2020

(лето)

ИЮНЬ

В жизнь кометой ворваться,

Нарушив привычный уклад,

И стихами взорваться,

Как будто фугасный снаряд.

Губы в кровь — эту страсть

Не сыграть ни за дубль, ни за два.

Вместе легче упасть:

Берегись быть сожжённой, Москва!

Время сбросило ход,

Но ускорило скорость минут.

Бездну можно и вброд,

Испытания нас не согнут.

Мы не мы, не немы

Души тел под ритмический стук.

Все дороги прямы

В царстве сброшенных юбок и брюк.

Где нарушен уклад,

Там и звёзд негасимых улов,

И фугасный снаряд,

Подорвавший беззвучие слов.

А небо, будто океан,

Всегда открыто менестрелям.

Их не пугает ураган,

Их не пугают даже мели.

Я сам из тех, кто был знаком

С одним российским капитаном.

Мы ром мешали с коньяком,

Мы кокаин мешали с планом.

И независимость греха

Считали истинным блаженством.

Казалось, истина глуха

Перед ревущим совершенством.

О, неба сказочная высь!

Вопросам не важны ответы,

Поскольку смерть сменяет жизнь,

Посколько смерти вовсе нету.

Но вечность смотрит из окна,

Не видя в близости порока:

Интрига красного вина

И апельсинового сока.

Прости меня за то, что ты

Поймёшь, поверишь, впустишь в душу;

Что станут явью все мечты;

Что ничего я не нарушу.

Ведь небо — это океан.

Ты знай, что всё прощает только мама.

И папа всё прощает, знай, сынок.

Жизнь беспощадна, факты в ней упрямы,

Ждёт каждого в конце пути венок.

Не факт, сынок, что тот венок —терновый.

Кто прав, кто виноват — почти слова.

И ничего не повторится снова,

Лишь вечность перед вечностью права.

Когда-нибудь твои родятся дети

И принесут дни счастья и тревог.

Ты сам поймёшь, что значит быть в ответе.

Поймёшь, что значит быть отцом, сынок.

Что всё прощают только папа с мамой.

Ограниченность прозы, когда нужно с ума.

Пламя выжжет морозы, ты увидишь сама

Небо цвета пурпура, звёзды цвета сомон.

Страсть всегда не де-юре, ей не писан закон.

А на скользком паркете туфли, платье, следы.

Социальные сети не увидят звезды

В прошлогоднем Париже, в Амстердамской глуши.

Оттого-то и ближе состояньем души

Черноморское Сочи и волошинский Крым:

Там, где тёплые ночи да палаточный дым.

Романтично и смело время выбрало нас.

Разбежалось, взлетело, чтоб огонь не погас.

Поэтичность первична, слово трудно забыть.

Даже ангел мне лично обещал подсобить:

Ритмом, темпом, струною.

— Скрипка, трио,квартет.

Время пляшет со мной, говоря тет-а-тет.

Строки, будто бы дозы; ты прочувствуй сама

Ограниченность прозы и бессилье ума.

Мир обидой поражён.

Чтоб и вас не запуржили,

Не ругайте бывших жён

И страну, в которой жили

Иль живете до сих пор,

Бедность называя горем,

Матом пачкая забор

И втихую с властью споря.

Жизнь одна — она пройдёт

Незаметно, но устало.

И никто вам не вернёт

То, чего у вас не стало.

Попросим Богородицу за всех

Ушедших и живущих на планете.

Пусть греет солнце, пусть во мраке светит;

Пусть каждому простится всякий грех.

Попросим Богородицу за всех.

Помянем всех, чьих жизней прерван стаж

С той стороны загадочного неба.

В стакане водку мы накроем хлебом

И прочитаем тихо «Отче наш».

Помянем всех, кто мир покинул наш.

Колыбельная песня для снов в непогоду,

Жизнь моя интересней и делает моду.

Философский подход скрыт под шляпой успеха.

Остальное, как есть, ради детского смеха.

Безработица жнёт все плоды отношений.

Окружающий мир не диктует решений.

Философский подход: Кант и Ницше в могиле.

Остальное, как есть, чтобы просто любили.

Вечность — фактор внезапный, поэтому странно

Мерить что-то часами и видеть экранно.

Философский подход: сны о лучшем когда-то.

Остальное, как есть, можно русским без мата.

Я лезу в реку именно за бродом.

Зачем ещё обычно лезут в реку?

И выход есть, он ближе год за годом,

Но правда, чаще трачусь на аптеку:

Сердечко, нервы, иногда простуда.

И мучают сомненья и либидо.

Другим, наверно, никогда не буду:

Ни для себя и даже ни для вида.

Седой почти, но это лишь снаружи.

Природа совершенствует породу,

И брод в реке мне безусловно нужен, —

Я лезу в реку именно за бродом.

ПОСТКАРАНТИННОЕ

Наконец-то закончился этот бардак,

И начало положено сказке.

Пропуск больше не нужен — приеду и так:

Без перчаток, но, может быть, в маске.

