«КАК БЫ СЕРДЦЕ НЕ РВАЛИ,Я ЗДЕСЬ...»
(28.08-07.09.2019)
Слишком больно, чтоб взять и уйти.
И ручьями вся кровь в океан.
Где стихами покой не спасти,
Не спасёт ни укол, ни стакан.
Больно так, что упасть не могу:
Крутит плёнки немой режиссёр.
Холод пишет стихи на снегу,
Не поняв, как я жив до сих пор.
Пули мимо, и каждая в цель:
Где-то рядом, в районе спины.
Но стихи не сажают на мель
Ощущением чувства вины.
Жив настолько, что вечно живой,
Утопивший сомненья в бреду.
Со стихами отчаянно свой.
Слишком больно, а значит, дойду.
Как бы сердце ни рвали, я здесь.
Я опять опоздаю на век или два,
А ты на пятнадцать минут.
Знаешь, странно звучат для любви слова:
В словах слишком много пут.
Уходящий прочь зажигает свечу,
Чтобы свет отыскать другой.
Я опять опоздал, но я промолчу,
Двери в космос открыв ногой.
Вечность мне и тебе, остальным — уют
И покой неспокойных фраз.
Да и так ли важны пятнадцать минут
Для библейского здесь и сейчас?
Хочешь яблок в лукошко, а хочешь, компот, —
Даже сахар в запасе есть.
Все слова — это пламень, познавший лёд
Жаждой страстно для неба прочесть.
Век не век, а тем более, если два,
Или три, или сто, — пойми:
Чувства вряд ли уложишь в любые слова.
Мы должны оставаться людьми.
Доктор лечит не всех, потому что не Бог.
Бога ищут не там и не тут.
Целый век или два стихотворный поток
Ураганом в пятнадцать минут.
Опоздал, опоздала — успеем потом,
Сбросим груз у ворот в Эдем.
Незаписанный мной девятнадцатый том,
Нераскрытое таинство тем.
Тем, что я опоздаю на век или два,
Ну а ты на пятнадцать минут.
Знаешь, странно звучат для любви слова:
В словах слишком много пут.
Кто-то хочет сказать, кто-то хочет услышать.
Время любит вязать и шататься по крышам:
Там, где в мае коты, где небесные трели.
Я люблю, когда ты говоришь об апреле.
Время с нами грустит и стихи сочиняет.
Сильный просто простит, слабый не извиняет.
Милый друг, поутру ярче свет за окошком.
Мы продолжим игру, только не понарошку.
Как же хочется петь, танцевать, быть моложе!
Время сможет успеть — всё одно и всё то же —
И спешит на вокзал, на причал или крышу,
Чтобы кто-то сказал, чтобы кто-то услышал.
Вроде нужно когда-то устать,
И ветрам предложить мировую,
И бутылку с закуской достать,
И прямую сменить на кривую.
Всех побед невозможно достичь,
Ведь война — это просто потери.
А «ура» — лишь воинственный клич,
Открывающий в вечное двери.
Вроде нужно, но как — не пойму.
И найти невозможно ответа.
Я от быта избавив суму,
Набиваю её только светом.
Всё понятно, непрост этот путь.
Не влияет на чувства погода,
Не пугает словесная жуть,
Та, с которой морочился годы.
Ставлю точку и рюмку ветрам:
Пьём до одна, но пока без закуски.
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
И вдруг ближе становится храм,
Вход в который открыт только русским.
ТРИПТИХ
Жизнь там, где любим мы и любят нас;
Где место урагану вдохновенья;
Где вечность здесь, где радости сейчас;
Где весело писать стихотворения.
Я Вас люблю, Вы любите меня —
Как это просто, искреннее и много.
Как дышит небо, рифмами пьяня!
Как места нет сомненьям и тревогам!
Жизнь там, где любим мы и любят нас.
Смерть там, где мы не ждём и нас не ждут;
Где темнота и боль прикосновенья;
Где не хватает воздуха минут;
Где правят холод, голод и забвенье.
Вас больше нет, не станет и меня:
Покинув мир, уйдём во тьму куда-то.
Нас всех со скорбью в сердце извинят,
Поняв, что быть не может виноватых.
Смерть там, где мы не ждём и нас не ждут.
Бог там, где мы немы, и только Бог
На все вопросы даст свои ответы;
Где яркий свет и множество дорог;
Где только жизнь, где смерти вовсе нету.
Я рядом с Ним, и Он всегда со мной,
Как и с тобой, — любовью дарит чудо.
И оттого прекрасен путь земной,
И потому встречает нас повсюду
Бог — там, где мы не мы. И только Бог.
