* * *
Я не способен любить. Все мои стихи — всего лишь заменитель. Для чего? Для того, чтобы можно было творить, говорить о любви, не входя в нее, и продолжать любить, не любя. Этот заменитель — моя потребность в любви, которая настолько глубока, что я даже не представляю, как можно без нее жить. Нужна либо настоящая любовь, либо какой-то заменитель. Он (а это и есть моя поэзия) на какое-то время давал мне ощущение любви. Поддельной любви. Но даже она приносит, а точнее говоря, приносила мне удовольствие. Каждый раз, вступая в творческие отношения, я через какое-то время понимал, что всё это — поддельная любовь (заменитель). Но я не менял ее на настоящую, я менял ее на новую музу. Каждый раз я становился более несчастным, чувствовал себя обманутым и считал причиной обмана не себя. Но кто может обмануть меня, кроме меня самого?
Никто. Я никогда никого не любил. Я только сейчас понимаю, насколько несчастен.
Я написал огромное количество стихов. Как никто на этой планете. Бестолковых рассуждений и описанных эмоций. Километры чернил и тонны бумаги хранят летопись моих бесполезных терзаний.
25 декабря 2012 года, Москва
БЕЗ ДНА (21 февраля — 7 марта 2013)
(книга четвертая)
* * *
Всё самое позитивное находится там, где, как тебе кажется, сосредоточились все твои неудачи и проблемы.
Я благодарен Богу за уроки, которые получал и получаю, и буду получать впредь.
Жизнь прекраснее и удивительнее любых придуманных схем.
Лучшее, а потому и таинственное, отложено на потом и называется «смерть».
Я настолько молод, насколько позволяю себе свободу.
Зависть — лицевая сторона великой нелюбви ко мне.
Ручей времени сам очищает воду от мути и поднявшегося со дна ила.
Всё самое позитивное находится там, где искра вины тает снежинкой в сжигающем рассудок огне.
* * *
Увы, жесток закон движения:
Успех опасней поражения.
И нет нигде под небесами
Врагов коварней, чем мы сами.
* * *
Как то, что всяк бывает молод,
Но не бывает всякий стар,
Движенье побеждает холод,
Почти как недвиженье — жар.
БЕЗДНА
Небо не имеет дна. Бездна.
Вдаль без дна. Без дна. Без дна. Долго.
Справедливость — не всегда честно,
И не всякий смысл кровит толком.
Вот и город не сберег вида,
От снегов повсюду грязь с солью,
Бездна там, где горькая обида
Перестала развлекать болью.
Улыбаюсь всем ветрам встречным,
Кто из них мне в паруса силу?
Для поэзии всегда вечность,
Где бессмертие другим было.
Нет, не сгину я и не исчезну,
Надо будет — подсоблю волку,
От весны и до весны — в бездну,
Вдаль без дна. Без дна. Без дна. Долго.
* * *
От обид не останется даже следа,
Если их принимать как подмогу в пути,
Надо мной верховодит на небе звезда,
Всё, что нужно и можно, я должен пройти.
Испытание радости — лишь через боль,
Ощущение счастья — на каждом шагу,
Осознание жизни — особая роль,
Я не столько себя, сколько мир берегу.
* * *
О том, что кончится зима, и снег растает, помню смутно,
То самолеты, то дома, то радости сиюминутно
Дают энергию в пути, лишь подменяя силу тока,
Я, не сумев сказать «прости», ношу прощание до срока
И всё надеюсь, что проснусь, что разгадаю все шарады,
Когда-нибудь в мечты вернусь, перешагнув через преграды,
Которых много на пути. Зима весне — не просто тетка.
О, ностальгия! Отпусти туда, где огурец и водка,
И сумасшедший ледоход, и полноводье чувств повсюду,
Где омут заменяет брод, где я надежд носить не буду
На то, что кончится зима и снег растает повсеместно.
Спроси меня: «Сошел с ума?». Сошел и искренне, и честно.
* * *
Бессильны полумесяцы, кресты,
Закон един для юных и для старых:
У оптимистов сбудутся мечты,
У пессимистов сбудутся кошмары.
* * *
Всё, что мы отдаем искренне,
Забираем с собой к Господу,
Я обязан был пасть ранее,
Но обязанность — свойство спорное.
То ли плетью, а то ли пряником
Я заставил молчать ворогов,
Вплавь ушли поутру сумерки,
От росы до росы долго ли?
Загадать бы судьбу заново
И отдать всё опять искренне.
* * *
Кому сказать серьезное «устал»?
Кто мне положит руку на плечо?
Ох, ни к чему сегодня пьедестал,
Эх, в самом деле, всюду горячо.
Разбит термометр. По полу — ртуть.
Не замечаю рангов и чинов,
Ложусь в кровать и пробую уснуть
Одним из самых лучших вечных снов,
Забыв сказать серьезное «устал».
* * *
Бог выше, ему многое видней,
А я веду, как прежде, ближний бой
В том самом царстве, где игра теней,
Где самое святое — быть собой.
Бог ближе, ему многое видней,
А я, как прежде, сын, познавший блуд,
Загнавший в скачке всех своих коней,
Переломивший об колено кнут.
Бог рядом, ему многое видней,
А я смотрю по сторонам и жду
Чего-то, от чего смогу ясней
Понять, что никого я не найду.
* * *
Почти всегда умышленно пошлю,
Закладывая камни для сомнений,
Я не намеком, я конкретно шлю,
Как может посылать конкретный гений.
Всё — на потом: бумажные цветы
И памятник в саду нерукотворный,
Какой мне смысл, переходя на «ты»,
Не превращать табу желаний в порно?
Отсутствует седая голова,
Покуда мысли облекаю в строки,
Любые гениальные слова
Лишь только там, где явственны пороки.
«Мадам, ты приходи под вечер в сад
Без мужа, без трусов и без помады.
Зачем? Затем, чтоб не было преград,
Я знаю точно, что нам в жизни надо».
Я никогда без повода не шлю
Заложенные камнями сомненья.
* * *
Не только в этот день, но и всегда
Желаю Вам любви, надежд и света,
Пусть Ваша путеводная звезда
Ведет к мечтам зимой, весной и летом.
И осенью. Пусть будет легок путь.
Пусть помогают радостные знаки.
Свобода пусть переполняет грудь.
С восьмым Вас днем весны!