Лето знает, одежды не очень нужны, —

Дышит тело лучами светила.

Наверстаем, обгоним и будем нежны

В укращении трепетной силы.

Много мест, где накроют, и даже нальют,

И попросят не требовать сдачи.

Но дороже всех денег — июньский уют,

Быть не может отныне иначе.

И когда мы останемся, чтобы прилечь,

Чтобы чувственней стали все краски,

Я с улыбкой начну триумфальную речь

Фразой: «Милая, сбросим же маски!»

ЕФРЕМОВУ

Я в первый раз в жизни позволил себе написать и опубликовать стихотворение 👇...Но посмотрев рассказ несчастной женщины-жены того самого погибшего по вине Ефремова,мне просто захотелось выть...Простите,но так быть не должно...И для меня это не дешевая спекуляция на печальной ноте и уж точно не попытка добить...Просто очень больно и обидно...

Ну где же вы, поэт и гражданин?

За что теперь ответить вы готовы?

Похайте власть звенящим фальшью словом,

Смешайте шмаль, водяру, кокаин,

Как может ваш поэт и гражданин.

Теперь, когда понятно, кто вы есть

(Не только мне, но и другим, поверьте),

Прощенья нет: вы виноваты в смерти,

Пропивший ум, не говорю про честь.

Давно понятно, кто вы в жизни есть.

Возьмите лучше в руки пистолет

И не позорьте ни отца, ни деда,

Ни маму; вы полны говна и бреда.

Какой вы нахуй гражданин, поэт?

Бухните и возьмите пистолет.

В вас ничего давно живого нет.

P.S:

У этого «таланта» не хватило ума и не появилось элементарного желания попросить прощения у жены ни в чем не виноватого обычного Рязанского мужчины...Хотя бы прощения...Я не говорю о покаянии...

Всё меньше и меньше вопросов

На главный, по сути, ответ.

Поверьте, но я не философ,

Иллюзий о прожитом нет.

И время, и вечность нетленны;

Быть учит сильнее беда,

Где в круговоротах вселенной

Считается кровью вода.

Энергия мира — от взрыва

Эмоций на млечном пути.

Не всё в этой жизни красиво,

И сложно вопросы найти.

Ответ, он понятен, и многим

Не хочется лишних тревог.

Ничто не известно о Боге,

Но всех нас спасёт только Бог.

Просто вспомню с улыбкой,

Не жалея ничуть,

Не считая ошибкой,

Не ища в небе муть.

Было-стало, быть было,

Чувств в себе не губил.

Ты, наверно, любила.

Я, наверно, любил,

Страстью страсть нагнетая

Ураганом из строк,

Над планетой летая

Без забот и тревог.

Время — быстрая птица,

Чародей или маг.

За страницей страница

Камертоном с тик-так.

Где гитара со скрипкой,

Где с роялем кларнет,

Просто вспомню с улыбкой

То, чего уже нет.

Сидеть, свесив ноги на крыше,

Смотреть, как спешат в никуда

Все те, кто меня не услышат

Ни здесь, ни сейчас — никогда.

Поэзия требует счастья,

Любви и бессонных ночей.

Спасает весь мир от ненастья

Мальчишества горный ручей.

И мир вокруг радостью дышит,

И ходят как в марте коты.

Сижу, свесив ноги на крыше,

Смотрю на тебя с высоты.

Не верю в то, что я умру,

Что мне когда-то станет плохо.

Играю каждый день в игру

Словами «до пизды» и «похуй».

Пусть нецензурные слова,

Пусть критикуют меня часто.

Понятно, словно дважды два,

Что судят только пидарасты.

Я верю в то, что не умру,

Что никогда не будет плохо

Играющим со мной в игру

Словами «до пизды» и «похуй».

Ты не накроешь, даже не нальёшь.

А я не стану требовать десерта.

К чему неправда иль святая ложь? —

Ненужная любовная оферта.

Так хорошо, что хочется успеть

Куда-нибудь, где нет тебя; и вроде

Я многое чего могу допеть

И выступить при всем честном народе.

А дальше неба, знаю, не пошлют,

Не прикопают под осиной в поле.

Давным-давно отвергнутый уют

Даёт возможность быть всегда на воле.

И не обидит клевета иль ложь,

И проза из открытого конверта.

Ты не накроешь, даже не нальёшь.

А я не стану требовать десерта.

ВАКСМАНУ Ю.М.

Просто учишь людей любить,

Просто можешь играть в кино.

Просто знаешь, как быть-не быть.

Слава Богу, и мне дано

Это счастье — дружить с тобой:

Просто так, не имея дел.

Ярославль нашей стал судьбой,

И другого я б не хотел

Друга. Юра, мой старший брат,

В День Рожденья пишу любя,

Что последний раз пятьдесят —

Повод крепко обнять тебя.

Я приеду, и мы зажжём.

Разойдутся дороги, и остынут тревоги;

Сгинут лишние люди; счастье, словно на блюде,

Поднесут наши дети; солнце ярче засветит;

И тогда станет ясно мне, что жил не напрасно,

Что всего-то осталось сбросить наземь усталость.