К счастью, уже немолод.
К сожалению, ещё не стар.
Передержишь, получишь холод,
А не удержишь — пожар.
Окна в твоём доме
Помнят почти всех.
Ожидание томится в истоме,
Нетерпение сулит грех,
Плеер крутит эстраду,
В машине звучит рок.
Наберёшь — будет как надо.
Промолчишь — не увидишь строк.
Голод пришёл в город,
Кризис нанёс удар.
Хорошо, что уже не молод.
Плохо то, что ещё не стар.
Чёрно-белые клавиши — всё, что для музыки надо.
И седой музыкант на рояле играет по нотам;
И смеющийся Моцарт у главных ворот Ленинграда.
А народ поутру, не проснувшись, спешит на работу.
Чёрно-белые дни — это явно не осень, не лето,
Не весна, не зима, не летящие прочь самолеты.
И смеющийся памятник мало похож на поэта,
А народ поутру, не проснувшись, спешит на работу.
Чёрно-белые сны: пьяный Бродский у стен Эрмитажа;
И безухий Ван Гог, покупающий травку в субботу;
И Малевич, нашедший в порту парусину и сажу.
А народ поутру, не проснувшись, спешит на работу.
Свобода лишь символ беспечности, где каждому что-то дано.
Планета - театр для вечности, в нем радость снимает кино,
Где осень меня за кулисою встречала с довольным лицом,
И чай предлагала с мелиссою, и с мятою, и с чабрецом.
Мы пили в гримерной пиалами и сидр, и шампань, и вино,
И виски фужерами малыми, и все, что нам было дано
Буфетчицей, тётею Верою, в тот вечер и ночь напролёт.
Ещё было утро с эклерами, мы с осенью кушали мёд.
Она мне являлась актрисою, с красивым и добрым лицом,
И чай предлагая с мелиссою, и с мятою, и с чабрецом,
Просила взаимной беспечности, листвою сорила в окно,
Планеты - театра для вечности, где радость снимает кино.
Не позовёшь. А знаешь, это круто:
Жить без меня и не считать минуты
До встречи, расставания, потери,
Закрыв на все замки входные двери.
Не для меня хранить чулки, сорочки,
Не превращая в запятые точки.
Не видя фотографии в фейсбуке,
Не ждать и не искать для сердца муки.
Смотреть в окно на осень с листопадом, —
Ты знаешь это нам обоим надо.
Я не звоню, и мне не нужно даже
Придумывать сюжеты и пейзажи,
Искать слова, рифмуя спешно строки.
Не так на деле мы и одиноки.
Не так нужны сомнения и путы.
Ты не зовёшь. А знаешь, это круто.
Вечер, ментол сигареты,
Будто дождинка -слеза.
Скорость превысило лето,
Не помогли тормоза.
Штрафы писали радары,
Банки давали кредит,
Бредила вальсом гитара,
Месяц был ночью сердит.
Осень пила из бокала
Цвета рубинов вино,
Лето причин не искало,
Просто смотрело в окно,
Думая, как бы иначе
В будущий год погонять,
Повеселиться на даче,
Дозу покрепче принять.
Осенью краски другие:
С золотом смешана медь,
В каждом дожде - ностальгия,
Хочется взять умереть,
Как умирают поэты,
Небом наполнив глаза.
Скорость превысило лето,
Не помогли тормоза...
Ещё одно лето в зачёт,
И память о радостях лета,
Сентябрь листвой опадёт,
Дождливыми станут приметы.
И новые сны до весны,
И старые грёзы о счастье,
Вот только не надо войны,
Уж лучше с глинтвейном в ненастье
Спасаться на талом снегу,
Иль ждать отступление мороза.
Я многое вспомнить могу,
Но только без быта и прозы.
Подумаешь, каменный лёд
И скользкая тропка утраты,
Ещё одно лето в зачёт,
На небо отправим куда-то.
Сбитым летчиком - ввысь, вопреки,
Разговорам, сомненьям, упрёкам!
Берегов не найти у реки,
От земли далеко и далёко.
Всё не так, только, кто обещал
Помогать по пути в неизвестность?
Я и раньше, не глядя, прощал
Всех за искренность, верность и честность.
Не один, но совсем одинок,
Прямо в небо к любимому Богу
(По невидимой лестнице строк,
Лишь идущий осилит тревогу).
Берегов не найти у реки,
От земли далеко и далёко...
Сбитым летчиком - ввысь, вопреки,
Разговорам, сомненьям, упрёкам!
[андрей алякин]