Андрей Алякин
* * *
Я люблю черно-белые фото
За наличие воспоминаний,
И мне чудится радостный кто-то
После первых и робких признаний.
Письма прячут улыбки в конверте,
На которых отсутствуют марки,
И так хочется, верьте — не верьте,
Посидеть на скамеечке в парке,
Где когда-то — под блузку руками
С поцелуем отчаянным в губы...
Я храню эту память веками,
Даже там, где века со мной грубы.
Не играл, не играю по нотам,
Позади покоренные страны,
Я храню черно-белые фото,
Оставаясь на них хулиганом.
* * *
Зима умирает по сроку,
Никто не скорбит у кровати,
Готовимся молча к пороку,
Весенний разврат очень кстати.
Долой соболиные шубы!
И шапки. И прочь рукавицы.
Ищу нежно красные губы
Доступной к разврату девицы.
Капель, ледоход, солнце ярко
И очень не витиевато.
Зима умерла. Стало жарко
И радостно в царстве разврата.
* * *
Дни пролетают как-то мимо,
Уж ледоход сменил метели,
А мне так хочется интима
В манящей белизне постели.
Чтоб губ твоих прикосновенье
Вверх одеяло поднимало...
Пойми, любого вдохновенья
Мне без интима крайне мало.
Подушки на пол побросаем,
В мир погрузившись параллельный,
И так с тобою зависаем,
Интим избрав однопостельный.
* * *
Вот и весна — долгожданная, вечная, юная,
Словно болезнь, о которой не знают врачи,
Ибо душа — музыка снов семиструнная,
Ибо опять в город вернутся грачи.
Я побегу за ручьями и за ледоходами,
Город со мной будет песни слагать до утра,
Вот и весна с ее славными талыми водами,
Вот и весна. Наконец-то настала. Пора.
* * *
Зима не хочет уходить без прозы,
Как женщина, утратившая свет,
И грязный снег, и слабые морозы,
И мало что несущие угрозы
В преддверии конца — понятный бред,
Весна сидит на лавке с сигаретой,
Без трусиков, в чулках. Не пряча глаз.
Я выхожу к ней в парк с душой раздетой
И знаю — быть ей строчками воспетой,
Когда волна любви накроет нас.
* * *
Недостаток сказочных событий
Как диагноз для меня хроничен,
Я ничем почти не ограничен
В мире путешествий и открытий.
Обеспечен для похода пищей,
Обуви с одеждой тоже хватит,
Если надо, «мерседес» прокатит
(Под капотом — лошадей полтыщи).
То ли принц я, то ли долбанутый,
В сорок пять — почти как в двадцать с парой,
Сочиняю песни и с гитарой
Рок звездою чувствую как будто,
Явно мало сказочных событий.
* * *
До всего, как всегда, дело,
Для досадного вновь мало,
Где не надо — опять смело,
Но от встречи теплей стало.
Ностальгия — сестра света,
Даже небу нужна сила.
За весной вслед придет лето,
То ли будет, а то ли было?
Я не знаю ответ точно,
Да и ты не спеши слету,
Выражаюсь так многострочно,
Может, вправду поймет кто-то.
* * *
Каждый выплывает как может,
Спасение утопающего — дело рук любого, готового мучиться,
Кто мне поможет?
Где найти архиведающего и квазизнающего?
Небо надо мной то облачится, то тучится.
Если расхотеть, то всё сбудется и всё получится.
В океане любви омут дороже брода.
Закрывай глаза и прыгай в святую воду.
* * *
Застыла мудрость на бумаге:
Нет бедняка беднее скряги.
* * *
Белым стихом со ссылкой на плохой перевод,
Кто знает истину, тому тишина в награду,
Первые спешат на вокзал, вторые опаздывают на завод,
Не факт, что, встречаясь, они друг другу рады.
Досмеяться бы до самого Бога, преодолев бессмысленные расстояния,
Это ли не цель — снести с плацдарма благородные цели?
Мало худеть, бегая по кругу, доводя себя до состояния,
Когда стрелки весов зависят от меню, составленного на две недели.
Через мгновение всё может поменяться с точностью до наоборот,
Археология заблуждений — история без конца и начала,
Всё тот же белый стих со ссылкой на плохой перевод,
Кто слышит музыку, тому тишины до обидного мало.
* * *
Не флиртую. Фильтрую.
Для себя — только честность,
Миру песни дарую,
Распыляю известность.
Отрицаю обиды,
Не потворствую скуке,
И, доступный лишь с виду,
Я блокирую звуки.
Все мы в жизни другие,
Все похожи немного,
Память — дань ностальгии,
Остальное — дорога.
* * *
Всё что делал, делаю и делать буду
Никто, кроме Бога, не вправе осуждать строго,
Любая выстраданная строчка подобна чуду,
За каждым словом — либо путь, либо предстоящая дорога.
Куда ни гляну, всюду бескрайнее небо над головой,
И иногда твердая, иногда не очень, земля под ногами стелется,
Для кого-то я слишком чужой, для кого-то до близости свой,
Ничего страшного. Будет хлеб после того, как зерно в муку перемелется.
А я жил, живу и, быть может, долго жить буду
С надеждой на милость единственного и единого Бога,
Любая выстраданная строчка подобна чуду,
За каждым словом либо путь, либо предстоящая дорога.
ТАК СТРАННО
8 марта — 17 апреля 2013
* * *
Лабиринт времени — весьма относительное понятие,
Спасительной нити Ариадны не существует, но это не проблема,
Рыться в ошибках — самое отвратительное занятие,
В любом случае, движение вперед не есть дилемма.
Было? Не было? Это прошлое в устах Гамлета, а точнее, в записях Уильяма Шекспира,
Вечен только Христос с его «кто много любит, тому многое прощается».
Лабиринт времени — ступенька в осознании мира,
Ломать стены никогда не запрещалось и не запрещается.
Особенно сегодня, в эпоху нереальности и доступности. Я режу глобальные сети
Отточенным лезвием слова и неустаревающим ритмом поэзии и русского рока,
Лабиринт времени не властен только там, где все мы по-прежнему дети,
Потому что у этого состояния нет срока давности, да и вообще нету срока.
* * *
Сброшу лишний вес: какие-то пять или шесть кило,
Винегрет на завтрак, обед и ужин,
Перестану пить вообще, ни вопреки, ни на спор, ни на зло,
Пока мне всё время пишут и звонят, я кому-то конкретно нужен.