(А душа, словно птица, к Богу ввысь устремится).

Товарищ, курсант, офицер или брат —

Любое из слов будет точным.

Ты помнишь, как тридцать три года назад

Мы шли батальоном в «Песочный»,

И зимний наш лагерь по горло в снегу,

И стрельбы ночные, и марши?

Я многое что рассказать здесь могу.

Внезапно вдруг стали мы старше.

Но память есть память, и мне не забыть

Наряды, учёбу и братство.

Я знаю, что юности больше не быть,

Что главное наше богатство —

Не деньги, товарищ ты мой финансист,

Бухгалтер, банкир, честь по чести,

Душой непреклонен и в помыслах чист, —

Но главное то, что мы вместе,

Хоть нет гарнизонов, и нет округов.

Союз развалился на страны.

В них кто-то из нас хочет сделать врагов,

Что, в общем-то, глупо и странно.

Мы братья по юности и по судьбе.

Мы знаем, что значит несладко.

И смею напомнить сегодня тебе,

Что с выпуска, брат, три десятка

Прошло лет.

Товарищ, курсант, офицер — любое из слов будет точным.

Танцуют буквы на листе,

Ветра гуляют по планете.

Не потерять бы в темноте

Всё то, что я нашёл при свете.

Пускай больное отболит,

Порой глупы эксперименты.

Жизнь из мгновений состоит,

Века сменяют постаменты.

Историй вымышленных вязь:

Кому-то нимб, кому-то путы.

И пухом дым, и пылью грязь,

И миром правят лилипуты.

Наполеонов новых рать

Хотят, чтоб Бог и их заметил.

Мне б в темноте не потерять

Всё то, что я нашёл при свете.

За паутиной строк огонь тревог.

И к сожаленью, уж не стать моложе.

Из всех, с кем я общаюсь, только Бог

Мне искренне всегда во всём поможет.

Он знает Сам, зачем и почему

Все испытанья, трудности, преграды.

Любовь всегда наперекор уму.

Надежда с верой — лучшая награда

Всем тем, кто знает, что всем правит Бог. —

Лишь тем Он в самый важный миг поможет

Распутать паутины из тревог,

Поскольку все молитвы слышит Боже.

Сколько острых ножей и тупых топоров,

Самопальных свинцовых кастетов.

И, увы, не среди незнакомых дворов,

Не в кругу знаменитых поэтов.

Просто так, невзначай, но как будто в упор.

И упасть не могу — есть заботы.

Сплетни, слухи, молва, суетной приговор

Предлагает невидимый кто-то.

В общем, место найдётся в землянке потом,

И гармошка поддержит гитару.

Стыд не скроешь опавшим кленовым листом,

Обернутся упреки кошмаром.

Мира в хату, бояться уж времени нет.

Сопричастность — последствие риска.

И никто не зовёт на чаёк в кабинет,

Видно, знает: бессмертие близко.

От накрытых столов до пробитых голов

Путь-дорога в холодное лето.

Время выцветших фраз и отточенных слов,

Где закат породнился с рассветом.

Напрасные сомнения уснули,

Вслед за весной опять приходит лето.

Какие мысли в голове у пули,

Насколько она верит пистолету? —

Не знаю, потому что пули мимо.

Я избежал простого поединка,

Мне быть живым ещё необходимо.

Над головой в косяк воткнулась финка, —

Её факир метнул на спор в гримёрке.

Напополам антоновку без сока.

В Москве не как в Чикаго иль Нью-Йорке,

Где матом крыть прохожих одиноко,

И не своих родных находят пули,

Поскольку верят только пистолету.

Напрасные сомнения уснули.

Вслед за весной опять приходит лето.

Я провожаю время за порог.

Мне собеседник стал неинтересен.

Он убедить меня ни в чём не смог,

За исключеньем недопетых песен.

Повисли на светильнике слова,

Принёс бизе знакомый мой кондитер.

Когда не любит суету Москва,

Тогда встречает суетливый Питер:

Апрель, февраль, октябрь и июль.

Второй не первый, нет пути обратно.

Душа устала от ножей да пуль.

Пройдя всё то, что кажется понятным,

Я провожаю время за порог.

Ему там лучше с кем-то, спору нету.

Ведь неслучайно таинство тревог

Окутало сомненьями планету.

Но без меня, — спасибо, без меня.

На чай оставлю не официанту

Частицу неба, целый столп огня

И прочие ненужные таланты.

А над землёй всё те же облака,

А под водой неведомые страны.

Чтоб музыка звучала сквозь века,

Мне не нужны ни диски, ни экраны.

Я провожаю время за порог.

Мне уже никуда не уйти,

Сбросив счёт на года и минуты,

Покрошив финским ножиком путы,

Раскидав все стихи по пути.

Мне уже никуда не уйти.

Двадцать семь лишь умножу на два.

Память вечная всем, кого взяли.

Ещё ярче они засияли.

Позабыть их сумею едва.

Двадцать семь лишь умножу на два.

