я верую в чудо,

И чудо случится, поскольку случилось,

На счастье в осколки разбита посуда,

Над миром любовь без искры заискрилась.

И вот оно — пламя — лови его телом,

Неси свою душу, забудь про тревоги,

А ну, от винта! Понесло, полетело…

Гуляет душа без креста и дороги.

* * *

Там, где небо и Бог —

Нет креста, нет дорог,

Там без тела душа

Чистотой хороша.

Там не нужен предел

Для стремлений и дел,

Там кончается век,

И рождается снег.

Там запретностью тем

Совершенен Эдем,

Там, обрезав края,

Будешь ты, буду я.

* * *

Сменяет грусть беззвучная тоска,

И всё вокруг не так, как быть должно,

Ты далеко, но это лишь пока,

Мне тосковать по счастью суждено.

Прошедший день оставлен позади

В кругу других прошедших в спешке дней,

Огонь горит, и жар во всей груди,

Я становлюсь особенно нежней

В словах, стихах и мыслях о тебе.

* * *

В тихом вальсе минут я играю свой рок,

И сбивается с ритма планета,

Мне вполне очевидна длина моих строк,

Мне уже не уснуть до рассвета.

Внешне, вроде, не так, а точнее, не то:

Осуждения, грозные взгляды…

Я — мишень, я расстрелян в упор «в решето»,

Я украсил собой хит-парады

Сплетен, слухов, наветов, недоброй молвы

И всего, что не знает предела…

Моралисты-ханжи, безусловно, правы,

Но поверьте, что мне нету дела

До всего, что касается вальса минут,

Что плывет по течению рока,

Будет время, и песни мои помянут,

Возведя их в заветы пророка.

* * *

Не забирай меня, Бог,

В гости пока не зови,

Я еще должен любви

Всем, кто, как я, одинок,

Не забирай меня, Бог.

* * *

Ну, вот и мне теперь сорок два,

Ну, вот и я на пятом десятке,

Хотя в душе пятнадцать едва,

Играю с добрым временем в прятки.

Ищу и нахожу средь ночей

Рифмованно простые ответы,

Не нужно мне фальшивых речей,

Я неслучайно призван в поэты.

* * *

Прямо в небо с разбега,

Презрев и дела, и заботы,

В облака вместо снега,

Представив себя самолетом

Или ангелом грешным,

А может, не грешным ни строчки,

Путь закончу успешно,

Покинув бессонные ночки,

Растворюсь поутру,

Стану частью пушистого снега,

И не просто умру,

А уйду прямо в небо с разбега.

* * *

Сквозь дни, недели, через годы

Я понял: глупость — дар природы.

* * *

Я в смысле пророчества —

Слабый пророк,

Мое одиночество —

Искренность строк.

И гением стану

Потом, через век,

Я жить не устану,

Пока человек.

Пока мои силы

Не темень, а свет,

Не ройте могилу,

Вопрос, как ответ,

Начнется со слова,

И искренность строк

Докажет по новой,

Что я не пророк.

Я буду жить вечно:

И дни, и века…

Пока человечна

Под сердцем тоска.

* * *

Я о возрасте думаю реже,

Чем другие, и это понятно,

Потому что живу безмятежно

И мятежно. Туда и обратно.

Я по памяти детства летаю,

Я во взрослости путаю сроки,

Снег январский в апреле растает,

Осень лето простит за пороки.

Без привычки в звенящей капели

Я услышу призывы набата,

Мы успеем, что мы не успели,

Моя милая, в спешке когда-то.

Ибо время одно, и всё те же

Чувства нас удивляют приятно,

Я о возрасте думаю реже,

Чем другие, и это понятно.

* * *

Я о смерти всё меньше пишу,

Я о жизни не думаю реже,

Я по полной свободой дышу —

Словно воздухом чистым и свежим.

Я не мыслю себя без любви,

Я не верю религиям страха,

Я храню гены счастья в крови,

Не нужны топоры мне и плаха.

Я, как прежде, не знаю утех,

Я, как раньше, ребенок по сути,

Я считаю унынье за грех,

Мою душу никто не замутит.

Я такой и другим мне не стать.

* * *

Всё одно и всё то же между черным и белым,

Грешен, знаю я, Боже. Грешен словом и делом,

Видя лики в иконах, сил в душе набираюсь,

И крещусь, и с поклоном каюсь. Боже, я каюсь.

* * *

Вот и он стал понятен вполне

И наряжен в рубашку мессии,

Его имя, как символ России,

Как застывшая кровь на струне.

Вот и он стал доступен вполне

И впускаем во все кабинеты,

И в дома, во дворы… Жизнь поэта

После смерти, как свечка в вине.

Вот и он стал приемлем вполне,

И враги его любят, как брата,

Во «вчера» нет теперь виноватых,

Перестала быть верность в цене.

Вот и он. Только в вечном огне

Превратилось вранье и искусство

В неподдельно-ненужное чувство.

Или это всё кажется мне?

* * *

Мне казалось и кажется снова,

Будто жизнь — это лучшее чудо,

Я храню драгоценное слово,

Чтоб сказать, когда жить уж не буду

Белым ангелам о совершенстве

И о чувствах носимых когда-то.

Бог создал искушенных в блаженстве,

Из Эдема направив к Арбату.

Над Москвой — непроглядные тучи

Закрывали покой до рассвета,

Но от этого четче и лучше

Я в себе слышал голос поэта.

Мне казалось и кажется снова,

Будто жизнь — это лучшее чудо.

* * *

Небо ниже и ниже,

Всё рядом, и рядом, и рядом,

Я всё лучшее вижу,

Всё дальнее трогаю взглядом.

Мне уже сорок два,

Возраст, данный немногим поэтам,

За дела и слова

Я готов и к судам, и к ответам.

Небо недалеко,

Небо ближе, и ближе, и ближе,

Завтра будет легко,

Завтра я сорок третий увижу.

* * *

Нет, не стал я другим, и не стану,

И играть я не буду в слова,

Ибо жить на земле не устану,

Как бы там ни ходила молва.

Моя жизнь — воплощение счастья

С зарифмованной радостью строк,

И спасает меня от напастей

Удивительно ласковый Бог.

Я — ребенок, мы все — только дети,

Нам всё хочется делать спеша,

Там, где солнышко ясное светит,

Там гуляет по небу душа.

Там я жить никогда не устану,

И устать там возможно едва,

Нет, не стал я другим, и не стану,

И играть я не буду в слова.

* * *

Я сброшу крылья, лишь достигну неба,

Я стану легче, обуздав ветра,

Я солнцу подарю колосья хлеба,

Я выпущу слова из-под пера.

Я, звезды вызвав в строй, пройду парадом,

Я отменю и Запад, и Восток,

Спасибо Вам и Вам, и всем, кто рядом,

Спасибо, говорю. Спаси нас, Бог.