Занятия боксом, бассейн, прогулка в плейере по Арбату,
Написание стихов, рассказов, эссе и прочей творческой мути,
Я неплохо пою, я классно ругаюсь матом,
Я всегда и во всём докапываюсь до самой сути.
Я могу не спать, любить или искать любовь,
В каком-то смысле мне с Родиной повезло,
Я надеюсь, мне будет везти и впредь, и вновь, и вновь,
Особенно когда я сброшу лишние пять, а лучше шесть кило.
* * *
Продавая, теряя, так же, как и покупая, и находя,
Время дает повод испытывать эмоции на уровне неразумного быта,
Приходить нужно однажды, а уходить — насовсем уходя,
Теченье секунд рано или поздно любую крепость превратит в сито.
Спрут чувств ослабевает, щупальцы со временем не те,
То, что казалось нежным, оказалось весьма грубым,
Я чувствую навязчивую похоть в темноте,
Там, где еще вчера находил влажные от желания губы.
Прочь из этой осени навсегда!
В вечную весну одиночных камер,
Заправлены самолеты, заряжены чаем поезда,
Город в ожидании замер.
Что дальше? А ровным счетом ничего.
Я ухожу, убегаю, улетаю,
Пусть та трахнет ту, а лучше еще и того,
Всё — исчезаю, смываюсь, таю.
* * *
Учитель и преподаватель — разные по призванию люди,
Один приближается к истине, другой близок с истиной не будет,
Женщина — окно в познании чувств, эмоций и наслаждений,
Искус — лучшее из всех искусств, правильное из всех заблуждений.
Бедняга Ницше и его сверхчеловек — пепел, упавший с сигареты,
Не дольше мгновения длится век. Гении — только поэты,
Айседора Дункан или же Лиля Брик, или же Марина Влади,
Миллионы рифм, миллиарды книг... Кто ответит, чего ради?
Душевная мука, смертельная боль. Небеса — не для всех обитель,
Непопавшим на выбор предлагается роль — преподаватель или учитель.
* * *
С тобою в дворец превратился сарай,
И пусть пружины дивана скрипят,
Неслучайно хорошие девочки попадают в рай,
А плохие — куда захотят.
Поцелуй твоих губ хмельнее вина,
Душа соловьями поет,
Неслучайно, что ты такая одна,
Где все остальные не в счет.
Будь со мной вечно. Сжигая, сгорай,
До дна выпьем сладкий яд,
Неслучайно хорошие девочки попадают в рай,
А плохие — куда захотят.
* * *
Принимая очевидное за невероятное,
А вероятное за неочевидное,
Надеясь на Бога и русское «авось»,
Пробивая лбом стены и выходя за пределы приличия,
В полное мере осознаю, что с каждым днем жизнь дорожает,
Мотивация ослабевает,
Потери не расстраивают,
А победы не радуют.
Сколько еще встреч и расставаний,
Прощаний и возвращений,
Неудач и успехов
Уготовано мне на этом пути?
Важно ли это с точки зрения взирающих с неба ангелов?
Ибо всё оно как бы так, но ежели как что, не от того, что, дескать, почему.
А вот случится что-нибудь, и нате вам, пожалуйста:
И очевидное, но невероятное, и вероятное, но неочевидное.
* * *
Спасение — в молчании. Молчу.
В защиту Бог и левая щека,
Я злом на зло не буду, не хочу,
Пазл сложится цветной наверняка.
Синеет небо. Солнце дарит свет,
Таков мой путь. Вперед, за шагом — шаг,
И правую подставлю под ответ,
Давным-давно я поступаю так.
* * *
Не знаю, но хорошо чувствую:
Небо сходится с землей за горизонтом памяти.
Всё, что останется в полночь — звезды и луна,
И еще пугающая и манящая тишина.
В моих канделябрах не прогорели свечи,
Мы оба на разных полюсах вселенной ждем встречи,
Я пишу стихи, зная, что тебе их не отправлю,
Я не принадлежу ни Москве, ни Киеву, ни Ярославлю,
Ни Владимиру, ни Питеру, ни даже Лугано,
Я везде иногородний, как это ни странно,
Я всегда иностранец, мне нужны паспорта и визы,
Ты мечтаешь быть наверху, но любовь — это то, что снизу.
Не знаю, но хорошо чувствую:
Небо сходится с землей за горизонтом памяти.
* * *
Не тих, не спокоен маленький воин,
В город приходит весна,
Чувством печали он удостоен,
Впрочем, ему не до сна.
Время, как птица, через границу —
Взад и вперед без конца,
Не ошибиться б, выбрав не жрицу,
Сбросив все маски с лица.
Пусть гулливеры красят мир серым,
Пусть всё не так, как в кино,
Маленький воин тих и спокоен,
Весне предлагает вино.
Весна остается, весна предается,
Но не продается весна,
Маленький воин один удостоен
Радости жизни без сна.
* * *
Всех денег не собрать никому — ни Ротшильдам, ни Абрамóвичу,
Кто бы чего ни придумывал, но у Бога свои планы,
Истина всегда кажется странной
Еще и потому, что никто ее не знает,
Это — шахматная доска протяженностью в мегавечность,
«Белые» начинают, заманивая «черных» в ловушку,
Им не сложно в гаубицу превратить «духовушку»
(При условии, что все зеркала мира перестанут кривить),
Главное, никуда не спешить, чтобы не опоздать,
Глобальность никому не нужна, а мне тем паче,
Мое сердце обливается кровью, когда кто-то плачет,
И как-то особенно больно за свою беспокойную душу.
* * *
Простите всё, что сможете простить,
Вчера, сегодня, завтра... Вверх и вниз.
Я о другом не вправе Вас просить,
И для меня прощенье — не каприз.
Простите и поверьте, не со зла
Мог ранить иль обидеть. Явно мог.
Нас не случайно с Вами жизнь свела,
А я? Я всё прощаю, видит бог.
* * *
На смену первому второе ко мне дыхание приходит,
Живым в могилу не зароют и не желают смерти вроде,
Еще вчера плевали в спину и предрекали неудачи,
Сегодня залу не покину, оставлю выпады без сдачи.
Сломаю шпаги об колено. Порежу бритвою все сети,
Я воскрешен своей вселенной. Во мне всё ярче солнце светит,
Беда расходится с горою, не при делах оставшись вроде,
На место первого второе ко мне дыхание приходит.