Очень быстро сменилась эпоха.

Вот и ценности пали в цене,

Хотя это логично вполне.

Всем, кто помнит, от старости плохо.

Очень быстро сменилась эпоха.

Мне уже не уйти в никуда,

Обнулив и года, и минуты.

Не со мною всё это как будто,

Хотя горе ещё не беда.

Мне уже не уйти в никуда.

Старея вместе с эпохой,

Не замечаю потери.

Нас губит русское «похуй»

Да и закрытые двери.

Смешали с грязью белила,

Ушли понятия веры.

И неужели всё было

Всегда невзрачным и серым?

Играет ветер словами,

Попсит продажная клика.

Попы, устав быть попами,

Мацу мешают с аджикой.

Менты, понты и мегалки,

Плюс порошок для угара.

И нет давно коммуналки.

Фанерой стала гитара.

Хамят без повода дети,

Списали нас раньше срока.

Какое солнце им светит?

Придёт троллейбус с востока?

Признаюсь честно, мне похуй.

Не будем трёкать о вере.

Старею вместе с эпохой,

Забросив в угол потери.

Я ворвусь, как всегда, ураганом.

Ты предложишь мне кофе иль чаю.

Но пусть это не кажется странным,

Откажусь одним словом: «Скучаю».

Ты другого не хочешь ответа,

И без слов было сразу понятно,

Ибо страстью наполнено лето,

Ибо нам так легко и приятно

Пить не чай и не кофе из чашки,

Не вино во хмелю иль без хмеля.

Ты оставишь меня без рубашки,

Я без платья оставлю в постели.

И неважно, где поздно, где рано.

Нет вина, нет ни кофе, ни чаю,

Где врываюсь всегда ураганом,

Где пароль неизменный: «Скучаю».

ИЮЛЬ

Говорил когда-то старый друг Андрюшке:

«Судят не по слухам, судят по прослушке».

[ник яла]

Сладкий грех не для всех.

И открытие тем —

Безусловный успех

После слова «затем».

Я принёс тебе плод,

Но не яблоко; пусть

Прозвучит анекдот,

Разгоняющий грусть.

Время сделало шаг. —

Что ты скажешь в ответ?

Всё отныне не так,

Даже слово «привет».

Тишина не указ.

Пустота не покой.

Будет только у нас,

Потому что такой

Сладкий грех — не для всех.

Тайна тайну вернёт бумерангом,

Даже небо бывает влюблённым.

Там, где ангел за ангелом рангом,

Там, где солнце висит раскалённым

Над такою смешною планетой,

Знаю, помню, — бывало и прежде,

Так хотелось тебя не одетой:

Был зациклен тогда на одежде.

Но случилось однажды в прихожей,

Тайна тайне прощает привычки.

Ты хотела, я искренне тоже.

И над свечками чиркая спички,

Мы учились любви не по книжке.

Опыт в этом навряд ли когда-то,

Ибо верит девчонка мальчишке

И не смотрит в глаза виновато.

P.S:

Бумеранг заграничное слово. —

По спирали мы движемся в небо.

Я не так однозначен, я порою пошлю.

И не всем предназначен возглас сердца «люблю».

Пусть пути и дороги по привычке крестом,

Как и мысли о Боге у иконы с Христом.

Божья Матерь — защита — всюду просит за нас.

Кислородом пропитан смысл молитвенных фраз.

Быть спокойным пытаюсь, — кто страдал, тот поймёт,

То, что искренне каюсь; рифмы брошены в лёд.

Поскользнуться и сгинуть, встать и снова прийти.

Этот мир не покинуть, не проделав пути

От себя и к себе же, перерезав петлю.

Рядом вроде все те же, но не всех я люблю.

Я не так однозначен, как казалось порой,

И судьбой озадачен мой лиричный герой.

Было-не было-будет, всё имеет предел:

Время, место и люди; я не зря поседел.

На висках серебрится опыт счастья, и вновь

Ангел в небе храбрится и поёт про любовь.

Мой ответ всем известен, пухом зря не стелю.

И со всеми я честен, и не всех я люблю.

КОМАРОВУ Н.В.

(9 Рота)

Вот и Коля теперь с неба

Смотрит, как мы тут все бродим.

И на рюмке кусок хлеба,

И к чему все слова вроде?

Жить да жить, да любить смело,

Только сердце — оно сразу

Тишиной по всему телу,

Не успев досказать фразу.

И от звуков одни нотки.

Как же так, сколько же боли?

Молча выпью стакан водки.

Царство Божье тебе, Коля.

А в прошлом все без изменений,

И ностальгия — полный бред.

Дантес убийца, Пушкин — гений.

На все вопросы есть ответ.

Как славно выйти в чисто поле

И спеть про Ваньку-дурака.

Патриотизм пропитан болью —

Об этом знают облака.

Звучат знакомые припевы.

Глупы шуты, доволен царь.

И справа то же, что и слева:

Аптека, улица, фонарь.

Засохли ручейки сомнений,

Простыл, как водится, и след.

Ведь в прошлом всё без изменений.

И ностальгия — полный бред.

Чаще сердце болеть стало.

Непокой — не моё кредо.

Рядом с рюмкой кусок сала.

И футбол при пустых в среду,

И «Спартак», как всегда, мясо.

Обыграть бы «бомжей» в кубке.

Но билет не даёт касса,

И табак не такой в трубке.

Небо знает, а я всё же

Жду, когда получу бабки.

Жаль вот только, не быть моложе.

И не берцы ношу — тапки.

Чаще сердце болеть стало.

Трудна житейская дорога,

И непонятно, что к чему.

Как мало только верить в Бога.

Как важно верным быть Ему.

Мы все уходим понемногу, —

Смерть, неподвластная уму.

Как мало только верить в Бога.

Как важно верным быть Ему.

Остынут страхи и тревога.

Уйдя наверх, и я пойму,

Как мало только верить Богу,

Как важно верным быть Ему.

Годам в шинелях память на века.

И каждую субботу, ставя свечи,

Я вспоминаю всех, кого не встречу,

Пока живой, но это лишь пока.

Висков седее только облака.

Движения часов не изменить,

И молодость бывает лишь однажды,

И в реку не войти, я знаю, дважды,

И некого за прошлое винить.

Осталось только ждать и хоронить.

Но всё не так печально, и пока

Мы живы, мы нужны всегда друг другу.

Душа не любит чёрствость и кольчугу.

Висков седее только облака.

Годам в шинелях память на века.

Всю ночь под горлом горький ком.

Ищу ответы и подсказки,

Куда коза за молоком

Ходила в той народной сказке,

Где волк и семеро козлят

Столкнулись в запертой избушке.

Сомненья безусловный яд,

Коль сказку сочинил не Пушкин.

И версий много в голове:

Коза гулящая бывает.

Не только в нынешней Москве

Козлы с козлами успевают.

И коз полно, и молоко

Давным-давно как не валюта.

Да и кому сейчас легко

В миру, от страсти долбанутом?

Волк старый съесть решил козлят —

И съел без кетчупа и виски.

Не зря в народе говорят:

Халява обостряет риски.

Живот растёт, болят глаза,

И камни наполняют почки.

Но в дом пустой пришла коза,

Не догуляв всей бурной ночки.

На волка мини и чулки,

Как на быка два красных флага.

Козлине серому близки

Безумье, похоть и отвага.

Он рвал повядшие цветы,

Пел серенады под гитару.

Все сексуальные мечты

Шептал козе на ухо старый.

Уговорил козу на раз.

Та согласилась, не ломаясь.

Светильник разума погас,

Всесильной страсти подчиняясь.

А дальше лопнувший живот,

И семь козлят явились миру.

Прости меня, честной народ,

За эротичную сатиру.

P.S:

А у меня под горлом ком:

Я не нашёл, увы, подсказки,

К кому коза за молоком

Ходила в той народной сказке?

САМОХОВЦУ А.А.

Здесь бывает туманно с утра,

Здесь с волнами играют ветра.

Этот край, будто рай из былин.

Этот остров зовут Сахалин.

Здесь за тучами вмиг облака.

Здесь не может быть долгой тоска.

Этот край, будто рай из былин.

Этот остров зовут Сахалин.

Здесь Россия особо чиста.

Здесь основой основ — простота.

Этот край, будто рай из былин.

Этот остров зовут Сахалин.

Здесь жить хочется снова, и вновь

Здесь надеждами дышит любовь.

Этот край, будто рай из былин.

Этот остров зовут Сахалин.

P.S:

Жаль, что нам возвращаться назад.

Но признаюсь тебе, Саня, брат:

Ты открыл мне свой рай из былин.

В моём сердце навек Сахалин.

Всегда есть повод просто улыбнуться,

Каким бы трудным ни казался путь.

Я брошу мелочь в море, чтоб вернуться

На остров Сахалин когда-нибудь.

И запах трав, и тёплые рассветы

Навечно в память среди лучших строк.

На Сахалине я в палатке летом,

Вдали от суеты земных тревог.

Как хорошо закату улыбнуться

И, чистотой любви наполнив грудь,

Взять камешек из моря, чтоб вернуться

На остров Сахалин когда-нибудь.

Мне говорил якут, что Сахалин —

Сплетение двух слов: Саха, илин.

Илин — восток, Саха — земля якутов.

Но здесь их вовсе не было как будто.

Скорее, совпадение, ведь всё же

На севере народы так похожи.

Пожалуй, исключением корейцы.

Все остальные люди — европейцы.

Но мне не нужно никаких причин

Считать, что остров русский Сахалин.

(Фамилия такая есть в стране,

Ну а якут наврать пытался мне).

ЛОГИНОВУ А.Б.

Надеюсь, что нескоро, — есть дела.

Я в этот день особенно скорблю.

И смерть — итог борьбы добра и зла.

И только вечность слышит, как люблю

Тебя, мой друг из юности и брат.

Как хорошо, что жизнь с тобой свела.

Способна память всё листать назад,

Но встретимся нескоро — есть дела.