* * *
Называешь свое поведение легким,
Знаешь, а я не люблю сложности
И различные меры предосторожности,
Как все эти глупые разговоры
О том, что сразу, и том, что скоро.
Я читаю блеск в твоем пленительном взгляде,
Я готов идти ни за чем и не ради,
Слишком мало времени составляет мой век,
Середина марта, а в Москве — снег,
И никаких подснежников даже на рынке,
В голове ностальгия и цветные картинки,
Ты хорошо целуешься, твоя грудь прекрасна,
Вдохновение, музыка... Увлекаюсь страстно,
Я благодарен тебе за твое легкое поведение.
* * *
Никто не в силах и не в праве никогда
Узнать, откуда и куда текут года,
И почему за горизонтами мечты
Останусь я, и пропадешь куда-то ты.
Так странно.
А я в твоем вагоне — лишь случайный пассажир,
Один из множества, открывших этот мир
С другой, особо непонятной стороны,
И не сумевший повторить приход весны.
Так странно.
Всё это время сны мелькают за окном,
А вместо чая чайник полон лишь вином,
Поскольку здесь никто не в силах никогда
Понять, откуда и куда текут года.
Так странно.
* * *
Зима повторно предъявляет белый снег,
Но я не верю, я не верю, не пойму,
Мне эти сказочки про сказки ни к чему,
Никто не примет этот ложно чистый чек.
Зима повторно вьюгой наметает лед,
Но я не верю, я не верю, всё не то,
Я оставляю дома шапку и пальто,
Я знаю, что весна, моя весна придет.
* * *
Телефоны расстались с проводами. Но цифры грешат совпадениями.
Жизнь измеряется не годами. Жизнь измеряется мгновениями.
Двадцать лет и вновь без тебя. Одни в гриме, другие без грима.
Слова в строчки только любя. Всё и все остальные мимо.
Случайная встреча — разряд тока, чашка кофе и чашка чаю.
И твое «мне с той поры одиноко...» в ответ на мое «скучаю».
Этот вечер и ночь наконец-то вместе, и утро до середины дня...
Время опять не стоит на месте. Телефоны в куртке звенят,
Напоминая, что жизнь измеряется не годами. Жизнь измеряется мгновениями.
* * *
Делающим зло и назло лишь добра желаю,
Привет всем. Храни вас Бог. Любите и не жалейте.
Я ради себя самого огнем своих строчек пылаю,
Ангел в черном играет на скрипке, ангел в белом играет на флейте,
Весна в наш город придет непременно с рассветом,
И на лицах прохожих опять засияют улыбки,
Я за-ради себя самого являюсь поэтом,
Ангел в белом играет на флейте, ангел в черном играет на скрипке.
* * *
Мои дети не слушают рок,
Я для них в этом плане — старик,
Что ж, у каждой из песен свой срок,
В этом нет ни обид, ни интриг.
А мне нравится группа «Кино»
Даже больше, чем раньше. Не лгу.
Русский рок для меня всё равно
Всё, что в жизни хочу и могу.
* * *
От весны до весны — целый век,
Ровно год от весны до весны,
Посмотри, я — другой человек,
Посмотри свои лучшие сны.
Память времени — сущая ложь,
Таят годы, как таят снега,
Посмотри, и ты сразу поймешь,
Почему ты мне так дорога.
Лето, осень и снова зима,
И сдающий позиции снег,
Посчитай и скажи мне сама:
«От весны до весны — ровно век».
* * *
Давит ворот рубашки, его расстегну,
На любые промашки иначе взгляну,
Потихоньку уходит куда-то живот,
Это здорово, если не наоборот.
Научился прощать и обид не хранить,
Память — странная штука и тонкая нить,
Для фантазии мозгу не нужен сюжет,
Пусть неровные буквы украсят манжет.
Пусть со мной будет вера и будет любовь.
* * *
Вдохновляясь творением Эйфеля,
Не могу полюбить Париж,
Много свиданий с городом — и всё не то,
Я не стану частицей истории. Я стану лишь
Одним из одетых в черное длинное пальто
И шарф, согревающий шею, моден не первый век.
Знаешь, я не устаю только от тишины,
Сена не горит. Она — одна из тех рек,
Романтичные берега которых вдохновляют сны
Упирающейся в небо Эйфелевой башней.
* * *
Ты снова ставишь за меня свечу,
Я улыбаюсь как-то невпопад,
Я многое чего еще хочу,
Капель, и ледоход, и листопад,
Прибой, прилив, закат, рассвет, зарю,
И дождь, и лужи, и пушистый снег...
Ты ставишь свечку, я благодарю
Тебя за всё, любимый человек.
* * *
Солнце улыбается повсюду,
Время перестало торопиться,
Я уже, еще и вечно буду,
Не спалось, не сплю, давно не спится.
О, весна — богиня чувств и ласки,
Лишь с тобой не ведаю печали,
Нет конца у этой дивной сказки,
Всё всегда как будто бы вначале.
Так и есть, покуда светит солнце.
* * *
Пока дышу, всегда спешу,
Я в этом весь, поверьте,
Грешу, пишу, любовь ношу.
С ней доживу до смерти.
И если суждено упасть,
То встану непременно,
Не там, где власть, а там, где страсть,
Есть смысл и перемены.
Вином забрызгаю вину,
Так будет ей приятно,
Сменяю осень на весну
И через миг — обратно.
Я в этом весь. Долой мороз,
Метель, пургу и стужу,
Лишь там, где океаны грез,
Лишь там, где всё наружу.
Всегда дышу, всегда спешу,
И только так, поверьте,
Грешу, пишу, любовь ношу.
С ней доживу до смерти.
* * *
Улыбнись солнцу, глядя в окно,
Пожелай всем хорошего дня,
Нам немногое в жизни дано
Из того, что сильнее огня.
Лишь любовь, та, что память хранит,
И надежда, и вера, и свет,
Слышишь, время капелью звенит,
Видишь, небо с улыбкой в ответ
Нам желает хорошего дня.
* * *
Софизм в качестве предлога —
Оправдать затяжной приход весны,
Побудь со мной хотя бы немного,
За окошком — холод, а в тепле — нереальные сны.
Хочешь, я выточу все детали
И построю из них пароход?