Последний аккорд рок-н-ролла,

Остывший в стакане коктейль.

Наутро не в садик, не в школу.

На выбор: ко мне иль в постель.

Ты знаешь меня как поэта.

Я знаю тебя, как хочу.

Не надо от лампочки света —

Зажжём на комоде свечу.

От зеркала прячутся тени,

Пугает чуть-чуть темнота.

И слышится всюду Есенин.

(Лиричность, однако, не та).

Мы созданы для рок-н-ролла,

Нам полом поверхность стола.

Наутро не в садик, не в школу,

А к новым стихам Ник Яла.

Мне нравится, нравится тоже

Тебе весь немыслимый бред.

Мы были и будем моложе,

Сомнений в несказанном нет.

И солнечный зайчик на крыше,

Как водится, весел и горд

Тем, что рок-н-ролл всюду слыша,

Не верит в последний аккорд.

Самолёт не приземлится,

Пароход не доплывет.

Кухни, улицы, столицы.

Солнце, тучи, ледоход.

А весна гримасы корчит,

Ставит прошлое на вид.

Никакой небесной порчи —

Лишь придуманный ковид.

Хочешь, можем, но не надо.

Лучше дальше, за итог.

Оглушили звездопадом,

Написали сотню строк.

Деньги вовсе не искусство

И не сущность бытия.

То, что означают чувства,

Знаем только ты и я.

И внизу, и на вершине —

Чёрным, красным и зеро —

Не домчишься на машине,

Не доедешь на метро.

Оком за око, зубом за зуб — талион.

Выйдем из окон и станем смелее и чище.

Странное время, когда беззаконье — закон.

Всё тяжелее в миру и богатым, и нищим.

Сильные мира — медной цепочки звено.

Хочешь-не хочешь, но завтра отменят границы.

Каждому в небо откройте под вечер окно.

Души в телах — трёхграммовые белые птицы.

Болью за боль, кровью заплатим за кровь.

Были и будут всегда без вопросов ответы.

Слабым уныние, верящим Богу —любовь.

Лишь талион безусловная сущность планеты.

Без фильтров, ретуши и фальши,

Без представлений, сцен, плюмажу

Я знал, что с нами будет дальше

И мелом перекрасил сажу.

Огонь горел, молчали свечи,

След парафина на паркете.

Я не желал случайной встречи,

Поскольку мы давно не дети.

Царь Пушкин в застеклённой раме,

На полке рваный томик Блока.

Я слышать не хочу о драме,

В которой будет одиноко.

Жизнь, словно сон в ночном полёте,

Хотя и день прекрасен тоже.

Я так надеюсь, Вы найдёте

Глупее, преданней, моложе.

Наши дети нас выше, я врать не хочу.

Незаметно сменилась эпоха.

То, что было в Союзе юнцам по плечу,

Молодёжи сегодняшней пох...

[НИК ЯЛА]

АВГУСТ

За ошибки плачу,

Внешне кажется много.

Молча ставлю свечу,

Ищу милости Бога.

Грех не грех — суета,

Её тьма на планете.

У Иисуса Христа

Все мы малые дети.

Странно, странности вдруг

Так и водят по кругу:

То ли враг, то ли друг,

Жар, сменяющий вьюгу.

Ветер ищет свечу,

Страсть рождает тревогу.

За ошибки плачу

Долго, трепетно, много.

Помнить, слышать, дышать,

Подставлять небу раны.

Только Богу решать,

Поздно мне или рано

Покидать грешный мир,

Открываться потоку,

Перец или зефир,

Блюзу быть или року.

Испытания след

На душе менестреля.

Зарифмованный бред,

Страсть помятой постели.

Знаешь, помнишь, не ждёшь

Ничего, кроме смерти.

Никогда не поймёшь

Суету круговерти.

Бредит пулей висок,

Окна настежь весною.

И хотел, и не смог

Вторить Авелю с Ноем.

Повторение — путь

Лишь по книжным страницам.

Кем ты после ни будь,

Не откроешь столицы.

И Колумб не поймёт

Ни Европ, ни Америк.

Всюду плавится лёд

Об обгугленный берег.

:::::::::::::::::::::::::::::::::::::

Только Богу решать,

Поздно мне или рано.

::::::::::::::::::::::::::::::::::::

Помнить, слышать, дышать,

Подставлять небу раны.

Время в бокале вином,

И иногда без закуски.

Прошлое кажется сном.

Жаль, не могу по-французски

Выпить с тобою в шале,

Ибо закрыты границы.

Сказки о призрачном зле

Не перестали мне сниться.

Вечность встречает покой,

Радуют ангелы взглядом.

Я непутёвый такой:

Рядом и вроде не рядом.

Грусть для поэзии клад,

Как тут не выдумать строки?

Мне не предложат оклад,

Не перечислив пороки.

Смотрят на путь свысока.

Тропы невидимо узки.

Время в бокале пока

Будем вином не французским,

Не итальянским вином,

Не аргентинским, однако,

Прошлое кажется сном.

Я ищу выход из мрака.

Свечка горит на столе,

Повод придуман судьбою,

Чтобы однажды в шале

Выпить за счастье с тобою.

Терпящий храброго круче,

Нищий богаче царя.

Молча расходятся тучи,

Солнце смеётся не зря:

Лучиком землю лаская,

Плавит сомнительный лёд.

Жизнь — это штука такая,

Мало в ней кто разберёт

И доберётся до сути.

Нет справедливости, ложь

Реки житейские мутит,

К горлу приставивши нож.

Я обретаю свободы,

Преодолев рубежи.

Опыт даруют мне годы

И говорит: «Не тужи».

Терпящий храброго круче.

Время просто слабак в тельняшке,

Не в морской и не в ВДВ.

Курит «Приму», хлебнувши бражки,

На скамейке лежит в Москве.

Мне со временем спорить не надо,

Я и так без него могу

Петербург называть Лениградом,

На Балтийском присев берегу.

И в Свердловск прилетев под вечер,

В брод пытаясь пройти Исеть,

На границе поставив свечи,

О царе и царице спеть,

Чтоб потом всю Сибирь по тракту,

И на Дальний Восток туда,

Где оплатят счета по факту,

Где без фрахта стоят суда,

Где играют матросы в шашки,

Бросив в море свои якоря.

Ну а время, слабак в тельняшке,

В трюме стрелки вращает зря.

На цитаты берут

Сокровенные строки.

Это больше, чем труд:

Быть с собой одиноким.

Жизнь не просто игра.

Время чувствует кожей

Смысл слова «пора»,

Этим мы и похожи.

А любовь, как строка

В пожелтевшем конверте.

Адрес нужен, пока

Не судачат о смерти.

Небом выжженный след

Метит трауром даты,

Где не ищут ответ,

А берут лишь цитаты.

Знаю, встретимся вновь.

Знаю, будет не раз

Неземная любовь,

Сумасшедший блеск глаз.

И стихи, и вино,

И, конечно, цветы.

Мы мечтаем давно.

Я такой же, как ты.

И особый сюжет,

Безусловно, с листа.

Рифм поток на планшет,

Прямо в небо с моста.

Так сбываются сны,

Суть и смысл чистоты.

От весны до весны

Я такой же, как ты.

Знаю, встретимся вновь.

Я не грущу: всё это рифм потоки

Меня уводят в царство сонных грёз.

К рассвету, что родится на востоке,

К дождям из беззаботно чистых слёз.

Вся жизнь со мной, во мне — никак иначе

Не перейти однажды Рубикон.

А небо пусть от радости поплачет,

Апостолы сойдут со всех икон

И Матерь Божья защитит Покровом.

Я так хочу ребёнком быть всегда.

Потоки рифм готовят быть готовым,

Что кровь есть кровь, а слёзы не вода.

Прекраснее сюжета не найти!

О, жизнь моя, такое не приснится!

Тернистые дороги и пути,

Любимые деревни и столицы.

И там, где ждут, там дом мой; знаю сам,

Как хочется порою верить в чудо.

Я честно благодарен небесам:

Счастливей никогда уже не буду.

Здесь и сейчас историю творю,

Своей судьбы прекрасные страницы.

И искренне за всё благодарю

Любимые деревни и столицы.

О желанье покончить с собой

Думал каждый, и даже не раз.

Повод может быть, впрочем, любой,

А особенно здесь и сейчас:

Мир летит, как состав под откос,

Рушит ценности все интернет.

Каждый ставит и ставил вопрос,

Стоит дальше идти или нет.

Не проходит, пожалуй, и дня

Без того, чтоб не видеть крови.

Что касается лично меня,

Говорю себе просто: «Живи».

Без желанья покончить с собой.

Не каждому своё, но мне дано:

Возможности, желание, полёт,

И путь пройти, совсем не как в кино.

Лишь кто простит, тот искренне поймёт.

Больному сердцу — неритмичный стук.

Я сам из тех, кто не считал потерь.

И каждый встречный был и будет друг.

Окно открыто, и открыта дверь.

Бегут года, их смысла нет считать.

Никто не знает, сколько суждено.

Да и другим, конечно же, не стать.

Не каждому своё, но мне дано:

Желание, возможности, полёт.

Музыка рваных струн,

Первый не спетый джаз.

Был я когда-то юн,

Только юней сейчас.

Детство во мне живёт

Музыкой рваных струн.

Знаю, что не пройдёт:

Так и останусь юн.

Будешь и ты юна

Рядом со мной всегда.

Звонко звенит струна,

Рвущая города

Песнями в стиле рок,

Чтоб оставался юн

Каждый, кто выбрать смог

Музыку рваных струн.

Ничего не ясно до сих пор,

Не сложить, пока живой, итог.

Кровь из вены, как и пот из пор,

Лишь иголка, ищущая стог.

Пропаду, найдусь и, стало быть,

Время — буква в вечности строки.

Ничего, что было, не забыть.

Мы с любовью навсегда близки.