Время — ерунда, мы другими не стали,
Любой омут приятнее, чем брод.
Давай нырнем и потеряемся,
С парохода потом бросят круги,
А грешим мы, потому что каемся,
Я не лгу тебе, и ты не лги,
Используя софизм в качестве предлога.
* * *
Черный снег черной крови сродни,
Полустанки, вагоны, составы...
В окнах ночи преследуют дни,
Всюду люди по-своему правы.
Я, как прежде, живой человек,
Не свожу к переносице брови,
Даже если кругом черный снег
И черны реки пролитой крови.
Стрелка страха застыла в нуле,
Не сумел стать я к счастью покорным,
Я хожу по родимой земле,
Видя искренне белое в черном.
* * *
Сожалеть о том, что сделано, гораздо проще, чем сожалеть о том, что не сделано.
Время — особая материя, которая не может быть материальной.
Главное — не усложнять, не усложняться, не делать жизнь виртуальной.
Всё остальное и не остальное — в руках всемогущего Господа Бога.
Путь не всегда дорога, «мало» такое же, как и «много».
Сожалеть о том, что сделано, гораздо проще, чем сожалеть о том, что не сделано.
* * *
По-прежнему путь воина света и есть мой путь,
Вслед за весною в лето — не просто и не как-нибудь,
Осень мне дорогá особо за дождь и за листопад,
Нет ни обид и ни злобы, я всему искренне рад.
По знакомой тропе к дольменам. Облакам не нужен маршрут,
Кто построил эти крыши и стены, знали, что не умрут,
А мы с тобой без ответа, нам совсем не важен ответ,
Я, как и прежде, воин света, иду с тобой и к тебе на свет.
* * *
Давным-давно не замечаю лет,
Но помню всё, что было так желанно,
И на стихах моих оставлен след,
И ничего прекрасней в жизни нет
Того, о чем мечтаю постоянно.
Пройдут года, а может быть, века,
Дай бог, переживу себя и многих,
Ты, как и прежде, будешь мне близка,
Там, где бессильна смертная тоска
И бесполезны прочие тревоги.
* * *
Любовь — это Бог. В рифмах — звуки свирели,
Сгорают лишь те, что никак не горели,
Слова в строчках сталью и кровью налиты,
Долой горечь слез и могильные плиты,
Пусть каждому ставшему в жизни поэтом —
Не вечная память, а долгие лета.
* * *
Привыкаю к упрекам и к зависти тоже,
Забываю обиды как факт и как данность,
Никакие сомненья не жгут и не гложат,
Мне прощают судьбы стихотворную странность.
Много женщин, к которым испытывал что-то,
Еще больше — с которыми не было встречи,
Сочиненье стихов для меня не работа —
Это исповедь в храме Души в теплый вечер.
* * *
Не скажу тебе «нет». Не скажу тебе «да».
На снегу от монет стала талой вода,
Струн стальных борозда. По аккорду полет,
Стала талой вода, растворяется лед.
Улыбнись мне во след, слезы — та же вода,
Где не сказано «нет», где не сказано «да».
* * *
Пусть земная дорога не так уж проста,
С верой в Господа Бога, в Иисуса Христа
Я иду в неизвестность, где главный — не я,
Всё, что есть — только честность, и есть сыновья.
Остальное — пороги на этом пути,
Отпускаю тревоги, и ты отпусти,
Если будет, то будет, а нет — красота,
Мы не Боги. Мы люди. Потомки Христа.
* * *
Два берега одной реки,
Нас разделяет только время,
Но многим чувствам вопреки
Мы далеки и мы близки,
Под силу снам любое бремя.
Смотрю вперед и вижу знак
Того, что снова повторится,
Не знаю где, не знаю как,
Однажды свет разгонит мрак
И неожиданность случится.
* * *
Успокойся тем, что было,
Не таи обид напрасно,
Я любил, и ты любила,
Память прошлого прекрасна.
Жизнь — кино. Сыграли роли
И разъехались с улыбкой,
Где любовь, там нету боли
Перечеркнутой ошибкой.
* * *
Когда мне скучно, я молчу,
Нигде зазря не загостился,
Есть право выбора. Хочу
И буду, и всегда стремился
Туда, где светятся мечты,
Где с каждым разом рифмы круче,
Я тот же, но другая ты.
Всё хорошо — исчезли тучи,
И солнце радостно блестит.
И от тебя так много света.
Кто любит, тот всегда простит
Мне перевоплощенье это.
* * *
Уходя, уходи. Я тебя не держу,
Сердце бьется в груди, тишиной дорожу,
Завтра новый сезон в царстве будничных книг,
Не мечтать — не резон. Не любить не привык.
Говорю, как дышу, и пишу, и горю,
И всё время спешу встретить с песней зарю,
Лишь строкой дорожу, той, что бьется в груди,
Я тебя не держу. Уходя, уходи.
* * *
Количества побед давно не счесть,
И поражениям известен счет,
В моих стихах порывы страсти есть,
Моя душа то плачет, то поет.
Я каждый раз, как в первый раз всегда,
Не повторяюсь. Режу сердце в кровь,
Сияй, моя счастливая звезда,
Живи и пой во мне, моя любовь.
* * *
Снова ринг. Снова рок.
Скоро жаркое лето:
И горячий песок,
И любовь до рассвета.
Нужны силы. Беру
Их в себе неустанно,
И дерусь поутру,
И пою постоянно.
Слава богу, живой,
Слава богу, есть голод,
И повсюду я свой,
И по-прежнему молод.
Улыбаюсь весне
Вновь улыбкой поэта,
И так хочется мне,
И не просто, а в лето.
* * *
О чем молчим — пусть сбудется потом,
Когда весна и осень канут в лето,
За первым и последним лепестком
Останется загадочность поэта.
Ты мне прости печаль мою и грусть,
И всё, о чем со мной недомечтала,
Пусть сбудется потом? Конечно, пусть,
Сегодня одиночества так мало,
Что хочется прочувствовать строкой
Безудержность беспечной ностальгии,
Я не с тобой одной во всём такой,
Так пусть простят тебя мне все другие.
О чем молчим, исполнится потом.
БЛАГОДАРЕН ОДИНОЧЕСТВУ
18.04 — 12.05.2013
* * *
Благодарен одиночеству за возможность чувствовать себя и разговаривать с собой без посредников,
Это очень много и единственно правильный способ избавиться от навязчивых собеседников,
Даже там, где вагон-ресторан забит до отказа, а в прокуренном тамбуре не протолкнуться,
Я нахожу свое место под солнцем и возможность самому себе улыбнуться.
Одиночество моей поэзии для меня не эпитет, а аксиома.
* * *
На небе сверчок заискрился, но не всё можно в руки брать,
Я так и не научился и не научусь умирать,
Спасибо, добрые люди диагнозы ставят вслух.
Всё лучшее еще будет — и сын, и отец, и дух,
Разожгли по земле свечи взлетно-посадочной полосы,
Там, где слово — всего лишь часть речи, брошенная на весы,
Колос в стеклянной пробирке, вместо тверди — вода.
Как там Венечка Д'ркин, в ангелах навсегда?
Правда неправды круче. Лишь себе невозможно врать,
Пока облака не тучи, я не научусь умирать.
* * *
Я ответов давно на вопросы не жду,
Так ли важно уж знать, что еще впереди?
Кто поднимет меня, если я упаду
На холодный асфальт с чем-то острым в груди?
То ли «тик», то ли «так» за очерченный круг
И еще самых разных эмоций — мешок,
Кто пойдет до конца и докажет, что друг,
Кроме верного друга по имени Бог?
Не жалейте меня, я же вас не жалел,
То, что мне суждено, безусловно, найду,
Я вопросы задать и сумел, и успел,
Но ответов на них как не ждал, так не жду.
* * *
Нет времени больше и меньше уже,
Мечтаю не так одиноко,
А ты предстаешь предо мной в неглиже
Под звуки российского рока.
Гитара моя, словно факел в ночи,
Подсвечен я звуками всюду,
Вновь взглядом прошу тебя — только молчи,
Дай повод явлению чуда.
Весь город внизу, а точнее, на дне
Вулкана. А с кем это было?
Я чувствую голос свой в каждой струне,
Во мне эта тайная сила.
Живу для тебя и тобою живу,
Не ведаю тяжести груза,
И кто, как не я, полетал наяву
С богиней по имени Муза?
* * *
За окном, как икона — мир,
Я нашел в себе силы быть,
И не прыгать в январский снег,
Не искать с камнем русла рек.
Не забыть. Не забыть. Не забыть.
Не сомкнуть на мгновение век,
За окном, как икона — Русь,
Я узнал, как теряют тьму.
И теперь без ума душа,
За которой не спрячешь гроша,
Не возьму. Не возьму. Не возьму.
Не смогу притворяться, дыша,
За окном, как икона — свет,
Я поверил и с верой живу,
И теперь хоть ты в глаз, хоть в бровь
Уколи меня. Вновь и вновь,
Наяву, наяву, наяву,
Бог — любовь. Весь как есть любовь.
* * *
Твои татуировки не перевести со словарем до рассвета,
Я вижу только две, но знаю, что и третья спрятана где-то,
На первом свидании наверняка не будет интима,
Это по правилам такта и это необходимо.
В противном случае просто исчезнет интрига,
А мне нужно вдохновение, иначе не напишется книга,
Знаешь, мой сексуальный опыт — полная нестабильность,
До первого поцелуя в губы — строка, озарение, тактильность.
И еще разговоры, философия и прогулки в парке,
Настоящую любовь не купить ни за деньги, ни за подарки,
Так что, давай, не спеши показывать мне свою третью татуировку.
* * *
Допиваю «мартини» с оливкой в бокале,
Отступают проблемы. Целуемся в губы.
Мы друг друга, наверное, вечность искали,
Проходя сквозь огонь, воду, медные трубы.
Не считая чулков, только стринги и платье,
И еще туфли-лодочки. Чувствую, скоро
В предвкушении взрыва сомкнутся объятья,
Станут стонами страсти твои разговоры.
А в бокале — оливка и капля «мартини».
* * *
Что у нас завтра — на карусели?
Или в кино? Иль на лавочку в парке?
Хочется с чем-то дойти до постели,
Хочется праздник безумный и яркий.
Круто летать, «положив на пол стрелку»,
Здорово прыгнуть с одним парашютом,
Всё по сравнению с чувствами мелко,
Ты не считаешь меня ебанутым?
Можешь считать. Я живу на пределе,
Каждый мой шаг подтверждается словом,
Прежде чем буря начнется в постели,
На карусель, в парк, в кино! Ты готова?
* * *
Совращать меня не стоит точно,
Я и так всегда готов к разврату,
И пишу открыто и порочно,
Не стесняясь там, где надо, матом.
Милая, прошу Вас в каждой встрече
Быть со мною просто откровенной,
И еще: задуйте в залах свечи,
Пусть луна танцует нам по стенам.
Для разврата мало нужно света,
Сбросим на пол чуждые одежды,
Совращенье — радость для поэта
И источник веры и надежды,
И любви, конечно же, вселенской.
* * *
Литератор, поэт — кто угодно,
Не одна в моей жизни забава,
Я и к битвам кровавым пригодный,
Я хожу между «влево» и «вправо».
За меня порыдают невесты
После смерти моей. С воскрешеньем!
Вдруг найдется на полочках место?
И послужат стихи утешением.
И во славу споют принародно,
Там, где, в общем, бессмысленна слава,
Всё — потом, а пока — кто угодно,
Не одна еще в жизни забава.
* * *
Произвожу впечатление любимца женщин и не пытаюсь опровергнуть это,
Что плохого в том, что любовь для меня — основа основ,
Открывая небо настежь, получаешь и весну, и лето,
А также прекрасную осень, снежную зиму, исполненье мечтаний и снов.
Этот город основан до Рима и переживет любые предстоящие времена,
Мне рассказал об этом Нострадамус, когда мы гуляли в кабаке,
Я знаю только то, что ничего не знаю, но свято храню имена
Женщин, на которых произвожу впечатление, которым оставляю воздушные замки на золотом песке.
* * *
Твое одиночество с моим одиночеством — врозь,
Так лучше и проще, так ярче и чаще. Молчу,
Где крест на груди — лишь надежд виноградная гроздь.
Я руки, как крылья, расправлю и ввысь улечу.
И с верою в Бога однажды шагну за порог,
В романтику неба, в бездонный заоблачный край,
Мое одиночество — лесенки сложенных строк,
Твое одиночество там, где кончается рай.