Мир пройдёт сквозь голод и чуму,

Станет крепче выглядеть гранит,

Да и я когда-нибудь пойму,

От чего меня Господь хранит.

Я молюсь, чтоб дети не болели,

Не сбивались с верного пути.

Будь, Христос, в душе моей и в теле,

Помоги покой мне обрести.

Все пройдёт: и горечь, и обида —

Ибо в доме мир важней всего.

Боже, помяни царя Давида

И всю кротость помяни его.

Я плохой бизнесмен, коммерсант и банкир.

В этот век перемен быстро рушится мир.

Мне сейчас ни туда, ни оттуда привет,

Но беда не беда, если видится свет.

Зрелость — главный урок, время любит спешить,

Чтоб стяжки между строк, чтоб в единое сшить

Радость встречи и боль от нелепых разлук.

Получил эту роль не случайно, не вдруг.

Всё, что вижу в окно, больше снов наяву,

Ибо это кино досмотрю, проживу.

В этот век перемен, когда рушится мир,

Я плохой бизнесмен, коммерсант и банкир.

Любовница мне шепчет виновато:

«Прошу тебя, сегодня не в меня».

И вроде всё достаточно пиздато,

Но всё равно какая-то хуйня.

Друзья нальют портвейна, как когда-то.

Мы чокнемся, стаканами звеня.

И вроде всё достаточно пиздато,

Но всё равно какая-то хуйня.

«Спартак» идёт вверху чемпионата,

Я троллю мне знакомого «коня».

И вроде всё достаточно пиздато,

Но всё равно какая-то хуйня.

Теперь и я помощник депутата,

Работаю не больше, чем полдня.

И вроде всё достаточно пиздато,

Но всё равно какая-то хуйня.

А денег столько, что нужна лопата,

Чтобы зарыть на даче возле пня.

И вроде всё достаточно пиздато,

Но всё равно какая-то хуйня.

Я вхож в семью соседа дипломата.

Он спрячет, если вдруг в стране возня.

И вроде всё достаточно пиздато,

Но всё равно какая-то хуйня.

Сбылось всё то, о чём мечтал, ребята.

Лишь мысль одна с ума свела меня:

Где вроде всё достаточно пиздато,

По-прежнему какая-то хуйня.

]НИК ЯЛА[

Бессонница: без снов в окно гляжу —

Луна прекрасна, и прекрасна ночь.

Я Богу о проблемах не скажу, —

Он знает Сам, когда и с чем помочь.

Мой путь земной особенно земной:

Предательства и зависть, в спину нож.

Но я иду, поскольку Бог со мной.

И лучше Бога Бога не найдёшь.

Жизнь, как прежде, готовит уловки,

Ведь мгновенья для счастья редки.

Жду, когда сын уйдёт на тусовки.

Раньше ждал, когда свалят предки.

Причастный к делу рок-н-ролла,

Я просветлён до седины.

Считаю жизнь хорошей школой

И смесью мира и войны.

Любовь — особая планета:

На ней и реки, и мосты.

И ничего прекрасней нету

Слиянья снов и наготы.

Когда приходит вдохновенье,

Тогда не видно в небе дна.

Прекрасно каждое мгновенье.

Повсюду буйствует весна.

Скажу тебе не по секрету

(Я раньше говорил не раз):

Меня ты сделала поэтом

Здесь и сейчас, здесь и сейчас.

Нафиг тревожные думки.

Инет, без меня поскучай.

Пошла доставать рюмки:

Подружки пришли на чай.

]НИК ЯЛА[

Когда под вечер, зажигая свечи,

Смотрю на пламя тихого огня,

Я знаю точно: многих время лечит.

Но вот никак не вылечит меня.

И раны на душе давно не раны,

Хотя болят, напутствуя строкой.

Я знаю, уходить на небо рано,

Но ангел машет не крылом — рукой.

В ответ улыбкой отдаляю сроки,

Ошибки сам исправить тороплюсь.

Я знаю: все мы в жизни одиноки,

Но лёд есть лёд, и об него я бьюсь.

Когда под вечер зажигаю свечи

И верю в пламя тихого огня,

Я знаю точно: многих время лечит.

Но никогда не вылечит меня.

Вот и кончилось лето — странно.

Время стало другим, но всё же

Просыпаюсь, как прежде, рано:

Сны не делают нас моложе.

Ты не спишь, может быть, но всё же

Я не стану будить напрасно.

В снах твоих мы с тобой моложе

И, как минимум, ты прекрасна.

Жаль, что кончилось это лето,

Не последнее наше, всё же

Я остался ещё поэтом

И, конечно же, стал моложе.

Осень бросит мне лист золотой:

По привычке, с надеждой, вниз.

И окажется снова той,

И покажет в ночи стриптиз.

В платье ситцевом, на каблуках

И в чулках, возбуждая вновь.

Понесу её на руках.

Осень — это всегда любовь.

Или страсть из сплетённых строк.

Кто ещё так грешит с мечтой?

От кого бы принять я смог

С неба брошенный лист золотой?

[андрей алякин]