* * *
Рано поутру вырву потолок, крышу разберу,
Чтобы видел Бог, как я без тревог пульс вдохнул в игру,
Пьяные слова, кругом голова — радостная весть,
Жизнь всегда права, проповедь мертва там, где время есть.
* * *
Завтра была война. Сегодня мы мирно гудим.
На яблонях — чья-то весна и вечных отечеств дым,
Я верой в себя сберег всё то, что другим не дано,
И чей-то душевный острог легко превратил в казино.
Мне верил и друг, и враг, в песок разлетелась стена,
Здесь всё могло быть не так, но завтра была война.
* * *
Вот и вода стала другой на вкус,
Вот и с тобой переплелись пути,
Осенью я рябины нарву для бус,
Ну а пока вишням еще цвести.
Твой поцелуй в губы меня пьянил,
Руки нашли под блузкою непокой,
Черновикам просто не хватит чернил,
Ты извини, я лишь с тобой такой.
* * *
Дай бог тебе счастья за счастье, что было,
За опыт, которому ты научила,
За мысли, которые стали стихами,
За те, что меня освятили грехами.
Дай бог тебе радость на долгие годы,
За то, что я смог одолеть все невзгоды,
За всё, что болело и впитано кровью,
За всё, о чем помню особо с любовью.
Дай бог тебе. Дай тебе бог. Ставлю свечи.
А мне... Дай мне бог избежать с тобой встречи.
* * *
Больше всего на свете я хотел бы тебя раздеть,
Сколько бессонных лет я представлял твое идеальное тело,
Ты не знаешь об этом, но именно благодаря тебе я начал сочинять и петь,
До всего, что связано с тобой, мне всегда было и есть дело.
Стрелки часов, подобно вращающимся лопастям, изображают подобие круга,
Из всего, во что можно верить, доверяю, в основном, только судьбе,
Милая, половина жизни позади, а мы так и не познали друг друга,
Хотя не проходит ни одного дня, чтобы я не подумал о тебе.
Я всю жизнь мечтал и мечтаю, хотел и хочу тебя раздеть.
* * *
Слова, ушедшие на цыпочках, оставляют в строчке следы — многоточия,
Ты помнишь и знаешь сама, каково это — засыпать и просыпаться вдвоем,
Таинственная недосказанность — звездный водоем
И мой хорошо продуманный литературный прием.
Ты как никто расшифруешь оставленные для тебя многоточия,
Потому что знаешь все буквы, цифры и легко соберешь коды,
Любовь — это то немногое, что не зависит ни от погоды, ни от моды,
Подтверждением могут послужить прожитые и непрожитые годы,
И слова, ушедшие на цыпочках и оставившие в строчке после себя многоточия.
* * *
Найди в себе свет, и отступит ненастье,
Не зря же мудрейшие нам говорят:
«Хорошие люди приносят в жизнь счастье,
Плохие — жизнь опытом обогатят».
* * *
Много раз не туда уводили дороги,
Много раз в лабиринтах терялся мой путь,
Но всегда и везде отступали тревоги,
И везде и всегда помогал кто-нибудь.
То ли лед под ногами, а то ли дорога,
Упаду, поднимусь без оглядки назад,
В этой славной игре всё по милости Бога —
И рожденье, и смерть, и восход и закат.
* * *
Дверь вышибаю плечом,
Разгоняю армады туч,
Станешь ли светлым лучом
Или тенью, создавшей луч?
Ты, для которой живу
И не боюсь умирать?
Будь моим сном наяву,
Точнее, попробуй им стать.
Чувства к тебе во мне —
Хрупкий и нежный цветок,
Там, где дороги в цене,
Я не жалею ног.
Лишь не молчи в ответ,
Пой свои песни, пой,
Жизни без жизни нет,
Слышишь, шумит прибой?
Волнуется океан,
Но не боится туч,
Знаю, что тьма — обман,
Верю в тебя, мой луч.
* * *
Мечты заменяю снами,
В них многому сбыться дано,
Лас-Вегас горит огнями
И манит сыграть в казино.
Не страшно банкротство даже,
Коль в снах «улечу в трубу»,
Я выпью коктейль на пляже
С спасательницей Малибу.
Решительно действовать буду,
Как вообщем-то и всегда,
Куда до меня Голливуду!
Не многим понятно, куда.
Не нужен ответ для вопроса,
Ответы другим сберегу,
Шварценеггер здесь вроде за босса?
Хотя что-то спутать могу.
В карманах моих миллионы
(Я сам моделирую сон).
Ну, где тут у них каньоны?
В особенности Гранд-Каньон.
Хочу в него скинуть валюту,
Не всё ж оставлять в казино,
Я — русский, я здесь долбанутый,
Им русских понять не дано.
А мне? Мне плевать на хот-доги,
Любая свобода — ложь,
У них там такие дороги,
Как только поедешь — уснешь.
Авария. Труп готовый.
Легко мной разгадан план,
Но Америка снова и снова
В ряду часто снящихся стран.
* * *
Прошу описать ласку,
Которая нравится, и
Вгоняю тебя в краску
Фантазиями о любви.
Горит всё твое тело,
Особенно тянет низ,
О, как ты давно хотела,
А я говорю «Плиз».
Молчание мне понятно,
Как высказать все мечты?
Приятно, о как приятно,
Когда есть я и есть ты.
И краска в другие краски
Окрасит всю жизнь с утра,
Прошу, опиши мне ласки,
Прелюдии — просто игра.
* * *
Пока всё хорошо, достаточно «пока»,
Ни дождь, ни град, ни снег, ни сумрак, ни туман —
Над головой бегут лошадки-облака,
Реальностью дышу, не ведая обман.
Не ставшая мечтой весной не станет мне,
Я слишком долго жив. Исчезла вся тоска,
Слезинки на стекле. Пейзажи на стене.
И очень хорошо, что хорошо пока.
* * *
Была не той и тою быть не стала,
Маршруты чувств определяет Бог,
Я на тебя смотрю сквозь свет устало,
Я не хочу ни рисков, ни тревог.
Теперь, когда отыграны сюжеты,
Исчез весь дым, развеялась зола,
Растаяли вопросы и ответы,
И только фото на краю стола.
(На нем ты та, которою не стала.)
* * *
Смысл счастья в том, что Бог на свете есть,
«Христос воскрес!» — летит благая весть,
Сошел огонь с небес в Иерусалим,
Бог любит нас, мы всюду рядом с ним,
Не нужно подтверждения чудес,
Христос воскрес! Воистину воскрес!
* * *
Мысли о тебе заставляют меня улыбаться,
Знаешь, а я так и не научился не думать о тебе,
Кто ты в моей удивительной судьбе?
Я долгие годы представляю себе нашу случайную встречу,
Хватит ли сил, слов и эмоций признаться тебе в этом?
Благодаря воспоминаниям, годы сделали меня романтиком и поэтом,
Благодарен тебе и Богу, а точнее, Богу и тебе
За то, что было и не было, есть и будет,
За наши жизни и за наши судьбы.
Солнышко, улыбнись мне. Это я, твой Андрей Алякин.
* * *
Помолчу добрым словом,
Обниму нежным взглядом,
Я увидел Вас снова,
Вы по-прежнему рядом.
Дайте правую руку,
Поцелуйте украдкой,
И долой нашу скуку
Вместе с рваной тетрадкой.
Я писал, Вы читали
И увидеть хотели,
И со мною летали
В снах, до легкости в теле.
А теперь всё иначе,
К сказке время готово,
Есть ответ у задачи,
Помолчим добрым словом?
* * *
Прекрасней б жизнь была, и в этом нет сомнения,
Когда б отсчет вела в обратном направлении:
Шикарный красный гроб, мужчины в чем-то строгом,
И под молитвы чтоб и будто б вместе с Богом
Садились бы за стол, накрытый внешне просто,
И всякий, кто пришел, не чокаясь, но с тостом
Пил водку, ел салат и плакал без обиды,
Был каждый б слову рад гражданской панихиды,
От пенсии назад, в обычные студенты,
Вновь пережив судьбы прекрасные моменты,
Десятый, первый класс, и в детский сад, и снова,
Бог опекает всех, не говоря ни слова,
Где время счет ведет не в этом направлении,
Не оставляя нам ни капельки сомнения.
* * *
Ноктюрн на струнах водосточных труб,
Пейзаж из свежесрезанных цветов,
Я опьянен нектаром нежных губ,
Там, где Нева не развела мостов.
По Эрмитажу утром на коне,
Всё время прочь от праздной суеты,
На Мойке Пушкин улыбнется мне,
Дантеса няня упечет в «Кресты»,
Договорившись с опером за чай,
В суровый век найдется сахарок,
Прошу тебя: «Ты только не скучай
И понапрасну не ищи тревог,
Услышав мой ноктюрн на струнах труб».
* * *
Хочешь, небо тебе подарю?
Всё — от края до рая — бери,
Смысла нет верить календарю,
Не познавши любовь до зари.
За рекою — чудесный туман,
И шикарна роса поутру,
Смерть — великий, по сути, обман,
Знаю точно, что я не умру.
На воде не увидеть дорог,
Море солоновато на вкус,
Как хорош золотистый песок,
Хочешь горы коралловых бус?
Лишь скажи, лишь представь и приди
В этот мир, сотворенный весной,
Мы послушаем вместе дожди
И в Эдем превратим шар земной.
* * *
Под полной Луной на крыше
Стараюсь молчать тише,
Но Вселенная меня слышит,
Вселенная со мной дышит.
Для звезд все мы тут дети,
Я в мыслях своих светел,
И космос меня слышит,
И космос со мной дышит.
Смотреть не могу строго,
Любовь — это так много,
Когда Бог меня слышит,
Когда Бог со мной дышит.
9 МАЯ 2013
Без Дня Победы нет весны,
Блестят на солнышке награды,
Нам гордость с радостью даны,
По Красной площади парадом
Идут российские войска,
Пусть видят мощь иные страны,
Вот только мучает тоска —
Осталось мало ветеранов.
Так дай им бог еще весны,
Пусть их покинут боль и беды,
И чтобы не было войны,
А был лишь только День Победы.
* * *
Наивно, но не легко
Вращается шар земной,
Заведомо далеко,
Изыскано, не со мной.
И моря молчащий зов,
И облако в рукава,
И будто бы на засов
Надежных основ слова.
Я мог бы и буду там,
Стальною струной звеня,
Ты пообещай местам
Волшебным с тобой меня.
* * *
Не святой — это точно. Знаю, им мне не стать,
Мои строки порочны. Я умею мечтать
О далеком и близком, и о том, с кем не смог,
О высоком и низком среди прочих тревог.
Мои женщины всюду, где ходил и хожу,
Да, другим я не буду, этим я дорожу,
С этим буду я точно и грустить, и мечтать,
В своих строчках порочно. Нет, другим мне не стать.
* * *
Хорошо на швейцарских просторах,
Оттого что прекрасен простор,
В облака упираются горы,
И чисты воды местных озер.
Всё спокойно. Здесь родина мира,
Ребятишки играют в футбол,
Ассорти из швейцарского сыра
Ставит добрый швейцарец на стол.
Пьем вино золотистого цвета,
С ним неспешный ведем разговор,
А вокруг — запах мирного лета
И прекрасный швейцарский простор.
* * *
Свободных сил и времени немало,
Мне без тебя приятней белый свет,
Я только вспомню, как у нас бывало,
И сразу в голове — порочный бред.
Ты не со мной, но это не тревожит,
Не торкает вовне и в глубину,
Я без тебя счастливее, быть может,
Я без тебя прославлю не одну.
* * *
Делаю так, как удобно мне. А кто поступает иначе?
Ты оставишь на время следы на спине и от бессилия заплачешь,
Знаешь, я не первый, да и ты не одна, кто проживал подобные сюжеты,
Пора привыкнуть к тому, как буянит весна и как жжет ленивое лето,
Осенний дождь — причина для ностальгии, а белый снег следы заметает,
И мы чужие, мы давно другие, только память страницы листает,
И каждый помнит то, что удобно ему, остальное помнить совсем ни к чему,
По-другому, увы, не бывает.
* * *
От жизни получая очень много:
Уроков, счастья, радости, страстей,
Я с некоторых пор прошу у Бога
Не для себя, а для своих детей.
Пусть будут они живы и здоровы,
Пусть не познают зла и перемен,
За них молюсь я каждым добрым словом
И ничего не требую взамен.
Я счастлив в миг, когда смеются дети,
Дай бог им этой радости всегда,
И пусть над ними мирно солнце светит,
А ночью светит мирная звезда.